Беркутов-Туманный

Глава 16

23 сентября 2513 по ЕГК.

…Палаточного городка, так красочно описанного Иришкой незадолго до прибытия «Молнии» во Владимир, на съезде с трассы не обнаружилось. Я назвал Дайну врединой, полюбовался заразительной улыбкой ее вместилища и «отомстил», растрепав Кукле волосы. А через десяток секунд повторил, ибо не увидел перед КПП ни одного журналиста.

— Ага, разгром секты Свободных случился очень вовремя… — вторя моим мыслям, пробормотала верная помощница. — Но через пару недель накатит вторая волна интереса к тебе-любимому и… очень быстро превратится в цунами!

— Может, не будем о грустном, а? — попросил я, въезжая на охраняемую территорию, в полной тишине подлетел к фальшь-панели нашего основного гаража, быстренько развернулся и поставил «Буран» на его законное место.

— Что ж, задаю вопрос повеселее… — преувеличенно серьезно начала Ира. — Завтракать будешь?

— Конечно!

— Тогда идем в гостевой коттедж.

— А туда-то зачем?

— На внеплановый медосмотр: хочу разобраться, как «встало» усиление нервной системы и осмотреть твои ноги…

Я бы предпочел отправиться на медосмотр после трапезы, но спорить и не подумал — выбрался из машины, поухаживал за Куклой, с удовольствием подхватил под локоток и вывел наружу. А где-то через четверть часа поймал ее и потребовал озвучить вердикт.

— Ты знаешь, я в восторге: не представляю, как, но метаморфизм усилил даже так называемое главное биоэлектрическое проявление нервного импульса — потенциал действия: пикообразное колебание электрического потенциала, связанное с изменениями ионной проницаемости мембраны…

— Так, солнце, а подоступнее можно? — взмолился я, сообразив, что она опять надо мной подшучивает. И, как ни странно, был услышан:

— Как скажешь. Итак, десятого числа, управляя «Бураном» по пути к авиабазе «Нелидово», ты в отдельные моменты реагировал на изменения дорожной обстановки на четыре-шесть процентов быстрее обычного, хотя, вне всякого сомнения, не разгонял восприятие просветлением. Через десять дней, выезжая из поместья Бехтеевых в абсолютно невменяемом состоянии, дважды шокировал ускорениями реакции на девять-тринадцать. А все сегодняшнее утро выдавал «пики» под восемнадцать-двадцать. Очевидно, что процесс еще не закончен, и теперь мне безумно интересно, до какого уровня вы разгоните реакцию с этих ядер, и в каких монстров могли бы превратиться, употребив не «семерки», а, к примеру, «двойки» или «единички»!

— Превращаться в монстра не хочу! — заявил я, а потом перестал валять дурака и описал свои ощущения: — А если серьезно, то скорость восприятия увеличивается настолько плавно, что я этого не замечаю. Единственное, что, бывает, действует на нервы — это инертность собственного тела: оно иногда не успевает за мыслью. Кроме того, я практически перестал пользоваться просветлением в обычной жизни из-за того, что нынешняя скорость реакции перекрывает любые потребности.

— Если я правильно понимаю логику разработок Ксении Станиславовны, то с инертностью тела должно помочь следующее изменение — усиление мышц и связочного аппарата.

— А что она проапгрейдит нам потом? — полюбопытствовал я.

— Дыхательную систему… — уверенно ответила Иришка,

вытолкала меня в коридор и добавила: — Ее вы, вероятнее всего, успеете «разогнать» еще в этом году. А остальные четыре этапа пройдете в следующем. Кстати, тетку с такими мозгами надо носить на руках. Или баловать до потери пульса…

— Баловать до потери пульса ДО завершения ВСЕХ исследований — это полный и законченный идиотизм! — авторитетно заявил я, вышел из коттеджа следом за Куклой и полюбопытствовал, что у нас на завтрак.

— Блинчики. С мясом, с творогом и с вишней. Кстати, уже через пятнадцать секунд будут выложены на тарелку и перемещены на стол.

