Библия. Историческое и литературное введение в Священное Писание

Теперь, после анализа посланий, которые, как считается, написал апостол Павел, мы подошли к изучению последних восьми посланий Нового Завета, которые обычно называют соборными или католическими. Название «католические» в этом контексте не должно смущать. Оно отнюдь не означает, что послания были написаны римскими католиками или для них. Этот термин происходит от греческого слова, означающего «всеобщий». Всеобщими эти послания называются потому, что затронутые в них проблемы имеют отношение к каждому христианину в мире, в отличие от Посланий святого Павла, адресованных отдельным общинам или конкретному человеку и посвященных определенным вопросам. Как мы увидим далее, такое понимание соборных посланий не совсем верно: часть из них, безусловно, адресована конкретным общинам и посвящена их проблемам, а два из них вовсе не являются посланиями.

Однако эти послания затрагивают значительно большее число вопросов. В этой главе мы рассмотрим не только смысл этих посланий, но также исторические реалии, в них отображенные. Мы приведем соображения относительно трех вопросов: взаимоотношения евреев и христиан в тексте Нового Завета и вне его; преследование христиан в Римской империи; взаимоотношения между ортодоксией и ересью в ранней церкви. Наш обзор мы начнем с так называемого Послания к евреям. «Так называемого» — поскольку на самом деле это не послание и оно не адресовано евреям.

ПОСЛАНИЕ К ЕВРЕЯМ

Хотя оно обычно и называется посланием, даже беглое прочтение позволяет понять, что формы послания оно не имеет. В нем не упоминается ни имя автора, ни тех, кому адресовано послание, нет благословения и воззвания к Богу во вступлении. Иными словами, отсутствуют именно те элементы, которые делают послание посланием. Когда автор ближе к концу текста сам дает ему характеристику, он говорит о «слове увещания» (13: 22). Здесь он честно описывает содержание книги, и поэтому многие ученые считают Послание к евреям проповедью, которую христианский проповедник адресовал своей пастве.

Если начало книги действительно напоминает проповедь, то конец, который больше похож как раз на завершение письма, мог быть добавлен позднее самим автором или другим человеком, прочитавшим текст и пожелавшим переадресовать его другому сообществу. В последние строки (13: 20–25) автор или редактор добавляет благословение, увещание, намек на свое грядущее путешествие, заключительные пожелания и прощание. Особенно любопытно, что в этих заключительных строках упоминается Тимофей. Хотел ли автор таким образом заставить читателя поверить, что послание написано самим Павлом?

Книга не написана Павлом: как и Евангелия Нового Завета, она анонимна. Современные исследователи убеждены, что Павел ее не писал. Стиль не имеет ничего общего с трудами апостола. Более того, Павел редко упоминает и уж тем более не акцентирует внимание на главных темах этого сочинения: ветхозаветном священстве и еврейской системе жертвоприношений. Толкование такого важного понятия, как «вера» (11: 1), сильно расходится с пониманием Павла. Таким образом, с некоторой точностью можно утверждать, что Павел не писал этот текст, однако настоящий автор нам не известен.

Значительно больше можно сказать о читателях. Автор явно предполагает, что его читатели — христиане, которые претерпели гонения за веру: подвергались заключению и конфискации имущества, хотя и не стали мучениками (10: 32–24, 12: 4). Из слов автора очевидно, что он пишет не для иудеев, но для выходцев из языческой среды. Например, он напоминает о том наставлении, которое они получили, став христианами: вера в Бога, воскресение мертвых и Суд (6: 1–2). Принявшим христианство иудеям все это, безусловно, уже было известно. Поэтому более вероятно, что текст был написан для новообращенных язычников.

Традиционно считалось, что текст послания обращен к евреям. Поэтому еще в древности оно было озаглавлено как Послание к евреям. Ведь автор всеми силами пытается убедить читателей в превосходстве Иисуса над всем, что только может предложить иудаизм. Но возможно, автор не столько боится их возвращения в прежнюю веру, сколько пытается убедить язычников придерживаться веры в Иисуса и стать христианами. Сейчас большинство исследователей склоняется именно к такому мнению. Автор пытается убедить читателей, что, если они отринут учение Христа ради иудаизма, например под угрозой преследований, они совершат серьезную ошибку. Для них это значило бы предпочесть преддверие спасения в Господе самому спасению и несовершенную религию древнееврейских Писаний ее исполнению во Христе. Для автора приход Спасителя предречен в священных для иудеев текстах и является их продолжением. Но Христос во всем стоит выше иудейской религии, и те, кто отрицает спасение, даруемое одним только Христом, рискуют навлечь на себя гнев Господень.

Превосходство Христа и даруемое им спасение красной нитью проходит через всю проповедь: автор перечисляет примеры этого превосходства над всем, что только есть в иудейской религии.

Христос превыше пророков (1: 1–3). В былые времена Господь говорил через пророков, но теперь Он говорит через Своего Сына Иисуса, который есть совершенный образ самого Бога.

Христос превыше ангелов (1: 4—11, 2: 5—18). В Ветхом Завете ангелы служили Господу как особые вестники, но Христос — Его Сын, вознесенный на место славы пред самым небесным престолом. Ангелы — не более чем посланники к людям, предназначенным для спасения, в то время как Христос — Сын Господа, страдания Которого даруют это спасение.

Христос превыше Моисея (3: 1–6). Моисей — лишь служитель «в доме Господа», а Иисус — Сын Хозяина дома.

Христос превыше Иисуса Навина (4: 1 — 11). Иисус Навин даровал израильтянам мир (или «покой»), покорив Землю обетованную. Но сами Писания говорят, что народы Израиля не могут наслаждаться этим миром в полноте (не могут «войти в покой свой»). Христос же дарует совершенный покой.

Христос превыше иудейских первосвященников (4: 14 — 5: 10, 7: 1—29). Как и иудейские первосвященники, Иисус прекрасно знал, что из-за своей природной слабости люди нуждаются в посреднике между собой и Богом. Но в отличие от первосвященников Он был безгрешен и не должен был приносить жертвы за Свои грехи, прежде чем ходатайствовать за людей перед Господом. Он превосходит священников, наследовавших Левию (как все иудейские священники), согласно Писанию, «сделавшись Первосвященником навек по чину Мелхиседека» (6: 20). Мельхиседек — загадочная личность; Авраам, потомок Левия, принес ему в дар десятую часть от всего, что имел (Быт., 14: 17–20). Таким образом, род Левия в лице своего прапредка ниже Мельхиседека и его Наследника. Если бы ле-витское священство могло сделать людей Господних совершенными, Он не пообещал бы послать священника из чина Мельхиседека. Также Христос превосходит священников потому, что их много, а Иисус — один; Он должен был принести жертву лишь один раз, а не делать это постоянно, в отличие от священников.

Христос — священник Высшего Завета (8: 1 — 13). В Писании сказано, что Господь обещал заключить Новый Завет (Иер. 31: 31–34). Тем самым показано, что первый Завет, заключенный с домом Израиля, ветхий и несовершенный. Христос же является священником Нового Завета.

Христос — священник вышней скинии (9: 1—28). Земное святилище, где иудеи первоначально совершали жертвоприношения, было создано по образцу Небесного Храма. Христос, в отличие от иудеев, священнодействовал не в земном подобии храма; Его жертва была принесена на небеса к самому Богу, в настоящий храм.

Христос принес высочайшую жертву (10: 1 — 18). В отличие от тех жертв, которые иудейские священники вынуждены были приносить год за годом, жертва Христа была совершенна. Его смерть принесла полное искупление грехов, поэтому необходимость совершать все новые жертвоприношения исчезла.

Из этих сопоставлений видно, что автор ни в коей мере не отрицает религию Ветхого Завета. Он обильно цитирует Ветхий Завет и верит, что религия Писаний была истинной в свое время. Но ее заменила другая, та, которую Ветхий Завет предвещал. Ведь пророки предрекли пришествие кого-то Большего, и это был Христос. Более того, весь Ветхий Завет представляет собой предвестие грядущего. Религия Христа так же похожа на религию Ветхого Завета, как здание похоже на его чертеж. Когда здание достроено, в чертеже нет больше нужды. Христос совершает то, что предсказывала религия древних иудеев, и предпочесть модель реальности было бы в высшей степени неразумно.

Описав совершенства Христовы, автор раз за разом призывает читателя не предпочесть иудаизм спасению во Христе. Первое такое увещевание встречается в 2: 1–4. Если и в Ветхом Завете непослушание каралось, то что же произойдет с теми, кто отвергнет совершенное спасение, принесенное Христом? Другое увещевание такого рода встречаем в 3: 7—18. Если непослушание Моисею, слуге Господнему, приводило к гибели, то к чему же приведет непослушание Христу, Сыну Божьему? Еще более прямо и понятно автор увещевает читателя в 6: 1–6. Нет никакой надежды для тех, кто «отпал», будучи «однажды просвещенным», для тех, кто отвернулся от веры, которую прежде принял. Они не могут вернуться к вере, поскольку это означало бы повторно распять Христа. Еще более яркое предупреждение мы находим в 10: 26–28: «Ибо если мы, получив познание истины, произвольно грешим, то не останется более жертвы за грехи, но некое страшное ожидание суда и ярость огня, готового пожрать грешника… Сколь тягчайшему, думаете, наказанию повинен будет тот, кто попирает Сына Божия?..»

Доказав совершенства Христа и призвав к верности Ему, автор продолжает перечислять деяния тех людей в Иудейском Писании, кто жил верой, действуя исходя из уверенности в том, чего они еще не испытали (гл. 11). Так жил сам Христос, и Его последователи должны следовать Его примеру, даже если это подразумевает страдания (гл. 12). В конце книги автор убеждает читателя любить друг друга, не предаваться блуду, повиноваться наставникам, не увлекаться ложными учениями, особенно тем и, которые предполагают подчинение Законам иудеев (гл. 13).

Иудеи и христиане в древности

Послание к евреям освещает взаимоотношения между верующими во Христа и иудеями, не следующими за Ним, но приверженными религии Священных Писаний. Это ставит вопрос о взаимоотношениях ранних христиан и иудеев в целом. Отчасти мы уже рассмотрели его. Некоторые ранние христиане склонялись к точке зрения, что вера в Иисуса предполагает следование иудейским законам и обычаям. Их логика понятна: Иисус был иудейским Мессией, посланным иудейским Богом к иудеям для исполнения Иудейского Закона. Таким образом, христианство есть религия иудеев. Признать Иисуса для этой группы христиан значило принять еврейского Бога и заключить с Ним тот Завет, который Он заключил со своим народом, отмечая для этого праздники иудеев, соблюдая пищевые запреты, совершив обрезание и соблюдая Шаббат. Эти взгляды были присущи некоторым христианам в Галатии, с которыми спорит Павел.

