Божка 1

13. Убегающее молочко (Часть вторая. Полноценная семья)

Второй День всех рождения в окружении двух любимых созданий миновал для Никиты слишком быстро. За это время он многому научился и был наголову сообразительнее своих сверстников. Ну, конечно же, а как иначе?.. Он же Бог.

Навыки Никиты:

1. Много слов — да-да-да, он может говорить столько много слов, что даже не помнит, как большую из них часть произнести.

2. Ходьба, A-ранг — он уверен в своих ножках... ну, почти.

3. Бег, S-раг — ну, как бы... вы поняли.

4. Прыжки, S-ранг — ну, вы тоже поняли...

5. Обнимашки, С-ранг (высший уровень) — на шеях Азы и Сиов темные пятна от его ручек. Шутка конечно!

6. Поцелуйчики, В-ранг — целует только Азу и Сиов, но на высшем уровне.

В общем-то, вроде бы все. О своих физических, эм... отличиях он лучше пока умолчит, так как говорить пока не о чем, да и стыдно. Ростом он так и не дотянул и до половины роста Сиов. Вот же...

— ...блин.

Так же у него появился строгий распорядок места сна — одна ночь с Сиов, другая с Азой. В этом доме Никита был нарасхват, и он совсем не против.

Случилось еще кое-что важное — однажды он тренировался бегать и прыгать, и вдруг упал, больно ударившись о стул головой. Так больно ему еще никогда не было. Вопль Никиты сотряс сам Перекресток Судеб, всколыхнув подол звездной мантии Богини Азоры. Но подбежала Сиов и поцеловала его ранку, и... все неожиданно прошло, не осталось и следа. У Сиов проявились способности к магии! Она — маг! Целитель, по крайней мере, точно. Теперь у Азы кроме него появилась еще одна «стационарная» ученица, и она оказалась способнее Никиты. И здесь он не догнал свою совушку.

— Будю тибя носить, — однажды пообещал он Сиов, когда та подняла его, чтобы усадить на стул.

Сиов покраснела, стесняясь. Какая она милая. Но появились и такие моменты, от которых он сам краснел, вспоминая. Он увидел Сиов в одних трусиках... Не специально, он заглянул к ней в комнату, когда Аза перетягивала ее крылья ремнем, чтобы та одела платье, и все увидел. Там не было ничего такого, что отличало бы совушку от мальчиков ее возраста, но почему-то Никита ужасно покраснел. У Сиов такая белая кожа, и сама она тонкая-претонкая, как веточка... А когда его взгляду открылись две розовые кнопочки на груди Сиов, он, не отдавая себе отчета, испуганно зажал ладошкой рот.

Бах!

Аза с силой захлопнула дверь.

— Маленький извращенец! — потом отругала она его.

[Прости, я не нарочно...]

Оправдывался он.

— Угу, конечно...

Аза же выглядит теперь, как настоящая учительница — белая рубашка и голубой галстук, который он подарил ей на первый День всехрождения. Поэтому ее выговоры кажутся особенно строгими.

— Иди сюда, мелкий подглядыватель, — но она его любит. — Люблю тебя, — и не стесняется говорить об этом.

[Я люблю тебя сильнее!]

Хрен она Никиту перелюбит.

Аза, наконец-то, начала учить его Божьим премудростям. Только делала это втайне от Сиов, в доме Грай, куда она уходила, чтобы прибраться там и, одновременно, учить его.

Он узнал о самых знаменитых Богах, и чем они занимаются. В общем, тем же, чем занимается элита его прошлого мира — балы, светские встречи, совещания, противостояния, иногда войны... и реклама.

[Мне тоже нужна реклама?]

Спросил он у Азы на одном и уроков.

— Для начала тебе нужен хотя бы нормальный рост, — в своем стиле ответила Справочник.

[А потом?]

— А потом начать искать последователей. Реклама это уже этап состоявшихся сильных Богов.

[И где искать...]

