Библия Раджниша. Том 4. Книга 1

Беседа 14 НЕ ХОДИТЕ ПО ВОДЕ — ПРЫГАЙТЕ В ОСОЗНАВАНИЕ 11 февраля 1985 года

Бхагаван,

Что, чудес действительно не бывает?

Мне очень жаль разочаровывать вас, но я ничего не могу поделать.

Я не могу дать вам утешения, которое в течение многих веков давали вам все религии. Я не могу сделать этого, так как такое утешение стоило слишком дорого. Оно ничего не давало; наоборот, оно отбирало у вас вашу религиозность.

Я не могу назвать ничего другого, что на короткий срок, казалось, способствует вашему религиозному росту, но на долгий срок является просто ядом. Вот в чем состоит идея чуда.

Человеческий ум жаждет его. Это потребность больного ума, — но все умы больны.

Ум как таковой — это болезнь человека.

Когда ум исчезает, то впервые вы по-настоящему здоровы и невредимы. Ум нуждается в разного рода ядах, чтобы продолжить свое существование. Идея чудес — одна из наиболее важных. Эта идея абсолютно против существования.

Вначале вы должны понять то, что означает чудо. Чудо означает, что в существование нельзя верить, что природа не беспристрастна, что законы жизни допускают исключения. Это абсолютный абсурд. Существование не имеет предубеждений — то есть для Иисуса оно имеет теплый уголок в сердце, а для вас нет; оно позволяет Мухаммеду подняться над законами природы, а вам не позволяет этого делать. Чудо — это просто осуждение красоты существования.

Нет, ничего подобного чуду нет — никогда не было и никогда не будет. Если чудеса происходят, то в таком случае науке нет места; а мы знаем, что наука имеет место. По мере развития науки чудеса ослабевали пропорционально. Чем больше развивается наука, тем все меньше и меньше остается места для чудес.

Если вы оглянетесь далеко назад, то сможете найти тысячи случаев чудес.

Большинство тех чудес — это просто истории, выдуманные для того, чтобы создать мессий, пророков, перевоплощений Бога, — ведь как иначе вам удастся поставить определенного человека выше всего человечества? Как вам удастся сделать из него сверхчеловека? Его тело следует природе, его жизнь следует природе. На всем ее протяжении от рождения до смерти нет ни одного исключения.

Но глупцы во всем мире не допустят того, чтобы обыкновенный человек был просветленным. Они нуждаются в сверхчеловеке, только в этом случае их ум удовлетворен: конечно, ведь он — сверхчеловек, посланник Бога; он может быть просветленным, — но как мы, несчастные люди, можем быть просветленными?

А как доказать то, что он превосходит вас? Лишь взгляните: что касается разума, Иисус — не исключительный, он не проявляет особого разума. Существовали сотни более образованных раввинов, великих ученых великого разума; он — всего лишь необразованный, неотесанный сын плотника.

Своим разумом он не может доказать — и это не могут сделать его последователи, что он исключительный, что он особенный, что он — единственный сын, рожденный Богом. Он не может доказать это также и физической силой. Любой Мухаммед Али свалит его. С ним будет покончено единственным ударом по носу. Физически он не может доказать, что он исключительный.

Итак, есть только два явления в человеческой жизни, где вы обнаруживаете… Это некий Альберт Эйнштейн, некий Бертран Рассел, некий Жан-Поль Сартр — они доказали своим интеллектом то, что они проницательнее, что они более талантливы. Но странно, они не заявляют о том, что они-единственные сыновья, рожденные Богом. Ни один разумный человек не способен провозгласить такую неразумную вещь.

Существуют также люди, которые талантливы физически. Они могут быть первыми на Олимпийских играх, в какой-нибудь игре, в борьбе; но это просто говорит о разнице между ними и вами в количественном отношении, а не в качественном. Как бы силен ни был человек, он отличается от вас только в количественном отношении; а разница в количестве вообще не является отличием.

Если бы вы работали по тем же направлениям той же гимнастики в течение того же времени, то, возможно, вы доказали бы, что вы более хороший борец, более хороший бегун. Это лишь доказывает, что данный человек совершенствовал некоторый свой талант. Конечно, его надо уважать, — но он не становится от этого посланником Бога.

Есть люди, которые являются чемпионами мира по шахматам. Несомненно, что у них потрясающе сложный ум. Настоящий шахматист должен думать на пять ходов вперед. Когда вы играете в шахматы, то вы думаете только на один ход вперед, в крайнем случае на два хода; думать на большее количество ходов вперед вам будет трудно.

Пять ходов вперед — это минимум для того, чтобы стать чемпионом мира. Пять ходов означают, что вы делаете один ход, ваш противник сделает ход. Вы должны мысленно представить то, что он собирается предпринять; затем, если вы сделаете это, то, что в этом случае сделает он; затем, что сделаете вы — и так пять раз. Вы должны ясно представлять эти пять ходов; только в этом случае вы можете стать чемпионом мира; иначе невозможно. Это большое сосредоточение, практика… это сумасшедшая вещь.

