Бенгальский дневник

УТРО ДЖЕССУРА

Джессур — Калькутта, 14 декабря

Человек пятнадцать — женщины, молодые парни, ребятишки разных возрастов — двигались гуськом по обочине, не обращая внимания на проносившиеся с ревом военные грузовики. Впереди, опираясь на посох, шагал старик лет восьмидесяти — глава семейства. Видно, дорога давалась ему с трудом — он то и дело останавливался, чтобы перевести дух, и подолгу смотрел на восток.

Это была не первая группа путников, которую мы встретили на шоссе, ведущем от Калькутты к границе с Восточной Бенгалией. Тысячи беженцев покинули временные лагеря на индийской территории и возвращаются в освобожденные районы своей страны. Процесс этот начался стихийно — ни индийские власти, ни только что созданная администрация Республики Бангладеш не поощряют переселения: освобожденные районы еще не готовы к тому, чтобы принять почти 10 миллионов человек. Но и удержать людей, истосковавшихся по дому, по земле, невозможно.

Что ждет их на родине? Этот вопрос, который легко читается в глазах каждого беженца, волновал и нас, нескольких журналистов, направлявшихся в крупный административный центр Восточной Бенгалии — Джессур.

Дорога очень красива: живописные рощи манго, бананов, тучные заливные луга. Поначалу даже как-то не верится, что в этом благодатном краю могла разыграться трагедия, унесшая сотни тысяч жизней. Но вот замечаешь взорванный мост через реку и поросшие осокой рисовые поля: крестьяне, спасавшиеся от террора военных властей, оставили участки незасеянными.

Беженцы возвращаются в родные края

Джессур встретил нас неправдоподобной тишиной. В палисадниках перед уютными одноэтажными бунгало цвели алые бугенвиллеи. Боясь окружения, пакистанские части отступили в спешке, и город не пострадал от боев. Казалось, грозные события минувших месяцев обошли его стороной. Но иллюзия быстро рассеялась. Сотрудник местной почты привел нас к пустырю Санкарпур, и нам открылось страшное зрелище: неглубокие каменные колодцы были заполнены черепами и костями людей. Рядом, в кустах, — чуть присыпанное землей другое массовое захоронение.

Оставшиеся в живых очевидцы расправ не могли точно назвать число погибших. Они рассказывали, что в течение двух месяцев пустырь служил местом массовой казни. Каждую ночь наемники — разакары — доставляли сюда бенгальцев со связанными за спиной руками и глазами, закрытыми платком.

В здании, где работает аппарат комиссара (администратора) Джессура, мы встретили людей, чудом избежавших гибели.

Санвар Али, служащий гражданской администрации города Кхулна, в марте, когда по всей провинции начался бойкот военных властей, тоже не вышел на работу. Это явилось поводом для ареста.

— Меня схватили дома в семь утра, — вспоминал Санвар Али, — и увели в военный лагерь Джессура. Майор разведки Омар Хушид вел допрос. Впрочем, это вряд ли можно назвать допросом: он лишь записал мое имя, после чего солдаты сразу же стали меня избивать. Потом бросили в камеру. Там на каменном полу лежал без сознания узник. Его лицо, тело были покрыты ссадинами и кровоподтеками. Тогда мне не удалось узнать, кто он. Через несколько часов стражники перевели меня в соседнюю камеру. На следующий день моего соседа дважды уводили на допрос, а вечером я впервые услышал его слабый голос, прерывавшийся стонами. Я прижался ухом к стене и разобрал слова молитвы, которую читает каждый правоверный мусульманин, чувствуя приближение смерти. Потом надзиратель сказал мне, что это был Машиур Рахман, известный деятель партии Народная лига, избранный на выборах 1970 года депутатом национальной ассамблеи Пакистана. С тех пор никто о нем ничего не слышал. Я уверен, что он погиб в застенках, — заключил Санвар Али.

Военным властям не удалось обезглавить освободительное движение. Большинство его лидеров ушли в подполье. Сейчас депутаты центральной и провинциальной ассамблей, избранные в 1970 году от округа Джессур, образовали зональный комитет, который направляет здесь деятельность новой гражданской администрации.

Возглавляет ее Валиул Ислам. Он и раньше работал в Джессуре — в его ведении находился арсенал. Когда армия обрушила репрессии на мирное население, Валиул Ислам открыл ворота арсенала и сам ушел в партизаны. Сегодня на этого тридцатилетнего человека легла огромная ответственность: он должен наладить жизнь на территории, где проживает почти 10 миллионов человек.

— Отступая, пакистанские войска разрушили коммуникации, уничтожили транспортные средства, запасы горючего. У нас не хватает бензина, продовольствия. Но власть республики укрепляется, — говорит Валиул Ислам. — Телефон, почта и телеграф уже работают. Проводится вакцинация населения, чтобы предупредить вспышки холеры.

Индийский солдат ремонтирует дорогу

возле Джессура (Бангладеш)

Существенную помощь оказывает нам индийская армия. Индийское командование прислало топливо для городской электростанции, снабжает нас стройматериалами. Конечно, трудно начинать все заново. Важно не просто ликвидировать разрушения, а добиться установления демократических порядков. Наша опора — рабочие, крестьяне, студенчество, они же образуют ядро отрядов освобождения.

Беседу неожиданно прервали. На прием к главному администратору округа пришли студенты. Президент студенческой лиги Бангладеш Сиддики говорит:

— Мы благодарны вашей стране за поддержку. Советский Союз помог сорвать американо-китайский сговор против нашего народа. Действия США никого не удивляют, но вот политика китайского руководства нас поразила. Оно сотрудничает с империалистами против национально-освободительных сил. Я так и заявил в своем обращении к молодежи, переданном по радио 7 декабря.

В середине дня мы прощаемся с новыми знакомыми. Народу на улицах заметно прибавилось. Повсюду — на колясках велорикш, на оградах зданий, крышах домов и даже верхушках пальм в городском саду — развеваются флаги Бангладеш — на зеленом полотнище красный круг, а в нем золотом очерчены границы страны[1].

Километрах в трех от Джессура джип внезапно тормозит: разрушена дорога. Вдоль поврежденного полотна вытянулась цепочка индийских солдат с кирками и лопатами. Рядом с ними работают одетые в светлые рубахи крестьяне. Перетаскивают землю, кирпичи, утрамбовывают грунт.

— Местные жители добровольно нам помогают, — объяснил стоявший поблизости офицер. — Мы им ничего не платим и, конечно, не заставляем работать. Но каждый день приходят сотни людей. Это их земля, и они хотят восстановить ее.

Обратно мы возвращаемся уже ночью. Шоссе опустело. Лишь изредка свет фар выхватывает из темноты фигуры бойцов «мукти бахини», несущих дежурство. Начинает светать. Первые лучи солнца посеребрили кроны пальм. Над Восточной Бенгалией занимается заря нового дня.