Битва на поле Куликовом

КАК РАСКОЛОЛСЯ ВТОРОЙ ОРЕХ

Узнал князь Дмитрий Иванович, что ездили от Михаила тверского в Орду Иван Вельяминов да купец Некомат, те самые, что переметнулись из Москвы в Тверь. Видно, много всякой напраслины вложили они в свой наговор против Москвы, коль во второй раз дал Мамай ярлык тверскому князю, да еще обещал ему быть подмогой в борьбе с Дмитрием.

Великий князь московский тут же начал собирать полки. На этот раз девятнадцать русских князей откликнулись на его зов и привели свои рати к Волоку-Ламскому, чтоб уже всем вместе идти на Тверь. Собравшиеся осуждали Михаила, обвиняли в измене, укоряли, что не раз приводил на Русь Литву. А теперь вот зовет Мамая.

«Подчинишься воле моей, тверской князь, — думал Дмитрий, оценивая силы прибывших ратей. Послал он и за новгородцами. — Должны прийти, — рассуждал московский князь. — У них свои счеты с Тверью».

И не ошибся Дмитрий: пришли новгородцы. Так спешили, чтоб не опоздать к битве, что делали в день по шестьдесят пять верст.

Двадцать девятого июля 1375 года собрались все.

И началась новая война с Тверью, главной соперницей объединения русской земли под началом Москвы.

Михаил заперся в своем стольном городе и приготовился к осаде. Он рассчитывал продержаться до прихода помощи из Литвы. И на Мамая надеялся: ведь обещал татарский хан подмогу в борьбе с Москвой.

Пятого августа войска Дмитрия подошли к Твери.

А восьмого москвитяне приступом пошли на город: прикатили к самым стенам осадные башни на колесах — туры и примет метали, зажгли стрельницу на Тмацком мосту. Тверичи загасили огонь. Решился Михаил на храбрую вылазку: его рати отбили противников, пожгли и порубили туры. Бились они так отчаянно, что вечером москвитяне отступили от города.

Князь Дмитрий знал, что не так-то просто одолеть Тверь, потому и собрал своих подручных князей, потому и дожидался новгородцев.

Тверской князь ликовал: первые атаки отбиты.

Наутро тверичи услышали вместо жужжания стрел стук топоров. Вышли на крепостные стены и увидели: люди московского князя окружали их город тыном. «Ясно. Хотят взять нас измором!..» — понял Михаил тверской.

А войска свои Дмитрий разместил по ту и другую сторону Волги. И мост построил. Теперь никто не мог прийти в Тверь ни с хлебом, ни с какими другими товарами.

— Ничего. Продержимся до прихода Литвы и Мамая, — говорил Михаил своим боярам.

Четыре недели простоял Дмитрий под Тверью. Четыре недели тверичи сидели в тяжкой осаде. Начался голод среди мирных жителей. И возроптали люди. Пришли к хоромам Михаила.

Вышел князь — несметная толпа перед ним. И так тихо, что слышно, как в синем небе птицы в полете попискивают.

Стоят в молчании супротив друг друга Михаил Александрович и простые люди его стольного города. И страшно было это суровое молчание. Так замирает все перед первым порывом бури.

Не выдержал Михаил.

— С чем пришли, тверичи? — спросил он сдавленным от несмиренного волнения голосом.

И тогда закричали со всех сторон:

— Проси мира у князя московского!

— Смерть по дворам ходит!

— Мирись с Москвой, княже Михаил!

Поднял руку Михаил Александрович.

— Немного терпеть осталось, тверичи! — сказал князь Михаил. — Придет скоро помощь нам от Литвы и Орды!

Жестокими стали лица.

— Не нужен нам тут Ольгерд, не нужен и татарский хан!

— Сам к Дмитрию с миром не пойдешь — мы ворота откроем!

И понял князь Михаил: нет у него другого исхода. Запросил он мира у великого князя московского Дмитрия Ивановича, отдаваясь на его волю.

Пятнадцатого сентября мирный договор был заключен. Он начинался так:

«По благословенью отца нашего Алексия, митрополита всея Руси, на сем, брате молодший, князь Михайло Олександрович, целуй мне крест, к брату старейшему, князю великому Дмитрию Ивановичу, и к моему брату князю Володимеру Андреевичу… за свои дети, и за свои братаничи».

Признавал себя по этому договору князь тверской «братом молодшим», то есть подчиненным Дмитрию, равным удельному князю серпуховскому Владимиру Андреевичу. Обязался Михаил тверской не добиваться больше великого княжения ни через татар, ни самостоятельно. Должен был он выступать вместе с московским князем не только тогда, когда Орда нападет на Москву, но и если Москва пойдет против татар. Соглашался тверской князь отказаться от союза с Литвой. И должен был желать Дмитрию добра всегда и во всем без обмана.

«Еще один орех раскололся», — думал Дмитрий, возвращаясь в Москву.