Божка 1

8. Маленькое открытие

[Хочу молока!]

Никита заткнул свой рот пальцем, чтобы Аза не засунула в него ложечку с отвратительным тыквенным пюре.

[Фу, блять, ну и хрень!]

[Как это вообще возможно есть?!]

Наслушавшись советов тетки Арн, которая, похоже, сразу же, выпрыгнув из утробы матери, заказала себе кваса в железной кружке, Аза решила, что Никита стал уже слишком большим для молока, и сейчас пытается запихнуть в него всякую невкусную органику.

— Открывай свой мелкий рот и ешь этот отвратительный понос, — Аза убрала его руку от лица.

Чпок!

Ложечка тут же попыталась проникнуть в откупоренный рот, но Никита вовремя сжал губы.

[Бэээ!.. Сама давись этой гадостью.]

Желтая жижа потекла по его подбородку. Если в рот что-то и попало, то совсем чуть-чуть. Но и этого хватило, чтобы весь его внутренний мир содрогнулся от отвращения.

— Ты чище обделываешься, чем ешь, — скривилась Аза, вытирая его полотенцем.

[Дай молока.]

Никита продолжает стоять на своем — если он проиграет эту битву, то молока ему не видать, как собственного затылка.

— Все, молоко впиталось в твои пеленки безвозвратно, и теперь ты будешь питаться вот этой рыжей, неприятной на вид и вкус, субстанцией.

[Сама ей питайся.]

— Я лучше поем что-нибудь, что не похоже на вчерашний пережеванный обед.

[Несправедливо.]

— Тебе уже почти четыре месяца, — снова завела свою шарманку Справочник.

[Молоко, тчк.]

— Хорошо, к Сиов мы завтра не пойдем, тчк.

[Чего? Это...]

— ...нечестно! — передразнила его Справочник.

[Не буду я это есть.]

— Не ешь, — Аза отставила тарелочку, и голос ее был беззаботен.

Весь вид Справочника говорит: «какая отличная погода, какая замечательная жизнь!»

[...]

[Чтоб тебя!]

[Ладно, давай.]

— А я тебе не автокормушка, — Аза так же беспечно смотрит в сторону, словно Никита ее большее не интересует и вообще у нее есть более интересные дела.

Ладно...

[Умоляю тебя, дай мне отведать этой мерзкой блевотины.]

— Так-то лучше.

[Только ради Сиов...]

— Ну... — ложка с оранжевым содержимым снова уткнулась в плотно сжатые губы Никиты.

Он не спешил впускать ее в себя.

— Сиов, - напомнила ложечка голосом Азы.

Никита открыл рот.

[Прости, Сиов, я не могу... Тьфу!]

Пюре вылетело из него на лицо Азы.

— Кхя!..

— Ах ты..., да я тебя!.. — физиономия Азы, щедро забрызганная оранжевыми пятнами, словно унитаз после дешевой забегаловки, исказилась в очень крайней стадии гнева.

— Меееее!.. — испугавшись мести Азы, Никита пронзительно заорал.

[Помогите!]

– Меееее!

Тыг‐дык, тыг-дык, тыг-дык!

Подкрепление уже спешит, громко стуча копытами по лестнице.

— Мееееееее! - Никита засигнализировал еще громче.

[Mayday! Mayday! Mayday!]

Бух!

Дверь за спиной Азы проделала металлической ручкой дырку в стене.

— Бедная крошечка!

— Малыш!

Молниеносно Никита трансгрессировал в спасительные руки кормилицы.

Чпок!

[Молочко, как же я по тебе скучал!]

Глоть-глоть-глоть...

Высасывая из женщины соки, Никита опасливо покосился на Азу. Судя по виду, сейчас ее беззвучный крик сотрясает мироздание.

— Грррр...

— Кушай малютка, кушай.

[Можешь даже не говорить, я буду кушать, пока не взорвусь молочной сверхновой, унеся с собой миллионы невинных жизней.]

Глоть-глоть-глоть...

Никита жадно втягивает молоко.

— Если дитя отказывается есть пюре, значит оно еще не готово к этой еде, — поучает большая маман Азу. — А когда настанет время, ты это поймешь.

[Пральна. Даже прощаю, что назвала меня «оно».]

Аза, выглядящая как нашкодившая школьница, которую отсчитывают училки за плохое поведение, исподлобья смотрит на Никиту.

«В этой битве ты победил, но я тебя уничтожу, засранец!» — говорит взгляд Азы.

«Угу, конечно...» — отвечает его взгляд.

Теперь в больших руках истинной ма, он чувствует себя в настоящей безопасности, как за толстенными стенами надежной крепости.

Глоть-глоть-глоть...

