Беркут (Щегол-3)

Глава 17

3 февраля 2513 по ЕГК.

…За время, прошедшее с момента стычки со мной, Григорий Синицин совершил воистину невероятный скачок в развитии — понял, как формируется каменный капкан, и научился шарашить каменной шрапнелью… в идеальных условиях. Но против Уфимцевой «нереально отработанная связка» из капкана и любимого шкворня не потянула — девушка «стряхнула» контроль, вышла из рывка слева-сбоку от этого дурня и серией всего из четырех ударов локтями продавила дохленький защитный покров. Обновлять его парня почему-то не научили, поэтому пятый удар вдребезги разнес нос, шестой — но уже коленом — пробил печень, а седьмой с восьмым переломали ребра.

Да, гроза Одаренных мишек прыгнул выше головы и, сформировав на правом кулаке каменный кастет, попробовал отмахнуться, но Света этой его конвульсии даже не заметила и переключилась на магию. Слава богу, вместо навыков Воды десятого ранга, которыми еще недавно поддерживала легенду о своей бесталанности, атаковала воздушными лезвиями и в о-о-очень знакомой манере перебила ухажеру все четыре конечности. А после того, как тело упало на песок арены и завыло на весь зал, притерла пятое лезвие к гениталиям и, как выяснилось уже потом, еле слышным шепотом пообещала «в следующий раз» бить точнее. На мой взгляд, зря: в тот момент Гриша был сосредоточен на боли, так что вряд ли ее услышал.

Кстати, судья, внимательнейшим образом наблюдавший за схваткой, не счел травмы, полученные Синициным, тяжелыми ранениями, поэтому не стал тормозить бой, и Уфимцева додавила своего противника. Причем как в прямом, так и в переносном смысле, то есть, наступила на сломанную руку, дала парню как следует проораться и спросила, сдается он или нет.

Сдался, конечно. Причем настолько позорно, что мне стало противно, а абсолютное большинство студентов, набившихся на трибуны, разочарованно загудело. Но герою-любовнику было не до них — он захлебывался соплями и умолял судью позвать целителя.

— А ведь девочка выполнила свое обещание! — усмехнулась Дайна мне в гарнитуру. — После такого финала дуэли этому трусу проще удавиться, чем заново завоевать уважение. А ведь в этом мире не улетишь ни на другую планету, ни в другое государственное образование! Засада, однако…

Я едва заметно кивнул, отрешенно отметил, что большая часть народа, перед боем рассевшаяся на стороне Синицина, уже потянулась к выходу, затем ужаснулся перспективам общаться с условно нашими и не угадал — прискакав к нам, раздраженная поединщица сдернула свой пиджак с кресла и прошипела:

— Пошли отсюда — меня аж трясет от мысли, что я когда-то впустила это ничтожество в свой ближний круг!

В этот момент за ее спиной нарисовался какой-то парень и замурлыкал:

— Светлана Валерьевна, вы были великолепны, и я…

— Болеслав Янович, я провела бой, после которого хочется как следует отмыться от грязи. Поэтому, мягко выражаясь, не в духе. Услышьте меня, пожалуйста. И всего вам хорошего.

Студент понимающе кивнул и… толкнул речь, в которой дал понять, что лучший способ забыть неприятное событие — это как следует повеселиться в правильной компании.

Уфимцева дослушала этот монолог до конца и подтверждающе кивнула:

— Согласна. Поэтому-то и уезжаю остывать в единственной компании, в которой мне комфортно и воевать, и тренироваться, и отдыхать. На этом все, счастливо оставаться.

Юноша сдаваться не собирался, вот и начал предлагать что-то еще, но переполнил чашу терпения девушки и заставил ее недобро оскалиться:

— Болеслав Янович, одного горе-ухажера, отказывавшегося понимать слово «Нет», я только что поломала. Вы жаждете стать вторым?

Под прозрением потенциальный «второй» светился чуть ярче Светы, и я счел необходимым вмешаться:

— Всех следующих поломаю я. На правах командира группы. Вернее, проведу пару-тройку боев по крайним правилам: как показывает опыт, перспектива умереть лечит даже самую застарелую навязчивость.