Но даже в этом случае, когда кто-то становится чемпионом мира по шахматам, то он не является пророком. Его ум более близок к компьютеру, чем ваш. Ваш ум проще, он — несколько более примитивный компьютер; его ум — более сложный компьютер. Ваш ум может быть натренирован таким же образом. Вопрос только в тренировке. Разница только в степенях, здесь нет качественной разницы. Он точно такой же человек, как и вы.

Тогда как доказать, что Иисус, Мухаммед, Махавира, Будда, Кришна — что эти люди не всего лишь обыкновенные, такие, как вы? Способ, который был открыт, называется чудом. Он делает их качественно отличными от вас, так как, что бы вы ни делали, вы не сможете научиться ходить по воде. Что бы вы ни делали, вы будете снова и снова тонуть. Поэтому вопрос не в тренировке, не в дисциплине, не в знании определенных стратегий — нет, ничего не поможет. Как вы можете превратить камни в хлеб? Как вы можете превратить воду в вино?

Эти притчи выдуманы для определенной цели — сделать этого человека качественно выше вас. Но это эксплуатация человечества, развращение человеческого сознания, предоставление людям лживых идей.

Лишь взгляните на этих чудотворцев во всем мире, и вы сможете увидеть, что все эти чудеса на девяносто процентов были выдуманы их последователями или самими этими людьми. При таком большом временном расстоянии трудно узнать о том, кто начал первым. Большинство чудес, должно быть, начали выдумывать те самые люди, и, конечно, их последователи продолжают дополнять их.

Для последователей становится абсолютной необходимостью продолжать все больше и больше дополнять чудеса, так как это конкурентный бизнес, и каждый должен доказать, что его мессия самый высочайший, величайший. Ну и только чудеса могут сотворить такое чудо; другого пути нет.

У джайнов двадцать четыре тиртханкары, двадцать четыре мессии. Поскольку джайны имели двадцать четыре, то буддисты были в убытке; они имели только одного — Гаутаму Будду. На рынке, — а весь этот мир — рынок, и каждый человек — покупатель, — когда вы продаете своего мессию, свою религию, свою святую книгу, то подсчитываются все мелочи. Буддист чувствует себя в убытке, так как люди спрашивают о том, сколько было будд. Всего лишь один? Это выглядит очень бедно — джайны имеют двадцать четыре!

Индусы до тех пор имели десять воплощений Бога. Они сразу же превратились в двадцать четыре, так как десять выглядело бедно по сравнению с двадцатью четырьмя. Идея джайнов иметь двадцать четыре… До Махавиры все индусские священные писания говорят о десяти аватарах; после Махавиры внезапно происходит великое изменение — индусы начинают говорить о двадцати четырех.

Буддисты — в убытке, ведь их религия начинается с Будды, поэтому откуда еще взять двадцать три будды? Но они, должно быть, были немного более изобретательны. Они начали говорить о двадцати четырех жизнях Гаутамы Будды — и это была двадцать четвертая жизнь. Прежде он был пробужденным двадцать три раза.

Вы можете наблюдать ловкий законный процесс. У них не было исторических оснований для того, чтобы доказать, что было двадцать четыре будды. Даже сам Будда не мог говорить об этом, поскольку он был создателем. Но выдумать двадцать три предыдущие жизни было легко.

Промежуток времени — тысячи лет, и в те дни, особенно в Индии, история не была написана. Историю даже не считали предметом. Написание истории было введено в Индии мусульманами. В Индии идея была такова, что история состоит из земных, обычных, каждодневных событий, которые все время повторяются. Царь родился, царь умер; будет другой царь, и он умрет. Империи создаются и исчезают.

Если вы взглянете на миллионы лет, — в Индии было привычным смотреть на существование, простирающееся на миллионы и миллионы лет, — то что значит, если человек был премьер-министром страны в течение трех месяцев? О чем беспокоиться? В течение трех месяцев из миллионов и миллионов лет в стране очень посредственной планеты, очень посредственной солнечной системы определенный человек был премьер-министром — о чем беспокоиться? Индийская позиция такова: зачем бесполезно тратить время?

Поэтому вместо истории… индийское слово, обозначающее историю, очень значительно. Это — итихас. Это слово означает «то, что появляется и исчезает как мыльный пузырь», — конец не очень далек от начала. Поэтому вместо этого они обычно писали пураны. Сейчас слово «пураны» означает нечто не связанное с отдельными индивидуальностями, но связанное с сущностями.

Например, тиртханкара — это не просто человек. В одном творении только двадцать четыре тиртханкары, а одно творение охватывает миллионы и миллионы лет. Каждый тиртханкара просто представляет суть осознания, касающегося высочайшей вершины. За миллионы лет только двадцать четыре раза человеческое осознавание поднималось так высоко, что достигало предела.

