Беркут (Щегол-3)

Глава 30

14 апреля 2513 по ЕГК.

…Без малого две недели тренировок на износ дали о себе знать в момент пробуждения в купе «Молнии» — вибрацию будильника я, вроде как, услышал, открыл глаза и даже встал, но не проснулся даже после того, как ополоснулся и умылся.

Оценив мое состояние, Ольга, которую почему-то накрыло значительно слабее, мрачно вздохнула:

— Да уж, не вырвись мы в столицу, загоняли бы себя до полусмерти…

Этот же вывод озвучила и Уфимцева, минут через десять ввалившаяся к нам в компании Иры:

— Ходить, вроде как, хожу, но продолжаю видеть сны! Кошмар…

— Вы — одержимые… — «грустно» заключила Кукла, изобразила озабоченность и, внимательно изучив мои глаза… предложила провести обряд «продвинутого» экзорцизма.

Описание, придуманное ею, повеселило, но не разбудило. Завтрак, увы, тоже. Поэтому за руль «Бурана» села «экзорцистка», а мы воспользовались представившейся возможностью и продрыхли еще сорок с лишним минут.

«Очнулись» в гараже жилого комплекса «Акация», вроде как, оценили размеры отдельного закутка на три машины, прилагавшегося к «подарку», прокатились на лифте, полюбовались своими лицами в зеркальной стене фойе тридцатого этажа, нашли нужную дверь, ввалились в прихожую и отправились на поиски спален. Вероятнее всего, под командованием госпожи Нежинской, ибо ровно в полдень мы с Олей проснулись в самой большой, хозяйской.

В этот раз сознание включилось в обычном режиме, так что мы довольно бодро поднялись с двуспальной вроде как кровати высотой мне по середине голени, огляделись и слегка расстроились: если любое отдельно взятое помещение коттеджей Бухты Уединения радовало взгляд и душу, то это выглядело абсолютно безликим.

— Да, этот жилой комплекс, определенно, строил не «Уют»! — вздохнула моя супруга, пощупала занавески и поморщилась: — Такое ощущение, что квартиру обставили «бегом» и с каких-то армейских складов…

— Почти уверена, что так оно и было… — внезапно сообщила Дайна. — Во всех шести еще непроданных квартирах — голые стены, а на сетевой страничке «Аметиста» показано два десятка вариантов «стандартного» дизайна, самый дешевый из которых в разы интереснее этого, но стоит «аж» двести девяносто семь тысяч рублей. Так что Ляпишев, вероятнее всего, дал команду купить и обставить, а исполнители либо сэкономили, либо украли, либо дали заработать знакомым, либо поленились и пошли по пути наименьшего сопротивления.

— Что ж, придется переделывать… — буркнул я. — Ибо, как выразился бы Дмитрий Львович, нам, кавалерам Георгиевских крестов, самым талантливым молодым Поставщикам Двора Его Императорского Величества и публичным личностям, невместно жить в сараях. Возьмешься?

— Уже! — сыто мурлыкнул БИУС. — Пока вы дрыхли, Ира облазила весь «сарай», страшно расстроилась, влезла в Сеть, попаслась на страничках нескольких столичных дизайнерских ателье и вот-вот подкатит к вам с очень интересным предложением…

Подкатила. При Уфимцевой, к слову, тоже оценившей редкую убогость «подарка». Причем заявила, что готова взяться за это дело сама, и попросила разрешения остаться дома. Дабы не откладывать дело в долгий ящик. Света тоже не горела желанием ехать к Веретенниковой, поэтому этот творческий дуэт повис на телефоне чуть ли не раньше, чем я озвучил свое решение. Ну, а мы с Олей привели себя в порядок, наскоро перекусили, спустились в гараж и выехали в город.

В городское поместье целительницы приехали на две минуты раньше, чем обещали, были препровождены в ее кабинет, обменялись с чем-то сильно загруженной женщиной приветствиями, опустились в кресла и превратились в слух.

