Беркутов-Туманный

Глава 23

1 октября 2513 по ЕГК.

…Мой самолет-буксировщик взревел двигателями самым последним и, тронувшись с места, рванулся по ВПП к точке отрыва. Точно зная, что взлет, подъем на пять с половиной километров и выстраивание «Стрекоз» в линию для одновременной отцепки займет не меньше двадцати минут, я закрыл глаза, уперся затылком в спинку кресла и провалился в недавнее прошлое. Дабы еще раз проанализировать разговор, заставивший меня согласиться на очередной самоубийственный рейд.

Не знаю, почему, но первые несколько мгновений вспоминалось только угрюмое лицо Цесаревича, помогавшего матери опуститься в кресло, и тревога в ее взгляде. А эффект «полноценного присутствия» включился уже потом. И ударил по перетянутым нервам недовольным рыком Императрицы:

— Миша, не тяни!!!

«Миша» послушно сел в соседнее кресло, опустил руки на подлокотники и уставился мне в глаза:

— Игнат Данилович, как вы наверняка понимаете, уничтожение секты Свободных, о котором не слышали разве что груднички, стало возможным в том числе и благодаря самоотверженности следователей, допрашивавших ее арестованных членов, собиравших всю полученную информацию в одну общую картину и перепроверявших каждое признание. К сожалению, многолетнее соперничество двух крепких профессионалов подставило под удар одну из лучших групп быстрого реагирования Первой Отдельной Бригады Особого Назначения — эти… хм… недоумки, соревнуясь между собой, перепроверяли не все факты, озвучиваемые подследственными. Благодаря чему позавчера гордо доложили по инстанции о том, что выяснили координаты семи так называемых «ферм», на которых содержатся доноры Искр. Как выяснилось сегодня вечером, часть информации была неверной: один из арестованных, Одаренный первого ранга, раскачал регенерацию до насыщения, а это умение, кроме всего прочего, сказывается на длительности действия химических соединений, используемых для медикаментозных допросов. Вот эта личность и исказила показания, «забыв сообщить» о том, что в окрестностях одной из самых дальних «ферм» — кстати, расположенной в «пятерке» — в прошлом сезоне обосновалась волчья стая с вожаком нулевого ранга и то ли пятью, то ли шестью «единичками».

Тут Людмила Евгеньевна ощутимо закаменела лицом, и ее сын, заметив это, утвердительно кивнул. А после того, как женщина побледнела, виновато развел руками, снова поймал мой взгляд и, немного поколебавшись, продолжил повествование не самым приятным «лирическим отступлением»:

— А теперь я поделюсь личной информацией и надеюсь, что она умрет вместе с вами. Итак, в юности я отличался невероятной самоуверенностью, настойчивостью, любвеобильностью и… ветреностью. А лет через девять-десять жизнь, как это частенько бывает, больно щелкнула по носу — помогла случайно узнать, что у меня на стороне растет незаконнорожденная дочь! Признать девочку я по ряду причин не смог, но дал ей настоящее отчество, приложил все силы для того, чтобы она выросла достойной личностью, и льщу себя надеждой, что мое неявное содействие хоть чем-то да помогло Виктории закончить одно из военных училищ лучшей на курсе, добиться распределения в Первую Отдельную Бригаду Особого Назначения, дорасти до должности командира роты и честно заслужить два боевых ордена…

Тут он сделал небольшую паузу, собрался с мыслями и криво усмехнулся:

— Дочка у меня с характером. И чем-то похожа на Надежду Олеговну. Поэтому вчера утром, на брифинге, на котором командир бригады, поднятой по тревоге, распределял боевые задачи, взяла на себя самую сложную. Так что уже вторые сутки ведет десять подчиненных к верной гибели. Знаете, Игнат Данилович, я мог построить этот разговор иначе, то есть, сообщить, что беспокоюсь о судьбе всех десяти человек. Но вижу в вас не исполнителя высочайшей воли, а единственного друга моего сына и личность, на которую он равняется. Поэтому говорю, как есть: я по-настоящему боюсь только за Викторию. Хотя ни разу не общался с ней напрямую и не чувствовал ответной любви. А профессиональная деформация руководителя позволит достаточно спокойно пережить возможную гибель ее подчиненных. В общем, я прошу вас найти, остановить и вернуть в Большой Мир эту ГБР ради моей дочери…

Следующим куском той беседы, самопроизвольно всплывшим в памяти, оказался момент второго «самоуничижения» наследника престола:

— Игнат Данилович, я прекрасно понимаю, что отправляться в Пятно, не отдохнув, смертельно опасно, знаю, что прошлой ночью вы и ваша команда практически не спали, и представляю, насколько сильно вас должен был вымотать сегодняшний день, но не могу потерять дочку. Поэтому заранее согласен на любые условия…

Момент отцепки и ухода «Стрекозы» в правый поворот вернул меня в настоящее и заставил посмотреть на остальные планеры сначала «обычным» взглядом, а затем прозрением. Когда увидел, что мои девчата вовсю общаются жестами, поприветствовал их взмахом правой руки, дождался практически одинаковых ответов, «покосился» на энергетические структуры вроде как хороших лесовиков, способных вывести пилотов в Большой Мир, и ухнул в один из следующих фрагментов воспоминаний:

— Михаил Владимирович, откровенно говоря, я тоже делю людей на своих и чужих. Кроме того, понимаю, почему вы обратились именно ко мне, и постараюсь помочь. А условие поставлю одно-единственное: вы выделите не три «Стрекозы», а как минимум шесть. И отправите вместе с нами троих по-настоящему опытных лесовиков, дабы они вернули пилотов в Большой Мир живыми и здоровыми…

«Посмотреть» ответный монолог Цесаревича и очередной раз удивиться искренней радости, вспыхнувшей в его глазах, не получилось из-за того, что «Стрекозы», встав на боевой курс, помахали крыльями коллегам из самолетов-буксировщиков. Так что очередное возвращение в прошлое перекинуло меня на несколько минут вперед:

— Да, мам, эти идиоты почему-то решили, что Император наградит их за предоставленную возможность наложить лапу на такое количество «ферм» и превратить их в тренировочные заимки. Впрочем, справедливости ради стоит отметить, что ни один, ни другой не имеют доступа к базе данных о нынешней ситуации с высокоранговым зверьем, поэтому не знают, насколько опасно стало держать постоянные составы даже в «шестерке».

— А обратиться за помощью к Игнату Даниловичу тебе, судя по всему, посоветовал отец, верно? — спросила Императрица.

Наследник престола отрицательно помотал головой:

— Нет. До этого решения я додумался сам. Но сообщить о нем, конечно же, сообщил. По телефону. А папа не сказал ни слова против. Наоборот, сходу посоветовал не тратить время зря и развернуть самолет. Кроме того, попросил не дергать вас звонками, а дать хоть немного отдохнуть.

— Поняла… — кивнула Воронецкая, повернулась ко мне и спросила, почему я не беру с собой Недотрогу.

Я пожал плечами и сказал чистую правду:

— Мы идем не к «Озерам», а в Пятно. Моя команда сыграна. Причем настолько хорошо, что в боях с Одаренным зверьем работает, как единый организм. А у Надежды Олеговны нет ни чувства плеча, ни нужного опыта. Поэтому в данный момент она для нас, увы, обуза…

А потом пилоты врубили разгонные блоки, и ускорение, вдавившее меня в спинку кресла, провело меня по длинной цепочке ассоциаций к моменту прощания с Виктором и Татьяной. Причем к гневному рыку первого, напрочь испортившего и без того отвратное настроение его бабушке:

— Народ, вы что, самоубийцы⁈ Вы не спали двое суток, сегодняшний день провели на нервах, а половину этой ночи проведете в дороге, подготовке к рейду и сборах! Да, я не знаю, зачем вас гонят в это чертово Пятно, зато знаю, что идти туда в таком состоянии просто нельзя!!! Пап, бабуль, под вами армия, спецслужбы и несколько родов потомственных добытчиков — а вы продолжаете затыкать Игнатом, Олей и Светой каждую дырку. Но ведь они не железные!!!

Цесаревич тоже не обрадовался. Поэтому попробовал объяснить сыну, что ситуация требует участия лучших. Но не преуспел:

— Да, эта команда действительно лучшая. И будет лучшей до тех пор, пока вы не вынудите заняться делом десятки тысяч болтунов и бездельников, гордо называющих себя аристократами. Впрочем, есть и менее приятный вариант — в один прекрасный день Игнату и его напарницам может изменить удача, и тогда вы просто начнете искать следующую команду исполнителей. А мы с Таней потеряем настоящих друзей!

— Вить, я дал согласие на этот рейд по своей воле… — вздохнул я. — После того, как разобрался в сути проблемы и понял, что без нас ее, вероятнее всего, не решить.