Ни Павел, ни другие авторы Нового Завета не представляют противоположный взгляд. Эта противоположная точка зрения утверждала, что Христос не был иудейским Мессией, не был послан иудейским Богом, а Еврейское Писание не было вдохновлено Богом. Хотя ни в одной книге Нового Завета мы не встречаем таких взглядов, они дошли до нас в более поздних текстах, например в учении христианского богослова II в. Маркиона. Маркион утверждал, что его учение соответствует взглядам Павла. Он отмечает, что Павел отделял Евангелие от Иудейского Закона. Для Маркиона эта разница абсолютна. Евангелие и Закон — это абсолютно разные вещи. Благую весть принес Христос, а Закон дал Моисей. Нет сомнений в том, что Закон был передан Моисею Богом, но не Богом Иисуса Христа. Бог, давший Закон, жесток, мстителен и безжалостен. Он, безусловно, справедлив, ибо дал иудеям Закон, но, поскольку его нарушали все, Он считал справедливым карать каждого человека смертью. Но Бог Иисуса — другой. Он — Бог милосердия и прощения. Из этого Маркион делает очевидный для него вывод. Существовало два Бога.

По мнению Маркиона, Бог Ветхого Завета создал наш мир, сделал народ Израиля Своим народом и дал ему Свои заповеди. Поскольку все иудеи нарушали эти заповеди, Бог проклял их. Бог христиан не посылал Своего Сына на землю для того, чтобы исполнить Иудейские Писания, ибо они принадлежат другому Богу. Иисус пришел на землю, чтобы спасти человечество от правосудия иудейского Бога. Поэтому последователи Иисуса должны были отвергнуть все, что создал Бог иудеев: Его творения (творения злого Бога не есть благо), Его законы, Его Писание.

Таким образом, среди христиан II в. существовало два противоположных взгляда на иудаизм. Часть христиан принимала свою связь с иудеями и считала, что вера во Христа предполагает следование иудейским нормам. Одна из таких групп иудействующих христиан называлась эбиониты. Другая часть верующих во Христа отвергала все иудейские порядки и склонялась к мнению, что Иисус не был связан иудаизмом, поэтому не должны быть связаны и Его последователи. Самым влиятельным течением среди них были маркиониты.

Как обычно бывает в таких случаях, большинство христиан держались промежуточных позиций между этими радикальными взглядами. Это хорошо видно на примере новозаветных авторов. Апостол Павел учил, что Иисус есть исполнение Иудейского Закона, но при этом настаивал на том, что язычникам, никогда не соблюдавшим Иудейские Законы, не следует и даже не должно соблюдать их после крещения; они не должны совершать обрезание или подчиняться пищевым запретам. Автор Послания к евреям склонен считать, что Писание было дано единым истинным Богом. Но в то же время он уверен, что религия Писаний — это лишь предзнаменование грядущих благ, которые явил Сын Божий, искупив Своей смертью наши грехи. Матфей же говорит, что Христос был исполнением Иудейского Закона, неукоснительно соблюдал его, а посему Его последователи тоже должны соблюдать Закон.

В добавление к вопросу о том, как христиане понимали свое отношение к иудаизму, необходимо рассмотреть другую проблему: как христиане в целом относились к своим современникам иудеям, не уверовавшим во Христа? Это существенно меняет представление о проблеме и заставляет задуматься, каким образом христианство стало антииудей-ской религией. Нет никаких сомнений в том, что так и случилось, хотя исследователи до сих пор не сошлись во мнениях, когда и как это произошло. Но история христианства, начиная с IV в., пропитана (во всяком случае, отчасти) антииудейскими настроениями, в Новое время перешедшими в радикальный антисемитизм. Уже к середине II в., как мы увидим ниже, встречались христианские лидеры, речи которых были весьма антииудейскими. Но почему такое стало возможным? Сам Христос был иудеем, Учителем, ученики Его тоже были иудеями; Иисус обучал их Своему особому пониманию Иудейского Закона. В начале своей истории христианство выступало как секта в рамках иудаизма. Как же оно столь быстро превратилось в антииудейскую религию?

Ключ к пониманию лежит в радикализме первых христиан, провозгласивших, что распятый Иисус есть иудейский Мессия. Хотя современным христианам это непонятно, тогда такие слова показывали нелепость иудеев (см. гл. 12 о Павле). Распятый Иисус был полной противоположностью тому Мессии, которого ожидали иудеи: великому воину и царю, походящему на Давида; или верховному судье, которого подчас называли Сыном Человеческим; или могущественному первосвященнику, который бы правил народом согласно правильному толкованию Иудейских Законов. Евреи, которые ожидали прихода Мессии (не все иудеи ждали Его, как ныне ждут все или, по крайней мере, большинство), представляли Его великим и всемогущим, способным сокрушить всех врагов Господа и установить Царство на земле. Иисус не только не совершил всего этого, не только не уничтожил Своих врагов, но сам был сокрушен ими, замучен и публично распят. Поэтому большинство иудеев считают Его кем угодно, только не Мессией.

Однако христиане настаивали на Его статусе Мессии и полагали, что иудеи ложно понимают смысл прихода Мессии. Христиане трактовали это слово иначе. Зная, что Иисус был распят, и веря в Его мессианство, они придумали концепцию распятого Мессии. Для этого они многократно перечитали Писание (Иудейскую Библию) и нашли места, в которых говорилось о страдающем праведнике Господнем. Он предан на страдания для спасания других и будет отмщен Господом. Об этом особенно ярко говорят псалмы 22 и 53. Христиане заявили, что эти тексты говорят о Мессии. Евреи оспаривали это положение, замечая, что предложенные тексты не являются мессианскими пророчествами и в них ни разу не употребляется слово «Мессия». Христиан это не убедило. Праведник Божий должен был пострадать, Мессия — это Божий праведник, значит, Мессия должен был пострадать — так рассуждали христиане. Иисус для них был страдающим Мессией.

Так произошло разделение между теми немногими евреями, которые верили в Иисуса, и тем большинством, которое в Него не верило. Раскол усугублялся тем, что христиане не только настаивали на мессианском статусе Иисуса, но считали, что только вера в Его смерть и воскресение определяет принадлежность к народу Божьему. Рождение от иудеев, обрезание, соблюдение Иудейского Закона — все это не имело значения. Быть «истинным иудеем» значило принять мессианство Иисуса. А приняв Его мессианство, можно было соблюдать или не соблюдать Иудейский Закон.

Таким образом, сложилась странная ситуация: христиане провозгласили себя истинными иудеями, наследниками обетований, данных Аврааму, теми, кто понимал истинное значение Иудейского Писания, но при этом не соблюдавшими его Законов.

Почему христиане полностью не отвергли Иудейское Писание и не основали свою собственную религию, к чему подталкивали их многие учителя, в том числе Маркион? Одна из причин кроется в своеобразном понимании религии в Древнем мире. Люди древности, как правило, не доверяли всему, что казалось новым и недавним в религии или философии. Ничто новое не могло быть истинным. Любая истина уходила своими корнями в далекое прошлое, она признавалась мудрецами древности, она исходила от авторитетов. Одна из причин, по которой, как мы увидим далее в этой главе, христиане подвергались гонениям, состояла в том, что языческие верования они отвергали, но не заменяя их какой-либо иной древней религией. Они почитали человека, распятого совсем недавно.

Чтобы доказать древность своей веры, а также остановить гонения, христиане провозгласили, что их религия берет начало от древнейших времен. Она такая же древняя, как еврейские пророки, как и Моисей. Моисей жил за 400 лет до греческого поэта Гомера, за 800 лет до Платона. И Моисей предсказал приход Иисуса. Христиане обратили Иудейские Писания себе на службу, провозгласив, что эти тексты больше не принадлежат иудеям. Писание стало священной книгой не для евреев, а для христиан. Иудеи сочли такое утверждение нелепым. Христиане же присвоили себе священные тексты, даже не соблюдая изложенных в них законов.

Очевидно, что в течение II и III вв. напряжение только возрастало. Появились христианские авторы, которые в своих сочинениях стали особенно рьяно полемизировать с иудеями. Таков был Иустин Мученик, живший в середине II в. Он доказывал, что Господь заповедал евреям обрезание, чтобы властям было легче найти отмеченных и заслуживающих кары. Другие авторы, как Мелитон Сардийский, старший современник Иустина Мученика, были убеждены, что евреи повинны в смерти Иисуса, а поскольку Иисус был Богом — евреи виновны в убийстве Бога (см. ниже отступление «Гомилия Мелитона о Пасхе»). Это первый дошедший до нас пример обвинения евреев в богоубийстве.

Мелитон в конце II в. был епископом города Сарды в Малой Азии. В наши дни он известен прежде всего как автор проповеди, осуждающей евреев за убийство Иисуса. В этой проповеди впервые встречается обвинение евреев в богоубийстве — они убили Иисуса, который был истинным Богом, а значит, они виновны в убийстве Бога. Такое обвинение, разумеется, использовалось для того, чтобы оправдать всякое насилие, когда-либо совершенное против евреев. Отчасти красноречие этих обвинений направлено на эмоциональную реакцию. Вот несколько примеров потрясающих и даже ужасающих высказываний Мелитона:

«Его убивают. И где убивают? Посреди Иерусалима. За что? За то, что хромых их исцелил и прокаженных их очистил, слепых их привел к свету и мертвых их воскресил. За это Он пострадал» (гл. 72).

«Зачем, о Израиль, ты сотворил новую несправедливость? Обесчестил почтившего тебя. Обесславил прославившего тебя. Отверг исповедавшего тебя. Отрекся от проповедавшего тебе. Убил оживотворившего тебя. Что сделал ты, о Израиль?» (гл. 73).

«Он должен был пострадать, но не от тебя. Должен был быть обесчещен, но не тобой. Должен был быть осужден, но не тобой. Должен был быть повешен, но не твоею рукой» (гл. 75).

«И так Он вознесен на древе, и надпись поставлена, обозначая Убитого. Кто Он? Тяжело сказать, но не сказать еще страшнее. Впрочем, слушайте, трепеща перед Тем, перед Кем трепещет земля. Повесивший землю — повешен. Распростерший небеса — распростерт. Утвердивший все — утвержден на древе. Владыка — оскорблен. Бог — убит. Царь Израилев — взят десницей израильской» (гл. 95–96).