Студент изумленно выгнул бровь, величественно повернулся, оглядел меня с головы до середины груди, наткнулся взглядом на Георгиевский крест и как-то резко увял. Вот я и забыл о существовании этого красавца — помог Уфимцевой надеть пиджак и дубленку, дал команду начинать движение и повел спутниц к ближайшему выходу…

…Добраться до машины удалось не без труда — желающие пообщаться с одногруппницей, знакомой, знакомой друзей или «победительницей такой красивой дуэли» цеплялись к Свете почти на каждом шагу и так или иначе, но отшивались. Меня это особо не задевало, Олю — тоже, а Уфимцева потихоньку закипала. Но сорваться на очередном желающем рассыпаться в поздравлениях ей не дала Дайна, устами Иришки выдав забавную фразу:

— Солнце, представь, как обломается вся эта толпа, когда узнает, что ты перевелась на вечерний и уехала из Новомосковска в какую-то глухомань!

— Ага: сейчас они уверены, что ты никуда не денешься… — продолжила моя благоверная. — То есть, появишься на лекциях завтра-послезавтра, и все вернется на круги своя. А хрен!

— Точно! — злобно хихикнула страдалица, с моей помощью забралась на правое заднее сидение «Бурана» и от избытка чувств потянула на себя и без того закрывавшуюся дверь. Пока я ухаживал за остальными девушками, сняла дубленку, достала телефон и со вздохом заявила, что ей надо позвонить отцу и рассказать о дуэли.

— Неправильный подход… — проворчала Иришка, опустила спинку кресла второго ряда и

выдернула из держателя мобильный терминал. — Сейчас я немного поколдую с записями камер нашего «Бурана» и моего телефона — и ты сможешь отправить батюшке видеоотчет, к которому не придерется даже Лев Абрамович Фридман! Кстати, Игнат, а тебе не надоело перекладывать эту МТ-шку из машины в машину?

— Надоело… — кивнул я.

— Ну, так позвони Паше и закажи ему еще штук пять-шесть!

— Пятую подарим Веретенниковой, а шестую — Уфимцеву… — добавила она же через гарнитуру еще до того, как мне стало любопытно, зачем нам так много МТ-шек.

— Позвоню… — пообещал я и, не откладывая это дело в долгий ящик, набрал Максакова.

Он ответил практически сразу, радостно поздоровался и потребовал, чтобы мы не вздумали ехать в театр напрямую, а зарулили к ним в поместье на ужин. Потом посмешил рассказом о реакции одноклассников его сестренки на ее разговор со мной, изъявил желание составить нам компанию «хотя бы в одной поездке на автодром», поделился парой забавных новостей из жизни своих друзей и так далее. А когда я вклинился в его монолог и спросил, нельзя ли приобрести еще несколько терминалов, виновато вздохнул:

— В принципе, можно. Но они довольно дорогие. Точную нынешнюю цену не скажу, так как спрос на эти терминалы просто бешеный, и Фомины… Так, стоп: с Виталей ты уже подружился, так что я сейчас попрошу его тебя набрать и проконсультировать. В общем, жди — он скоро выйдет на связь.

Фомин набрал меня буквально через минуту и «проконсультировал». В смысле, сообщил, что для своих «эта игрушка» стоит тридцать восемь тысяч рублей, и спросил, сколько штук мне надо.

— Шесть… — вздохнул я. — Четыре — в машины, а оставшиеся — на подарки. Поэтому посчитай, пожалуйста, по ценам, по которым вам выгодно отдавать такую партию.

— У тебя опять появилась новая машина? — удивился он.

— Ага. Подарили. При первой же возможности покажу. И уверен, что удивлю…

— Черт, ты пробуждаешь во мне любопытство! — хохотнул он и вспомнил о деле: — Ладно, твоя новая машина от меня не убежит, поэтому любопытство подождет. Итак, в данный момент достаточное количество терминалов есть только в нашем магазине на Каретной. В какую сумму встанет доставка до Бухты Уединения, вот так, навскидку, не скажу…

— Виталя, мы тут, в Новомосковске. Приехали посмотреть постановку «Вия» по приглашению Ксении Святославовны. Сейчас рулим по проспекту Волгина и располагаем парой часов свободного времени.

— Волгина, говоришь? — переспросил он и развеселился: — Значит, так: забивай в навигатор Каретную, дом тридцать шесть, корпус один и гони туда. Если не будешь ставить новые рекорды, то дорога займет порядка двадцати пяти минут. Я выдвинусь туда же, приеду ненамного позже вас и посмотрю, что за монстра тебе подарили…

Пока ехали по этому адресу, Дайна состряпала обещанную видеозапись, показала ее девчонкам, шокировала Уфимцеву изуверским коварством почти незаметного смещения акцентов, субъективно превращавшим «Гришеньку» в конченую тварь, и… не позволила отправить файл Валерию Константиновичу. В смысле, сразу:

— Свет, уверена, что межродовая война вам однозначно не нужна. Так что посоветуй батюшке переслать это видео главе рода Синициных и намекнуть, что оно в любой момент может оказаться в Сети, что окончательно уничтожит остатки репутации Григория и выставит на всеобщее посмешище защитников этого недо-аристократа.

