Боевой маг

Глава 23

КРАТКОЕ ВРЕМЯ радости от возвращения Элис, хотя и с примесью грусти. Утро быстро приближалось, и команда Флетчера должна была уже давно уйти.

Их настойчивость еще больше усилилась, когда Ловетт напомнила, что студент способен отправить записку летающим демоном, и, скорее всего, у Форсайтов были шпионы даже среди простолюдинов в Вокане. В конце концов, они уже получили преданность двоих: Атласа и Джеффри. Впечатлительного первокурсника, ошеломленного предлагаемой дружбой богатой благородной семьи, можно было легко купить.

Ловетт уже рассказала королю и Арктуру о том, что произошло во время миссии. Поэтому Флетчер рассказал об их путешествие по эфиру, прерываемый другими, где он пропускал некоторые важные детали. Откровения о его беседе с Ханом, насчёт обращения орков с Элис, вызвали гнев всех и тираду яростных ругательств Ловетт.

К концу, горло Флетчера было сухим и хриплым, остальная часть стола задумалась над их затруднительным положением в тусклом свете очага. Сильва закончила рассказ кратким изложением содержания журнала Джеффри, и теперь она ходила вокруг стола, пока они переварили новую информацию.

Кресс первой нарушила мрачную тишину.

— Разве это очевидно? — спросила она, беря тонкую тетрадку из рук Арктура и держа её навесу. — Всё это. Доказательства. Доказательство того, что Джеффри был предателем, доказательство того, что он стоял за каждым взрывом, каждой смертью, черт возьми, за всем, что человечество возложило на гномов за последний год.

Тишина.

— Они узнают, что я не убивала Руфуса и что нападения наковальников не имели ничего общего с гномами, — продолжила она, размахивая журналом. — Этого достаточно, чтобы Захариа Форсайта и инквизитора Рука бросили в тюрьму.

Ничего. Она повернулась к Гарольд, раздражаясь.

— Что Вы собираетесь с этим делать? — спросила она, вынимая письмо из журнала и держа его перед лицом короля. Флетчер не мог не усмехнуться. Король или не король, Кресс не церемонилась.

— Не всё так просто, — ответил Гарольд, возмущённый её дерзостью. — Кому я должен отдать это? Пинкертонцам? Инквизиции? Они все в руках у моего отца. Даже большинство судей находятся под его влиянием.

— Но вы король…, — сказала Кресс, её брови нахмурились в замешательстве.

Флетчер понял её замешательство. Он сказал остальным, что Гарольд хотел помочь гномам и из-за этого отдалился от своего отца. Но никогда не говорил, что именно Альфрик держал власть в Гоминиуме, а его сын Гарольд был королем только номинально. Даже Ловетт и Арктур выглядели удивлёнными. Для них это также было новостью.

Король вздохнул и потер виски.

— Мой отец правит в тени, — сказал Гарольд. — Я не более, чем подставное лицо, кто-то, кто ответит за всё, если что-то пойдёт не так. Он хочет уничтожить гномов, и ищет повод сделать это уже давно. Его цели совпадают с целями триумвирата.

— Что насчет Совета? — с вызовом спросила Кресс. — А законов, которые вы приняли, позволяющих гномам сражаться, и отмена детских квот? Это тоже Альфрик?

Гарольд вздрогнул.

— Это правда, что у меня есть большинство в Совете, имеющим некоторые полномочия в отношении верховенства закона, что позволяет мне принимать незначительные меры. Но для чего-то подобного… нет.

— Можем ли мы пойти к генералам армии, мой король? — сказал Арктур, неожиданно склонив голову в почтении. Его намерение было ясно — убедить Гарольда в своей преданности.

— Да, — сказала Ловетт, коснувшись губ пальцем. — Не могли бы Вы представить им доказательства?

— И бросить эту страну в гражданскую войну? — спросил Гарольд, выплёвывая слова, как кислоту. — Многие генералы на стороне триумвирата, тоже и с дворянами. Позвольте мне обрисовать картину.

Он встал и оперся костяшками пальцев на стол.

— Я бы созвал собрание генералов и дворян, чтобы показать им письмо из дневника. Некоторые бы поверили в это и призвали к аресту преступников; другие, как мой отец и его друзья, сказали бы, что вы сфабриковали это и настаивали бы на своём. Линии будут нарисованы, стороны будут приняты. И в середине всего этого прибывают гномьи рекруты. Восстание в разгар гражданской войны. Вы можете представить этот хаос?

— Это не всё, — сказала Сильва тихим взволнованным голосом. — Вы будете иметь конфликт не только с гномами. Если ордер на арест будет вынесен против меня, дочери вождя, эльфийский совет также вступит в войну со всем Гоминиумом. Пока мы разговариваем, наша армия уже собирается, чтобы помочь в вашей войне. Только теперь она будет использована против вас.