Итак, это сущность. Когда Махавира родился и когда он умер — это история, это не имеет значения. Какая разница в том, что он родился двадцать пять веков назад или двадцать шесть веков назад, в понедельник, в воскресенье, в субботу — какое это имеет значение? Имеет значение лишь то, что сознание достигло вершины.

Если вы придете в джайнский храм, то будете удивлены, увидев двадцать четыре тиртханкары, которые все выглядят одинаково. Невозможно, чтобы все двадцать четыре человека, — а они родились в разное время на протяжении долгого периода в тысячи лет, — выглядели абсолютно одинаково. Их носы, их глаза, даже мочки их ушей… ведь мочки ушей джайнских тиртханкар должны быть такими длинными, чтобы они могли касаться плеч — на всех двадцати четырех тиртханкарах.

Вы не можете сказать, чья это статуя — даже джайны не могут сказать, чья это статуя. Поэтому у подножия статуи они вынуждены были сделать символ: лев представлял Махавиру, павлин представлял еще кого-то… Поэтому, если вы спросите джайна, то он сразу же взглянет на символ, находящийся у подножия статуи. Только благодаря символу он может сказать, кто это; иначе, все они одинаковы.

Это, конечно, не история. Никогда не могут родиться два совершенно похожих человека; невозможно отыскать двадцать четыре совершенно похожих человека. Но эти люди не беспокоятся об этих личностях — об их телах, носах, ушах; их интерес — сознание; а все остальное лишь символически представляет высочайшую вершину сознания.

Например, мочки ушей, касающиеся плеч… Возможно, изредка вам удастся найти человека, чье ухо касается плеча, но я никогда не видел такого. Я видел миллионы людей, и я смотрел на их уши, но я никогда не видел ни одного человека, чьи мочки ушей касались бы плеч. Лишь один человек, которого я знаю — он был моим одноклассником в средней школе, — у него были особого типа уши.

Он мог шевелить ими по своему желанию. Вы не можете это сделать. У вас нет мускулов; вы ничего не можете сделать своими ушами. Попробуйте что-нибудь сделать; вы ничего не сможете сделать. Но тот мальчик был просто чудо! Он мог опускать уши, поднимать их, двигать ими в разные стороны.

Сейчас он врач, но он больше всего знаменит благодаря своим ушам, а не чему-либо другому. Приходят пациенты и просят: «Доктор, пожалуйста, покажите свои уши». Я искал второго такого человека, который мог бы делать подобное еще лучше, — я не нашел ни одного. Какой-то каприз природы… Похоже, что у него в ушах мускулы и нервы, в которых нет необходимости; поэтому он и может делать ими разные вещи.

Но что те тиртханкары делали своими длинными ушами? Во-первых, это не история, поэтому это не представление реальности; это представление чего-то другого. По моему мнению, те длинные уши просто означают, что те люди были способны слушать. Ну как представить в мраморной статуе то, что они очень хорошо умели слушать? Чтобы представить это, не нужно заботиться об истории; это и есть пураны. Пураны означают, что мы заботимся о сущности.

На всех этих двадцати четырех статуях глаза наполовину закрыты. Вы можете видеть только нижнюю белую часть их глаз; с другой стороны их глаза прикрыты. Но почему наполовину? Это единственное различие, которое вы обнаружите между буддийской статуей и джайнской статуей: у статуи Будды глаза полностью закрыты.

Опять же, это не история. Глаза ничего не говорят об этих людях; они говорят о том, что человек, который достигнет высочайшего сознания, настолько совершенен, что внешне и внутренне он становится одним целым. Его полузакрытые глаза символизируют то, что внешняя половина и внутренняя половина соединяются. Вот что я подразумеваю под сущностью.

У Махавиры было двадцать три предшественника — Будда был в затруднении. И существовало столько много чудес, связанных с теми двадцатью тремя предшественниками Махавиры, что Будда выглядел просто бедным. Поэтому вначале он должен был создать миф о том, что он был и прежде двадцать три раза Буддой; и он творил чудеса, связанные с теми двадцатью тремя буддами. Возможно, чудеса, связанные с ним, выдуманы его учениками позднее, но он, должно быть, каким-то образом посвятил их в тайну.

По крайней мере, одно определенно: ни один из этих ребят не помешал своим ученикам, говоря: «Не причиняйте мне вреда». Даже если они сами не сотворили чудеса, то они позволяли это делать ученикам, оставаясь при этом безмолвными. Если вокруг витали слухи о том, что они творят чудеса или чудеса сами случались, то нет ни одного утверждения Кришны, Будды, Иисуса, Махавиры, Мухаммеда, в котором говорилось бы: нет, это были лишь слухи.

Лишь вчера моя мать говорила мне… и Вивек слышала ее разговор, впервые такой самозабвенный и такой долгий; а так, что бы она ни спросила, ответ состоит из одного или двух предложений; да или нет, и разговор окончен. Но вчера она говорила долго и была очень оживлена, поэтому Вивек спросила меня: «Что вам говорила ваша мать?»