— Ну, и чего мы плетемся, как черепахи? — возмутился я, цапнул ее за руку и изобразил стартовый рывок. Ибо по пляжу до двери нашего домика было всего ничего. Но Иришка с удовольствием поддержала это начинание — в стиле хорошего спринтера преодолела оставшееся расстояние, ворвалась в прихожую и побила все рекорды подъема по лестнице. А перед гостиной вдруг дала по тормозам, повернулась ко мне и расстроенно поморщилась:

— Доставай телефон — тебя сейчас наберет Кутепов: он уже на автодроме, решил все вопросы с его руководством и жаждет спросить, не изменились ли, часом, твои планы…

…Всю дорогу до «Южного» я привыкал к «Стрибогу», который после бронированного «Бурана» казался пушинкой, влекомой ураганным ветром. Дури в этом тюнинговом автомобиле было примерно столько же, сколько в «Стихии», но с непривычки я был вынужден взвинтить восприятие с помощью просветления и контролировать чуть ли не каждый свой чих. Впрочем, ближе к концу этого перегона коррекции Дайны практически сошли на нет, так что к КПП автодрома я подкатил достаточно уверенно и, зарулив на охраняемую территорию, в хорошем темпе доехал до бокса, арендованного автоконцерном «Русь».

Заместитель начальника отдела продаж дожидался меня снаружи. Стоял, подставив лицо пусть осеннему, но все еще жаркому солнышку.

Увидев мою машину, заулыбался, качнулся навстречу и, дождавшись ее остановки, в темпе забрался на пассажирское сидение.

По большому счету, все нюансы запланированных мероприятий мы с ним обсудили еще в Новомосковске, но Вячеславу Александровичу хотелось поболтать, и я пошел ему навстречу. В смысле, выслушал поздравления и что-то вроде отчета о нынешнем уровне продаж их автомобилей, несколько раз вовремя поддакнул и задал пяток уточняющих вопросов, чтобы поддержать недетский энтузиазм. А потом мужчина выдал чертовски интересную фразу, и я невольно подобрался:

— Кстати, служба безопасности концерна все лето собирала информацию о сторонних доработках вашей схемы тюнинга спортивных автомобилей, а инженерный отдел просчитывал КПД каждого отдельно взятого варианта. Так вот, самый удачный — тюнинг новой «Ревелевской» «Стрелы», занявшей пятое место на августовском первенстве Империи по кольцевым гонкам и третье на сентябрьском Кубке Производителей — по совокупности всех характеристик слабее «Стрибога» и «Стихии» аж на семь целых пятьдесят шесть сотых и семь целых сорок три сотые процента соответственно!

— Поэтому-то большинство профессиональных гонщиков на эти машины и пересело… — улыбнулся я.

— Ну да… — поддакнул мой собеседник. — И теперь нам приятно смотреть любые чемпионаты: изрядно надоевшее засилье «Рекордовских» «Коршунов», «Сапсанов» и «Конкордов» осталось в прошлом, и теперь на гоночных трассах правят бал НАШИ машины. Ну, а про продажи я уже говорил: даже дорогущие тюнинговые «Стрибоги» и «Стихии» раскупаются чуть ли не быстрее, чем сходят с конвейеров!

— Из-за того, что бьются, верно? — повторил я комментарий Дайны.

— Верно… — подтвердил Кутепов. — Но это никого не расстраивает. Ведь такие машины покупают достаточно состоятельные представители дворянства и купечества; каждый из начинающих гонщиков жаждет научиться ездить, как Черный Беркут, и морально готов к тратам; благодаря продуманной подаче информации абсолютное большинство пытается обуздать буйные покупки не на городских улицах или междугородних трассах, а на автодромах; девяносто семь процентов новичков — Одаренные, владеющие защитными покровами, а характеристики систем безопасностей наших автомобилей вы знаете не хуже меня. Говоря иными словами, «Стрибоги» и «Стихии» превратились в своего рода расходники. Так как разбиваются каждые выходные, но без серьезных последствий для владельцев, их пассажиров и невольных свидетелей таких заездов.

— Что ж, значит, в следующую субботу я постараюсь плеснуть бензинчика в костер интереса к этой машинке! — пообещал я, ласково погладил небольшой «гоночный» руль и спросил, какую именно площадку для отработки навыков экстремального вождения он арендовал для меня.

