Беркут (Щегол-3)

Глава 8

13 января 2513 по ЕГК.

…Почти всю вторую половину пятницы, то есть, последнего дня пребывания Ксении Станиславовны, Ольги Максимовны и Лизы в Бухте Уединения мы отрывались под открытым небом. Благо, резкое потепление разогрело воздух до четырнадцати градусов тепла, а ветер стих. Чем занимались? С двух до пяти носились по морю на гидроциклах, коих у нашей компании стало аж семь. Те, у кого имелся жар — «налегке», а все остальные — в теплых гидрокостюмах, обуви и закрытых шлемах для экстремальных видов спорта.

Хотя вру: старшие женщины забирались на этих монстриков в обычной одежде, выгоняли на берег нас и не носились, а величественно плавали по идеальному «зеркалу» без единой волны. А с пяти до семи Павел, Виталий и я жарили шашлыки на небольшом мангале, Лиза безостановочно гоняла по бухте любимый катер и усиленно страдала, Веретенникова и Максакова-старшая проводили ходовые испытания кресел-качалок, накануне подаренных им Фоминым, а девчата сначала резали салаты и сервировали пластиковые столики, сдвинутые вместе, потом мешались у нас под ногами, а после того, как пожарилась первая партия мяса, приняли активнейшее участие в ее уничтожении.

К сожалению, эти часы пролетели как-то уж очень быстро, и в какой-то момент ректор НАИ заявила, что им пора собираться и выезжать. Простились дважды. Сначала у столиков, а минут через двадцать — у гаража их коттеджа. А после того, как «Буран» под управлением Паши тронулся с места, помахали вслед и разошлись по домам. Готовиться к вечернему отрыву.

Оля, Ира и Света прямо с порога ринулись наводить красоту, а я ушел в гостиную, завалился на диван с мобильным терминалом наперевес, вывел на экран картинку с камеры, установленной на КПП, и облегченно перевел дух: на площадке перед воротами не было ни одной машины с журналистами.

— Ага, СБ-шники взялись за дело без дураков, и на четырнадцатом вызове полиции писаки, наконец, задолбались платить штрафы и убираться к трассе… — весело сообщила Дайна.

— А другие новости есть? — полюбопытствовал я, внезапно сообразив, что очень давно не слышал соответствующих докладов.

— Немерено… — заявила она и, судя по голосу, посерьезнела. — Начну, пожалуй, с Докукиных. Харитон Павлович, Семен Харитонович и трое особо преданных им сотрудников СБ рода гарантированно сядут. Причем надолго — остальные пятеро СБ-шников предпочли большим срокам сотрудничество со следствием и раскололись до самой задницы. По непроверенным слухам, ИСБ нашло и беглого начальника СБ. Но за время пребывания на свободе он успел слить Александре Ярославовне море компромата на ее муженька и любимого свекра. Вероятнее всего, в попытке упасть под нее и получить теплое местечко в роду Крикалевых. Женщина, конечно же, психанула и вчера утром подала на развод. А в воскресенье собирается забрать сына, собственноручно избить до полусмерти и плотно заняться его перевоспитанием.

Я представил все описанное и невольно вздохнул:

— Тетка она целеустремленная. А значит, через какое-то время объявится снова и попробует прогнуть меня под новый род.

— Верно. Но она потеряла темп. Так что уже не сможет купить коттедж в нашем поселке и, как Крикалева, не потянет роль влиятельной аристократки-благодетельницы, ибо этот род — даже не из первой сотни.

— Насчет коттеджа уверена? — нахмурившись, спросил я. — Один из трех первых, вон, перекупил Уфимцев.

— Он воспользовался последним имевшимся шансом. Так что уверена.

Я удовлетворенно кивнул и предложил продолжать.

— Чуть позже… — буркнула она и сообщила, что меня набирает Ляпишев.

Так оно, собственно, и оказалось — через мгновение ожил телефон, и мне пришлось принять звонок.