Я сказал, что она вспоминала кое-что. Я все же не сказал ей то, о чем говорила мне мать, так как это длинная история. Она говорила мне о том, что когда я был пятимесячным в ее чреве, произошло чудо.

Она направлялась из дома моего отца в дом своего отца; а время года было дождливое. В Индии существует такой обычай, что первый ребенок должен родиться в доме отца матери; поэтому, хотя время года было дождливое и очень трудное — дорог нет — и она была вынуждена ехать на лошади, чем скорее она отправилась бы, тем лучше; если бы она ждала еще дольше, то было бы еще больше трудностей, поэтому она отправилась с одним из своих двоюродных братьев.

В середине их пути протекала большая река, Нармада. Она разлилась. Когда они добрались до лодки, лодочник увидел, что моя мать беременна, и тогда он спросил двоюродного брата моей матери: «Вы в каком родстве?»

Двоюродный брат не понимал, что попадет в неприятность, поэтому он просто сказал: «Мы — брат и сестра».

Лодочник отказал им; он сказал: «Я не могу взять вас, потому что ваша сестра беременна — это означает, что вас не двое, а трое».

В Индии есть обычай, старый обычай — возможно, он возник во времена Кришны, — что человек не должен путешествовать по воде, особенно в лодке с сыном своей сестры. Есть опасность, что лодка потонет.

Лодочник сказал: «Какая гарантия того, что ребенок в чреве вашей сестры — девочка, а не мальчик? Если он мальчик, то я не хочу рисковать, так как вопрос стоит не только о моей жизни, в моей лодке едут еще шестьдесят человек. Или вы плывете, или ваша сестра; обоих вас я не возьму».

По обоим берегам были холмы и джунгли; а лодка обычно курсировала только один раз в день. Она курсировала утром — и в этом месте река, действительно, широкая, а затем лодка возвращалась вечером. На следующее утро та же лодка отправлялась в путь опять. Поэтому моя мать или должна была остаться на этом берегу, что было опасно, или плыть к другому берегу, что было также опасно. Итак, в течение трех дней они все время просили лодочника, умоляли его, говоря о том, что она беременна и что он должен быть добр.

Он сказал: «Я не могу помочь — это не пройдет. Если вы можете дать мне гарантию, что это не мальчик, то в этом случае я могу взять вас; но как вы можете дать мне гарантию?»

Так что в течение трех дней они вынуждены были оставаться в храме. В том храме жил один святой, очень знаменитый в той местности. Сейчас вокруг этого храма возведен город в память о том святом, Сайкхеде. Сайкхеда означает «деревня святого». Саи означает «святой»; он был известен как Саи Баба. Это не тот Саи Баба, который стал всемирно известным — Саи Баба из Ширди, — но они были современниками.

Саи Баба стал всемирно известным из-за простого совпадения — Ширди находится рядом с Бомбеем; и все знаменитости Бомбея и богатые люди Бомбея стали ходить к Саи Бабе из Ширди. А чем вы богаче, чем более вы известны, чем более вы процветаете, тем больше вы нуждаетесь в том, что дает вам удовлетворение, так как весь ваш успех, ваше богатство, ваша слава не принесли вам ничего. Они самые опустошенные люди в мире. А поскольку Бомбей — мировой центр, то вскоре имя Саи Бабы из Ширди начало выходить за границы Индии; и было выдумано очень много чудес, связанных с ним.

Такая же ситуация произошла с Саи Бабой, который жил в том храме. В конце концов моя мать была вынуждена попросить Саи Бабу: «Вы можете что-нибудь сделать? Мы провели тут три дня. Я беременна, а мой брат сказал лодочнику о том, что он — мой брат, и теперь лодочник не берет нас в лодку. И вот, если вы не сделаете чего-нибудь, не скажете что-нибудь лодочнику, мы будем в затруднительном положении. Что делать? Мой брат не может оставить меня одну здесь; я не могу плыть одна на другой берег. По обоим берегам — дикие джунгли и леса; и по крайней мере двадцать четыре часа я одна должна буду ждать его».

Я никогда не встречал Саи Бабу, но в некотором роде я встречался с ним; я был пятимесячный и еще не родившийся. Он лишь прикоснулся к животу моей матери. Моя мать сказала: «Что вы делаете?»

Он сказал: «Я прикасаюсь к ногам вашего ребенка».

Лодочник увидел это и сказал: «Что вы делаете, Баба? Вы никогда не прикасались к чьим-либо ногам».

А Баба сказал: «Это не кто-либо; а ты глупец — ты должен отвезти их на другой берег. Не волнуйся. Душа, которая находится в этом чреве, способна спасти тысячи людей, поэтому не волнуйся за свои шестьдесят человек — отвези ее».

Поэтому моя мать сказала: «Насколько я понимаю, Саи Баба был мудрым человеком: он действительно одурачил лодочника! Нет никакого чуда, ничего нет. И лодки не тонут лишь из-за того, что кто-то путешествует с сыном своей сестры. В этой идее нет рациональности, она просто абсурдна. Возможно, это когда-нибудь может произойти случайно, и тогда идея станет установившейся практикой».