— Посьл... пось... — Никита попытался произнести сложное слово. Теперь Никита часто бросает вызов подобным словам.

— Последователей, — помогла ему Аза. — Обычно для начала Боги вступают в Гильдию авантюристов, чтобы появилась возможность бывать в разных уголках мира, и стать знаменитым...

[Я стану авантюристом?!]

Глаза Никиты заблестели от представленных возможностей.

— Это, все же, не правило, — пожала плечами Аза. — Можешь присоединиться к группе артистов, так безопаснее.

— Неть, — повертел головой Никита в категорическом отказе от подобного развития своего будущего.

[Ну уж нет.]

Решено, он станет искателем приключений гильдии авантюристов.

— Но до этого тебе нужно в Академию Богов, — развеяла его планы Аза.

[Что мне там делать? У меня же есть ты...]

— Я лишь набор знаний, в Академии у тебя будет возможность к практике, даже если у тебя нет ни одного собственного верующего. Тебя научат там контролировать свою силу...

[Без верующего? Как?!]

— У тебя появится временный верующий.

[Чего? А?]

Никита был настолько удивлен, что даже не смог связать мысли, не то что слова. Так иногда происходит с ним, когда он путает произношение с мыслями.

Но ему удалось собраться.

[Как можно специально временно во что‐то поверить?]

— Это редкая способность, которая появилась в результате скрещивания зверолюдей и истинно верующих.

[Что? Зверолюдей? Такое возможно?]

— Если ты о скрещивании, то да, если о способности — крайне редко... Отставить пошлые мысли!

Никита совершенно не специально задумался о себе и Сиов, и Справочник тут же осадила его воображение. Он покраснел. Никуда от нее не деться.

Аза рассказала о давних смутных временах, когда шли войны Богов за Паствы. Именно тогда возникла эта всеобщая ненависть к зверолюдям. Богам нужно было лишь могущество в своем стремлении заполучить титул Высшего Бога, Бога Богов. Все началось с презрения к зверолюдям, которые, не имея способности прибавить силы своим Богам в этом противостоянии, стали выполнять роль пушечного мяса в военных игрищах своих хозяев. Чем ожесточеннее вспыхивала война, тем отношение к зверолюдям становилось все пренебрежительней. Естественно, во всех Паствах вспыхнули зверолюдские недовольства, на что ответом было жестокое отношение к ним их же собратьев по Пастве. Начались забастовки, восстания, и в итоге все Боги отлучили зверолюдей от своих Паств.

Но был один Бог, который этого не сделал. Он кое-что открыл для себя. Тогда уже был известен факт появления «верующих» потомков от зверолюдей и одухотворенных рас. Но это было настолько редкое явление, что практически не имело значения. Такие дети рождались очень нечасто. В процентах — один к тысяче. Только вот интересный момент, если два «успешных» отпрыска данного союза сойдутся вместе и произведут на свет потомство, то каждый ребенок со стопроцентной вероятностью получит в наследство этот дар. Звали Бога открывшего это — Ягги. Коварный, такое дали ему прозвище из-за его следующих махинаций. Ягги принялся искать по свету всех носителей этой способности и сводить их под своим крылом, и таким образом, пока все остальные Боги сотни лет грызлись за мечту о всемогуществе, он собрал себе целую армию этих полукровок. Короче, создал собственный конвейер дополнительного могущества.

Но его планы на лжеверов были иными, чем банальная прибавка к своей силе. Была еще одна особенность у этого феномена — все лжеверы имели внешний вид больше похожий не на родителя-зверолюда, а его спутника‐верующего, и с каждым поколением внешние звериные признаки покидали носителей способности, пока не исчезли вовсе. Способность же нисколько утеряла своей функциональности.