— Ириш, я тебя люблю!!! — как-то уж очень эмоционально протараторила девчонка, видимо, обдумывавшая возможность начала межродовой войны по ее вине, повисла у Куклы на шее, расцеловала и, не размыкая объятий, весело пообещала при первой же возможности расцеловать и нас. Ибо «любит ничуть не меньше, но боится спровоцировать аварию».

Честно говоря, я в этом засомневался. А зря: переговорив с отцом и выслушав его мнение об исключительной полезности творения БИУС-а, Света напрочь потеряла голову от желания нас отблагодарить. Поэтому оставшуюся часть пути гипнотизировала экран ИРЦ, на последнем километре сообразила снять пиджак, а сразу после остановки перелезла к нам, плюхнулась на колени моей супруги и с этого плацдарма «атаковала» сначала ее, а затем меня.

Попробуй нечто подобное «исполнить» кто-либо еще, я бы точно отстранился. Или, как минимум, испытал сильнейший дискомфорт. Но радость Уфимцевой ощущалась не только искренней, но и какой-то детской, что ли, поэтому ее эмоциями прибило и меня: сначала заставило мысленно сравнить эту девчонку с Лизой, а затем сподобило пошутить:

— А сестренка-то у меня буйная и совершенно безбашенная!

— Мы у тебя все буйные и безбашенные! — хором воскликнули Оля с Ирой и до приезда Фомина развивали столь благодатную тему для игривых шуток. А когда увидели «Сапфир», паркующийся прямо перед нашим кроссовером, расстроено застонали, помогли Свете перебраться обратно, в темпе привели себя в порядок и разрешили поморгать дальним светом парню, выскочившему из салона и завертевшему головой.

Я, естественно, послушался. А через считанные мгновения, опустив свое стекло не до упора, демонстративно постучал по его краю.

— Бронированный⁈ — ошалело выдохнул Виталий, возникший рядом с дверью, заметил улыбающуюся Ольгу и торопливо исправил Самую Жуткую Ошибку: — Привет, девчат! Высветли Игнат хотя бы переднее стекло, я бы уже заканчивал первый комплимент вашим неве— …

— Прощен! — хохотнула моя супруга, а Иришка великодушно разрешила забить на комплименты и «продолжить дуреть с этого монстрика».

Вот он и одурел — задал умопомрачительное количество вопросов о ТТХ и комплектации подарка, не отказался от предложения оценить его норов, прокатившись по кварталу за рулем, оценил мощь форсированного движка, с очень большой неохотой уступил мне мое место, а потом авторитетно заявил, что в этой машине действительно должен быть свой персональный мобильный терминал. После того, как мы поторговались в «неправильном режиме» и сошлись на сумме в двести сорок тысяч рублей, забрал у меня чек и сбегал в магазин. А когда собственноручно загрузил коробки с МТ-шками в багажное отделение, внезапно заявил, что мы подсуетились своевременнее некуда. Мы, конечно же, потребовали объяснений. И получили:

— Эту модель дед, как полагается, предложил государству еще в октябре, то есть, за месяц до начала продаж. Но один самовлюбленный дурачок, как раз дорвавшийся до вожделенной возможности занять «денежное место», нагло потребовал пять миллионов наличными и был послан по известному адресу. По ряду причин мы смогли выделить под эти терминалы одну-единственную технологическую линию, так что обошлись без рекламы. Но в какой-то момент слухи о начале продаж МТ-шки, сопрягающейся с любыми современными информационно-развлекательными центрами, дошли до государя. Он, вроде как, захотел оценить их сам и потребовал принести один из его экземпляров. А когда узнал, что таких нет, дал команду выяснить, по чьей вине. В общем, «денежное место» снова освободилось, а мой дед не сегодня завтра подпишет новый контракт.

— Дальше можешь не объяснять… — понимающе усмехнулась Ира. — Государство наложит лапу на весь объем МТ-шек, выпускающихся на одной-единственной линии, а значит, поступления таких терминалов в магазины прекратятся на неопределенный срок.