Он набрал полную грудь воздуха, задержал дыхание, медленно выдохнул и горько усмехнулся:

— Твое великодушие может подвести под монастырь не только тебя, но и Олю со Светой. Поэтому в следующий раз шли всех просителей лесом. Без разговоров. А в этот — если уже дал слово — просто вернись сам и верни их…

…Тот разговор не отпускал меня практически весь перелет. Но стоило планерам начать снижение, как я переключился в боевой режим и забыл обо всем, что ему мешало. В этот раз моя «Стрекоза» заходила на посадку пятой. И не на озеро, а на сравнительно короткий участок довольно узкой речушки.

Не знаю, сыграло это свою роль или нет, но приводнения «птичек» получились жестковатыми — почти не пострадали только вторая и четвертая; моя и шестая лишились крыльев, первая — хвоста, а третья вообще развалилась, и ее экипаж выжил только благодаря наличию марев. Тем не менее, обошлось без увечий и травм, поэтому в какой-то момент все одиннадцать человек собрались возле меня, и я дал народу, уходящему к цивилизации, последние ценные указания.

Особо не перегибал, так как троица коренастых мужичков лет сорока и выглядела, и ощущалась правильно, но два совета по маршруту предстоящего марш-броска все-таки дал. А когда разглядел в глазах старшего молчаливое одобрение,

прервал монолог, пожал девять правых рук, еще раз поблагодарил летунов за великолепную доставку и с намеком закинул за плечи рюкзак.

Девчата, естественно, сделали то же самое, поэтому через несколько мгновений я вскинул к плечу правый кулак и серией коротких рывков унесся к опушке. После того, как завел группу в лес, пропрыгал в том же режиме еще метров двести, наткнулся на небольшой ручеек и помчался вверх по течению в нормальном режиме, то есть, спрятавшись под невидимостью и используя наш аналог волчьего шага. А минут через пятнадцать-семнадцать взлетел на невысокую седловину между двумя вершинами одной возвышенности, дал по тормозам, дождался напарниц и предложил переиграть изначальные планы:

— Теоретически ждать ГБР нужно вон в том распадке. Но если Виктория Михайловна не полная дура, то предпочтет вести группу либо по этому хребту, либо по во-он тому, либо по следующему, прячущемуся за ним. Разделяться я не хочу, поэтому считаю необходимым пробежать еще километров семьдесят и засесть в единственной точке, мимо которой вояки точно не пройдут. Но есть нюанс…

— Игнат, ты опытнее. Вот и решай… — буркнула Света, пребывавшая не в настроении с самого рассвета. А Ольга, как обычно, зрила в корень, так что ответила на мой незаданный вопрос:

— Мы понимаем, что рискуем нарваться на Кошмариков, «вскрывающих» пелену теневика, что за год в волчьей стае «с вожаком нулевого ранга и то ли пятью, то ли шестью „единичками“» могли появиться новые Кошмарики, что эти твари могут оказаться нам не по зубам и так далее. Но раз единственное место, мимо которого не пройдут вояки, достаточно близко от ареала обитания этих зверюг, значит, надо поторопиться. Чтобы успеть побегать по округе и определиться с направлениями на ближайшие реки или озера.

Я собрался, было, назвать ее умничкой, но мелкая оказалась шустрее — скользнула к подруге, чмокнула ее куда-то в район щеки и гордо заявила, что Оля у нас красотка… что видно даже по энергетической структуре! Правда, потом спошлила, за что получила по заднице от «красотки», но продолжила валять дурака:

— Ну вот, Игнат перестал меня шлепать! Да и берет реже некуда, через силу и без души…

— Свет, во время той беседы Цесаревич первый раз снял абсолютно все маски и позволил увидеть в себе не наследника престола, а паникующего отца. И еще: мы справимся. Без вариантов. Так что задвинь куда подальше злость и на меня, и на Воронецких, ладно?

— На тебя я не злюсь… — буркнула она, переместилась ко мне и вжалась лбом в грудь. — Ты надежный, и это восхищает. А Михаил Владимирович меня дико бесит. Еще с тех времен, когда посылал за нами теневиков. И пусть в то же самое время я понимаю, что благосклонность будущего Императора стоит некоторых неудобств, а его дочурка и ее подчиненные не виноваты в том, что наследник престола — скотина, сердце требует вернуться в Большой Мир, забиться в твою спальню и нормально выспаться… Но я в порядке. Вернее, буду. После того, как ты дашь команду начать движение. Так, стоп: сегодня первое октября, верно?

— Угу! — хором ответили мы.

— Тогда я хандрю из-за приближения «праздников»! Не хочу-у-у…

— О, черт! — расстроенно воскликнул я, внезапно вспомнив, что у них гармонизировались циклы. И повернулся к жене: — Значит, и твои на носу?

— Да.

— И когда «порадуют»?

— Третьего или четвертого.