Я понимаю так, что в жизни Кришны брату его матери сказал астролог, что «один из детей твоей сестры убьет тебя», поэтому он держал свою сестру и своего зятя в тюрьме. Она родила семь детей, семь мальчиков, и он убил их всех. Восьмым был Кришна; и, конечно, когда родился сам Бог, то замки тюрьмы открылись, а стража быстро заснула, и отец Кришны забрал его оттуда.

Река Ямуна была границей царства Канзы. Канза был человеком, который убивал сыновей своей сестры из-за страха, что один из сыновей убьет его самого. Ямуна разлилась, а она одна из самых больших рек в Индии. Отец Кришны очень боялся, и надо было как-то переправить ребенка на другой берег, в дом друга, жена которого родила девочку, — поэтому он мог обменять их. Он мог привезти девочку обратно, так как на следующее утро Канза мог бы быть там и спросить: «Где ребенок?», собираясь убить его. А девочку он не убил бы — это должен был быть мальчик.

Но как пересечь реку? Ночью лодки не было; но реку надо было пересечь. Но если Бог может открывать замки без ключей, без чьей-либо помощи — они просто сами открылись, двери распахнулись, стража заснула, — то он может сделать что угодно.

Итак, он положил ребенка в ведро, ведро поставил себе на голову и перешел реку — нечто подобное произошло с Моисеем, когда океан расступился перед ним. На этот раз все произошло по-индийски. Такое не могло бы произойти с Моисеем, так как тот океан не был Индийским, а здесь была река.

Как только он вошел в реку, вода в реке стала подниматься. Он очень боялся: что происходило? Он надеялся на то, что вода в реке начнет убывать, но она стала подниматься. Она дошла до точки, где коснулась ног Кришны, затем она отступила. Вот индийский способ; такое больше нигде не может произойти. Как река может упустить такой момент? Когда родился Бог и он переходит реку, то для нее просто дать ему дорогу — недостаточно, невежливо.

С тех пор появилась идея о том, что существует определенный антагонизм между человеком и сыном его сестры, так как Кришна убил Канзу. Река была пересечена, вода в ней спала; она была благосклонна к ребенку. С тех пор реки гневаются на дядей с материнской стороны — все реки Индии. И это суеверие действует даже сегодня.

Я сказал своей матери: «Одно определенно: Саи Баба, должно быть, был мудрым человеком и имел некоторое чувство юмора». Но она не слушала. И о том, что произошло, стало известно в деревне, и в доказательство этого через месяц произошло другое событие, которое… В жизни происходит столько совпадений, на основе которых вы можете творить чудеса. Если вы склонны творить чудеса, то в этом случае любое совпадение может быть превращено в чудо.

Через месяц был очень большой потоп, и перед домом моей матери в сезон дождей образовывалась почти река. Там было озеро, а между озером и домом проходила небольшая дорога, но в дождливое время года прибывало столько воды, что дорога полностью превращалась в реку и озеро и дорога сливались вместе. Образовывался почти океан; куда бы вы ни взглянули, везде была вода. А в тот год, возможно, по всей Индии были небывалые наводнения.

Наводнения обычно случаются в Индии каждый год, но в тот год была замечена странная вещь: наводнения начали менять направления потоков воды в реках. Дожди были настолько сильные, что океан не мог принять такое количество воды по мере ее прибывания, поэтому уровень воды в океане поднялся, и вода потекла в обратном направлении. Когда маленькие реки впадали в большие реки, то большие реки были не в состоянии принять воду, так как они не могли удержать даже свою собственную воду. Течения в маленьких реках изменили свое направление.

Я никогда не видел подобного — я упустил также и это; моя мать говорит, что это было странное явление — наблюдать, как вода движется в обратном направлении. Она стала заполнять дома; она заполнила дом моей матери. Дом был двухэтажным, и первый этаж был полностью заполнен водой. Затем вода стала заполнять второй этаж. Идти теперь было некуда, поэтому все люди сидели на кроватях: это было самое возвышенное место. Но моя мать сказала: «Если Саи Баба был прав, то что-то произойдет». И, должно быть, было совпадением то, что вода дошла до живота моей матери, а затем стала спадать!

Два эти чуда произошли до того, как я родился, поэтому я не имею к ним никакого отношения. Но они стали известны; когда я родился, то в деревне я был почти как святой! Все меня уважали; люди прикасались к моим ногам, даже старики. Позже мне сказали о том, что «вся деревня приняла меня за святого».

Когда мне было около четырех лет, я был единственным ребенком в доме — делать было нечего, для школы еще рано, ходить было некуда. У моего деда со стороны матери был универсальный магазин, там были разнообразные вещи. Это был единственный магазин в деревне, поэтому каждая вещь… там был скорее миниатюрный рынок, чем магазин. Итак, я стал играть со сладостями и с разными вещами, и я не знаю, как мне пришло в голову… но вскоре начали постоянно приходить больные люди; там не было ни врача, ни больницы; даже на сотни миль вокруг не было больницы.