Гарольд повернулся к ней, потрясение отразилось в его чертах.

— Я не думал об этом, — горько сказал он, вытирая лицо. — Эльфийская армия только мобилизуется, но она вступит в Гоминиум, когда будет готова.

— И все солдаты с северных границ ушли, — прошептал Арктур, ужаснувшись.

— Как только они узнают, что вы все вчетвером живы, тут же будет выписан ордер на ваш арест, — сказал Гарольд. — Может быть, я смогу убедить их вычеркнуть Сильву, но к тому времени может быть слишком поздно…

Он вздохнул и постучал костяшками пальцев по лбу.

— Итак, война с эльфами, если я не обеспечу тебе безопасность… и война с гномами независимо ни от чего.

— Да, увидев смерть Руфуса, весь Гоминиум считает Кресс убийцей, — сказал Арктур. И теперь они еще более убеждены, что атаки наковальников были организованы гномами. Ситуация скоро достигнет точки кипения.

— Когда прибудет пополнение гномов, мой отец отправит пинкертонцев, захватить их квартал, — сказал Гарольд. — Он сказал мне об этом и не изменит своего мнения, независимо ни от чего. Бои начнутся той же ночью.

Ловетт закончила его мысль.

— Затем, когда мы нападаем друг на друга, передовые линии останутся незащищёнными, Хан нанесёт удар и уничтожит всех нас.

Комната молчала после её слов, тяжесть ужаса повисла в воздухе.

— Так что мы должны делать? — наконец спросил Флетчер. Теперь он был зол. Разгневанный тем, как жадность и ненависть нескольких жаждущих власти людей приведут к смерти тысячи невинных людей. Разгневанный тем, что он и его друзья каким-то образом оказались в центре всего этого. Пульс стучал в ушах.

— Мы доберёмся до эльфов в Великом Лесу, — сказал Гарольд. — Вы будете там в безопасности, если…

— Нет, — прервал Отелло, подняв руку. — Я не пойду. Если будет война, я буду здесь, защищая свою семью, а не спрячусь, как какой-то обычный преступник.

— Я тоже остаюсь, — сказала Кресс, скрестив руки на груди.

— Разве вы не понимаете, вы только усугубите ситуацию, — прорычал король. — Даже если вас не поймают, пинкертонцы начнут искать вас, выламывать двери, разрушая дома гномов. Восстание гномов начнётся завтра. Если станет известно, что вы сбежали и эльфы дали вам убежище… этого не произойдет. Это позволит выиграть время.

Отелло откинулся назад и закрыл глаза. Для всего мира это выглядело как будто он спал, если бы не белые костяшки его сжатых кулаков.

— Если вспыхнет война, будет нанесен ущерб, — сказал Гарольд, мрачным голосом. — Тогда вы можете вернуться. А сейчас, вы отправитесь к эльфам, пока я пытаюсь предотвратить катастрофу. Честно говоря, ваше появление всё усложнило. Просто делайте, что говорят. В данный момент, у меня есть более насущные проблемы, чем ваша безопасность.

Какие могут быть проблемы? — огрызнулась Кресс, её губы были напряжены от гнева. — Если пинкертонцы нас арестуют, на ваших руках будет еще один открытый суд, с последующей быстрой казнью. Вспомните, как близко вы приблизились к войне в прошлый раз, когда Отелло предстал перед судом за измену? Правильно: я и каждый гном в гетто, знали, что может произойти, если бы Отелло был казнен.

Гарольд повернулся к Кресс с ледяным взглядом.

— В свете преступлений Кресс и нападений наковальников мой отец сделает объявление всему Гоминиуму, когда вернутся гномы, об отмене прав, которые мне удалось дать гномам за последнее десятилетие. Законы о детской квоте вернутся, солдаты-гномы будут лишены своей формы. Что еще хуже, он введёт губительные налоги для гномьих предприятий и введёт комендантский час, так что гномы не смогут ходить по улицам после наступления темноты.

— Почему? — произнёс Флетчер.

— Потому что он хочет, чтобы гномы-рекруты разозлились, когда доберутся сюда, — зарычал Гарольд. — Представьте себе несколько сотен вооруженных гномов, которым говорят, что они больше не граждане или солдаты, после года обучения и страданий на эльфийских границах. Затем им прикажут вернуться домой до наступления темноты под угрозой ареста, а когда они доберутся туда, войдут пинкертонцы, патрулируя улицы и запугивая их семьи.

— Они взбунтуют, — тихо сказал Отелло. — И Альфрик назовёт это восстанием.

— Ты прав, — сказал Гарольд. Он повернулся к Кресс. — Ты видишь? Мне нужно предотвратить это. Вы поможете выиграть мне несколько дней для манёвра.

