Боевой маг

Глава 32

ЭТОЙ НОЧЬЮ ПРАЗДНОВАЛИ. «Наковальня» снова открылась, доски на окнах срывались и сжигались в камине, а из подвала вынесли покосившиеся столы, которые заставили пивом и едой.

Большинство гостей были рекрутами гномов, ушедшие из своего лагеря за пределами Корсилиума. Трудно сказать, сколько их набилось в здание, Флетчер очутился рядом с низким столом со смуглыми гномами, сопротивляясь искушению попробовать пива, которое они щедро предлагали ему каждые несколько минут.

Они все знали, кто он. Знали, что он и его друзья сделали для гномов. Перед ним стояло больше кружек пива, чем он мог осилить. Утред провел большую часть последних дней в серьёзных беседах с рекрутами. Именно он отвечал за их действия в тот день, хотя никакой гарантии не было.

Песни гномов звучали одновременно в разных концах зала, каждая из которых пыталась заглушить другие в какофонии глубоких голосов. Сильва и Кресс были приняты на противоположном столе, и их высокие голоса выделялись на общем фоне, подбадривая окружавших их мужчин. Странный инструмент, похожий на смесь волынки и трубы, играл мелодию, которая каким-то образом оказалась единственной, под которую никто не пел.

Вся семья Торсейджер была занята за барной стойкой, счастливое воссоединение Отелло и мужской половины семьи быстро было вытеснено необходимостью обслуживать десятки голодных гостей. Традиционная еда гномов вырывалась из маленькой мини-кухни с впечатляющей скоростью и исчезала в глотках так же быстро.

Флетчер позволил голодным солдатам угощать его, наслаждаясь разнообразными закусками и ароматами. Мягкий медовый хлеб с орехами и фруктами ломали на куски руками к закускам из груды запечённых в тесте яблок, фаршированных чесноком и свининой. Корзины с хрустящими овощами, оказались самыми популярными — пастернак, сладкий картофель и маниока, которые были тонко нарезаны и посыпаны каменной солью, до сих пор шипящие и обжаренное до золотой корочки.

Это было только началом рассвета для Флетчера, его текущие проблемы были решены, и впервые за долгое время он обнаружил, что мысленно блуждает по Пэлту и старому дому. Но Пэлта больше нет. Бердон — там где он, там его дом.

Хуже всего, у него не было возможности узнать, где сейчас его приёмный отец и односельчане. Путешествие от Пэлта до Ралейгшира было опасным, наводнённым разбойниками и жуликами.

Он уже планировал вылететь утром и осмотреть основные дороги для их поиска. Его собственный маршрут проходил в повозке, полной овец, по объездным дорогам. Путешествие заняло две недели, но их… в лучшем случае, они могли прибыть в любое время — от сей минуту до ещё одного месяца.

Именно эти мысли плавали в его сознании, когда двери «Наковальни» распахнулись, и вооружённые люди вошли внутрь, их пики составляли твердую стену из дерева и стали. Сердце Флетчера забилось, но вскоре он расслабился, когда увидел Гарольда, следящего за ними, его руки поднялись и на лице расцвела извиняющаяся улыбка.

Настроение, при его появлении, упало быстрее, чем пушечное ядро. Он неуклюже переставлял ноги, множество бородатых лиц наблюдали за его перемещением. Начался ропот.

— Ребята, мне жаль прерывать, — заговорил Гарольд, его лицо стало мрачным, теперь он завладел их вниманием. — Но я должен попросить вас немедленно уйти.

Ропот обратился тишиной. Затем:

— Да ладно тебе, — прокряхтел один из самых пьяных гномов. — Присоединяйся к нам.

Гарольд подарил гному улыбку, но мало кто из других гномов усмехнулся. Гномы знали, что Гарольд был другом им, но его вторжение этой ночью было нежелательно. Флетчер мог сказать, что он неправильно оценил ситуацию. В глубине души он задался вопросом, будут ли они вообще подчиняться его приказам. Имели ли они ввиду клятву, которую принесли несколько часов назад?

— Утред, — позвал Гарольд, — Флетчер, Отелло. Можно с вами поговорить? Ребята, продолжайте.

Все трое пробрались через гномов и нырнули под пики. Праздник уже был испорчен — музыка остановилась, и недовольное бормотание начало пронизывать комнату.

— Это пинкертонцы, — бормотал себе под нос Гарольд. — Они по-прежнему окружают Гномий Квартал. Мой отец не приказал им отойти.

— Почему? — спросил Отелло, наморщив лоб. — Они должны были уйти.

— После увиденного сегодня, он… он в ярости. Когда мы вернулись во дворец, он сказал, что может рискнуть как-нибудь. Даже без людей или солдат на его стороне, он думает, что если отправить пинкертонцев, этого может быть достаточно, чтобы вызвать бунт у гномов, особенно если они жёстко обойдутся с вашими женщинами. Это его слова.

— Но если бы он приказал это сейчас, то был бы похож на монстра, — зарычал Утред, глядя через плечо, чтобы другие гномы не могли слышать. — Вот почему он не произнес сегодня речь: люди повернутся против него, и он потеряет всю свою силу.

— Ну, если гномы не будут сопротивляться и драться с пинкертонцами, то, конечно, это так и будет. Но если они это сделают, то у него на руках будет восстание, которое он может подавить всеми доступными силами. Я убедил его, что этого не произойдет. Так что пока мы сдерживаемся. Но если он узнает, что в таверне на дороге есть сто пьяных гномов, он сделает ход. Мы должны выбираться отсюда. Сейчас.

Утред закрыл глаза, и сжал кулаки.

— Независимо от того, что мы делаем, всегда есть что-то еще, какая-то новая угроза, — сказал Утред, его голос был напряжен от эмоций. — Что будет, если в следующий раз нам не повезёт. Что тогда?

— Мы обсудим это через минуту. Прямо сейчас я нуждаюсь в тебе, чтобы вывести этих людей отсюда, до того как случится что-нибудь плохое.

Утред развернулся и поднырнул под скрещенные пики королевской гвардии.

— Таверна закрывается. Все уходите. Возьмите еды с собой сколько надо, а кружки оставьте. Атол, Атилла, Кресс, Таисса — убедитесь, что они идут прямо в казармы. Без исключений.