Ксения Станиславовна решила обойтись без «обязательной программы» и вместо обсуждения весны, наконец, добравшейся и до Новомосковска, или, к примеру, последних слухов о нашей компании, «пощупала» Олю, пришла к выводу, что первый этап направленной мутации прошел без нареканий и, что называется, «встал» именно так, как надо, и похвалила нас за добросовестное следование методике. Потом сравнила нынешнее состояние костей запястья, пясти и пальцев Оли с моими, заявила, что мой организм оказался значительно восприимчивее, соответственно, почти уперся в предел ранга употребленной Искры, и посоветовала прикупить более продвинутую, но не выше «семерки». А после того, как я пообещал, что так и сделаю, переключилась на значительно более «злободневную» тему:

— Сейчас самое главное — не потерять темп: вот так, на гребне волны, вы запросто укрепитесь до ранга Воин, который, на мой взгляд, должен считаться потолком допустимого для homosapiens, месяц-другой отдохнете и со спокойной душой приступите к укреплению сердечно-сосудистой системы. А теперь мне хотелось бы еще раз поблагодарить вас за уничтожение змей-теневиков возле заброшенной тренировочной заимки: вашими стараниями я, наконец, займусь собой и попробую прорваться на второй ранг.

— Удивительно: такие перспективы, по логике, должны радовать. А вы почему-то расстроены…

— Проконсультировалась у биологов, специализирующихся на изучении Одаренного зверья, и выяснила, что вы были правы: сравнительно безопасно тренироваться на той заимке можно будет только до последних чисел июня. А к середине лета в облюбованные овраги начнут приползать откладывать яйца высокоранговые змеи, в настоящее время обретающиеся в областях Пятна с более высокой плотностью магофона.

Я пожал плечами:

— Мы тоже будем появляться в том районе. Не уверен, что достаточно часто, но будем.

Выслушав это утверждение, Веретенникова немного поколебалась и выдала чертовски интересный монолог:

— На прошлой неделе я ездила к брату. Сообщив, что его владение условно безопасно, поделилась прогнозами биологов и пообещала уговорить вас продолжить истребление пресмыкающихся в обмен на разрешение два следующих года единолично использовать заимку в качестве промежуточной базы для промысла. Он согласился. И дал слово, что до февраля шестнадцатого года не заикнется о возможности тренироваться на той заимке даже женам и сыновьям. Далее, ученые, к которым я обращалась, тоже под клятвами. Кроме того, являются моими пациентами и по целому ряду причин не захотят меня расстраивать. А Слуги, которые будут сопровождать меня туда и обратно, не болтливы. И служат не за страх, а за совесть. В общем, если вы пойдете мне навстречу, то первым рейсом эта четверка доставит туда все необходимые материалы и приведет в божий вид какое-либо помещение в подвале большого сруба, а вторым доставит меня, передаст под ваш присмотр и снова уйдет в Большой Мир. Скажем, на две недели…

…Мы вернулись домой в четверть пятого и потеряли дар речи еще в лифтовом холле — он оказался забит нашей мебелью, а пара десятков грузовых дроидов продолжала раскурочивать квартиру, вытаскивать все ненужное в общий коридор, забивать грузовые лифты и так далее. Людей тоже хватало: в центре гостиной обнаружилось двое патлатых мужчин лет тридцати и крайне субтильного вида, трясших очень уж большим мобильным терминалом и что-то доказывавших Иришке, а Уфимцева, как вскоре выяснилось, таскала по комнатам помощника отца и помогала размечать площадки под эффекторы артефактного защитного комплекса «Твердыня».

Откровенно говоря, понаблюдав за этим бардаком, я почему-то решил, что без Куклы и Светы не обойдутся ни дизайнеры, ни правая рука Валерия Константиновича. А зря: стоило озадаченно почесать затылок и оглядеться в поисках места, на которое смогла бы опуститься хотя бы моя благоверная, как «подруга семьи» оставила автограф под какой-то сметой, выдохнула приказ «Дальше сами…», подошла ко мне, вытянулась в струнку и сыто мурлыкнула:

— Все, я освободилась, а мелкая валяет дурака уже без малого час. Может, сгоняем куда-нибудь приодеться по погоде, пообедать и поразвлечься?

— На мой взгляд, нам стоит просто пройтись… — подала голос Уфимцева, тоже прискакавшая к нам: — Не знаю, смотрели ли вы в окна, но от калитки, ведущей на Весеннюю набережную, до Белой Ленты или, в просторечии, Шнурка — пешеходного моста через Ладу работы архитектора Аристарха Михайловича Демидова — от силы метров семьдесят. А на другой стороне — аж четыре очень хороших ресторана: «Коромысло», «Мясоед», «Заноза» и «Перспектива».