По полемическим произведениям, написанным против евреев, нетрудно проследить дальнейшую историю антисемитизма. В I и II вв. численность иудеев в мире существенно превосходила численность христиан. Но после того как в IV в. император Константин принял христианство, христианская церковь стала могущественной политической силой. Именно эти христиане всерьез восприняли полемические выпады своих предшественников и стали действовать в соответствии с ними. Иудей превратился в persona нон грата, синагоги уничтожали, собственность иудеев конфисковывалась, они подвергались нападениям толпы. Так началась скорбная история христианского антисемитизма.

ПОСЛАНИЕ ИАКОВА

Послание содержит множество увещеваний этического характера к неназванным читателям, живущим за пределами Палестины. Автор именует их «двенадцать колен Израилевых в рассеянии». Можно предположить, что послание написано неким евреем к другим евреям (не христианам), но очевидно, что это не так. Автор послания называет себя «раб Бога и Господа Иисуса Христа» (1: 1). Из этих слов становится понятно, что он христианин и пишет для христиан. И хотя автор нечасто упоминает об Иисусе (всего один раз, 2: 1), наставления автора показались бы знакомыми всякому человеку, которому известна христианская традиция. Рекомендации по вопросам морали отражают учение Христа (например, Нагорную проповедь, известную по Евангелию от Матфея). Например, верующие во Христа не должны приносить никаких клятв, но сказано «Да будет слово да, да; нет, нет» (Иак., 5: 12; Мф., 5: 33–37). Любовь к ближнему признается исполнением закона Писания (Иак., 2: 8; Мф. 22: 39–40). Богатые должны ждать грядущего воздаяния (Иак., 5: 1–6; Мф., 22: 39–40).

В то же время некоторые примеры праведного поведения совпадают с теми, которые можно встретить не в христианских, а в иудейских текстах. Интересно, что образчики праведности взяты именно из Иудейской Библии, а не из христианской традиции: это Авраам (2: 21), Раав (2: 25), Иов (5: 11), Илия (5: 17). По этой причине некоторые исследователи считают, что эта книга похожа по жанру на еврейские назидательные рассказы, например на притчи. Но Послание Иакова не столь афористично. Христианство же, по мнению этих ученых, повлияло лишь на детали. Есть и другое мнение — автор присвоил себе один из иудейских текстов, лишь немного христианизировав его с помощью нескольких упоминаний об Иисусе. Более распространено убеждение в том, что автор скомпоновал несколько важных назиданий из других сочинений: еврейских притч и текстов, вдохновленных учением Иисуса. Собранные им тексты он адресовал христианским общинам.

Как мы увидим, главная идея книги заключается в следующем: те, кто верят (предположительно, в Иисуса), должны доказывать это делом (1: 22–27, 2: 14–26). Для таких людей мало называть себя верующими, они должны показывать истинность веры своими поступками, и особенно деяниями по отношению к другим людям. Еще некоторые важные мысли несколько раз повторяются в послании. Одна говорит о необходимости «обуздывать свой язык», то есть следить за своей речью (1: 26, 3: 1 — 12). Другая — что богатство опасно для верующих (1: 9—11, 4: 13–17, 5: 1–6). Третья — что необходимо мужественно переносить страдания (1: 2–8, 12–16, 5: 7—11). В то же время автор ничего не говорит о поведении индивида — ближе к концу книги он обращает свои советы ко всей церкви: молиться, петь псалмы, помазывать больных елеем и помогать тем, кто ослаб в вере (5: 13–16).

Одним из основных остается вопрос об авторстве. Сам автор называет себя Иаковом, но неизвестно, о каком именно Иакове речь. Можно видеть, что в Новом Завете многие люди носят это имя. Был Иаков Зеведеев, Иаков Алфеев, Иаков, отец Иуды, и Иаков, брат Христа. Большинство исследователей делает вывод, что автор не поясняет, кто он, именно потому, что все и так знают этого самого известного Иакова (как каждый из нас понимает, кто скрывается под именем Элвис). Это предположение похоже на правду, ведь автор пишет не для маленькой христианской общины, в которой каждый знает, кто он. Он адресует свое послание всем рассеянным в мире христианам. Значит, скорее всего, он — самый известный Иаков — брат Иисуса.

Практически наверняка брат Иисуса не может быть автором послания. Одна из главных причин, заставляющих нас так думать, — Иаков, вероятнее всего, не умел писать.

В последние годы ряд важных исследований вполне обоснованно доказал, что большинство людей в Древнем мире были неграмотны — не умели ни писать, ни читать. Несколько авторитетнейших исследований продемонстрировали, что в I в. в Римской Палестине читать умели только 3 % населения. Из них большинство знало иврит (арамейский), и лишь малая часть — греческий. Лишь немногие из тех, кто умел читать, умели также и писать. Написание сочинения (стихов, письма, истории) требовало многих лет обучения. Как правило, это делалось на родном языке (арамейском в данном случае). Писать умели только высшие слои, богатая элита, населяющая преимущественно главные города.

Послание Иакова написано на хорошем греческом с использованием выразительных риторических приемов. Но что мы знаем о брате Христа Иакове? Он был бедным крестьянином и родился в небольшой деревушке Галилеи, где говорили на арамейском. Маловероятно, что он вообще знал греческий. Он, скорее всего, не был отправлен в школу, где мог научиться писать тексты, а уж тем более сомнительно, что он научился делать это на иностранном языке. Вероятнее всего, книга была написана под псевдонимом: ее автор говорил от имени Иакова, не будучи им.

Однако автор неспроста пытался уверить читателя, что он Иаков. Достаточно вспомнить, что в Послании к галатам упоминаются «некоторые от Иакова», которые спровоцировали между Петром и Павлом спор в Антиохии, когда Петр отказался разделять трапезу с неиудеями (поскольку эта группа людей была непреклонна в соблюдении иудейских пищевых запретов). Среди ранних христиан существовало убеждение, что в противоположность апостолу Павлу, отказывающему неиудеям в спасении из-за их следования Закону, именно Иаков настаивал на его соблюдении для последователей Христа.

Многие предполагают, что Послание Иакова — это протест против учения Павла о спасении через веру, а не следование Закону (как Павел утверждает в Посланиях к римлянам и галатам). Очевидно, что автор послания высказывает противоположные учению Павла идеи.

«Что пользы, братия мои, если кто говорит, что он имеет веру, а дел не имеет? может ли эта вера спасти его?.. Но хочешь ли знать, неосновательный человек, что вера без дел мертва? Не делами ли оправдался Авраам, огец наш, возложив на жертвенник Исаака, сына своего [здесь автор ссылается на Быт., 15: 6]? Видите ли, что человек оправдывается делами, а не верою только?» (2: 14–26)

Со времен Мартина Лютера и Реформации XVI в. этот отрывок часто толкуется как критика воззрений апостола Павла. Павел говорил, что вера спасает человека без следования Закону. Иаков утверждает, что человека спасает не одна вера, а еще и поступки. И Павел, и Иаков в подтверждение своих идей цитируют Бытие (15: 6). Это не может быть простым совпадением — Иаков, должно быть, отвечал Павлу.

При внимательном прочтении становится понятно, что Послание Иакова не является точным ответом Павлу. Павел никогда не утверждал, что спасение кроется в одной лишь вере. Он убежден, что каждый истинно верующий ведет праведную и благочестивую жизнь. Более того, под словом «вера», как кажется, Павел понимает веру в смерть Иисуса. Иаков, видимо, подразумевает под ней иное — принятие смерти Христа разумом (как бесы, которые веруют в единого Бога, 2: 19). И для Иакова мало одного знания истины о Боге и Христе, чтобы спастись. К тому же Иаков, говоря о делах, имеет в виду добрые дела, а не «дела Закона», как Павел.

Поэтому едва ли Иаков напрямую спорит с Павлом, но скорее с его позднейшими толкователями. В главе 13 мы говорили о Послании к ефесянам, анонимный автор которого до предела заостряет внимание на учении Павла о спасении верой, утверждая, что от дел человека ничего не зависит: спасти может только Благодать Божья через веру во Христа (2: 1 — 10). Возможно, Послание Иакова написано, чтобы поспорить с кем-то из сторонников такой позиции, то есть это подлог, оппонирующий другому подлогу. В любом случае учение автора весьма многосторонне. По его мнению, Богу не нужны наши правильные мысли или красивые слова. Вера должна доказываться делами, ибо «вера без дел мертва».

ПЕРВОЕ ПОСЛАНИЕ ПЕТРА

Название Первое послание Петра закрепилось за книгой, написанной от имени апостола Петра, которая адресована «пришельцам», рассеянным в провинциях Средней Азии — «Понте, Галатии, Каппадокии, Асии и Вифинии» (1: 1). Под этими людьми, как и в Послании Иакова, имеются в виду неиудеи. Поэтому очевидно, что автор писал для христиан. Тема послания — как быть праведным христианином в этом мире.

Автор называет своих читателей «пришельцами». Мы иногда встречаем этот термин в древних текстах. Он применяется по отношению к людям, которые живут в чужой стране, но не являются ее гражданами или не имеют гражданских прав (что-то вроде наших нерезидентов или даже нелегальных мигрантов). Такие люди чувствовали себя отдаленными от привычного окружения. Первое послание Петра говорит об отчужденности от общества в целом и о страданиях, которое она причиняет. Но не надо думать, что послание посвящено исключительно «пришельцам». Автор адресует свое сочинение церквям в различных областях, и, вероятно, члены этих церквей находятся в разном положении относительно гражданства. Скорее всего, он использует слово «пришельцы» как фигуру речи, поскольку его читатели пришлые в любом уголке мира, где они живут, поскольку их настоящий дом на небесах. Где бы на земле они ни жили — они странники.

Главное, что мы можем сказать о людях, ведущих жизнь странников, — они много страдают. Автор послания пытается помочь им справиться с этим. Слово «страдания» встречается в этой книге Нового Завета чаще, чем в любой другой. Даже в гораздо более длинном Евангелии от Луки или Деяниях оно попадается реже, хотя именно эти книги как раз подробно описывают мучения христиан. Даже когда автор Первого послания Петра не объясняет прямым текстом, как переносить страдания, он ведет речь об этом иносказательно. Так, например, он неоднократно призывает жить праведной жизнью, чтобы другие считали христиан безвредными, не делающими ничего плохого. Христиане должны быть послушными рабами, покорными женами, мягкими мужами; они должны подчиняться властям и быть преданными императору. Это не только советы, как праведно жить. Это инструкции, как избежать преследований от подозрительных властей, как устыдить хулителей.