Но все же, надо выпить молока как можно больше и быстрее, а то, кто его знает... После недавней гастрономической войны Никита стал ценить это белое жидкое золото еще сильнее. Кажется, сейчас живот его треснет.

— Все-все-все, все-все-все... - поглаживая Никиту по головке, кормилица осторожно оторвала его от своей груди. Как ни крути, она прекрасно знает норму для младенца. — Ложись спаткать. – Она поцеловала его в щеку, и стала укачивать.

Дз...

Против поцелуев его система охраны, хоть и не так яростно, как то было раньше, но все еще срабатывает. Если не считать Сиов, которую он принял, как самого себя.

— Держи, мамка, свое чудо.

[Вот черт!]

Никита только начал погружаться в спасительный сон, а его уже пихают в лапы антагониста, продолжать прерванную на самом труднопроходимом месте компанию. Его план под названием «утро вечера мудренее» с грохотом провалился, и Аза, все еще дымящаяся от гнева, всем своим видом показывает нисколько не уменьшившееся желание свершить свою мстю.

По-прежнему заляпанная оранжевыми брызгами, Справочник взяла его на руки.

Дз...

Дз...

Чмокнув на прощание Никиту, мамы ушли к своим сосункам. Наступила гнетущая тишина, где Аза смотрит на Никиту, а Никита на Азу.

[...]

— ...

[Прости...]

— ...

[Почему ты молчишь?]

— Решаю задачу.

[Какую задачу?]

— Каким образом превратить мелкий объект в большое красное пятно.

[...]

Какая странная пугающая математика...

[Я не хотел...]

[Прости меня.]

Аза уставилась на него испытывающим взглядом.

— Так и быть, — она показушно вздохнула, закатив глаза, — прощаю.

(Как все просто).

— Но сначала, - Справочник положила Никиту на свою кровать, — я тебя хорошенько накажу.

По его телу тут же побежали стремительные пальцы, щекоча бока и животик.

— Гху!

[Аза, Аза, Аза, остановись!]

Ей известно о его самом слабом месте, и сейчас она вовсю использует это преимущество.

[Азааа!]

— Гху!..

— Получай, млекопитающее! — она только была в разгаре.

— Бэк...

На Никиту из его рта выплеснулись избытки молока.

— Да, блин! — щекотка прекратилась, Аза устало оглядела результаты своих стараний на его животе. Никита, в ответ, оглядел результат своих — уже подсыхающих на ее лице.

[...]

[Этого я тоже не хотел.]

— Что ты такой странный? — мягкое полотенце легко касается его кожи, впитывая вырванное на нее молоко. Никита лежит на коленях своей чистящей машины, и большой палец правой руки снова у него во рту.

[Аза, когда ты начнешь учить меня быть Богом?]

— Хорошо, слушай: первое правило Бога — не сосать палец.

Чпок!

[А по правде?]

— Ну что ты хочешь узнать?

[Не знаю...]

[Я смогу, как они летать?]

— Сможешь.

[Я буду жить вечно?]

— Не знаю.

[Я бессмертен?]

— В каком-то смысле.

[Меня можно убить?]

— Как ты заметил...

[...]

[Я Бог чего?]

– Пока что одного утомившегося Справочника...

[...]

[Боги специализируются на чем-то?]

— Они считают, что да, но нет.

[Я буду управлять своей Паствой?]

— Нет, это Паства будет управлять тобой.

[...]

[Я вообще Бог?]

— Ты младенец. А теперь вырубайся.

[Ладно.]

Никита очень удобно расположился на теплых коленях Азы. А и впрямь, поспать — неплохая идея. Аза стала его легонько укачивать.

— Дрыхни, могущественный.

— Мя...

– Дрыхни-дрыхни, ссущий на пеленках.

— Мя-мя...

[...]

(...)

Все- таки на следующий день они пошли к Сиов. Девочка-сова встретила их на Тайной поляне с белой птичкой в руках. Теперь она никогда с ней не расстается, повсюду нося с собой. Сиов назвала ее Снежинка. Только это уже была не белая птичка, а грязно-серо-белая. Надо было заранее давать ей имя что-то типа Серинки или Грязнинки, но кто ж знал.

Но это не важно, главное игрушка пришлась ей по душе. Правда сначала Сиов долго не принимала подарок, ища в этом какой-то иной смысл, кроме желания Никиты сделать ей приятно. В мире совушки не существовало подарков. А может, бабка Грай наказала ей не принимать от чужих людей, что бы то ни было. Тем не менее, пусть и спустя много уговоров и нервов Азы, она приняла белую птичку.

— Бо!

[Сиов!]

Все их время, проводимое на Тайной поляне, выглядело так: скучающая Аза, с плохо скрываемым раздражением транслирующая мысли Никиты, и их с Сиов примитивные игры, на которые он только и был способен.

— Агу, — рассказал Никита девочке свое новое слово.

