Битва на поле Куликовом

ТРУБЯТ ТРУБЫ НА КОЛОМНЕ

За несколько верст до Коломны, в устье реки Сиверки встретили Дмитрия воеводы собравшихся здесь полков.

А простой народ стоял вдоль дороги на Коломну, по которой следовал великий князь; всяк стремился увидеть Дмитрия Ивановича своими глазами.

На следующий день после заутрени услыхали коломенцы пение громких ратных труб: то на широком Девичьем лугу строились конные и пешие рати. Происходил великокняжеский смотр всему войску. Пестрые разноцветные значки на высоких древках княжеских знамен рассказывали, кто из князей пришел сюда со своими полками и дружинами.

Дмитрий Иванович с князем Владимиром Андреевичем объезжал войско.

— Сколько же пришло сюда ратей? Сколько тут стоит воинов? — спросил у брата Дмитрий.

— Слышал я, что полтораста-двести тысяч, — ответил князь Владимир. — Посчитать бы надобно; пастух должен ведать, каково его стадо.

И начал великий князь Дмитрий Иванович рядить полки для ратного дела: назначил каждому полку воеводу — храбрейшего и опытнейшего князя, уряжал полки так, чтобы войско и в походе сохраняло боевой строй, чтоб никто не смог застать его врасплох.

Была назначена крепкая сторожа, отборный конный отряд, и командовал им смелый и искусный воин Семен Мелик. Это было боевое охранение, и задачу перед ним князь поставил ответственную: выходить на несколько переходов вперед, устанавливать местонахождение противника, добывать «языка» и выяснять замыслы и действия Мамая. Кроме того, в ведении Семена Мелика была также и разведка, в которую входили самые отважные и опытные ратники. У них были лучшие кони, быстрые и выносливые. Отряду придется уходить еще дальше в степь и даже проникать в Мамаевы тылы: каждый шаг врага должны знать русские.

Урядил Дмитрий и передовой полк. Он будет завязывать бой. Назначил главные силы — большой полк, полк правой руки и полк левой руки. И еще учредил князь засадный полк: он будет спрятан и, когда понадобится, внезапно обрушится на врага.

Перед выходом из Коломны Дмитрий призвал к себе десять купцов-сурожан, которых взял с собой в качестве проводников русского войска. Они не раз бывали в Орде и очень хорошо знали дороги в придонских степях, татарские зимовья и кочевья.

Великий князь спросил их, какой самый короткий путь они знают к верховьям Дона.

— Через середину Рязанского княжества, — ответил один из них.

Задумался князь: «Эту дорогу может преградить Олег рязанский и, навязав сражение, задержать наши войска. Не дело в битве с Олегом проливать русскую кровь. Не с ним идем мы воевать».

— А коль направиться по окраинным рязанским землям, на сколько времени удлинится наш путь? — снова опросил Дмитрий.

— На полтора суток, господине княже, — ответил тот же купец.

«Лучше полтора суток потерять, — решил Дмитрий, — чем задержаться невесть на сколько».

Пробыв в Коломне два дня, русские войска в походном боевом порядке покидали город.

Дмитрий вел свое войско к устью реки Лопасни, что впадала в Оку в ста двадцати верстах от Коломны. Там была Сенькина переправа.

А за Окой начиналась рязанская земля. И хотя, как доносила разведывательная сторожа, князь Олег стоял в бездействии, Дмитрий опасался встречи с ним. Начиная переправу, великий князь дал каждому полку строжайший наказ: «На рязанской земле не касаться никого и ничего. Ничего ни у кого не брать».

Первой переправилась конница, а затем пешие полки, но пеших пришло пока мало. Они двигались медленно. Их надо было ждать, и это очень огорчало Дмитрия Ивановича. Но тут подоспел воевода Тимофей Васильевич с полками, которые явились в Москву уже после ухода Дмитрия. Вот он-то и был оставлен на переправе, чтобы встречать опоздавшие дружины, отставшие пешие войска и отсылать их вслед за главными силами, предупреждать, чтоб ни один из мирных жителей Рязанского княжества не был обижен ими.

Разведка принесла князю Дмитрию новые тревожные вести: литовское войско во главе с Ягайлой подходит к Одоеву.