Как-то мне пришло в голову, что если люди думают обо мне как о святом, прикасаются к моим ногам, то стану-ка я давать им лекарства. А лекарства представляли собой не что иное, как смесь из нескольких сладостей, обсыпанных пудрой, размешанных в колодезной воде и разлитых в разноцветные бутылки. И, конечно, люди, страдающие от лихорадки, от головной боли или от боли в животе, обычно не умирают. И они стали выздоравливать. Они выздоравливали бы в любом случае — это не было чудом, но это стало чудом.

Мой нана, дед со стороны матери, стал говорить: «Ты испортишь мой магазин — теперь это больница! Целый день приходят люди, и иногда даже я сам вынужден давать им лекарства, а я не имею представления о том, какие это лекарства! Ты уничтожаешь мои сладости и мой магазин. Но поскольку они вылечиваются, то вреда нет, и ты продолжай».

Когда через семь лет я переехал в дом своего отца, я бросил это дело, связанное с раздачей лекарств, но люди из деревни, когда обычно приходили, то напоминали мне об этом. Они уже стали называть меня «доктор Сагиб», а я говорил: «Пожалуйста, не используйте здесь это слово, так как я полностью покончил с этой профессией. Во-первых, здесь нет сладостей; у моего отца магазин одежды, и я не могу делать лекарства из одежды. И здесь никто не знает о том, что я могу творить чудеса. Вначале люди должны узнать об этом; тогда можно творить чудеса; иначе нельзя».

Возможно, совпадения случались в жизни Будды, Иисуса, Кришны; но было бы намного честнее с их стороны, если бы они сказали о том, что это были простые совпадения, что природа не нарушила свои законы, она никого не наделила особым могуществом. Но они молчали по этому поводу. Молчание — это поддержка. Возможно, здесь не было плохих намерений, так как было замечено, что люди не ищут истину, а ищут могущество; а чудо — это символ могущества, а не истины. Истина не имеет ничего общего с чудесами.

Кто заинтересован в истине?

Все заинтересованы в могуществе.

Поэтому, когда вы видите чудотворца, вы сразу же поражаетесь: вот человек, который обладает могуществом. И это ваш глубочайший побудительный мотив — стремление к могуществу. И тогда вы начинаете следовать за этим человеком. А если кто-то пытается объяснить вам, что это не чудеса, то вы не хотите слушать, ведь он отбирает у вас это могущество, он разрушает вашу единственную надежду.

Поэтому люди, которые верят в чудотворцев, не хотят ничего слушать по той простой причине, что вы можете разрушить их веру. Вы могли бы доказать, что это или фокусы, — просто трюки, — или это совпадение, или выдуманная притча. И ведь многие вещи могут быть легко подстроены…

В Джабалпуре я знал одного человека из южной Индии. Он, должно быть, приехал из Мадраса тридцать-сорок лет назад и прожил в Джабалпуре сорок лет; он был известен как Мадраси Баба, ведь он был из Мадраса. Было известно, что он оживлял мертвецов. Я был студентом университета; я слышал об этом много раз, поэтому я собрал несколько человек и однажды ночью мы пошли к Мадраси Баба. Он обычно жил в маленькой хижине за городом, поэтому было легко найти его.

Все мы вошли в хижину и схватили его — он лежал на своей койке. Мы связали его ноги и руки, и я сказал ему: «Ты должен сказать нам правду — мы не собираемся никому рассказывать, но если ты не скажешь нам правду, то сегодня мы сотворим чудо».

Он сказал: «Какое чудо?»

Я сказал: «Сегодня мы собираемся превратить живого человека в мертвого. Прямо перед твоим домом есть большое озеро; мы собираемся бросить тебя в озеро. И мы приложим все усилия для того, чтобы ты не смог выжить. У нас есть большие камни, которые мы собираемся положить тебе на грудь, привязать тебя к койке и бросить тебя с камнями и с койкой в озеро. И ты пойдешь на дно — в том случае, если не скажешь, как тебе удавалось оживить человека».

Он сказал: «Я расскажу вам, но, пожалуйста, никому больше не рассказывайте, иначе вся моя жизнь будет погублена. Я живу только за счет этого чуда».

Я сказал: «Вначале расскажи нам». И какие же чудеса он сотворил? Один из его друзей притворялся мертвым. Он постоянно занимался йогой, они оба постоянно занимались йогой. Если вы занимаетесь йогой, то в этом случае есть возможность, что по крайней мере на десять минут вы способны остановить свое дыхание.

При определенных упражнениях можно сделать так, что ваше сердце бьется минимально, пульс — минимальный, а ваше дыхание полностью прекращается, — но не более чем на десять минут. Но десяти минут достаточно для того, чтобы доказать, что человек мертв — больше не требуется.