— Агу, — повторила Сиов, прекрасно его поняв.

Разговаривает Сиов мало. В этом смысле ее словарный запас не многим больше Никитиного. В основном в него входят слова: привет, пока, извините, спасибо и Бо. Теперь вот Никита поведал ей еще и об «агу». Можно смело поступать в подготовительную группу для детского сада.

Нагнувшись над корзинкой Никиты, Сиов начала разматывать слои, в которые Аза завернула его — ей нужно его пузико. Она его любит. А Никита любит ее ладошки, тепло касающиеся его, и ее губки, целующие его. У Азы это вызывает лишь скорченную мину на лице, но у ней все вызывает скорченную мину на лице.

И вот, Сиов целует его пузико. Руки Никиты тут же впоймали мягкие ушки совушки и принялись их жмакать.

[Ушки!]

Иногда ему хочется стать большим, чтобы изо всех сил прижать девочку к себе. Но пока что это может сделать только она, и то слегка, иначе его мозги вылетят из лопнувшей головы, как зубная паста из тюбика.

— Бо, Бо, Бо!..

[Ушки, ушки, ушки!..]

Аза с удобством облокотилась о ствол дерева и листает какую-то розовую книжонку. Недавно Справочник увлеклась любовными романами, и теперь планомерно деградирует под осуждающим взглядом Никиты. Этот проходняк приезжает в деревню каждую ежеярмарку, пополняя частные библиотеки скучающих мам и уже подопоздавших с подобными интересами старух. У них-то Аза и берет данные книжонки, от корочки до корочки забитые вздохами, ахами и непрестанным трахом.

Вначале, когда Справочник взялась читать свою первую такую глянцевую стори, то спустя треть книги, с красным, как болгарский перец лицом, отбросила от себя чтиво, расширив от удивления глаза и прижав ладонь ко рту. Оно и понятно. Однако, интерес все же взял вверх. Она осторожно взяла книгу обратно в руки и с опаской заглянула в нее. Ну прямо, как ребенок, ей богу. Так и продолжилось ее новое хобби. Первые дни с красным лицом, а затем уже с естественным, она щелкала бумажную порнуху, как орешки.

И это он тут извращенец?

Самое странное, что тетка Арн тоже интересуется этой бульварщиной. Однажды Никита застукал ее за чтением подобной литературы. Раньше он этого не замечал, потому что она прячет книгу под прилавком, и всегда думал, что почти все свое свободное время трактирщица посвящает изучению журнала продаж или что-то типа того. Однако... на обложке были изображены нечто похожее на залитую макияжем гномку и могучего зеленокожего красавца втрое больше нее. Может, орк? Короче, извращение, которое бы ввело в удивленный ступор даже завсегдатаев «Pornhub». Интересно... после этого самого... великан не забывает снимать возлюбленную со своего зеленого дружка?

[Вуэээ...]

— Бо! Бо! Бо! – Сиов целует его животик.

Маленькое существо, готовое дарить любовь всем вокруг, но боящееся принять ее взамен. Ничего, вот он подрастет еще чуть-чуть, и тогда Сиов никуда не денется от накопившейся у него расплаты. Девочка склонилась над ним, облокотившись руками о землю по краям корзинки.

— Гху!

Ее личико такое милое. Маленький эльф с золотыми глазами, такими большими, что с его маленьким тельцем в них легко утонуть.

[Ты красивая.]

— Гм... — глаза Сиов опустились.

[Почему ты так смотришь на меня?]

Лицо Сиов вдруг покраснело.

[Куда это ты смотришь?!]

Веселье в глазах Сиов угасло, сменившись на заинтересованность. Это ее выражение уже знакомо Никите. Иногда оно проскальзывает в ее взгляде, когда девочка смотрит ему туда... куда она смотрит сейчас. Но раньше ее взгляд не задерживался там настолько долго. Да что говорить, сейчас она пялится на его гордость, не отрываясь. Лицо Сиов все краснее и краснее.

[Эй!]

[О чем ты думаешь?]

Ручки Сиов теперь стыдливо мнутся друг о друга перед ее грудью; зубки закусили нижнюю губу; а пальчики потирают ладони, словно она готовится сделать что-то постыдное для самой себя.

[Сиов?]

Совушка бросила на лицо Никиты быстрый взгляд и, видимо, не обнаружила там никаких причин для беспокойства. Она оттопырила указательный палец и, затаив дыхание, стала медленно опускать его к сугубо мальчишеской достопримечательности, которая не давала ей покоя с того момента, как она увидела ее впервые. Кожа девочки уже буквально критически мигает индикатором пожарной тревоги.

[Так-так-так-так, не слишком ли рано нам переходить к этому этапу отношений, а Сиов?!!]

Дзыыыыы!

Дзыыыыы!