Очевидно, что адресатов этого послания за их веру преследовали: они страдали не просто из-за жизненных неурядиц. Однако автор не упоминает об официальных гонениях; о том, что христиан преследуют римские власти. Вместо этого он указывает на существование врагов христианства среди местных жителей. Прежде будущие христиане никак не отличались от язычников, но, крестившись, они начали объединяться в свои отдельные общины и следовать своим новым моральным принципам, не похожим на моральные принципы окружающих. Их семьи и бывшие друзья были расстроены этим и даже оскорблены (4: 3–5). Автор в ответ убеждает своих читателей, чтобы они не чуждались страданий, ибо Господь их, Иисус Христос, страдал (4: 12–13). Христиане должны следовать его примеру. Но они должны страдать не за дурные свои поступки (например, за нарушение законов), но за благое поведение. Они должны жить честной и праведной жизнью, и если за это они страдают, то да будет так (3: 14–17, 4: 14–15). Однако, если они страдают за свое праведное христианское поведение, они должны быть «всегда готовы всякому, требующему у вас отчета в вашем уповании, дать ответ с кротостью и благоговением». Таким образом христиане постыдят своих врагов (3: 15–17). Так скептически настроенный мир покорится праведному поведению (3: 1). Люди, видя праведную жизнь христиан, будут постыжены, ибо те никогда не сделали ничего плохого (2: И).

ЭКСКУРС Преследования первых христиан

Первое послание Петра, без сомнения, связано с гонениями на христиан. Многие имеют неверное представление о преследованиях христиан, основанное, видимо, на низкокачественных голливудских фильмах. Вопреки устоявшемуся мнению, христианство в начале своей истории не было запрещенной религией. Более того, христиане не скрывались тогда в катакомбах, чтобы избежать гнева императора. Но кто и почему в таком случае их преследовал? И когда власти Рима начали поддерживать гонения, сделав их официальными?

Ранние христиане иногда встречались с враждебностью по отношению к себе (но это было скорее исключением). Об этом мы знаем благодаря сочинениям Павла, Деяниям и Первому посланию Петра. Едва ли не в каждом случае первыми противниками христиан становились их семьи, бывшие друзья, общины. Практически никогда опасность не исходила сверху — от властей. Поскольку ранние христиане были евреями, скорее всего негативное отношение к ним зародилось в еврейских общинах, где они совершали свои богослужения. Если история еще не принявшего христианство Павла может служить примером, причиной первых гонений была уверенность христиан в том, что Иисус — Мессия. Большинство евреев резко отвергало мнение христиан, что распятый преступник является всемогущим Господом. Едва ли вы сами с распростертыми объятиями приняли бы человека, который вошел в ваш круг общения и доказывал бы всем, что казненный несколько лет назад на электрическом стуле преступник на самом деле спаситель и вам следует ему поклоняться. Сначала вы бы игнорировали такого человека, посмеялись бы, если бы он проявил настойчивость. И если бы он продолжал настаивать, вас бы это разозлило, и начались бы серьезные проблемы. То же самое произошло между ранними христианами в их еврейских общинах. Христиане казались им нелепыми, упрямыми, глупыми и, в конечном счете, смутьянами.

Кроме того, из Первого послания Петра мы можем заключить, что крещеные язычники порывали со своей прошлой жизнью. Их бывшие друзья и знакомые находили это необъяснимым и странным. Но была и более серьезная проблема. В главах 1 и 9 мы говорили о том, что в язычестве боги не требовали слишком многого. Богам нужно было всего лишь поклоняться. Они не терпели, когда про них забывали, и если это случалось — то берегись. Божества были весьма могущественными. Когда на общину обрушивались несчастья, это часто расценивалось как суд богов, которым недостаточно поклонялись. Представляете, что творилось в общине, некоторые члены которой категорически отказывались почитать богов, а затем случались катастрофы — землетрясение, засуха, голод, эпидемия? Несомненно, думали, что кто-то вызвал гнев богов. И в первую очередь вину возлагали на тех, кто богам не поклонялся, то есть христиан. Требовалось, чтобы они вернулись к почитанию богов. Если они отказывались — нужно было их заставить. Так начались гонения на христиан, чтобы заставить их поклоняться богам, которых они считали бездушными идолами или бесами (евреи редко становились целью преследований, поскольку их религия, в отличие от христианской, была древней и это служило им оправданием).

Помимо прочего, христиане считались опасными для общества, поскольку для отправления культа они объединялись в маленькие закрытые общины и совершали богослужения непублично. Что они скрывают? Что на самом деле происходит на их богослужениях? Правда ли, что они целуют друг друга как братья и сестры? Быть может, они предаются инцесту? Правда ли, что они едят тело и пьют кровь «сына»? Может быть, они убивают и съедают младенцев? Как бы безумно все это ни звучало, такие обвинения дошли до нас через многие века. Нет сомнений, что мнение о христианах в обществе было не лучшим.

Таким образом, преследовать христиан начали в общинах. Вопреки частому мнению, в Римской империи не существовало никаких многолетних гонений, поддерживаемых римскими императорами. На самом деле массовое преследование началось только в 249 г. при императоре Деции. Ранее такого не было. Бывало, что некоторые императоры и выступали за преследование христиан в той или иной области, но гонения не достигали существенных масштабов.

В рассматриваемый нами период — I в. и начало II в. — только два императора активно участвовали в гонениях против христиан. В 64 г. это был Нерон. Об этом мы знаем из «Анналов» римского историка Тацита, которые доведены до 115 г. Согласно Тациту, Нерон хотел существенно изменить архитектурный облик Рима. Но он не мог осуществить свою задумку, поскольку здания города были в хорошем состоянии. Тогда Нерон нанял поджигателей, чтобы они сожгли большую часть Рима. Они так и сделали, но пожар привел владельцев сожженных домов в предсказуемое смятение. Поползли слухи, что в пожаре виновен император. Для отвода глаз Нерон решил свалить всю вину на сообщество, всем известное своей антисоциальностью и недоброжелательностью, — на христиан. Он собрал всех христиан Рима и публично приговорил их к мучительным пыткам и смерти.

Важно понимать несколько вещей о первом официальном преследовании христиан со стороны империи. Во-первых, христианство не было объявлено вне закона. Во-вторых, гонения ограничивались Римом, а не происходили в империи повсеместно. В-третьих, христиан преследовали не за их веру, а за поджог. Они были в нем не виноваты, но это другой вопрос. Обвинения, выдвинутые против них, не носили религиозного характера.

Большинство дошедших до нас из древности христианских текстов восхваляют мучеников. Считается, что христиане охотно принимали смерть за веру и мужественно переносили любые пытки. Так они подражали Страстям Христовым.

Но не все авторы древности придерживались такого мнения. Из трудов многих христианских авторов мы знаем множество примеров отступничества в период гонений. Автор одного из таких сочинений, Тертуллиан, особенно нападает на некоторые христианские общины за критику мученичества. Эти общины пытались убедить своих собратьев по вере не быть глупцами и не погибать за веру. Члены этих общин считали, что, поскольку Христос умер, Его последователям вовсе не нужно было делать этого самим. Для них любой, кто считает мученичество необходимым, отрицает этим, что смерть Христа достаточна для спасения (Тертуллиан. Скорпиак. I). Видимо, получилось так, что эти люди предлагали приносить необходимые жертвы богам, в которых верили другие жители государства, но не совершать при этом отступничества в душе. Они считали, что в конце концов Господь будет судить то, что происходило в душе у человека, и для Него не имеет значения такой незначительный поступок, как бросить пригоршню ладана на горящий алтарь.

Другие известные нам гонения, поддержанные властями, произошли 50 лет спустя, в правление императора Траяна. В главе 11 мы уже упоминали Плиния, римского правителя в одной из провинций Средней Азии. Он первый известный нам язычник, который упомянул в своих трудах Иисуса. Контекст, в котором он это сделал, говорит о проблеме, возникшей в его сообществе. Собираться в группы с общественными целями было незаконно, и Плиний обнаружил, что христиане нарушают это правило, собираясь вместе для отправления культа. Он узнал об этих группах христиан все, что мог, и попытался разогнать их. Более того, Плиний понимал, что христиане не поклоняются языческим богам, в том числе и самому божественному императору. Когда к Плинию доставили христиан, он пытался заставить их отказаться от веры во Христа и совершить жертвоприношение перед изображением императора. Отказавшихся казнили. Тех же, кто делал то, о чем он просил (бросали горсть ладана в огонь на алтаре), отпускали.

Этот случай показывает, что приверженность христианству не расценивалась как преступление. За преступления наказывали после их совершения, например за убийство или хищение. Но отрекшихся от своей веры христиан отпустили. Преступлением было остаться христианином, а былая приверженность этой религии как злодеяние не рассматривалась. Плиний в письме к Траяну рассказал, как он решил проблему с христианами, и император в своем ответе одобрил его действия. Нужно было заставить христиан поклоняться языческим богам. Если они отказывались — с ними сурово расправлялись.

Это гонение снова было вызвано верой язычников в то, что боги разгневаются, если не поклоняться им должным образом. Язычников не беспокоило, что христиане верят в своего Бога, их даже не волновало, что они считают Иисуса Богом. Это устраивало язычников, пока те поклонялись и государственным богам. Если христиане этого не делали, они могли навлечь ярость богов на всю общину. Поэтому и сами христиане оказывались в неприятном положении.

На протяжении всего письма автор подчеркивает, что, несмотря на страдания, его читатели христиане — избранные, к которым явилась новая жизнь, и поэтому они истинные дети Господа (1: 2–3, 14–19, 2: 9). Они те единственные, в которых пребывает Бог, и потому они взяты в удел Его (2: 4–9). Оттого им не нужно бояться страданий. Напротив, им нужно радоваться, если они страдают за правое дело, ведь их мучения приведут к спасению в грядущем мире (1: 1–3, 9).

Кто написал эти наставления для христиан, претерпевающих гонения? Считается, что книга написана не кем иным, как Петром, учеником Иисуса, одним из ближайших Его сподвижников. Однако почти наверняка это неверно по примерно тем же причинам, по которым Послание Иакова не могло быть написано Иаковом, братом Христа. Из новозаветных Евангелий мы знаем о Петре, что он принадлежал к низшим слоям общества, говорившим на арамейском языке. Он родился на задворках Галилеи, в маленьком городке Капернауме. Он не принадлежал к высшим слоям общества, не был представителем богатой элиты и, вероятнее всего, не ходил в школу, где за много лет мог научиться читать, а после этого еще много лет учиться писать. Если Петр вообще знал греческий, едва ли он мог больше чем с трудом на нем говорить. И вряд ли он мог написать такой качественный текст, как Первое послание Петра.