Дмитрий заспешил, потому что стремился быстро, скрытно и внезапно появиться перед Мамаем. Во что бы то ни стало надо первым подойти к верховьям Дона, выбрать место для боя и заставить биться Мамая там, где укажет ему он, Дмитрий. Тогда и бой пойдет, как задумает великий князь.

Спешил Дмитрий, чтобы Мамай, Олег рязанский и Ягайло литовский не успели соединить свои силы. Покидая переправу, Дмитрий Иванович послал в Москву гонца с вестью: «Русские рати благополучно переправились через Оку». И повел великий князь свое войско в верховье Дона.

Четвертого сентября русские подошли к месту, называемому Березуй. Сюда же явились для соединения с Дмитрием литовские князья Андрей Ольгердович полоцкий с отрядом псковичей и брат его Дмитрий брянский с воинством своим, потому что они оба были во вражде великой со своим братом по отцу, Ягайлой, который после смерти Ольгерда занял его престол.

Стекались к Березую и пешие, простые люди со всех русских земель и градов. Шли поодиночке, по двое, по трое, а чаще целой толпой.

Оказались тут и друзья — пешие ратники Юрка-сапожник, Доронка-кузнец, Ерофей, старый Фрол да плотник Степан. А когда воевода строил их в боевые ряды, стали рядом с ними, плечом к плечу, бывшие поджигатели боярина Юрия Михайловича — Фетка-смутьян и Тришка-ратай.

— Вот и добре, — сказал Фетка, оглядывая могучие фигуры трех молодых друзей, — с такими воинами никакой ворог не страшен.

— Скоро встретимся в чистом поле… — жарко сказал Доронка.

И великому князю Дмитрию Ивановичу в священный бой за Русь не терпится. Но не должен он спешить — на нем за все ответ.

Снова посылает Дмитрий Иванович сторожу наблюдать за неприятелем.

— Только непременно повидайте татарские полки, — наказывает он воеводе, расторопному боярину Семену Мелику, который на этот раз отправляется в Дикое поле сам вместе с избранными им смельчаками.

Шестого сентября русское войско подошло к Дону.

Неожиданно появились ведомцы[20] от Семена Мелика: привели «языка», знатного татарина из свиты самого Мамая. Вот так удача!

Под угрозой жестокой пытки царедворец сказал:

— Ныне Мамай на Кузьминой гати, не спешит. Ожидает Олега рязанского и Ягайлу Ольгердовича литовского. А о том, что князь Дмитрий собрал рати и идет на него, не знает. И даже не думает о встрече с ним. И будет здесь великий хан через три дня, перейдет на левую сторону Дона.

— А какова сила Мамаева? — спросил пленного Дмитрий.

— Сила неисчислимая. — И потупил пленный голову, скрывая во взоре злорадство.

В походном цветном шатре на военном совете, который собрал великий князь Дмитрий Иванович, решали, где быть битве: на этой стороне Дона или перевозиться войскам на ту сторону?

Разгорелись жаркие споры.

— Веди нас, княже, за Дон! — советовали одни.

— Не ходи, князь, — остерегались другие.

— Не перевозись. И Олег рязанский стоит против нас, и Ягайло литовский…

— Коль останемся здесь — слабы будем. За спиной широкое поле, есть куда бежать. А переправимся за Дон — крепки и мужественны станем. Крепко стоять будем и одолеем Мамая. А нет, так умрем все, как один, общей смертью. А силы их великой не бойтесь, не в силе бог, а в правде!

Когда споры затихли, поднялся великий князь и сказал:

— Братья, ведайте, что я пришел сюда не затем, чтобы на Олега смотреть или реку Дон стеречь, но дабы Русскую землю от пленения и разорения избавить либо голову свою за всех положить. Честная смерть лучше плохой жизни. Лучше было бы совсем не идти против безбожных татар, чем выступить и, ничего не сотворив, возвратиться восвояси. Ныне же пойдем за Дон, а там или победим и все от гибели сохраним, или сложим головы свои за землю нашу Русскую!

И повелел князь Дмитрий рубить деревья и хворост в березовых дубравах и наводить мосты для пехоты. А для конницы искать броды.

На следующий день прискакал к великокняжескому шатру Семен Мелик:

— Главные силы Орды подходят к Куликову полю. Конники из моего отряда уже бились с ними! Теперь Мамай знает, что мы тут. Гляди, не началась бы битва завтра.

Пришла ночь и спрятала от вражеских глаз переправу русского войска.