Когда у Ягги собралось достаточно лжеверов, он просто стал подсылать своих последователей к другим Богам, типа троянского коня, чтобы разрушить их власть изнутри. Лжеверы, вступавшие в чужие Паствы, давали их Богу ложную самоуверенность в своей силе, и когда тот нападал на своего более слабого, на данный момент, коллегу, они обрывали связь с временным Покровителем, приговаривая его таким образом к поражению. И в самый последний момент к оставшимся без Пастыря «овечкам» являлся Ягги, предлагая свою помощь.

Следуя этой стратегии, Ягги Коварный добился невероятного могущества и почти стал Богом Богов, но его постигла та же судьба, что и его жертв — восстание вспыхнуло внутри его Паствы. Потерявшие своих Богов, его новые последователи, которым открылось каковой оказалась цена помощи неожиданного союзника, возмутились его коварству, и вера их превратилась в ненависть.

В конце концов, разваливший множество Паств, Ягги был побежден собственной армией и союзом нескольких оставшихся непокорными ему Богов.

Но способность обманывать Богов осталась и по сей день, и теперь превратилась в довольно-таки ценную профессию лжевера. Появились даже их собственные гильдии, в которых можно нанять себе лжеверов, допустим, для прохождения подземелья. И получить услуги наемников-лжеверов может позволить себе не всякий Бог, настолько они ценны. Минусы тоже есть — лжевер всегда должен быть рядом с Богом. Это добавляет к цене значительную часть, которая зависит от срока найма и цели.

Тем не менее, как бы востребованы Богами эти потомки зверолюдей ни были, их история сыграла свою роль. Во-первых, в глазах всего остального мира зверолюди были полностью низвергнуты до уровня животных, а во-вторых, лжеверам на законодательном уровне было запрещено вступать в Паствы, и отношение к ним стало лишь немногим лучше, чем к зверолюдям. Их ценят, но презирают, хоть и не трогают. В остальном представители этого дара имеют те же права, что и остальные не зверолюди, и даже могут иметь титулы и подданных.

Вот такую историю выслушал Никита от Азы, распахнув широко глаза. Как же это было интересно.

— Палец, — строго напомнила Аза.

Чпок.

Никита вынул палец изо рта.

[Значит для того, чтобы поступить в Академию Богов, нам нужна кругленькая сумма?]

Пришел он к выводу, поразмыслив немного.

— С этим мы разберемся.

[Я выросту и найду работу!]

— Я не сомневаюсь, — улыбнулась Аза, и вытерла платочком выступившую в уголке Никитиного рта слюну.

[Хочу есть...]

— Сейчас, — Аза поковырялась в сумке-портфеле, с которым теперь всегда ходила. — Держи.

Перед Никитой на столе в свете собственного сияния появилась бутылочка молока.

[Ого-ого-ого! Спасибо, Аза!]

Отныне ему стоит огромных трудов уговаривать Азу просить ему молока у молочных ма. Кормилицы тоже все чаще стали ворочать от него свои вкусные сиськи. Молоко для него стало не менее ценным ресурсом, чем лжеверы для всех остальных Богов.

— Я тебе уже говорила. — Аза нахмурила красные брови, стараясь быть строгой. — Ты уже слишком большой для этого.

Никита знает, но у него просто нет сил отказаться от этого лакомства.

[Прости. Спасибо-спасибо-спасибо!]

Он протянул к ней ручки.

— Вот же мини-манипулятор, — Аза нагнулась к нему, и он, обвив руками ее шею, мокро чмокнул Справочника в щеку.

Чмок.

[Люблю тебя.]

— Знаю, — Аза прижала его к себе и оторвала от стула, сама же уселась на его место. Соска бутылочки оказалась у него во рту. — Кушай.

Говорит ему о взрослости, а сама так и рвется самолично покормить, мешая развитию моторики...

— Ща захлебнешься! — покрасневшая Аза насупила носик.

Глоть-глоть-глоть...