Некоторые ученые предполагают, что Петр надиктовал это послание (возможно, Силуану, 5: 12). Но недавние исследования, посвященные практике диктовки в древности и использованию авторами писцов, продемонстрировали, что у нас мало свидетельств о существовании подобных практик. У нас вообще нет свидетельств о писцах, которые писали под диктовку письма на неродном для авторов языке или составляли такой трудный и риторически изысканный текст для кого-то другого, называющего себя автором. При этом мы знаем, что множество древних текстов подложны. Люди часто подписывали свои тексты каким-нибудь известным именем, чтобы читатели воспринимали их сочинения всерьез. Похоже, что мы имеем дело именно с таким случаем. В книге говорится, что это текст Петра, хотя на самом деле его написал кто-то другой, назвавшийся именем этого апостола.

Это не единственный подобный случай. Как мы увидим далее, Второе послание Петра тоже написано под псевдонимом. То же самое можно сказать о нескольких текстах, не вошедших в Новый Завет: Евангелии от Петра, Послании Петра Иакову, Послании Петра Филиппу и трех Апокалипсисах, приписываемых Петру. В период раннего христианства было что-то вроде кустарного производства книг под именем Петра. Первое послание Петра — первый тому пример. Неизвестный автор рассуждает о мрачном положении вещей, когда христиане страдают за свою веру. Подписываясь именем великого апостола, он пишет, чтобы придать мужества страдающим, чтобы вдохновить их страдать только за правое дело, чтобы убедить их не терять надежду. Ведь если они не отступят от своей веры, их ждет величайшая награда — спасение в грядущем.

ВТОРОЕ ПОСЛАНИЕ ПЕТРА

О Втором послании Петра спорят меньше, чем о других новозаветных текстах, написанных под псевдонимом. Практически все исследователи сошлись на мнении, что, кто бы ни написал эту книгу, это сделал не Симон Петр. Примечательно то, что, насколько мы знаем, никто не знал о существовании послания в течение века после его вероятного написания. Не сохранилось ни одного упоминания о послании до примерно 220 г., но нельзя сказать, что и после этого текст был широко распространен. Вероятно, послание включили в канон только потому, что отцы церкви сочли апостола Петра его автором.

Есть множество доказательств, что Петр — не автор этой книги. Немаловажен тот факт, о котором говорилось раньше, — апостол почти наверняка не умел писать. Кроме того, очевидно, что автор многое позаимствовал из Послания Иуды (особенно для гл. 2). Послание Иуды — еще одна книга, написанная под псевдонимом, о чем мы поговорим дальше. Маловероятно, что один из главных апостолов ранней церкви полагался на чей-то текст в вопросах противостояния ложным учителям, чему и посвящено Послание Иуды.

Хотя автор послания — не Петр, он делает все, чтобы показаться им. Этим текст отличается от Первого послания Петра. Два послания Петра, очевидно, написаны разными авторами, поскольку стиль текстов существенно различается. Первое послание «не настаивает», что оно написано Петром, хотя и заявляет это. Но автор Второго послания настаивает, что он Петр, утверждая, что он лично присутствовал на Горе Преображения и видел божественную благодать Иисуса и слышал голос с Небес.

Автор хотел убедить читателей, что он Петр, дабы придать себе вес, позволяющий ему критиковать ложных учителей, чему и посвящен текст. Они, по мнению автора, придерживаются пагубных ересей. Мы не знаем, в чем заключались эти ереси, а также кто подразумевается под ложными учителями. Нам известно только, что псевдо-Петру было что о них сказать в очень недоброжелательном тоне. Самое интересное из сказанного им заключалось в следующем. Его противники использовали послания Павла, но «превратили его к собственной погибели, как и прочие Писания» (3: 16). Это занимательное утверждение показывает, что автор послания жил тогда, когда послания Павла были не просто широко распространены; при жизни автора их уже объединили и считали чем-то единым с Писаниями (Ветхим Заветом). Также эта цитата указывает на то, что книга, скорее всего, была написана после смерти Павла. Обычно послание датируют началом II в., примерно 120 г., то есть послание было написано спустя 60 лет после предполагаемой даты смерти Петра.

Автор активно ругает своих противников (христиан), особенно в главе 2. К сожалению, эти выпады не слишком помогают понять, каких взглядов придерживались его соперники. Но кое-что об их ложных учениях все-таки ясно. Противниками псевдо-Петра были «наглые ругатели», которые не верили в скорый конец света (3: 3–4). Иными словами, эти люди утверждали, что апокалипсис произойдет не так уж скоро, и насмехались над такими христианами, как сам автор, державшимися иного недоказуемого мнения.

Автор утверждает, что вопреки насмешкам «ругателей» конец света, несомненно, скоро произойдет. Если же он случится не скоро, значит, его читателям нужно вспомнить, что время для Бога идет иначе, чем для людей, поскольку «у Господа один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день» (3: 8). Это могло означать, что если конец света за вот уже 6 тысяч лет не наступает, то он все еще грядет в ближайшем будущем.

Самый интересный апокриф, рассказывающий об апостоле Петре, называется Деяния Петра. В этом тексте рассказывается о различных столкновениях между Петром и Симоном Волхвом (см.: Деян., 8: 14–24). Апостол превосходит волхва, призывая на помощь силу Господню. Посмотрите на этот забавный отрывок, в котором Петр доказывает бого-духновенность своего сообщения, воскрешая мертвого тунца.

«Но Петр обернулся и увидел висящего на окне копченого тунца. Он взял его и сказал людям: «Если сейчас это поплывет как рыба, вы уверуете в того, кого я проповедую?» И они все в один голос сказали: «Да, мы поверим тебе». Рыбный пруд был неподалеку, поэтому Петр сказал: «Именем Иисуса Христа, в которого они все еще не уверовали [он сказал это тунцу], в их присутствии оживи и поплыви как рыба!» И он бросил тунца в пруд, и тот ожил и поплыл. И люди это видели. И Петр заставил его плавать не один лишь этот час, чтобы это не назвали иллюзией, но тунец продолжал плавать и привлек толпы из разных мест, которым было явлено, что копченый тунец может ожить. Люди стали бросать ему хлеб, и он все съедал. И когда люди увидели это, многие последовали за Петром и уверовали в Господа» (Деяния Петра, 13).

В решающем поединке между волхвом-еретиком (Симоном Волхвом) и Божьим человеком (Петром) волхв использовал свои способности, чтобы подпрыгнуть в воздух и полететь, как птица, над холмами и храмами Рима. Чтобы не проиграть ему, Петр попросил Господа поразить еретика в воздухе. Господь внял его просьбе, к разочарованию волхва. Не готовый к такому резкому падению, он ударился о землю, сломав ногу в трех местах. Толпа, видевшая все произошедшее, забила его камнями как злодея. Так истинный ученик Господа восторжествовал над своим врагом, проповедником ереси.

Автор утверждает, что конец света не наступит раньше, чем каждый человек получит время раскаяться и обратиться к истине. Но Страшный суд в любом случае произойдет, и он придет незаметно, «как тать» (3: 9). Неотвратимость этого дня должна подталкивать людей к святой жизни, ожидающей разрушения мира сего и прихода нового века (3: 11–12).

ПЕРВОЕ, ВТОРОЕ И ТРЕТЬЕ ПОСЛАНИЯ ИОАННА

Эти послания получили такое название, поскольку ранние отцы церкви считали, что их написал тот же человек, который является автором четвертого Евангелия. Они были убеждены, что это не кто иной, как Иоанн Зеведеев, один из учеников Иисуса. Почти наверняка этот апостол не писал послания, поскольку, как и его собрат по вере бедный крестьянин арамейского происхождения Петр, Иоанн Зеведеев, скорее всего, не умел писать. Это дает основания предполагать, что, кто бы ни был автором этих посланий, это не тот же человек, который написал Евангелие от Иоанна, хотя авторы посланий и Евангелия разделяют некоторые теологические убеждения и затрагивают одни и те же вопросы.

За книгами устоялось название Послания, что корректно в случае со вторым и третьим текстами, которые занимают не больше страницы каждый и, таким образом, являются самыми краткими книгами Нового Завета. Второе послание Иоанна написано кем-то, кто называет себя «старец», для загадочной личности, именуемой «избранной госпожой». Позже, в этом же послании, автор перестает обращаться к госпоже и адресует свои слова группе людей (говорит «вы» во множественном числе, начиная со строки 6). Такую перемену большинство исследователей объясняют следующим образом: под «госпожой» автор подразумевает христианскую общину, церковь, к которой он и обращается. Третье послание Иоанна очень похоже на Второе, так что, скорее всего, они написаны одним автором. Стиль написания посланий похож, многие темы перекликаются, и автор также называет себя «старцем». Однако Третье послание адресовано не всему сообществу верующих, а некоему человеку по имени Гаий, которого автор поддерживает в споре, имевшем место в его общине.

Более пространное — Первое послание Иоанна — едва ли можно охарактеризовать как послание: в тексте не встречаются имена автора и адресата; нет и других элементов письма. Больше эта книга похожа на эссе или на что-то вроде открытого письма, написанного для сообщества верующих. Во многом текст схож со Вторым и Третьим посланиями, так что автор у них, скорее всего, один. Исторический контекст послания позволяет предположить, что автор жил после написания Евангелия от Иоанна. Стиль посланий и Евангелия сильно отличается, так что, скорее всего, тексты написаны двумя разными авторами, жившими в одной общине.

Яснее всего историческая ситуация, вдохновившая сочинителя, выражена в Первом послании Иоанна. Согласно 1 Ин., 2: 19, в общине произошел раскол — часть религиозного сообщества захотела основать свою собственную общину.

«Они вышли от нас, но не были наши: ибо если бы они были наши, то остались бы с нами; но они вышли, и через то открылось, что не все наши».

Из приведенных слов видно, что разделение прошло не гладко и сопровождалось теологическими спорами. Покинувших общину автор называет «лжецами» и «антихристами» (буквально: теми, кто против Христа). Про оставшихся в сообществе псевдо-Иоанн пишет, что они «знают все».

