Беркутов-Туманный

Глава 27

7 октября 2513 по ЕГК.

…Не знаю, почему, но три с половиной часа сна, прихваченных во время перелета в Новомосковск отправили меня в будущее. В смысле, продрав глаза в пятом часу дня все той же субботы, я был уверен, что наступило воскресенье. Это ощущение преследовало меня всю дорогу до дворцового комплекса, хотя бодрячок я использовал раза два или три и раз пятнадцать смотрел на часы, «уточняя» дату и день недели.

Легкая заторможенность сознания, проявлявшаяся и в других мелочах, прошла уже в кабинете Ляпишева. Через несколько минут после того, как на наши телефоны прилетели уведомления о поступлении на банковские счета траншей от спецотдела. Впрочем, «включился» я не поэтому, а из-за крайне неприятной новости, походя озвученной генералом:

— Кстати, чуть не забыл: я приказал включить фильтрацию звонков на ваши телефоны и заблокировать как возможность определения их координат, так и включения прослушки. Все дело в том, что со вчерашнего дня Империю сводят с ума слухи о том, что вы и ваша команда добыли четыре комплекта Искр лепки и регенерации второго ранга — для Императора, Императрицы, Цесаревича и Ксении Станиславовны — соответственно, на вас всеми правдами и неправдами пытаются выйти пожилые, но состоятельные Богатыри и Князья со всей страны.

— Попроси врубить фильтрацию и запрет определения координат трубок Ульяны, Софы и Тани… — потребовала Дайна. — А то Ксению Станиславовну, обеих ее личных помощниц и Валерия Константиновича «прикрыли», а эту троицу — нет. А на них в общей сложности вышло уже семеро страждущих.

Попросил. Естественно, не в лоб, а после того, как «полюбопытствовал», чьи именно телефоны защитили, и «понял», что этого недостаточно.

Ляпишев отдал соответствующий приказ прямо при мне, сбросил звонок и, кинув взгляд на часы, заявил, что нам пора. По дороге к кабинету государя веселил рассказом о буме продаж обновленных «Стрибогов», начавшемся в день открытия Мурманского автосалона, и ехидно поинтересовался, нет ли у нас желания слетать на его закрытие.

— Мы вам настолько надоели, что вы решили избавиться от нас чужими руками? — парировал я и заставил Дмитрия Львовича защищаться:

— Как вы могли такое подумать⁈ Мы вас ценим! Честное слово. Просто добытчики, с которыми мы сотрудничали и сотрудничаем, никогда не попадали в настолько интересные ситуации, вот мы и не разобрались, как себя правильно вести.

В этот момент в глазах пары придворных дам,

двигавшихся навстречу, появилось узнавание и практически мгновенно уступило место нездоровому интересу. Нет, подходить к нам с вопросами эти особы не решились. Так как видели рядом с нами Ляпишева и, вероятнее всего, знали, что будут посланы. Но гипнотизировали меня даже тогда, когда приседали перед ним в книксенах!

— Заметили? — спросил генерал после того, как свернул в поперечный коридор и навелся на бойцов Конвоя, дежуривших по обе стороны от знакомой двери.

— Заметили… — эхом повторил я и вздохнул: — Хочу обратно в Пятно. И уйду. Сразу после того, как нормально высплюсь.

Куратор заявил, что на моем месте сделал бы то же самое, ускорил вояк, начавших нас проверять с некоторой ленцой, а уже через пару-тройку минут передал «с рук в руки» секретарю Императора, а сам неспешно прошел к креслу, стоявшему в самом дальнем углу приемной, сел и, как мне показалось, приготовился к долгому ожиданию.

До начала назначенной нам аудиенции оставалось шесть с половиной минут, тем не менее, секретарь попросил нас следовать за ним, завел в кабинет и технично испарился. Так что мы оказались перед самодержцем, его супругой и их наследником. Стояли считанные мгновения — Император сходу «послал» нас в мягкий уголок, оккупированный Людмилой Евгеньевной и Цесаревичем, а поздоровался после того, как мы сели. Кстати, сам садиться не стал — оперся руками на спинку свободного кресла, сообщил, что весь день работал сидя, так что не может не воспользоваться возможностью постоять, и перешел к делу:

— Только что ознакомились с компиляцией из самых важных фрагментов отчетов Виктории Михайловны и ее подчиненных. Каждый из спасенных вами военнослужащих описал переход между заброшенной «фермой» и армейской тренировочной заимкой по-своему, но во всех рассказах до единого есть три одинаковых момента. Первый — одна из лучших групп быстрого реагирования самой боеспособной бригады в Империи была для вас обузой и во всех боях с одаренным зверьем либо мешалась под ногами, либо создавала проблемы. Этот факт неприятно удивил, и я счел необходимым радикально изменить программу подготовки бойцов спецподразделений. В частности, уменьшить часы медитаций на тренировочных заимках и, за счет этого, гонять личный состав подразделений в двух- или трехдневные рейды. Причем сверхмалыми группами и под руководством опытных лесовиков. Второй момент, запавший в душу, совсем другого плана: если верить отчетам девяти человек, то каждая схватка с Одаренным зверьем начиналась с того, что вы отводили хищников как можно дальше от подопечных, а полноценно использовать имеющиеся умения начинали после того, как оказывались на дистанции, не позволявшей их идентифицировать. Таким образом, реальный уровень ваших возможностей намного выше продемонстрированного штабс-капитану Сечиной и ее бойцам…

— Игнат Данилович, это не попытка выпытать ваши родовые тайны, а подводка к неприятному выводу… — уточнила Людмила Евгеньевна, заметив, что я потемнел взглядом.

— Верно… — подтвердил ее супруг. — Я держу свое слово. Просто пытаюсь понять, насколько сильной была виденная вами росомаха, раз волк-«нулевка» без какого-либо труда пробивал ваши защитные покровы, а она не замечала атак трех таких монстров.

Мне полегчало. Поэтому ответ придумался сам собой:

— Между собой мы называем нулевок Кошмарами. А эту конкретную классифицировали, как Кошмар третьего ранга.

— А как вы оцениваете шансы убить Кошмара-«троечку» совместными усилиями двадцати опытных Богатырей? — поинтересовался Цесаревич.

— У них не будет никаких шансов, Ваше Императорское Высочество! — твердо сказал я. — Более того, не будет ни одного шанса и у двадцати Князей.

— Почему вы так считаете?

— Мы сталкивались с Кошмарами несколько раз и точно знаем, что какая-то составляющая трансформации энергетики на этот ранг качественно изменяет умения, используемые наиболее часто. И, что самое неприятное, добавляет новые, ультимативные. К примеру, ледяные иглы тех же волков-Кошмаров первого ранга становятся не только в разы более мощными, но и площадными. А еще один из таких Кошмаров-«единичек» на наших глазах обнаружил под пеленой теневика рысь-«единичку», выбил в реальность и убил. Само собой, при поддержке стаи. Кстати, очень не советую надеяться на то, что Богатыри или Князья, в случае чего, убегут от монстров такого уровня стремительными рывками — эти волки носятся, как гоночные мотоциклы. А еще переправляются через реки или озера бегом. Перед каждым шагом замораживая верхний слой воды каким-то умением школы Льда. В общем, прежде чем отправляться на охоту за росомахой-«троечкой», не мешает научиться уверенно справляться с «единичками».

— А вы справляетесь? — вроде как полюбопытствовал наследник престола и получил заранее подготовленный ответ:

— В данный момент мы умеем только более-менее уверенно убегать. Но даже с этим «навыком» после каждой встречи с Кошмарами залечиваем раны. Что там, в Пятне — мероприятие из категории «рискованнее некуда».

— Последний «улов» моего мужа — пять сквозных ранений от попаданий ледяных игл… — хмуро продолжила Оля. — Два — в правое бедро, одно — в левое, одно — в широчайшую мышцу и одно — в дельтовидную. И еще: перебей хоть одно из трех первых попаданий кость, и мы с вероятностью в сто процентов остались бы там. Причем всей командой!

— А ведь ультимативные умения волков — далеко не самые неприятные… — добавила Света и зябко поежилась.

Тут Император заявил, что нечто подобное уже читал. В протоколах допросов руководителей секты Свободных, повелительным жестом заткнул сына и вернулся к теме, с которой начал этот разговор:

— А теперь озвучу третий общий момент в отчетах членов спасенной вами ГБР. Вы невероятно добросовестны, то есть, выполняете взятые на себя обязательства даже тогда, когда это кажется невозможным. Что, собственно, и позволило вам семь раз вытаскивать подопечных из безвыходных ситуаций, в которые они сами себя загоняли. Мою супругу это утверждение нисколько не удивило — она помнит, как вы вытаскивали из безвыходной ситуации ее, Виктора и Татьяну. Да и мой сын обратился за помощью к вашей команде не просто так…