Намек был понят, что называется, влет. Но перед тем, как выбраться из салона и дать мне возможность начать тренировку, Вячеслав Александрович все-таки ответил на заданный вопрос:

— На сегодняшний день — четвертую. На весь завтрашний — вторую. А с понедельника по четверг в вашем распоряжении основная гоночная трасса. И еще: ассистенты на площадках и бригада механиков работают только на вас; в боксе — двадцать комплектов резины и все необходимые расходники, а со все того же понедельника башню руководителя гонок займет Андрей Мищенко и возьмет под контроль всю электронику…

…Ассистентами, дожидавшимися нас на площадке, «зарулила» Ира — вручила старшему группы информационный носитель со схемами расстановки конусов и точным графиком их изменений, обменялась идентификаторами и пообещала премии за хорошую работу. Вот народ и расстарался, создав самый первый «рисунок» от силы минут за пять-шесть.

Я за это время вырубил и убрал телефон в бардачок, переключил все системы «Стрибога» в экстремальный режим, закрыл глаза и отрешился от посторонних мыслей. После того, как Кукла закрыла окно, активировал блок развертки голограмм, изучил трехмерное изображение создающейся «трассы» и, дождавшись отмашки «помощников», тронул машину с места.

Первые пять кругов проехал в спокойном режиме и привыкал держаться точно по оси графического «коридора», демонстрируемого приблудой Дайны. Освежив в памяти правильные реакции на изменения цветового фона, чуть-чуть ускорился. А круге на девятом вдруг сообразил, что веду автомобиль по идеальной траектории без просветления, мысленно обозвал себя придурком, разогнал восприятие до предела и начал «поддавливать». Благо, для езды по простенькой трассе с шестью не особо крутыми поворотами хватало за глаза, а крайне редкие коррекции БИУС-а постепенно пробуждали кураж. Но дурить на первой же тренировке я не собирался, поэтому задавил ненужное чувство и продолжил выполнять вводные самого лучшего тренера в этом мире.

Результаты не заставили себя ждать: к первой замене резины я уверенно работал на третьей «трассе», после второй очень достойно освоил пятую, а на обеденный перерыв ушел с шестой. Причем после заслуженной похвалы.

Питаться в общем зале, естественно, не рискнул, поэтому поднялся на лифте для особо важных гостей в отдельный кабинет, поухаживал за Куклой, сел сам, сделал заказ через электронное меню и почувствовал, что устал. Как ни странно, и физически, и морально. А Дайна, как назло, решила поделиться последними новостями:

— Пока ты гонял по площадке, жизнь в Империи кипела ключом. В десять тридцать утра к Уфимцеву приехал еще один желающий обзавестись личным артефактором. Приехал с претензией на артефактный комплекс «Твердыня», вроде как, не предотвративший скрытное проникновение в родовое поместье. Ну и, в лучших традициях шантажистов, начал давить. В смысле, заявил, что задокументировал сбой в работе этой приблуды, в результате которого у него была украдена картина стоимостью двенадцать миллионов рублей, заручился экспертными заключениями двоих независимых артефакторов и не подал на Валерия Константиновича в суд только из-за того, что уважает и хочет дать шанс исправить ситуацию. Как водится, принялся описывать и единственно возможный способ ее исправления, но у Друга нашего Рода лопнуло терпение, и он вышвырнул это живое воплощение Великодушия сначала из кабинета, а затем из особняка. Потом прибил водителя-телохранителя, имевшего глупость атаковать обидчика своего хозяина, и сообщил напрочь деморализованному аристократу, что ждет вызова либо в суд, либо на дуэль.

Я поймал взгляд Иры и изумленно выгнул бровь.

— Ага, мы его испортили… — застрадал БИУС. — Был обычным забитым артефактором, а сейчас озверел и бросается на ни в чем не повинных людей! Кстати, можешь отвечать: я взяла под контроль камеры ресторана и в данный момент генерирую беседу о перспективах побить твой рекорд.

Я задал несколько уточняющих вопросов, пришел к выводу, что Валерий Константинович повел себя правильно, и был вынужден сменить тему из-за прихода официанта.

После того, как перед нами возникло по тарелке ухи, а «лишние уши» удалились, Кукла сообщила, что это ЧП было не единственным событием дня, и слегка расстроила:

— Без двадцати двенадцать твоей младшенькой позвонила Лиза. Злая, как собака. И предупредила о скором приезде брата, собравшегося подарить Свете ожерелье за двадцать миллионов рублей и, тем самым, убедить ее в том, что в браке с ним она будет счастлива…

— Послала, верно? — спросил я, представив реакцию мелкой на попытку ее купить.