Кем были эти отделившиеся, чей уход вызвал такой фурор? Автор указывает, что они отвергали, что «Иисус есть Христос». На первый взгляд нет поводов не верить этому утверждению, но на самом деле оно не может означать, что отделившиеся не признавали Иисуса иудейским Мессией. Они долго жили в рамках христианского общества и сами были христианами до разделения. Указание на их новые воззрения встречается в 1 Ин., 4: 2–3, где они отказываются исповедовать «Иисуса Христа, пришедшего во плоти». Такое же утверждение мы встречаем в 2 Ин., 1: 7. Этого достаточно, чтобы составить для себя представление о произошедшем.

Ранее в этой главе мы говорили об учении Маркиона. Оно заключалось в том, что, по его мнению, Иисус — посланник не жестокого иудейского Бога, который создал мир, но другого Бога, превосходящего первого во всем. Тогда мы не говорили о том, что думал Маркион о Христе. По его мнению, поскольку Христос послан не создателем, Он и сам не может быть созданием. Иными словами, Иисус не может быть существом из плоти и крови. Он — духовная сущность, не имеющая никакого отношения к нашему миру. Но почему в таком случае людям Он кажется материальным? Согласно Маркиону, Иисус только кажется человеком. На самом деле у Него нет тела — это лишь видимость.

Такого мнения придерживался не один Маркион. Теологи называют такое понимание Христа докетизмом (от гр. глагола «казаться»). Также и некоторые гностики утверждали, что тело Христа только казалось настоящим. Этот подход, очевидно, продолжил свое развитие в рамках общины Иоанна. Отделившаяся группа не исповедовала Иисуса «пришедшего во плоти». Иными словами, они не верили, что у Иисуса было тело. И именно в этом смысле они отрицали Христа. Если говорить точнее, они не верили, что Христос воплотился как живой человек Иисус.

Почему некоторые не верили в воплощение Христа? Это связано с тем, что со временем христиане переменили взгляд на Иисуса, считая его не только иудейским Мессией, но, в некотором смысле, самим Богом. Мы видим развитие такого подхода в Евангелии от Иоанна. В некоторых строках Иисус выглядит как обычный человек (например: 1: 35–42). В других же он представлен как божественная сущность (1: 1 — 18). С течением времени представления членов общины Иоанна развивались. Иисуса стали считать не просто божественным, то есть воплощением Бога на земле. Теперь его считали настоящим Богом. Но настоящий Бог не может быть одновременно и человеком. Почему он в таком случае выглядит как человек? Это лишь мираж. Так докетизм развивался в общине Иоанна. Члены этой общины — не маркиониты и не гностики, учения этих обществ отличаются, но взгляды на сущность Христа одинаковы. Иоаннова часть христианской общины, поддерживающая представления докетизма о Христе, считала учение остальной части своего сообщества неприемлемым. Поэтому они ушли и основали свою собственную общину, которая, быть может, в дальнейшем переродилась в секту гностического толка. Автор Посланий Иоанна критикует этих отступников и их взгляды, утверждая, что Христос был существом из плоти и крови, даже если при этом Он в каком-то смысле и являлся Богом.

Именно поэтому автор Первого послания Иоанна начинает эту книгу так, как он это делает, — утверждая, что он видел и слышал «Слово жизни» (то есть Христа) и мог до Него дотронуться, когда Он воплотился на земле. Христос — это настоящее, осязаемое существо. В противном случае у Него не было бы плоти и крови и Он не смог бы пролить Свою кровь в искупление грехов других. Поэтому автор так подчеркивает, что именно кровь Христа искупила грехи, ведь Он принес настоящее человеческое жертвоприношение (1: 7, 2: 2, 4: 10).

Для автора покинувшая общину группа не только обладала неправильными взглядами. Ее члены также совершали аморальные поступки. Они не соблюдали заповеди Божии (2: 4), не любили своих братьев по вере как должно (2: 9—11, 4: 20) и грешили, отрицая это (1: 6—10). Возможно, автор связывает моральное падение группы с ее теологическими ошибками. Если они не придают должного значения существованию Христа во плоти, то, возможно, для них не имеет значения и собственное существование. Поэтому они больше не заинтересованы в исполнении Божьих заповедей и демонстрации любви к своим собратьям. Это объясняет, почему автор подчеркивает в своих посланиях необходимость придерживаться заповедей Божиих и любить друг друга, в отличие от ненавистных докетистов, покинувших общину.

ПОСЛАНИЕ ИУДЫ

Короткое, состоящее лишь из одной главы, Послание Иуды подписано именем «Иуды, брата Иакова» (1: 1). Обычно обладатель распространенного имени уточняет, кто он, при помощи имени отца. Указание вместо этого на брата демонстрирует, что у автора, несомненно, был очень известный брат. Как мы уже видели раньше, у Иисуса были братья с именами Иуда и Иаков. Иаков известен больше, поскольку после воскресения Христа он был лидером Иерусалимской церкви. Автор послания называет себя его братом. Подразумевается, что он также называет себя братом Христа. Но так же как и в случае с Иаковом, Петром и Иоанном, у нас нет причин считать, что настоящий Иуда умел писать, тем более на хорошем греческом. Как и другие перечисленные, он принадлежал к низшим слоям общества, был простым ремесленником без образования, говорил на арамейском. Конечно, он не мог получить серьезного образования и, тем более, настолько выучить второй язык, чтобы писать на нем качественные тексты. Поэтому Послание Иуды наверняка является псевдоэпиграфом.

ЭКСКУРС Ортодоксия и ересь в раннем христианстве

Некоторые из соборных посланий, как мы видели, так или иначе затрагивают тематику лжеучительства. Это наводит нас на вопрос о взаимоотношениях между ортодоксией и ересью в раннем христианстве (я скоро дам определения этим терминам).

Христианство существенно отличалось от других религий Древнего мира, потому что предмет веры имел в нем большое значение. Как мы уже говорили раньше, в языческих религиях верования играли малую роль. Гораздо большее значение имело, как поклоняться богам, принося им жертвы и вознося молитвы. Для христиан все было не так. Для них был только один Бог, Иисус — Его Сын, давший нам единственный путь спасения. Если ты неправильно веруешь — ты обречен.

Но разные христиане и христианские общины верили в разные вещи, с чем мы сталкивались уже неоднократно. Противники Павла галаты утверждали, что необходимо соблюдать Иудейский Закон, чтобы быть последователем Иисуса. Того же мнения придерживались некоторые позднейшие иудействующие христиане, такие как эбиониты. Эти последние придерживались крайнего монотеизма: существует только один Бог. В результате многие из них приходили к мнению, что Иисус не может быть Богом. Иначе существовало бы два Бога, а не один. Противоположное учение предлагал Маркион, считавший, что было два Бога, а Иисус был настолько Богом, что вовсе не был человеком. Но каким Он был на самом деле? Был ли Он человеком, но не Богом? Или Богом, но не человеком? А Бог все-таки один или их двое?

Были еще и гностики, которые верили не в одного или двух богов, но в целое множество. Еще они верили в то, что этот мир не был сотворен высшим божеством, а возник в результате космической катастрофы, произошедшей по вине низших божеств, и этот мир — место заключения для искр божества.

Почему те, кто придерживались этих разнообразных мнений, не могли просто прочесть Новый Завет и понять свою неправоту? Ответ очевиден: Нового Завета не было. Книги, которые в конечном счете составили Новый Завет, были выделены в результате этих споров и собраны в священный канон отцами церкви, которые пытались бороться со всеми, исповедующими эти различные верования (как и многими другими). Эти отцы церкви утверждали, что все эти общины в той или иной степени заблуждаются. В то же время члены этих общин уверяли, что неправильно все поняли именно отцы церкви, а их взгляды исходят от самого Иисуса и Его учеников. И у них тоже были тексты, которые могли это доказать, — Евангелия, которые излагали учения гностиков, маркиони-тов и эбионитов, были подписаны именами апостолов.

Откуда мы знаем, что все эти учения неверны, а отцы церкви были правы? Безусловно, в конечном счете это теологический вопрос о том, во что верить. А я в этой книге не ставил себе теологической цели объяснить вам, во что нужно верить. Моей целью, как я писал в главе 1, было показать, как можно понимать Библию с точки зрения истории и литературы. Тогда что мы можем сказать об исторических взаимоотношениях этих разных подходов к христианству? Обычно об этом говорят как о взаимоотношениях ереси и ортодоксии в ранней церкви.

Термины нуждаются в объяснении. Буквально: «ортодоксия» — значит «правильное учение», а «ересь» — «выбор» (выбор не верить в правильное учение). Такое понимание терминов ставит проблему перед историками, поскольку история не может показать нам, сколько было богов: один, два или тридцать шесть. Это вопрос к теологам, а не к историкам. Но историки могут изучить историю христианства и сказать, где и когда какие взгляды были основными и какие возобладали над остальными. Исследователи называют учение победивших в теологических диспутах ортодоксией не потому, что их правота бесспорна, а потому, что именно эти люди одержали победу и решили, во что христианам верить. Учения проигравших (маркионитов, гностиков, эбионитов и т. д.) называют ересью не потому, что они ошибались. Ересью их называют потому, что ошибающимися их считали те, чье учение в итоге привлекло большинство верующих.

Как исторически складывались взаимоотношения между ортодоксией и ересью? Для большей части христианской истории эти взаимоотношения описал первый крупный историк раннего христианства Евсевий. Евсевий — один из отцов церкви, живший в IV в., написал десятитомный труд под названием «История христианской церкви». Сочинение охватывает период от времен Иисуса до дней самого Евсевия, то есть до начала IV в. В тексте рассматривается множество имевших место за первые века существования христианской церкви разновидностей христианской доктрины. По поводу такого разнообразия Евсевий придерживается очень ясного мнения. Он был членом «ортодоксальной» церкви, которая выиграла в диспутах. Оттого Евсевий убежден, что учение, признанное ортодоксальным, всегда было доминирующей доктриной большинства и всегда являлось истинным. Иисус проповедовал Своим ученикам «ортодоксальное» учение. Они передали его своим ученикам, а те передали его своим преемникам, и передача от поколения к поколению продолжалась 300 лет. Ортодоксальное учение состоит в следующем: существует только один Бог; Иисус, Сын Его, полноценно совмещает в Себе человеческую и божественную природу; мир создан настоящим Богом; Иудейские Писания предвестили пришествие Иисуса в мир и т. д.

По мнению Евсевия, ереси возникли тогда, когда в церковь проникли упрямые, подлые и вдохновленные дьяволом люди, которые попытались исказить ее учение. Так было с иудействующими христианами, Маркио-ном, различными основоположниками гностицизма и многими другими. Но ортодоксия — это подлинное учение, которое доминировало с самого начала.