Я пожал плечами:

— Почему бы и нет? Погода радует, я уже забыл, когда гулял по городу пешком, а приодеться мы сможем и попозже…

Сказано — сделано: мы спустились в гараж, забрали из «Бурана» куртки, вышли из ЖК и, определившись на местности, потопали к Шнурку. К слову, я не понял, с какого перепугу автор этого архитектурного сооружения назвал его Лентой — да, мост был белым, но ни разу не плоским. Более того, за счет остекления магазинов в концах, упиравшихся в берега, ассоциировался либо с двухголовой муреной, либо барракудой, либо с угрем. Так что альтернативный вариант названия на душу лег, а официальное — нет.

Тем не менее, прогулка по Шнурку порадовала — с него открывался потрясающе красивый вид на реку, подернутую легкой рябью, на прогулочные кораблики, пока еще плавающие пустыми, и, конечно же, на сам город. Да, мне, родившемуся и выросшему в другом времени, Новомосковск казался страшно архаичным и технологически отсталым, но все равно очаровывал. Поэтому к Левобережью я подошел в прекраснейшем настроении, выяснил, какой из перечисленных ресторанов расположен дальше всего, счел, что сто семьдесят метров — это несерьезно, и попросил Свету отвести нас к нему кружным путем.

И пусть через час с лишним прогулки по району был готов сожрать быка, зато полюбовался «живой витриной» самого дорогого и пафосного стриптиз-клуба Империи — «Лихорадки», не поверил своим ушам, узнав, что безумное сочетание шмотья оттенков «вырви глаз», натянутого на манекены салона «Иконы Стиля» — самый писк моды, пообещал девчатам как-нибудь привезти их в Мекку любителей Боулинга — «Страйк», обалдел от размеров здания, в котором располагался крупнейший крытый аквапарк страны, захлебнулся слюной при виде новенького гоночного мотоцикла «Аспид», вроде как, вот уже два месяца бьющего все рекорды продаж, и… дико устал от раздевающих взглядов, которыми все встречные и поперечные мужчины разглядывали моих спутниц. Поэтому, увидев на другой стороне улицы здоровенную рекламную голограмму, изображающую острую щепку, мигом сообразил, что это и есть обещанная «Заноза», бодренько спустил девушек в подземный переход и от силы минуты через четыре завел в уютное фойе.

Увы, толику раздражения получил и там — вышколенный администратор лет сорока пяти, то есть, ни разу не подросткового возраста, при виде меня в буквальном смысле вытаращил глаза, сложился в поясном поклоне, повторил точно такой же поклон в адрес Оли, признался, что является давним фанатом гонок серии «Спорт-Элит», и попросил подписать ему журнал «Авто-Мир»! Что интересно, сотрудник СБ, стоявший неподалеку, посмотрел на «фаната» с явным неодобрением, но тому было все равно.

Впрочем, получив желаемое, мужчина сделал шаг навстречу и выделил нашей компании отдельный кабинет. Причем, как чуть позже сообщила Дайна, аннулировав чью-то бронь. Несмотря на будний день, народу в ресторане было многовато, так что я обрадовался и решил, что два автографа — невеликая плата за тишину и спокойствие.

Как вскоре выяснилось, радоваться можно было не только этому — салат «Капрезе», принесенный нам официанткой в качестве комплимента от шеф-повара, оказался божественно вкусным! Ничуть не меньше гастрономического удовольствия доставила и Царская уха — уминай мы ее дома, я бы вытребовал вторую порцию и попросил Дайну готовить это блюдо почаще. А так наступил на горло своим желаниям и в следующее появление Валентины попросил передать шеф-повару, что мы в восторге от его таланта, а значит, наведаемся в «Занозу» еще не раз.

Девушка заулыбалась и радостно упорхнула из кабинета. А через пару секунд ожила гарнитура в правом ухе и сварливо проворчала:

— Сомневаюсь: администратор оказался болтливым до невозможности, и в данный момент о том, что вы с Олей приехали в Новомосковск и обедаете в «Занозе», обсуждают даже в Сети!

У меня мгновенно испортилось настроение. Пришлось принимать меры — оглядывать помещение и напоминать себе, что мы сидим не в дешевом кафе, а в дорогом ресторане, не общем зале, а в отдельном кабинете, и покой гостей охраняют волчары, а не пенсионеры или инвалиды. Да, полегчало. Но от силы на полминуты. А потом я вспомнил, что мы пришли в «Занозу» пешком, как-то уж очень ярко представил возвращение домой в толпе фанатов автоспорта и журналистов, клятвенно пообещал себе больше не выбираться в город своим ходом, повернул голову на шелест открывающейся двери и скрипнул зубами: на пороге помещения нарисовалось четверо аристократов чуть постарше меня, прикипело взглядом к моему лицу и заулыбалось!