Тут Император сделал небольшую паузу, обошел кресло, сел, опустил руки на подлокотники и снова поймал мой взгляд:

— Теперь поделюсь интересной информацией. Сразу после возвращения в ППД Виктория Михайловна подала рапорт с требованием представить вас и ваших напарниц к государственным наградам. Семеро ее подчиненных вовсю высказывают то же мнение своим друзьям-товарищам. Штабс-капитан Руслан Аполлинарьевич Нилов арестован, отправлен на гауптвахту и ждет приезда следователя военной прокуратуры. Следователи военной прокуратуры вот-вот прибудут и в войсковую часть двадцать четыре-одиннадцать. Разбираться с бардаком, устроенным при попустительстве командования. Но майор Павел Алексеевич Снежинский, имевший наглость вас оскорбить, уже арестован. В общем, справедливость восторжествует и в этом случае — порукой тому мое слово.

— Володь, Игнат Данилович в этом не сомневается. Поэтому переходи к нашим долгам… — внезапно потребовала Императрица.

Воронецкий-старший согласно кивнул, повелительным взглядом послал сына к рабочему столу, «включил» харизму самодержца и торжественно встал. Тем не менее, эту часть аудиенции не затягивал: после того, как Цесаревич принес три бархатных футляра и изобразил ассистента, произнес короткую речь, в которой объяснил, чем и за какие заслуги жалует, наградил орденами Святого Георгия второй степени и поблагодарил за служение Отечеству. Зато потом, вернув нас в кресла и сев сам, заговорил не как всесильный Император, а как обычный смертный:

— Мой сын приглядывает за Викторией Михайловной с момента, когда узнал о ее существовании, а мы с Людой — с момента рождения. То есть, вот уже двадцать семь с половиной лет плавимся от ненависти к коалиции из двадцати девяти дворянских родов, тихой сапой подтачивающих власть нашей династии и планирующих ее смену. Да, при этом не сидим, сложа руки — стравливаем эти рода между собой, опосредованно мешаем определиться с окончательной кандидатурой в новые Императоры, используем любую возможность, чтобы ослабить этот комплот, и так далее. К сожалению, основной воз и ныне там — я, при всех своих возможностях, не могу принять в род ребенка своего сына, рожденного вне брака и раньше официально признанного первенца. Просто потому, что Вику начнут рвать на части в попытках превратить в очередное знамя священной борьбы с нами, Воронецкими, и, тем самым, лишат не только более-менее счастливого настоящего, но и будущего. Одно из следствий этой внутрисемейной проблемы не позволяло мне пожаловать вам эти ордена за спасение члена Императорской семьи. Поэтому в наградном листе описано спасение ГБР Первой Отдельной Бригады Особого Назначения из живой ловушки, устроенной сектой Свободных на заброшенной «ферме». А для того, чтобы придать этому описанию серьезный вес, на сторону уйдет несколько фрагментов докладов подчиненных Виктории Михайловны, два экспертных заключения биологов, исследующих высокоранговое зверье, кое-какие реальные сведения из секретной лаборатории, в которую на протяжении последних семидесяти лет доставлялись трупы «нулевок», и информация о характере полученных вами ранений. Кроме того, будут распространены очень убедительные слухи о существовании Кошмаров как минимум четырех рангов и о встречах с ними отдельных добытчиков. Естественно, все вышеперечисленное гарантированно начнет перевираться в меру фантазии сотен передаточных звеньев, так что готовьтесь к «странным» вопросам.

Тут я подался вперед, собираясь задать «не странный», но государь как-то понял, что мне захотелось предложить, и отрицательно помотал головой:

— В этот раз ни о каком награждении закрытым списком не может быть и речи — слишком много свидетелей вашего спешного отлета на «Стрекозах» и триумфального возвращения в компании со спасенными. И потом вам нужен политический вес. Иначе ваш род задавят.