С «евсевианским» подходом к ереси и ортодоксии соглашались многие века, поскольку сторонники доминирующего учения подавили тех, кто придерживался других взглядов, к тому времени, как Рим обратился в христианство. Для людей не было ничего удивительного в том, что их теологические воззрения всегда преобладали и были истинно христианскими с самого зарождения религии. Большинство людей в наше время тоже думают схожим образом.

Но исследователи сомневаются, что такой простой подход к взаимоотношению ортодоксии и ереси корректен. В 1934 г. именитый немецкий исследователь Вальтер Бауэр написал важную книгу «Ортодоксия и ересь в раннем христианстве». В ней он ставил под сомнение взгляды Евсевия и предлагал иной подход. По мнению Бауэра, если судить по источникам, самая ранняя доктрина для большинства частей христианского мира позже была объявлена ересью. К примеру, в некоторых областях Сирии и Малой Азии самым ранним христианским учением было учение Маркиона, в Египте — гностицизм и т. д. Члены таких общин пытались привлечь как можно больше новообращенных и дать решительный отпор оппонентам. Но именно та форма христианства, которая была принята в Риме, больше всего преуспела в попытках преобладать над другими. Католическая (то есть вселенская) церковь явилась результатом этой борьбы. И в конце концов она превратилась в Римско-католическую церковь.

В последние 80 лет по этой тематике проводилось множество исследований. Никто не признает полную правоту Бауэра. Кажется, во многих деталях он ошибался. Но последние открытия, такие как упомянутая в главе 11 Библиотека Наг-Хаммади, подтверждают, что основные тезисы Бауэра, видимо, верны. Раннее христианство было разнородно. В разных регионах существовало множество различных убеждений. Приверженцы каждого из этих убеждений считали, что они правы и что именно их учение проповедовали Иисус и апостолы. В конце концов единственная доктрина возобладала. Когда это произошло, ее последователи назвали свое учение ортодоксальным, а про другие доктрины сказали, что они были еретическими с самого начала. В дальнейшем они переписали историю спора, чтобы казалось, что их убеждения всегда разделяло большинство (в таком духе и писал Евсевий).

Ортодоксы больше представителей других течений настаивали на важности клерикальной иерархии, которая позволила бы предводительствовать и говорить людям, во что им верить (это видно из Пастырских посланий). Они требовали единой формы вероисповедания, воплощающей их теологические убеждения (в наши дни, к примеру, многие придерживаются двух символов веры — Апостольского и Никейского). Кроме того, они утвердили библейский канон — книги, которые считались написанными апостолами и которые подтверждали воззрения, названные ортодоксальными (подробнее об этом в гл. 15).

В книге говорится о лжеучителях, которые вторглись в христианскую общину (1: 3–4). Автор утверждает, что они отвергли Христа, но непонятно, как такое возможно, ведь лжеучители принадлежали христианской церкви. Возможно, автор, как и автор Посланий Иоанна, считал, что каждый, кто верит во что-то существенно иное, чем он сам, — не настоящий христианин.

Большинство нападок автора связаны с распутством лжеучителей и неправедным образом жизни. Они ведут себя как «бессловесные животные» (1: 10), они «нечестивы во всех делах» (1: 15), они «ропотники, уста их произносят надутые слова; они оказывают лицеприятие для корысти» (1: 16). Они «блудодействуют и ходят за иной плотью» (1: 5–7), как жители Содома и Гоморры. По этим нападкам сложно понять, какое учение проповедовали эти люди: в обвинениях почти ничего не сказано о сути. Говорится только, что они «безводные облака, носимые ветром; осенние деревья, бесплодные, дважды умершие, исторгнутые; свирепые морские волны, пенящиеся срамотами своими; звезды блуждающие, которым блюдется мрак тьмы навеки» (1: 12–13).

В любом случае автор чувствует, что от этих «не имеющих духа» людей исходит опасность для его общины. Лжеучители, по его мнению, должны понять, что происходит с теми, кто противостоит Господу и уводит с пути Его людей. Для таких опасно представать перед Судом Божьим, где они, «подвергшись казни огня вечного», будут «поставлены в пример» (1: 7).

Выяснить, когда эта книга была написана, невозможно. Исследователи датируют ее приблизительно концом I в.

ОТКРОВЕНИЕ ИОАННА БОГОСЛОВА

Новый Завет завершается книгой, которая более чем подходит для кульминации: Откровением Иоанна Богослова, также известным как Апокалипсис. Автор называет себя Иоанном, но не дает никаких пояснений, не указывает, кто он именно. Иоанн — популярное имя в древности. В конечном счете книгу включили в Новый Завет после затяжных споров среди отцов церкви. Когда-то было распространено убеждение, что Иоанн, автор этой книги, не кто иной, как Иоанн Зеведеев, написавший, по всеобщему убеждению, одно из четырех Евангелий. Как мы уже говорили, Иоанн, один из учеников Христа, почти наверняка не был автором Евангелия. И кто бы ни написал Евангелие от Иоанна, Откровение Иоанна Богослова написал другой человек. Это станет очевидно каждому, кто сравнит стили книг на греческом. Скорее всего, Апокалипсис написал кто-то по имени Иоанн, но какой именно — мы не знаем.

То, что автор указывает свое имя, отличает его от создателей древних христианских и иудейских апокалипсисов. Как мы уже видели в главе 8, почти всегда такие книги писались под псевдонимом. Так авторы пытались убедить читателей, что текст написан великими религиозными деятелями далекого прошлого, которые могли получить откровение от Бога и которые в силах открыть тайны небес (обычно судьбу мира). Эти секреты могли прояснить земные реалии, например ужасные страдания народа Божьего.

Когда мы говорили о Книге Даниила, мы заметили, что апокалипсисы имели более-менее устоявшуюся форму. Это прозаические тексты, в которых говорится о тайном откровении, данном провидцу или пророку. Эти откровения неизменно даются как причудливые видения, полные символического смысла. Хотя пророк часто не понимал их сути, почти всегда рядом с ним стоял ангел, который объяснял ему, что он видит. Иногда откровения предсказывали дальнейший ход истории. Иногда пророк путешествовал по Царству Небесному, реалии которого находили отражение на земле. В обоих случаях откровение было триумфальным движением от ужасов настоящего к завершению всего в конце времен, когда Бог и Его народ восторжествуют.

Откровение Иоанна Богослова во многом соответствует шаблону. Название его взято из открывающих слов: «Откровение Иисуса Христа, которое дал Ему Бог, чтобы показать рабам Своим, чему надлежит быть вскоре» (1: 1). Откровение совмещает те две формы, о которых мы сейчас говорили: это и историческая зарисовка о грядущем, и небесное видение.

Видение автора открывает впечатляющее описание внешности «подобного Сыну Человеческому» (1: 12–20) — самого Христа. Он повелевает Иоанну: «Итак, напиши, что ты видел, и что есть, и что будет после сего» (1: 19). Иными словами, он приказывает автору следующее: во-первых, описать представший перед ним блистательный образ Христа («что видел»); во-вторых, рассказать о состоянии церквей, современных автору («что есть»); в-третьих, поведать о своем видении, предвещающем конец света («что будет после сего»). Первое повеление Христа автор исполнил в главе 1. Второе — в главах 2 и 3. В них Христос передает автору послание для каждой из семи церквей Малой Азии, в которых говорит об их делах и дает наставления, как они должны поступать в дальнейшем. Церкви испытывают трудные времена: они вялы, подвергаются гонениям, нападкам лжеучителей. Христос превозносит праведность одних, обещая им награду, и упрекает отпавших, грозя им Своим правосудием.

Третий приказ Христа автор исполняет в главах 4—22, где он описывает свое видение грядущего до конца времен. Рассказ разворачивается следующим образом. Через дверь автор попадает на Небеса. Там он видит престол Господень, который окружают превозносящие Бога двадцать четыре «старца» и четверо животных (гл. 4). В руке у Сидящего автор видит книгу, запечатанную семью печатями, которые может сломать лишь достойный этого. В книге изложено будущее земли. Пророк плачет о том, что не находится достойного раскрыть эту книгу, однако один из старцев говорит, что такой человек существует. Тогда автор видит у престола «Агнца как бы закланного» (5: 6). Этот Агнец — Христос.

Агнец берет из рук Божиих книгу, при этом старцы и животные падают перед ним ниц (гл. 5). И Христос по одной снимает с книги печати. С каждой сломанной печатью на землю обрушивается беда: голод, война, смерть. Когда Он снимает шестую печать, бедствия доходят до высшей точки, принимают космический масштаб. Солнце становится мрачно, как власяница, луна окрашивается в красный, звезды падают с небес, небо скрывается. Кажется, что это и есть конец всех вещей, уничтожение Вселенной. Но это только глава 6.

Некоторые читатели Откровения Иоанна Богослова видят в ней «подпольную» литературу, исходя из таинственных символов, которыми полна эта книга. По мнению некоторых, символический язык книги направлен на то, чтобы власти не поняли угрожающей им опасности.

В этом есть доля истины, но мог ли представитель римской администрации на выходных развлекаться чтением христианской книги? Более вероятно, что суть символических описаний в Откровении и в других апокалипсисах заключалась в другом. Символизм Откровения — следствие самой тематики. Тайны небес не так просты и банальны, чтобы их можно было описать, просто пересказывая свой опыт. Об их загадочности и величии можно рассказать лишь при помощи странных неземных символов, отображающих высокие небесные реалии.

Снятие седьмой печати привело не к единственной катастрофе. «Сделалось безмолвие на небе», после чего разражается сразу семь бедствий. Появляется семь ангелов, каждый держит в руках по трубе. Все они по очереди трубят, и, когда ангел трубит, новое несчастье поражает землю. На небесах, в море и на земле происходят стихийные бедствия, являются дикие твари и убивают и мучают людей, кругом царит мучение и ужас (гл. 8–9). Седьмая труба предвещает начало конца (И: 15), приход на землю Антихриста и лжепророков (гл. 12–13), и появление еще семи ангелов, «имеющих семь последних язв, которыми оканчивалась ярость Божия» (гл. 15–16).