Полковник поздоровался, поинтересовался, удобно ли мне говорить, дождался утвердительного ответа и без раскачки перешел к делу:

— Как ни обидно это признавать, никаких подвижек в расследовании уголовного дела о попытке похищения вашей супруги пока нет. Более того, не сработала даже мини-провокация, устроенная нами: за время дежурства толпы журналистов рядом с КПП вашего поселка мы не засекли никакого стороннего интереса к настолько перспективной возможности подобраться к вам и Ольге Ивановне на расстояние атаки. Зато сегодня состоялось закрытое заседание военного трибунала, во время которого был вынесен обвинительный приговор Леониду Елисеевичу Колыванову…

Когда он сообщил, что писаки приперлись по мою душу не просто так, я мысленно хмыкнул. А после того, как услышал последнее утверждение, спросил, что «прилетело» ИСБ-шнику.

— Высшая мера наказания… — ответил Дмитрий Львович и с легким злорадством в голосе добавил, что приговор окончательный и обжалованию не подлежит, так что будет приведен в исполнение в ближайшее время.

— А Канцелярия под шумок отжала себе контракты аж шести перспективных добытчиков… — усмехнулась Дайна, продолжающая «жить» в его телефоне. — Но это ерунда: главное, что по прямому приказу Императора, взбешенного результатами расследования преступной деятельности Колыванова, эту тварь расстреляют уже сегодня. А значит, в нашей жизни он больше не появится.

Никакой жалости к этому уроду я не испытывал, поэтому поблагодарил Ляпишева за информацию и снова замолчал.

Полковник счел это нормальным и переключился на следующий вопрос, который хотел обсудить:

— Теперь поделюсь «разведданными» о самых интересных последствиях вашего воскресного заезда по Раменскому шоссе. О том, что за четверо суток ваши деловые партнеры продали двести двадцать один «Стрибог» в топовой комплектации, вы, наверное, знаете…

— Я слышал о ста шестидесяти двух. За трое суток… — честно признался я. — А сам в Сеть не заглядываю — за глаза хватило лицезрения толпы акул пера у нашего КПП.

Он мне посочувствовал, но «разведданными» все-таки поделился. Очень коротко и сжато:

— С десятого числа проезд «Стихий» и «Стрибогов» по «вашему» участку Раменского шоссе категорически запрещен; на руководство автомобильного концерна «Рекорд» заведено несколько уголовных дел; «Русь» с «Москвой», явно договорившись между собой, уже отжали у него приличную часть рынка, и… вами интересуются все, кому не лень: только за сегодняшний день мои подчиненные ответили на сорок два официальных запроса на подтверждение вашего статуса «Поставщик Двора Его Императорского Величества». Делайте выводы…

…От разговора с Ляпишевым и комментариев БИУС-а, выдававшего мне дополнительную информацию по принципу «необходимо и достаточно», осталось не очень приятное послевкусие. Да, я понимал, что первый кровно заинтересован в моей лояльности, поэтому делает для поиска заказчика акции в салоне красоты все возможное, но ищет не деревенских дурачков, а профи, а вторая, выполняя базовые императивы, способствует моему выживанию, но жаждал конкретных результатов или, хотя бы, определенности. Вот и злился.

Поэтому на звонок Сони среагировал не очень адекватно. В смысле, толком не успев поздороваться, процитировал утверждение, которым они с Татьяной на прощание обосновали необходимость забыть обо всем, что между нами было, и язвительно спросил, что изменилось.

— Многое… — как-то уж очень грустно вздохнула девчонка. — Завтра Таню выдают замуж. Насильно. За того самого Колю, который приехал в «Аллегро» вместе с ее отцом и испортил нам вечер. Таньку поставили перед фактом на прошлой неделе, отобрали телефон, категорически запретили покидать покои и приставили двух «надзирателей». А мне отказали от дома и дали понять, что на свадьбу я могу не приезжать — меня к подруге детства не подпустят! Вот и реву. Вернее, ревела. Несколько дней. И параллельно придумывала способы спасти Таню. Потом сунулась к нашим СБ-шникам за консультацией по уже готовому плану, с их помощью почувствовала себя полной дурой и впала в депрессию. А сегодня увидела себя в зеркале, ужаснулась, решила забить голову хоть чем-нибудь, влезла в Сеть, наткнулась на рекламный ролик нового «Стрибога», узнала тебя и обрадовалась: ты больше не заикаешься, женился, счастлив и, судя по всему, обзавелся серьезнейшими связями…

— Она не врет, Игнат… — негромко сообщила Дайна. — И на самом деле пребывает в диком отчаянии.