— Угу… — подтвердил он, достал из кармана завибрировавший телефон, посмотрел на экран и подобрался: — Отец. Просто так, обычно, не набирает.

— Если вопрос конфиденциальный, то дуй в свою машину и занимайся делами, а мы поедем дальше… — предложил я. — Мы однозначно не обидимся.

— Спасибо, ребят! — благодарно выдохнул он и вылетел из салона…

…В гараже Максаковых нас встретили Павел и Лиза. То, что кроссовер «не тот», заметили только после того, как первый, решив поухаживать за Олей, открыл правую переднюю дверь и оценил ее толщину. Однако уже через миг взгляд парня наткнулся на Георгиевский крест, и вопросы о «Буране» умерли, не родившись. Мелкая, прискакавшая к моей двери, в ручку вцепиться не успела. Поэтому увидела только награду и радостно заверещала. Что она несла от избытка чувств, пересказывать не буду, ибо разок застеснялся даже я. А Света, заполыхавшая с первого же «комплимента», пугала густым румянцем даже после того, как нас довели до лифтового холла и втолкнули в кабинку.

В знакомой гостиной, в которую нас отконвоировала эта парочка, стало еще грустнее: там, кроме Ольги Максимовны, обнаружились родители Паши и Лизы, Ксения Станиславовна и еще восемь незнакомых дворян в возрасте лет, эдак, от сорока до шестидесяти пяти. А самый старший и властный, оказавшийся супругом ректора и, «по совместительству», главой рода, взял власть в свои руки и представил нас… хм… слишком уж уважительно и пафосно.

Нет, лицо удержала даже моя жена, хотя, вне всякого сомнения, почувствовала себя крайне некомфортно. А я с небольшой помощью Дайны смог толкнуть достойную «благодарственную» речь. Приняли ее очень неплохо, и я, внутренне расслабившись, поухаживал за своими спутницами, сел за стол сам и… понял, что самое «веселое» только начинается: меня начали рвать на части вопросами заковыристее некуда!

Я держался до первой перемены блюд, а после того, как одна из тетушек Павла и Лизы очень уж игриво поинтересовалась, не разочаровался ли я в их «егозе» за время ее каникул, воспользовался представившейся возможностью и чуть пригасил энтузиазм Максаковых немудреной шуткой:

— Считаю необходимым напомнить, что уже женат, безумно люблю свою супругу, а к вам в гости приехал не ради сватовства!

Мелкая изобразила жуткую обиду, но буквально через две секунды не выдержала и присоединилась к жизнерадостному хохоту старших родичей. Увы, стоило народу отсмеяться, как Аристарх Никифорович, оказавшийся тем еще любителем поржать, подколол меня.

Да так, что на какое-то время выбил из равновесия:

— А жаль: вам бы я Лизку точно отдал. Само собой, не прямо сейчас, а лет через пять-шесть: уверен, что к этому времени Ольга Ивановна заслужит потомственное дворянство и станет настолько завидной старшей женой, что никому и в голову не придет обвинить нас в умалении чести нашей девочки!

Кстати, не унялся и после того, как заметил, что я «поплыл»:

— Игнат Данилович, судя по всему, ваша амнезия стерла воспоминания о целом пласте законов, принятых сразу после высадки на эту планету и через год после Первой Магической. А зря: в первом случае Император Александр Первый, Основатель, разрешил многоженство и ввел прогрессивные выплаты за рождение детей с третьего и далее, тем самым, создав режим наибольшего благоприятствования для скорейшего заселения нового мира пассажирами колониального транспорта, а во втором Константин Первый, Миротворец, сделал все возможное, чтобы восполнить катастрофическую убыль населения, то есть, добавил ежемесячные выплаты мужчинам, сочетавшимся браком со второй супругой и далее. И пусть последние лет шестьдесят процент подобных браков уменьшился как бы не втрое, но государство их все еще приветствует.

— Так оно и есть… — желчно подтвердила Ольга Максимовна. — Поэтому, согласно официальной статистике, три с половиной процента простолюдинов живет только на пособия, восемьдесят семь «вторичных» браков распадается в течение года, а девяносто шесть процентов аристократов предпочитает иметь отношения на стороне и забирать в род только магически одаренных детей. Дабы — как они выражаются — не разжижать кровь.

— Мне достаточно одной-единственной! — оклемавшись от шока, твердо сказал я и нарвался на следующую шутку «патриарха»:

— Это видно с первого же взгляда на вашу команду…