Флетчер не мог поверить своим ушам, что Альфрик мог быть таким бессердечным. Его нужно остановить.

— Каков ваш план? — спросил Флетчер.

— Капитан, если хочешь. — Гарольд откинулся на спинку стула, прикрывая глаза одной рукой, а другой указывая на Ловетт, как бы слишком уставший, чтобы объяснить.

— Камни видения, — сказала она, наклоняясь к столу. — После вашей миссии триумвират собрал их все, связал с одним диким клещом, а затем перераспределил по Гоминиуму. Альфрик планирует сделать свое объявление через кристаллы. Если Гарольд сможет убить или захватить клеща, это задержит объявление на время достаточное, чтобы рекруты-гномы прибыли. Конечно, они могут бунтоваться по прибытию, но это только начало.

— Это всё? — спросил Отелло, устраивая подбородок на руках.

— Есть длинный и короткий путь, — сказала Ловетт. — И кое-что другое. Альфрик может передавать свой голос через кристаллы.

Это было новостью для Флетчера. — Я думал, это невозможно, — сказал он, его брови изогнулись от удивления.

— Так и было, но Электра работала в своей лаборатории, пока вы отсутствовали, — объяснила Ловетт. — Я помогаю в её алхимических экспериментах.

Она достала из кармана и бросила на стол магический кристалл. Поверхность была с оттенком черного, затем изображение переместилось к потолку библиотеки, когда Валенс вылез из кармана формы Ловетт. Он гудел у неё на плече, и мгновенно Флетчер услышал очень слабый гул от камня. Ловетт повернула голову и приблизила рот к клещу. Флетчер, увидел движение губ, услышал, как она говорит: Ты слышишь меня?

Но слова исходили не из её рта. Они пришли из камня, громко. Звук был жестким и грубым, но безошибочным. Ловетт усмехнулась.

— Камень вибрирует на той же частоте, что и мой голос, создавая звук с помощью ревербераций. Это как струна на скрипке. Всё, что для этого требуется — это использование заклинания усиления на кристаллах корунда, и чтобы они заряжались небольшим количеством маны. Конечно, заряд когда-нибудь закончится, но вибрации очень мало используют его.

— Не знаю, чему ты улыбаешься, — огрызнулся Гарольд. — Я бы хотел, чтобы вы никогда не публиковали свое открытие. Это идеальная пропагандистская машина для моего отца. Он ежедневно произносит речь о том, что гномы стоят за нападениями наковальников, как они убили бедного, невинного Руфуса в качестве предупреждения нам. Меня тошнит от этого.

— Жаль, что у нас не было этой возможности раньше, — тяжело выдохнул Флетчер. — Все бы услышали признание Джеффри.

Сильва встала. Последние несколько минут она сидела молча, но теперь её рот был полуоткрыт, а глаза блестели в тусклом свете огня.

— Есть способ, — выдохнула она. — Он может всё разрешить.

Флетчер уставился на нее, не в силах поверить в услышанное. Что за идея у неё?

— Вам не нужны генералы, — продолжала Сильва, обращая свой взгляд на Гарольда. — Или нобили. Вам нужен народ.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Гарольд. — Какой народ?

— Почему, по-вашему, Альфику нужно выступить с этими речами? — спросила Сильва. — Почему он и триумвират отправили Джеффри во фрейм Кресс? Почему они установили эти бомбы? Потому, что они нуждаются в народе Гоминиума на своей стороне. Солдаты, фермеры, кузнецы, шахтеры, заводские рабочие. Они — бюджет войны. Считаете ли вы, что он мог бы разрешить массовую резню гномов без их поддержки? Без этой сфабрикованной лжи?

Гарольд уставился на Сильву, его лицо было невыразительным; единственный признак эмоции — мягкое движение челюсти, когда он стиснул зубы.

— Это правда, — сказал он наконец. — Конечно это правда. Если люди узнают, что гномы невиновны, что их обманули, они никогда не позволят этому продолжаться или преступникам остаться безнаказанными.

Она замолчала, словно удивилась своим словам.

— Что вы ожидаете от меня? — вздохнул он. — Сделать своё объявление, показать записи? Мой отец постоянно присматривает за мной, а завтра вечером на балу я должен официально утвердить благородные дома Серафима и Дидрика. Я никак не смогу незаметно ускользнуть и добраться до клеща.

— Но не мог… — начала Кресс, но Гарольд резко прервал её.

— И даже если бы мне удалось добраться до него, что тогда? Мой отец узнал бы, что я пошёл против него. Это была бы гражданская война, со знатью и генералами по обе стороны. Нет, это не сработает.

— Не ты, — сказал Отелло, поднимая голову с рук. Он повернулся к Флетчеру и медленно кивнул. Это было безумие… но это был их единственный выход.

— И кто тогда? — прорычал Гарольд.

— Мы, — сказал Флетчер.