Да, они очень уважительно извинились за вторжением, очень красиво обыграли просьбу сделать одно-единственное групповое фото со мной и Олей, сдержали слово, искренне поблагодарили и свалили максимум минуты через три, но мне захотелось овладеть телепортацией и перенестись в свой коттедж.

Или, хотя бы, забить на второе блюдо и технично свалить в туман. Но Марьяна прискакала еще до того, как я обдумал эту мысль, и принесла настолько вкусно пахнущее филе муксуна, что мы захлебнулись слюной.

Следующие четверть часа наслаждались очередным шедевром от шеф-повара и радовались размерам порций, рассчитанных на здорового мужика. А потом дверь зашелестела снова, и до меня донесся крайне недовольный пьяный рык:

— Слышь, ты, щегол-который-не-щегол! Тебя стало слишком много, так что поднимай из-за стола своих шмар и вали туда, откуда приперся…

Я разозлился, поднялся из-за стола и услышал шепот Уфимцевой:

— О, черт — это же Алексей Антонович Перепелицын, парень, который в сентябре прошлого года отбился от группы захвата криминального синдиката, специализировавшегося на обворовывании добытчиков, добыл информацию, позволившую силовикам положить конец существованию этой структуры, и был пожалован потомственным дворянством!

— Ты уверена? — спросил я, пропустил мимо ушей следующий гневный монолог «героя», выслушал утвердительный ответ и расплылся в недоброй улыбке. Потом неспешно развернулся к коллеге, отметил, что он изрядно пьян, уделил толику внимания его свите, достал телефон и набрал Шепелева.

В этот момент коллега начал угрожать значительно серьезнее и грязнее, но я дотерпел.

И, повелительным жестом заткнув оратора, обратился к юристу в полный голос:

— Герман Янович, уверен, что вам знакомы и некий Алексей Антонович Перепелицын, и глава его рода, верно?

— Да, знакомы. А что?

— Этот герой-добытчик имел наглость вломиться в отдельный кабинет ресторана «Заноза», в котором я и моя команда обедали, заявил, что меня стало слишком много, потребовал, чтобы я поднимал из-за стола своих шмар и убирался туда, откуда приперся, а потом наобещал так много чего гнусного, что до сих пор жив только потому, что дуэльный кодекс Империи запрещает убивать мертвецки пьяных скотов. Так вот, если в течение десяти минут это быдло не принесет мне и моим спутницам чрезвычайно убедительные и, что самое важное, прилюдные извинения, то я его убью…

— Кто скот и быдло⁈ Я скот и быдло⁈ Да я тебя уничтожу, ославлю на всю Империю и заставлю пожалеть о том, что родился!

— О, слышите? — криво усмехнулся я, дождался односложного ответа и продолжил прерванную мысль: — А после того, как положу это быдло на месте, заставлю сторону, нарушившую наши договоренности, об этом очень сильно пожалеть. На этом пока все. У вас десять минут. Время пошло…

В этот момент за «героем» и его свитой возникли безопасники ресторана и продемонстрировали, что получают деньги отнюдь не за массивные фигуры. Сначала вежливо, но крайне жестко потребовали, чтобы эта толпа немедленно вышла из нашего кабинета. Когда один из друзей Перепелицына вздумал их пугать гневом «всесильного деда», мигом выдернули недоумка в коридор, согнули в три погибели и «украсили» антимагическими наручниками. А потом холодно сообщили остальным, чем чревато неповиновение.

Скажу честно: впечатлился даже я. А парни спали с лица и потянулись на выход. Правда, «свита» вышла, не совершая никаких левых телодвижений, а «герой-добытчик» задержался на пороге, поймал мой взгляд и угрожающе провел пальцем по своему горлу.

Я равнодушно пожал плечами, выслушал искренние извинения седого безопасника и… попросил не отправлять эту компанию восвояси в течение девяти минут.

Мужчина лет сорока с осанкой профессионально военного едва заметно прищурился, немного поколебался и демонстративно засек время.

— Заранее большое спасибо… — благодарно кивнул я, спокойно опустился в кресло, дождался щелчка дверного замка, повернулся к недоумевающим девушкам и ехидно ухмыльнулся: — Поделиться знанием, увы, пока не могу. Но уверен, что Алексею Антоновичу вот-вот станет о-о-очень грустно…