Тем временем замолчавшая Соня справилась со своими чувствами, еле слышно всхлипнула и перешла к «выводам»:

— В общем, мне просто захотелось сказать, что я за тебя искренне рада, поздравить со свадьбой и другими достижениями, а затем пожелать любви, взаимопонимания и счастья.

Я поставил себя на место этой девчонки, представил, каково ей было услышать мое «приветствие», и виновато вздохнул:

— Спасибо. И извини за то, что я сорвал на тебе раздражение, вызванное другими людьми.

— Да ничего, бывает… — безрадостно буркнула она.

— Татьяне искренне сочувствую…

— Сочувствовать лучше Коленьке! — злобно прошипела девчонка. — Таня — милашка только для тех, кого любит. А для всех остальных — стерва, каких хрен найдешь. Так что гарантированно превратит жизнь этого слизняка в ад — докопается до всех его слабостей и комплексов, будет целыми днями бить по первым и раздувать вторые, не подпустит к себе ни за какие коврижки и станет терять лицо при каждом появлении на публике…

— Терпеть такое никто не будет, значит, их очень скоро разведут!

Мое «предсказание» вызвало новый всхлип. Гораздо более горький, чем первый:

— Игнат, этот брак ВЫГОДЕН. Причем обоим родам. Поэтому никакого развода не будет — Таню просто-напросто начнут ломать. А она сдохнет, но не сдастся. Поэтому-то я и реву…

…Откровения Сони окончательно испортили мне настроение, поэтому после того, как она попросила не поминать их лихом и отключилась, я встал с дивана, подошел к окну, уперся лбом в стекло и задумался.

— Теоретически можно попросить о помощи Ляпишева — он наверняка способен призвать девчонку на военную службу, забрать из дому и пристроить в какую-нибудь силовую структуру… — внезапно заговорила Дайна. — Но эта просьба автоматически повесит на тебя дополнительные обязательства. Учись Татьяна не на педагогическом, а на медицинском, можно было бы обратиться к Веретенниковой: она тебе должна, а значит, взяла бы Таню в какие-нибудь помощницы… Так, договорим чуть позже: сейчас сюда подойдет Ольга. Звать тебя в гардеробную, дабы ты оценил наши наряды.

Я состроил безмятежное выражение лица, дождался появления жены и, конечно же, согласился изобразить эксперта по женской красоте. Пока шел к месту демонстрации «новых образов», старательно задвигал куда подальше мысли о неприглядном будущем несчастной девчонки. А следующие минут пять любовался тремя сногсшибательными красотками. Но моя благоверная оказалась слишком уж глазастой и в какой-то момент потребовала сказать, что меня так сильно гнетет.

Врать ей я не собирался. Поэтому сказал правду:

— Давным-давно забытая «бывшая» наткнулась на рекламный ролик «Стрибога», узнала меня и позвонила. Поздравить с заключением брака и избавлением от заикания. Потом рассказала о проблеме подруги детства и напрочь испортила настроение.

— Раз «напрочь», значит, ты знаешь и подружку… — уверенно заявила Оля и продолжила удивлять: — Кроме того, считаешь ее достойной личностью, был бы рад помочь, не видишь ни одной реальной возможности, но продолжаешь перебирать варианты. В общем, описывай проблему во всех подробностях. И не переживай: даже если ты встречался с обеими, то это было в прошлом. А я живу только настоящим и будущим.

Я благодарно кивнул и рассказал все, что знал. А потом вздохнул:

— Я общался с девчонками всего пару-тройку дней и не успел как следует разобраться в их характерах. Но рабство ненавижу. Даже узаконенное. И был бы рад помочь, но обращение к куратору из Канцелярии…

— … наверняка повесит на тебя моральный долг, который могут взыскать не самым приятным способом, что, с достаточной долей вероятности, подставит под удар всю семью, верно? — продолжила Ольга.

— Ага… — угрюмо подтвердил я. А затем объяснил, по какой причине не смогу пристроить Таню к Веретенниковой.

В этот момент подала голос Уфимцева:

— Липецкий Педагогический, говоришь?

— Да.

— А какой курс?

— Кажется, третий. А что?