Семь церквей Малой Азии (современная Анатолия), встречающиеся в Откровении

Конец света начинается с падения матери блудниц — Вавилона, отягощенного грехом гонения святых (гл. 17). Город низвергнут к ликованию небес, а на земле повсюду лишь плач и рыдания (гл. 18–19). После падения Вавилона начинается последняя битва между Христом с Его небесным воинством и силами Антихриста (19: 11–21). Христос одерживает великую победу. Враги Христа повержены, и Антихриста с его лжепророками бросают в огненное озеро, где они обречены страдать вечно.

Сам Сатана скован и брошен в бездну на тысячу лет, пока Христос и святые правят на земле. По прошествии тысячелетия Сатана освобождается из темницы и недолго предводительствует над некоторыми сбившимися с пути народами. Потом начинается Страшный суд; все когда-либо живущие восстают из мертвых и получают награду по делам своим. Верных Ему Господь берет в Свое вечное Царство, а тех, кто принял дьявола и Антихриста, он низвергает в огненное озеро, где страдания их будут вечны. Дьявола также низвергают в это озеро, а вместе с ним — ад и смерть (гл. 20).

После этого у пророка случается видение, в котором он видит новые небеса и новую землю, которую Господь создает для Своего народа. С небес нисходит новый Иерусалим, его врата усыпаны жемчугом, а улицы выложены золотом. Новый Иерусалим — это прекрасное утопическое место, где Христос правит вечно, где нет страха перед тьмой, нет боли и страданий, зла и смерти, где царит правда и справедливость (гл. 21–22). Пророк завершает свое описание уверениями, что его видение правдиво и что оно исполнится очень скоро.

Как и в случае с другими древними апокалипсисами, Откровение Иоанна Богослова важно поставить в исторический контекст, чтобы понять его причудливый символизм. В книге встречаются намеки, что часть Апокалипсиса была написана при императоре Нероне (начало 60-х гг.). Но в целом книга датируется концом I в., приблизительно 95 г. — эпохой правления императора Домициана. Это становится понятно из посланий семи церквям в Откр., 2–3, где рассказывается о преследованиях христиан за веру. Очевидно, кто выступает в этой книге главным врагом церкви: Римская империя. Упоминаются замученные христиане (Откр., 6: 9 напоминает о гонениях в правление Нерона). Как и все апокалипсисы (и ветхозаветные пророки, о которых мы говорили в главах про Иудейские Писания), Откровение не предсказывает то, что произойдет через 2 тысячи лет после его написания. Оно содержит послание для современников. Рим — враг, и Бог намерен его уничтожить.

В Древнем мире не существовало никакой защиты интеллектуальной собственности, и, как мы увидим далее, когда манускрипты переписывали (вручную), их часто изменяли. Так делали для того, чтобы рукописи говорили именно то, что из них хотели извлечь (об этом в гл. 15). Как авторы защищали свои тексты от дальнейших изменений? Автор Откровения поступил следующим образом — он пригрозил страшным проклятием каждому, кто посмеет изменить его текст.

«Ия также свидетельствую всякому слышащему слова пророчества книги сей: если кто приложит что к ним, на того наложит Бог язвы, о которых написано в книге сей; и если кто отнимет что от слов книги пророчества сего, у того отнимет Бог участие в книге жизни и в святом граде, и в том, что написано в книге сей» (22: 18–19).

Эта угроза, вопреки встречающейся интерпретации, адресована не читателям, которые не поверят написанному и не примут его. Это стандартная угроза для переписчиков книги, чтобы они не смели добавить в текст ничего от себя. Подобные проклятия можно встретить во многих трудах христианских авторов. К сожалению, они не очень-то помогали. Переписчики продолжают изменять тексты, которые копируют, несмотря на угрозу вечных страданий. Даже сохранившиеся рукописи Откровения так различаются между собой, что местами сложно и даже невозможно понять, что было написано автором первоначально.

Такая интерпретация становится очевидной из нескольких ярчайших образов, которые многое могут нам сказать, если поместить их в исторический контекст. Прочитайте, например, описание Вавилонской блудницы в Откр., 17. Ее носит зверь, она облачена в порфиру и драгоценную багряницу, в правой руке ее — золотая чаша, «наполненная мерзостями и нечистотою блудодейства ее», и она «упоена кровью святых и свидетелей Иисусовых». Кто враг этих христиан?

Зверь, на котором она сидит, будет сброшен в бездну (17: 8). Позже из этой книги мы узнаем, что в бездну сбросили Сатану, значит, блудницу, кем бы они ни была, поддерживает Дьявол. Но кто она? У зверя семь голов, которые, как нам объясняют, есть семь гор, на которых блудница сидит (17: 9). Это все, что нам нужно знать. Какой город построен на семи холмах? Рим. Ангел в конце главы объясняет: «Жена же, которую ты видел, есть великий город, царствующий над земными царями». Враг христиан — это Рим, названный здесь Вавилоном, поскольку Рим, как и Древний Вавилон, уничтожил Иерусалим и его Храм. Блудница творит блуд с другими царствами на земле, как и Рим беспринципно строит отношения с другими народами.

Рассмотрим другой, более известный образ. Ранее в этой книге нам встречалось описание другого зверя с семью головами и десятью рогами (гл. 13). Одна его голова была смертельно ранена, но рана исцеляется. Весь мир поклоняется зверю, который ведет войну со святыми и побеждает их. Зверь покоряет себе все земные народы и заставляет их подчиниться себе. Автор замыкает свой рассказ, говоря читателям, кто этот зверь. Он указывает его номер — 666.

Вопреки тому, что вы можете прочесть в современных популярных книжках, которые пытаются убедить читателя, что эти предсказания выполняются в наши дни, в XXI в., важно посмотреть на Откровение и образы в нем через призму того времени. Автор хотел сказать читателям, что если они сложат все знаки в имени зверя, то получится число 666. В древних языках для обозначения числительных использовались буквы алфавита (не как в английском языке, где используется латинский алфавит и арабские цифры). Первая буква алфавита обозначала единицу, вторая — двойку, третья — тройку и т. д. до десяти. Одиннадцатая буква означала двадцать, двенадцатая — тридцать и т. д. В таком случае кто такой зверь? Поскольку его образ во многом схож с образом зверя из Откр., 17, мы можем почти уверенно заключить, что речь опять идет о Риме. Если так, то головы зверя изображают правителей Рима и люди поклоняются этим головам как правителям (чего требовали некоторые римские императоры). В некоторых христианских кругах существовало поверие, что Нерон, заклятый враг христиан, когда-нибудь восстанет из мертвых, чтобы сеять разрушение на земле. Возможно, строка о смертельной ране и исцелении говорит именно об этом. Может ли под зверем из Откр., 13 пониматься Нерон?

Почти наверняка именно о нем и идет речь. Если написать «Кесарь Нерон» еврейскими буквами — при сложении у нас получится 666. Автор Откровения не имел в виду ни Гитлера, ни Муссолини, ни Саддама Хусейна, ни папу римского — он писал не о фигурах Нового времени. Его врагами были Рим и его Цезарь. Именно Рим контролировал народы земли, эксплуатировал своих жителей, преследовал народ Божий. Именно римскому императору поклонялись как божеству, и именно он подвергал гонениям христиан, приговаривал их к смерти. Откровение говорит о том, как Господь собирается низвергнуть императора и его империю в конце времен, наградить Своих святых Царством на Небесах и на обновленной земле. Святым, последователям Агнца, то есть Иисуса Христа, осталось ждать совсем немного. Возможно, сейчас они страдают, но Господь скоро положит конец боли, несчастью и хаосу на земле. Когда Христос начнет Страшный суд, все силы зла, отринувшие его, олицетворяющие все злодеяния Римской империи, будут уничтожены. Праведники будут отомщены. И они будут вечно править с Богом и Христом Его.

Часто символический смысл Откровения Иоанна Богослова интерпретируется как литературное описание того, что произойдет в наше время. Но у этого подхода есть ряд сложностей. Прежде всего, такой эгоцентризм должен настораживать. Такое понимание книги значит, что весь ход человеческой истории заканчивается на нас. Другая, более серьезная проблема — приверженцы этого подхода игнорируют важные черты текста, чтобы доказать свою правоту.

Давайте поговорим, например, о возможной интерпретации саранчи, которая явилась на землю из дыма, поднявшегося от бездны, чтобы нести опустошение на землю, о чем рассказывается в Откр., 9. Автор так описывает появление саранчи: «По виду своему саранча была подобна коням, приготовленным на войну; и на головах у ней как бы венцы, похожие на золотые, лица же ее — как лица человеческие и волосы у ней — как волосы у женщин, а зубы у ней были, как у львов. На ней были брони, как бы брони железные, а шум от крыльев ее — как стук от колесниц, когда множество коней бежит на войну; у ней были хвосты, как у скорпионов, и в хвостах ее были жала; власть же ее была — вредить людям пять месяцев» (9: 7—10).

Согласно одному из толкований, речь в этом отрывке идет об атаке вертолетов, кружащих в дыму битвы. Пророк жил за много веков до того, как были изобретены современные методы ведения войны. Поэтому он не мог понять, что за машины он увидел, но описал их как смог. Они летают как саранча, но по форме больше похожи на скорпионов. Пропеллеры похожи на короны. Сквозь стекло кабины видно лицо пилота, поэтому автор пишет о человеческом лице монстров. Камуфляжная расцветка издалека напоминает волосы. Спереди у них зубцы, а поскольку корпуса сделаны из стали, кажется, что они закованы в железную броню. Моторы звучат как стук колесниц, а пулеметы напоминают жала скорпионов.

Похоже на правду, не так ли? Пророк увидел будущее, но не смог его понять. Но мы, живущие в то время, когда пророчества сбываются, понимаем его описания великолепно.

Но такая простая трактовка невозможна, поскольку она не объясняет множество важных деталей. Обратите внимание, что на самом деле приказано делать этой саранче. Выразительный отрывок говорит, что саранче не разрешили причинять вред деревьям и траве, но только людям. Еще более важно, что саранче позволено мучить людей пять месяцев, но не убивать их (9: 4–5). Те, кого она искусала, будут жаждать смерти, но не умирать (9: 6). Саранча — это не какое-то новое средство уничтожения противника, поскольку ясно сказано, что она не может никого уничтожить.

Такая же проблема возникает со всеми попытками трактовать текст видения как литературное описание нашего ближайшего будущего. Такие толкования не могут объяснить всех деталей текста, а значит, их сторонники не принимают книгу всерьез. Гораздо больше дают попытки трактовать текст, внимательно разбирая исторический контекст. Разумнее воспринимать книгу не как литературное описание будущего земли, а как метафорический рассказ о том, что Бог в конце концов восторжествует над миром, исполненным зла.