Дзыыыыыыы!..

К такому его «антивирус» явно не был готов, забив тревогу по всем фронтам.

– Виии! — взвизгнув, Сиов отдернула руку, будто обожглась. Схватив с земли белую птичку, она вскочила на ноги, и скрылась меж кустов по направлению к своему дому.

Бум-бум-бум!

Сердце в груди Никиты ломится наружу, чтобы глотнуть свежего воздуха.

[Сиов...]

— Что у вас тут творится? — Аза подняла на Никиту глаза, застланные розовой пеленой страсти.

[Н-не знаю.]

— Хм, все ясно, — Справочник уже провела томографию его мозга, и издевательская улыбка растянулась на ее лице. — Кто-то совершил маленькое открытие.

Вот же блин…

Никиту сейчас больше волнует то, что после произошедшего Сиов побоится видеться с ним и дальше. Он ведь совсем ее не винит! Она — девочка и, скорее всего, впервые увидела эту странную часть тела именно у него, ведь друзей-сверстников либо братьев у нее никогда не было. Недавняя ситуация напомнила Никите самого себя, когда он впервые увидел женскую грудь на расстоянии вытянутой руки. Это была грудь Ксю. И его реакция на это открытие в точности копировала реакцию совушки.

Интересно, как бы он повел себя дальше, не окажись он здесь?

[Ксю...]

[Сиов...]

— Кажется, ты ей не подходишь, — продолжает издеваться Аза. — Слегка маловат для нее, вха, вха, вха!

[Прекращай уже читать всякую пошлоту.]

— Что?.. Это вовсе... — лицо Азы вмиг стало пунцовым. Надо же, она даже не нашлась, что ответить.

[Угу, конечно... Как называется книга?]

Никите еще не довелось выучить письменный язык этого мира, поэтому он не мог разобрать блестящее на обложке название.

— Э... Культура и мифология... горных драконидов...

[Ага... И именно поэтому на обложке изображена грудастая фея в окружении двоих качков-красавчиков, раздетых до пояса?]

— Ну... э... это авторы! — Аза спрятала книгу за спину.

[Да-да-да, авторы... Посередине Джоан Ролинг, а по бокам Кинг с Мартином — кроссовер вышел что надо...]

— Не твоего ума дело, — Аза снова стала прежней. — Собирай впечатления от первого раза, и мы идем домой.

Никита посмотрел в ту сторону, где скрылась девочка-сова.

[Сиов...]

Наверное, сейчас совушка умирает со стыда, считая, что совершила какое-то ужасное преступление. В детстве Никита тоже раздувал из мелочей глобальные катастрофы, которые спустя неделю не сотрясут и муравейника. Он надеется, что с Сиов произойдет точно так же, и вскоре они снова будут играть, как ни в чем не бывало. Однако, Сиов девочка, и ее восприятие может разительно отличаться от его собственного. То, что для него мелочи, для нее может оказаться целым миром. Даже он в глубине души не считает произошедшее чем‐то пустяковым, и этот момент, при воспоминании о нем, еще долго будет вызывать внутри него волнение. Такое же противоречивое, как сейчас.

— Эй, профессор психологии, угомони извилины, вернется к тебе твоя любовь, — Аза опять в его башке.

[Думаешь?]

— ...

(...)

Но на следующие выходные, когда Никита с Азой явились на Тайную поляну, Сиов там не оказалось. Не пришла девочка и после этого. Как Никита не высматривал ее направо и налево, несомый Азой через деревню, он так и не обнаружил совушку. На том месте, где он впервые увидел ее, она тоже не появилась. Не было ее и на огороде старухи Грай, где та обычно ковырялась, помогая своей опекунше, когда они с Азой заявлялись раньше договоренного времени.

[Я теперь ассоциируюсь у нее с чем-то плохим.]

Никита поделился своими предположениями с Азой. Вечером, после очередной вылазки на Тайную поляну, они готовились ко сну.

— Просто дай ей время, — Справочник, нахватавшаяся штампованных фраз из своих любовных романов, теперь всегда отвечает подобным образом. Тем не менее, эти слова в самый раз подошли к состоянию Никиты, даже несмотря на то, что произнесены были с полным равнодушием.

[Уже две недели прошло.]

— Не уже, а только, — за две недели одних и тех же разговоров, Справочник начала терять терпение. Но Никита ничего не мог поделать с собой, продолжая строить теории, одна безнадежнее другой.

Аза поменяла скин платья на любимую ночнушку с единорогами, и Никита успел заметить промелькнувшие на ней голубые трусики.

(Любит она голубой цвет...)

[Но все равно... две недели.]

— Для поедания собственных мозгов тебе понадобится ложка, — терпение Азы наконец лопнуло.

[...]

[Целых две не...]

— Вырубись уже!