Однажды утром он объявил о том, что его друг умер. Пришли люди, они смотрели, щупали его пульс — пульс пропал. Дыхания не было, сердце его не билось — он был мертв. Они накрыли его, а Мадраси Баба монотонно распевал какие-то мантры на языке телугу, на своем языке, поэтому никто не знал, распевал ли он мантры или пел песни из кинофильмов. Повторив семь раз свои песни и приложив свое невидимое могущество к этому человеку, он снимал покрывало, клал свои руки на его нос, смотрел вверх — мало-помалу дыхание возвращалось, появлялся пульс, и сердце начинало биться.

Этот человек все еще жив, другой человек. И мы подтвердили эту историю и через этого другого человека; мы должны были сделать это, так как другого пути не было. Мы сказали ему о том, что Мадраси Баба сам рассказал нам всю историю, «но теперь ты тоже в такой же ситуации. Поэтому расскажи-ка нам, иначе ты умрешь; мы сотворим настоящее чудо».

И он сказал: «Это правда, я сговорился с ним: мы — партнеры. Половину из тех денег, которые он получал, он отдавал мне. В течение этих сорока лет жизнь была очень приятной — без какой-либо работы, без огорчений; люди уважают нас. Сейчас в глазах людей я — его ученик, но в действительности я — партнер в его бизнесе». Поэтому или чудеса выдумывают…

Сейчас никто не может сказать, не был ли тот Лазарь партнером в сговоре. Он был другом Иисуса — это известно. И почему только Лазарь? В то время умирало много людей. Для того чтобы сотворить чудо, он должен был ждать смерти Лазаря? А Лазарь был молод — ему еще было рано умирать. Он был другом Иисуса, поэтому очень возможно, что Иисус сказал ему: «Лишь притворись, что ты мертв». Он изучил всю практику йоги в Индии, в Египте; в обеих этих странах знают секреты остановки дыхания.

Или это совпадение, или сговор, или это просто выдуманный миф. Но можно легко судить об этом.

Иисус может оживлять мертвеца, но когда он сам чувствует жажду, находясь на кресте, то он не может материализовать хотя бы один стакан воды или кока-колы. Это было бы настоящим чудом, если бы он произвел кока-колу. В этом случае я никогда бы не говорил, что чудес не бывает, поскольку произвести кока-колу в то время было невозможно. Даже сегодня вы не можете создать ее, так как секрет производства кока-колы держат в абсолютной тайне; нет способа… В мире так много прохладительных напитков, но ничто не может приблизиться к кока-коле.

Если бы Иисус произвел напиток с этикеткой кока-колы, и саму бутылку, и все остальное, то другого доказательства не потребовалось бы; эту бутылку кока-колы могли бы хранить в Ватикане.

Но все то, что он делал, не имеет большого значения; и он не мог этого делать, поскольку сам очень нуждался. Он мог оживить мертвеца, но не смог изменить тех апостолов, преобразовать их бытие.

Что же сказать о превращении — даже в последнюю ночь, перед тем как умереть, Иисус говорит им снова и снова: «Бодрствуйте, не засыпайте! Это моя последняя ночь; сегодня ночью собираются схватить меня. Бодрствуйте для того, чтобы я мог молиться в тишине, — и будьте начеку!»

И через каждый час, когда он приходит, он застает своих учеников заснувшими, храпящими. Он будит их и снова говорит им: «Вы забыли?»

Итак, с этими глупыми людьми Иисус напрасно потратил всю свою жизнь — с людьми, которые даже не были способны бодрствовать одну ночь. Хотя учитель должен быть распят на следующий день, даже из любопытства можно было бы бодрствовать; но там нет даже любопытства. В тот момент, когда Иисус идет за кусты для того, чтобы помолиться… а почему он идет за кусты? Я не понимаю это. Можно пойти за кусты, чтобы помочиться, но не помолиться; но в этом случае был бы неприятный запах.

Ему следовало бы остаться среди тех глупцов и молиться там; это, по крайней мере, заставило бы их бодрствовать. Но ходить за кусты… Снова и снова, всю ночь продолжается драма, но они не готовы. Вы не можете хоть сколько-то изменить умы людей, но можете воскрешать людей из мертвых. Не похоже на то, чтобы это было возможно.

Существуют чудеса, связанные с Буддой; когда он проходит мимо, деревья распускают листья. Весь лес мог быть высушенным, если стояла осень, и все листья опали, но если Будда идет лесом, то это выглядит непочтительно — эти голые деревья без листьев; нет цветов. Нет, внезапно весь лес меняет свой облик впервые за миллионы лет; внезапно появляются листья, внезапно появляется зелень, цветы, фрукты.

Я могу сказать, что это, должно быть, миф, так как у Будды был личный врач, постоянно сопровождавший его, его Дэварадж. Для чего? Если даже деревья понимают, неужели его тело не поймет? Самый знаменитый врач тех дней, Дживакар, был постоянно с ним, как тень, заботясь о его теле, — и все же он умер от отравленной пищи. Не величественная смерть, — а от отравленной пищи.