Настроение испортилось и у меня. Ведь к точке подбора мы точно не успевали. Даже при самых идеальных раскладах.

— Да ладно, мелочи: наши блокировки запахов давным-давно подняты до насыщения, а обезболивания действуют не только на пациентов. В общем, не бери в голову…

— … и командуй… — продолжила мелкая. — А то мы тут уже застоялись…

Скомандовал. И следующие семь с половиной часов гнал девчат на запад на максимальной скорости, которую получалось развить на очень уж непростом рельефе. А после того, как вывел к хребту, с которого можно было спуститься к расчетной точке встречи с армейской ГБР, остановил на большой привал и дал время не только плотно поесть, но и хорошенечко отдохнуть.

Трудно сказать, почему это «безделье» настроило напарниц на боевой лад, но ближе к девяти вечера раздухарившаяся Света предложила не ждать у моря погоды, а провести разведку местности и устроить тотальный геноцид всему живому. Оля ее поддержала. Более того, заявила, что у нас в загашниках катастрофически не хватает Искр обычных «единичек» и Кошмариков, а это не дело. В общем, я почесал затылок, затем огляделся по сторонам и счел, что под выцветшим пятном пожухшей травы на дальнем краю полянки — лучшее место для схрона.

Решение на время избавиться от рюкзаков обрадовало всю команду, так что уже в начале одиннадцатого мы придирчиво оглядели все то же пятно, не нашли ни единого признака того, что дерн был вскрыт, и минут пятнадцать-двадцать «гипнотизировали» карту. А когда определились с траекторией разведывательного выхода, обновили «баффы» и рванули к приличному озеру с небольшим островком практически посередине водной глади.

Пока неслись по вечернему лесу, продолжали «жить» в прозрении, но не засекли ничего крупнее и опаснее лисы шестого ранга. Поэтому, вылетев на высокий обрывистый берег и оглядев чертовски красивый пейзаж, я подозвал к себе девчат и задал провокационный вопрос:

— Как вам местечко?

— Обалдеть! — восхищенно прошептала мелкая, а моя благоверная дала волю паранойе:

— … но отрываться в обычном режиме тут, мягко выражаясь, рискованно!

— Верно… — покладисто согласился я и ухмыльнулся: — Поэтому мы будем отрываться в необычном. В смысле, как следует отработаем перемещение по воде с использованием водомерок и подпорок!

— А что, может и получиться… — сообразив, что я имею в виду, довольно заявила Оля и сразу же исправилась: — Вернее, получится сто процентов!

— Бегаем к островку и обратно? — на всякий случай уточнила Света.

— Ага… — подтвердил я, сообщил, что буду вести, разогнал восприятие просветлением, расставил локти, сформировал две подпорки, ушел в первый рывок и… как-то уж очень спокойно удержал равновесие на «пятне» навыка, в разы усилившего поверхностное натяжение воды.

— У-у-у, как интересно!!! — вполголоса воскликнула супруга, выйдя из перемещения в полутора метрах, весело заявила, что такие умения правильнее всего осваивать, играя в лапту на Мрачном или на «нашем» море. Света была того же мнения, но приняла во внимание отсутствие возможности оперативно «сменить локацию», и великодушно согласилась позабавиться на этом озере. Кстати, на этом девчата закончили нести пургу и следующие полчаса пахали, как проклятые, нарабатывая привычку использовать эти два навыка в одной связке. Вот и добились настолько серьезных результатов, что я, пробежавшись от островка до берега последний раз… по очень замороченной траектории и оценив легкость, с которой напарницы удерживались на хвосте, решил, что мы можем двигаться дальше.

Дамы возражать и не подумали, так что через считанные мгновения мы рванули на север. Пробежав порядка километра и «уперевшись» в обрывистый склон, ушли на четыреста метров западнее и попрыгали на юг. А перемещении на двенадцатом-тринадцатом я засек прозрением чрезвычайно яркий «силуэт», скорректировал курс, ушел в серию еще из нескольких рывков, остановился и вскинул к плечу правый кулак.

Девчата, «возникнув» возле меня, привычно скользнули под «свои» руки и превратились в слух.

— Ага, Кошмарик первого ранга! Но не волк, а медведь.

— А у тебя потолок оглушения — обычная «двоечка»! — весело напомнила мелкая и… вздохнула: — А если серьезно, то у Топтыгина, устроившего нам похохотать, был иммунитет к Воздуху. Этот монстрик выше аж на два ранга, соответственно, может оказаться на порядок жестче и нивелировать все наши успехи на почве прокачки сопротивлений к этой стихии, Молнии и оглушению. В общем, решай, рубимся или нет, а мы поддержим любое решение…