Сегодня очередь Сиов спать с ним. Аза искупала его и с чистым пузиком, в красных трусах отнесла к ней в комнату. Совушка больше не стесняется показывать свои крылья, и каждую ночь с ним укрывает его этим мягким природным одеялком. Очень уютно и тепло. Никите нравится перед сном запускать пальчики в ее перья и перебирать их. Вначале девочка стеснялась этого, словно он бесстыдно лапает ее, но потом привыкла, и, кажется, ей это тоже нравится. А для нее у него всегда есть пузико, которое он самоотверженно выпячивает, предоставляя Сиов для поцелуев, поглаживаний и похлопываний. Такая вот сделка.

— Паст‐би-ще, — членораздельно произнесла Сиов. Она прильнула своим лбом к его лобику, и смотрит Никите в глаза своими большими янтарными глазами, он смотрит на нее своими голубыми озерками.

Сейчас у них проходит очередная ежевечерняя тренировка по произношению сложных слов.

— Пяс... — дальше язык Никиты не смог выкорчевать подходящие звуки.

— Паст, — помогла Сиов.

— Пясть, — повторил он, получилась почти что пасть.

— Би.

— Би, — это было легко.

— Ще.

— Се, — ну ладно.

— Паст-би-ще, — еще раз повторила девочка.

— Пясть... би... се! — как-то так...

— Молодец, Бо! — он только что произнес какую-то странную хрень весьма далекую от слова «пастбище», но похвала от Сиов почему-то убедила его, что все получилось на твердую пятерку.

— Пора спать, — Аза на пороге.

Сейчас она подойдет к Никите, чтоб поцеловать его.

Чмок.

— Сьпоки-ноки, — а вот это он умеет говорить весьма неплохо.

— Спокойной ночи, — весело вторила Сиов. Аза обняла девочку.

— Все, ложитесь, — Аза приподняла одеяло.

Покопавшись немного, Сиов с Никитой приняли свои любимые позы, она на левом боку, повернувшись к нему, а Никита прильнул спинкой к ее животу, и обнял руку девочки, как это всегда делает с Азой. Сверху на него опустилось мягкое крыло.

Все, теперь идеально.

После того, как свет в комнате погас, Никита зарылся носом в перья совушки и вдохнул ее вкусный запах. У Сиов особый запах, не такой как у всех остальных.

Ему опять приснилось молоко. Его вкус и тепло, его звук, когда оно проникает ему в горло.

Глоть-глоть-глоть...

Посреди ночи Никита проснулся и пощупал кровать рядом собой, но с разочарованием вспомнил, что теперь ему не предоставляют ночную бутылочку. Пришлось не солоно хлебавши засыпать обратно.

…Молоко. Много сияющих бутылочек полных молока выстроились передним в длинную очередь, ожидая скорого своего опустошения. Одна за другой, они прыгают ему в руки. В другом конце очереди, то есть в ее начале, скрестив по-турецки ноги, сидит Аза, и с милостивой улыбкой на устах, вынимает эти самые бутылочки из своего портфеля. Мать Тереза, ей богу. За ее спиной в проеме двери столпились грудастые ангелы-кормилицы… Рай, вот как ты выглядишь.

— А? — это было удивленное лицо Сиов. Она неожиданно оказалась перед ним, и ее рука, тянет бутылочку из его рук на себя, будто хочет отнять.

[Нет, отдай!]

Никита, вцепившись обеими ручками в бутылочку, тянет ее обратно. Почему Сиов такая злюка? Она ведь добрая.

— Бо!

Никита открыл глаза. Первое что он ощутил, это то, что у него во рту находится что-то не очень приятное на вкус. Не его палец — это точно. Потом он увидел Сиов. С лицом похожим на свежую клубнику, девочка испуганно смотрит на него, и пытается попятиться, но ее удерживает ночнушка, натянутая до предела прямиком от его рта.

Пфу!

Никита выплюнул сырую ткань, выпустив ее из своих рук. Сиов упала на кровать с большим мокрым пятном на груди.

[Прости, Си!]