Можно простить какого-нибудь обжору, умершего от отравленной пищи, но не Будду. Яд не уважал Будду, пища не уважала Будду, тело не уважало, — а деревья, лес и горы уважали его.

Он сидел, медитируя, а его брат, его родной брат, Дэвадатта, который был его последователем… но он хотел, чтобы Будда объявил его своим преемником. Будда сказал: «Это невозможно.

Ты не способен занять такой пост. А есть люди — Махакашьяпа, Сарипутта, Моггальяна, — много людей, которые уже просветлены. Как я могу провозгласить тебя, непросветленного человека, своим преемником? Я не собираюсь провозглашать своим преемником кого угодно, так как есть очень много людей, способных быть моим преемником — как я должен выбирать?»

Но Дэвадатта был очень разгневан, так разгневан, что он покинул Будду, забрав с собой пять тысяч учеников Будды. И он испробовал много способов для того, чтобы убить Будду. Одним из способов был следующий: когда, сидя на скале, Будда медитировал, Дэвадатта столкнул огромный камень с вершины горы, чтобы точно поразить Будду.

И камень раздавил бы его — шанса на спасение не было, — но, летя вниз, камень подумал: «Там Будда, и было бы неправильно падать вниз обычным путем». Он летел вниз, но изменил направление, — что очень странно, так как не было причины изменять направление; не было препятствия, чтобы оно изменило направление падения.

Дэвадатта привел бешеного слона, который был известен тем, что убил многих людей, поэтому его всегда держали в цепях. Он привел его и оставил без цепей у того места, где сидел Будда. И слон бросился, ведь после многих дней у него появилась возможность кого-то убить. Он был кровожаден. Но, подойдя близко к Будде… внезапная остановка: нет, это. не тот человек, которого следует убивать. Он нагнулся, опустился на колени и прикоснулся к ногам Будды.

Итак, если слоны, бешеные слоны, камни и деревья так бережно относятся к Будде — и я хотел бы, чтобы они были так заботливы; вреда в этом нет. Я хотел бы, чтобы они были так заботливы о каждом; почему только о Будде? Но когда он поглощает отравленную пищу, его собственное тело не беспокоится; яд его тоже не заботит. Это доказывает то, что все притчи — прекрасные притчи — выдуманы для того, чтобы сделать из Будды сверхчеловека.

То же самое относится и ко всем вашим чудотворцам. По моему мнению, чудо — это нечто, идущее против природы, против существования; следовательно, оно невозможно. Да, ваш ум хочет его, так как ваш ум болен. Он голоден по могуществу и хотел бы, чтобы его учитель был могущественным человеком. Тогда, конечно, можно надеяться, что когда-нибудь и вы сможете устроиться так же, — служа учителю, доверяя учителю, отдавая всего себя учителю, — вы сможете сами обрести могущество.

Глубокое стремление к могуществу — вот что все время, снова и снова, спрашивает, случаются чудеса или нет.

Я категорически говорю, что они никогда не случались, поскольку в самой природе вещей чудо есть абсурд. Оно просто означает, что внезапно природа забывает свои законы; существование меняет свое направление. Нет, существование — это красота, оно приравнивается ко всему, почти ко всему. И это хорошо, что оно красиво и одинаково; иначе будет иметь место точно такая же бюрократия и иерархия, которая есть во всех правительствах.

А ведь именно это пытались создать религии. Что такое христианство? Определенный тип бюрократии от Бога, Святого Духа, Иисуса, мессии; затем папа, его представитель; затем кардинал, затем епископ и так далее и так далее… это идет до последнего деревенского священника.

Это иерархия, бюрократия. Но все основано на чудесах Иисуса. Вот почему я хочу как можно сильнее нанести по ним удар. Если они полностью разбиты, то в этом случае вся иерархия и бюрократия распадается; больше ничего не существует, что бы поддерживало их. И то же самое относится ко всем религиям.

Я знаю только об одном чуде, которое не включено в ваш вопрос о чудесах; и это чудо — скачок сознания от Учителя к ученику.

Происходит нечто, но это не сделано Учителем, это не сделано учеником. Оба удивлены, когда это случается.

Учитель доступен.

Если ученик тоже доступен, то это просто случается.

Вот единственное чудо, которое я знаю.

Но оно не должно быть классифицировано вместе с остальными чудесами, так как оно, в действительности, — высший закон существования. Это не нечто такое, что против существования; это нечто, что является самой глубокой, самой центральной, самой основной частью самого существования.

Ищите это чудо, ждите это чудо и забудьте весь абсурд обо всем остальном.

Если вы действительно хотите быть религиозными, если вы действительно хотите быть преобразованными, то в этом случае вы должны разрушить все барьеры между собой и преобразованием, которого вы ищете.

Да, это чудо возможно. Это чудо возможно в любой момент — здесь, сейчас. Поэтому готовьтесь к нему. Не копайтесь в дерьме.