— Угу. Цитирую: «Паша, ты, кажется, перепутал меня с проституткой. Зря: я не продаюсь. Ни за побрякушки, ни за обещания, ни за что-либо еще. На этом наши дороги расходятся. Причем раз и навсегда: подойдешь ко мне снова — я тебя изувечу. А теперь пошел вон…»

— Жестко, однако… — хмуро буркнул я.

— Жестко… — подтвердила Дайна и добавила информации для раздумий: — Но все остальные способы не сработали. Кстати, после того, как Паша уехал, Света позвонила Лизе, сообщила, что дала ее брату слово покалечить его при следующей встрече, и попросила приложить все силы, чтобы он забыл о Бухте Уединения. А вот реакция злобной мелочи: «Что ж, если не уймется и теперь, значит, идиот, а с ними иначе нельзя. По поводу его поездок в Бухту поговорю с бабушкой. И постараюсь забрать наш коттедж себе. Само собой, если вы не откажете от дому и мне…»

— А ей-то за что?

— Света так и сказала. Но Лиза не успокоилась — дождалась возвращения Паши, встретила его в коридоре и предупредила, что если он не перестанет пресмыкаться, то потеряет еще и сестру.

— Жесткая девица, однако… — заключил я и, как оказалось, помог БИУС-у сменить тему:

— Ага. И в этом мире таких хватает. Кстати, еще одна жесткая девица, но уже доросшая до преклонного возраста, примерно час назад собственноручно убила внуков…

— Так, стоп! О ком это ты⁈

— Об Императрице… — сообщила Дайна, а Ира криво усмехнулась. Судя по тому, что продолжение объяснений последовало через гарнитуру, решив продемонстрировать свое отношение к описываемой ситуации: — Она с двух часов ночи допрашивала Княжичей, изображавших Правдоруба. Сначала в обычном режиме, а потом под «химией». Закончив, ввела им нейтрализатор, дала время прийти в себя и спросила, за что они ее настолько ненавидят, что не только поливали грязью, но и собирались удавить в кровати. Старший нагло заявил, что она стояла на пути к власти, значит, должна была умереть. А потом продолжил хамить: сказал, что лишать его жизни им — то есть, Императору и Императрице — крайне невыгодно. Ибо чем чаще их фамилия употребляется в негативном ключе, чем больше шансов вызвать бунт подданных и похоронить династию.

— Психанула? — спросил я, представив себя на месте этой женщины.

— Нет. Была спокойной, как удав, так что дослушала монолог этого внука до конца и согласилась…

Впрочем, ее ответ стоит послушать в оригинале: «Ты прав: отношение дворянства к нашему роду настолько ухудшилось, что казни очередных Воронецких могут спровоцировать мятеж. Поэтому не будет ни казней, ни судебного процесса, ни победных реляций об аресте Правдоруба — вы умрете прямо тут, в комнате для допросов. Уже через несколько минут и от моей руки. Потом трупы сожгут в крематории, а вашими жизнями какое-то время поживут… андроиды. До тех пор, пока не сорвутся в ваш традиционный загул и не отравятся насмерть какой-нибудь дрянью в присутствии десятков свидетелей. А виртуальный образ борца за правду просто забудется. Ибо не нужен…»

Я снова поставил себя на место Императрицы, представил несколько альтернатив и пришел к выводу, что этот вывод как минимум неплох. Конечно же, за вычетом необходимости убийства собственных внуков. Но высказать это мнение не успел, так как на пороге кабинета снова нарисовался официант, притащивший нам с Ирой второе. Пока оно перегружалось с подноса на стол, я нес какую-то пургу про настройки подвески «Стрибога». А после того, как мы снова остались одни, спросил у помощницы, как Воронецкая справляется со столь безумным стрессом.

Ответ только усилил испытываемое сочувствие:

— Никак. Возится с андроидами — доводит до ума внешность и тестирует поведенческие реакции. Ибо посторонним это дело не поручишь, а Император решает намного более серьезные проблемы, поэтому даже сегодня, в субботу, освободится только в двадцать три сорок пять…