От немедленного сгорания от стыда, его спасла Аза. Весь следующий день Сиов при взгляде на него мгновенно обретала красный цвет лица, и скрывалась из виду.

[Ну блять же!]

Шлеп!

— Ай!

[Прости.]

Аза, как всегда, бдит его моральный облик.

Никита перестал спать с Сиов, так как та начала стесняться быть рядом с ним. Или даже бояться. А в моменты, когда девочке приходилось кормить его, та вздрагивала от каждого случайного соприкосновения с ним. Внутреннее «дзз...», некогда не давашее покоя Никите, каким-то образом передалось совушке. И рука Азы стала единственным его объектом для ночного обнимания.

[Аза, мне нужно молоко.]

[Много молока...]

Он наконец осмелился заговорить об этом со Справочником. Никита снова хочет спать с Сиов, и для того, чтобы инцидента не повторилось, ему нужно быть всегда сытым вкусным молоком и иметь под боком бутылочку-другую. Сегодня же в его ротике не побывало ни капли этого напитка! Ни капли!

— Нет, Бо, тебе уже пора взрослеть, — Аза была непреклонна. — Ты привыкнешь.

Но он не хочет привыкать! Он хочет молока.

— Ню, Азь... — Никита уже вполне сносно умеет произносить слова «ну» и «Аз», но сейчас нужно сказать именно так.

Нет, — его смешной голос не возымел на Справочник своего гипнотического эффекта. У нее уже начался появляться к этому иммунитет.

Скрутившись калачиком, Никита от обиды крепко стиснул руку Азы ручками и ножками.

— Спи, не дуйся, — Справочник примирительно похлопала его ладошкой по попке.

Шлеп-шлеп...

…Молочко. Оно утекает сквозь его пальцы в черную пропасть потерянного молока, и где-то там, внизу, шумно плещется издевательским изобилием. Оно снится ему все чаще и чаще, преследуя его разум.

Аза оказалась его следующей жертвой. Только на сей раз благодаря более выпуклым, чем то у Сиов, формам Справочника, Никите удалось найти твердый бугорок на ее груди и его язык и губы крепко прильнули к нему сквозь тонкую единорожную ночнушку. Проснувшись от вскрика Азы, он обнаружил, что с жадностью сосет эту пустышку. Его руки мертвой хваткой стиснули маленькую грудь.

— Бо! — реакция в точности такая же, как у Сиов. Испуг, стыд, раскрасневшееся лицо, учащенное дыхание.

Чпок!

Он выпустил грудь, став по цвету точно таким же, как Аза. Единорог в том месте, где только что побывал его голодный рот, совершенно точно всю ночь рыдал. Аза прижала руки к груди, словно была неприкрыта. Судя по ее лицу, сегодня злостный нарушитель дистанции будет спать в ставшей ему уже тесной старой корзинке.

(...)

Бух!

Вечером перед его лицом на стол упали с неба целых две бутылочки молока! Великая Богиня Молока услышала его молитвы? Кстати, а такая существует?.. Но нет, это стоящая за его спиной Аза молча поставила их перед ним. После секундной радости, Никита ощутил себя алкоголиком, которому смирившаяся с его пристрастием уставшая жена тягает после работы бухло. Ему стало немного неудобно.

(Аза, скажи что-нибудь пристыжающее...)

Никита задрал голову и посмотрел на свою опекуншу снизу вверх. Строгий взгляд зеленых глаз свысока смотрит на него.

(Аза...)

Уголок рта Справочника слегка дернулся — все, она не устояла.

Чмок! Чмок! Чмок!..

Не устояла и Сиов, которая следила за этим с другого конца стола. Не так давно вздрагивавшая от каждого его прикосновения, она уже рядом и громко целует Никитину щечку. Теперь все его лицо в слюнях его любимых дам.

Сегодня он впервые после своего невольного ночного «самоприкорма» у Сиов, ночует с совушкой. Девочка обнимает его так же крепко, как и всегда.