— Батюшка дружит с проректором ЛПИ. Первенцу моего старшего брата уже три с половиной года, и Яшина жена подбирает гувернантку. А третий курс — это неплохой уровень знаний и две полноценные полуторамесячные практики в детских садах. Короче говоря, если эта девчонка не полная дура, то помочь не проблема.

— Свет, свадьба ЗАВТРА! — напомнил я.

— Ей хватит мозгов подыграть моему отцу?

— Думаю, да.

— Тогда он ее заберет! — пообещала развеселившаяся девица. — Причем еще сегодня. Ведь она прошла собеседование, заключила трехлетний контракт на работу личной воспитательницей ребенка очень влиятельного аристократа, уже перевелась на вечерний и обещала приехать в наше поместье еще вчера днем! Так, стоп, а где она живет?

— В Купеческой Слободе Ясногорска.

— Мне нужен точный адрес. Прямо сейчас. Так что звони бывшей…

…Разговор Светланы с отцом я анализировал в «два канала». В смысле, «ее партию» слышал и видел «вживую», а реакции Валерия Константиновича мне подробно описывала Дайна. Поэтому выводы получились интереснее некуда: артефактор действительно обожал свою дочку, а она, отвечая взаимностью… почти не пользовалась безграничными возможностями, предоставляемыми чувствами отца. То есть, любить — любила, помогала в мастерской и магазине, с удовольствием составляла компанию в поездках, при любой возможности тренировалась вместе с ним и так далее, но не просила ни денег, ни подарков, ни «свободы». Вот мужчина и обрадовался… еще до того, как разобрался в ситуации. Дослушав объяснения, назвал родителей Татьяны паскудами, задал пяток уточняющих вопросов и озвучил свое решение:

— Протасову позвоню прямо сейчас. Потом быстренько зачарую срочный заказ, приведу себя в порядок и выеду в Ясногорск. Если девочка не упрется и не заявит, что всю жизнь мечтала выйти замуж за этого парня, то заберу и позвоню. Ориентировочно часа через три. Так что расслабьтесь и ждите…

Позвонил через два сорок три. Дочке. И, назвав ее Борисом Борисовичем, предложил объяснить студентке «его» ВУЗ-а неписанные правила заключения контрактов на работу в аристократических родах. Света шустренько вывела звук на внешний динамик трубки, а я «включился в работу» и добавил своему голосу низких тонов:

— Таня, сделай вид, что разговариваешь со своим проректором и слушай дальше. Это Игнат Щеглов из «Порыва» цвета хаки. Помнишь такого?

— Д-да… — пролепетала девчонка и, наконец, включила голову: — Добрый вечер, Борис Борисович!

— Мое заикание давно прошло… — на всякий случай сообщил я и перешел к делу: — Соня рассказала мне о твоей проблеме, а я поделился ею со своими близкими. Одна из подруг семьи предложила забрать тебя в воспитательницы ее племянника. Вопрос с твоей учебой решен — ты реально переведена на вечернее обучение, так что без высшего образования не останешься. Контракт, о котором не мог не упомянуть Валерий Константинович, подпишешь после того, как покинешь отчий дом, хотя де-юре он считается уже подписанным И последнее: твой работодатель — мой деловой партнер, так что подыграй и… не подведи.

— Борис Борисович, я бесконечно благодарна вам за помощь с поиском работы и до сих пор считаю подобранный вами вариант работой своей мечты, поэтому даже не думала нарушать слово, данное в вашем присутствии. И если бы мои родичи не решили насильно выдать меня замуж, не заперли дома и не отобрали телефон, то я бы прибыла в родовое поместье глубокоуважаемого Валерия Константиновича заранее… Вы правы — это действительно махровое средневековье… Конечно, готова!!! Не показалось — я плачу от счастья… Огромное вам спасибо…

— Толковый монолог, однако… — задумчиво пробормотала Света, БИУС пообещал как-нибудь дать послушать монолог Уфимцева,

а Оля очередной раз приятно удивила:

— Игнат, когда будешь успокаивать Софью, не забудь вытрясти из нее номер счета Татьяны: родители последней, вне всякого сомнения, в бешенстве, а значит, выставят дочку из дому чуть ли не голышом.

— Папа выдаст ей подъемные.

— Нисколько в этом не сомневаюсь. Но он заплатит ей, как работодатель. А мы поможем пережить самый сложный период по велению души…