Этот аргумент оспаривать и не хотелось, и не моглось. Поэтому я кивнул в знак того, что все понял, и Воронецкий переключился на следующую тему:

— А теперь поговорим о вашей дуэли со лже-журналистом «Тимофеем Семеновичем Чадовым»: оскорбление, озвученное профессиональным дуэлянтом по прозвищу Голем, по неофициальному статусу отстававшим от Призрака всего на две ступени, являлось классической «вилкой» о трех зубцах: вызови эту личность на дуэль мой сын — заказчики акции уже радовались бы его гибели, проиграй вы в этой схватке — мы, Воронецкие, лишились бы одного из немногих надежных союзников, продемонстрируй вы свои возможности — заказчики придумали бы, как использовать это знание в своих целях. Вывод напрашивается сам собой: вы и в этот раз оказали нам серьезнейшую услугу…

— … из тех, о которых предпочтительнее не говорить… — угрюмо добавил Цесаревич. А монолог Императора закончила его жена, кстати, реально помолодевшая:

— … поэтому мы берем на себя финансирование строительства вашего родового поместья. И это не обсуждается…

…Последние четверть часа этой аудиенции Воронецкие рассказывали об истерии, начавшейся в высшем свете из-за изменений во внешности Людмилы Евгеньевны и Ксении Станиславовны, о том, что уже сделали спецслужбы для того, чтобы обезопасить мой род от излишнего внимания обеих полярностей, и о лицах, чье упрямство теоретически может создать значимые проблемы. Когда я заикнулся о том, что через два-три дня снова уйду в Пятно и заберу с собой большую часть рода, откровенно обрадовались и заявили, что этот шаг не только существенно упростит противодействие особо активным «старцам», но и позволит в разы качественнее прикрывать остающихся. А после того, как государь дал понять, что время, которое он смог безболезненно выделить на общение с нами, иссякло, вдруг заговорил Цесаревич, задолбавшийся молчать.

Как ни странно, поблагодарив сердечнее некуда за спасение дочери, принял на себя долг жизни и… пообещал, что все время нашего пребывания в Пятне за Ксенией Станиславовной и Ириной Сергеевной будут приглядывать лучшие оперативные группы спецотдела. В результате в приемную мы вышли на четыре минуты позже, чем должны были, но двое аристократов в возрасте «столько не живут», обнаружившиеся там, поднялись с кресел и уважительно поздоровались. При этом, по моим ощущениям, жаждали перевести обмен приветствиями в разговор и завязать знакомство, но не смогли. Из-за Виктора и Татьяны, по традиции, встретивших нас на выходе из кабинета государя.

Первые минуту-полторы сияли на зависть летнему солнцу и тараторили, не переставая. Потом выволокли в коридор, отвели в крыло, в котором, судя по всему, располагались покои этого Воронецкого, затолкали в здоровенную прихожую, с грохотом закрыли дверь и посерьезнели:

— Говорят, вы пришли к заимке «Обрыв» в изорванных и окровавленных комбезах⁈

— … а сцепились с волками нулевого ранга?

— Преувеличивают… — буркнул я, понял, что не убедил, и вздохнул: — Оля поймала одну-единственную ледяную иглу, а я пять. Все попадания пришлись в мягкие ткани и были исцелены сразу после боя. А с волками мы не рубились — подвели их к самке росомахи невероятно высокого ранга, охранявшей в разы более слабых детенышей, дали зверью сцепиться друг с другом и свалили.

Великий Князь не успокоился и после этого:

— Ксении Станиславовне показывались?

— Пока нет: с летного поля приехали прямо сюда. Но, поверь на слово, особой необходимости нет: Ксения Станиславовна помогла Оле со Светой освоить все базовые целительские умения, так что теперь у меня в команде аж два боевых целителя.

— Это меняет дело… — заулыбался он, а Ростопчина радостно закивала. Увы, стоило нам добраться до гостиной и попадать в кресла, как Воронецкий снова нахмурился: — Ребят, как только бабушка начала молодеть, слухи об этом просочились за пределы дворца, и сейчас вас жаждет обаять или подмять три четверти родов Империи. Я подходил за решением этой проблемы к деду, и он, вроде как, усилил охрану Бухты Уединения, прикомандировал к СБ вашей клиники два взвода бывших подчиненных Надежды Олеговны и отправил специально обученных людей контролировать строительство дороги к вашему будущему родовому поместью, но вторая молодость — это слишком большой соблазн, так что вас все равно задергают.

— Мы понимаем… — криво усмехнулся я. И добавил: — Поэтому максимум во вторник снова уйдем в Пятно. Причем на этот раз — недели на три. Так, стоп — я забыл спросить у твоего деда, когда он собирается прорываться во второй ранг. Чтобы забежать на заимку Вронских и посмотреть, что там со змеями.

Парень грустно улыбнулся, «обозвал» меня человеком долга и успокоил:

— Можешь не дергаться: он был вынужден переиграть свои планы, так что сможет заняться собой не раньше, чем в середине весны…