Божка 1

19. Большая теплая гора

Свадебный переполох. Это стало испытанием не только для Сапса.

[А что так можно?]

Удивился Никита, узнав, что Сапс женится сразу на двух девушках. Хм, а неплохо. Но его влажным мечтам быстро пришел конец, когда Эни и Нэни раскапризничались насчет платьев и украшений для свадьбы. Бедный Сапс считай жил на ежеярмарке. Никита поддерживал авантюриста, сопровождая его в блужданиях по многочисленным лавкам. Он еще раз убедился, что у Сапса денег куры не клюют. Получается, быть авантюристом весьма выгодно. В таком случае, он точно станет авантюристом, когда вырастет. Аза не поддержала его идею, но что она может поделать с самим Богом?

Просто, скорее всего, ей самой не хочется таскаться по логовам монстров вслед за Никитой.

Ну, прости, Аза.

Ему семь лет. Он уже большой мальчик. И пусть еще не догнал Сиов по росту, это случится уже совсем скоро. Никита заметил, что стараниями Азы совсем прекратил материться. Когда он вообще говорил в последний раз плохое слово? Он этого уже не помнит. Важное замечание — он стал мыться вполне самостоятельно. Теперь при этом он находится в полном взрослом одиночестве. Еще одним открытием, надо сказать очень неприятным, для него стал сельский туалет. Вонючая черная дырка в деревянной будке, полная зловония и жужжания мух. С поднятым вверх большим пальцем правой руки, Никита тонет в этой яме, словно T-800 из «Терминатора». Ему опять хочется на горшок.

Несмотря на то, что Никита подрабатывает пастушком за пятнадцать звездных монет в месяц (какой ужас, даже у Сиов зп в три раза больше!), он так и не забросил свои утренние тренировки с Сапсом. Ему все лучше удается управляться с мечом. И хоть Богу нельзя открыть в себе способности, каковыми обладают обычные люди, он должен уметь хотя бы защищаться. В дальнейшем Никита сможет совмещать это с божественной силой. Аза сказала, что это ничем не хуже навыков духа.

Кстати, о Богах и о божественности: Никита остро ощущает свою неполноценность. Все чаще он задумывается об академии. Жить в Молочном ручье очень хорошо, но... его суть требует нового уровня.

— Аза, когда мы отправимся в академию? — однажды спросил Никита у Справочника.

— Когда ты будешь готов.

Вот и все, что ответила она. Он обязательно еще помучает ее вопросами, но не сейчас, когда голова и так забита множеством событий.

Насчет Сапса он не очень уверен. То он ему кажется счастливым, когда широко улыбается и целует своих будущих жен, то его тоскливый взгляд вновь пронзает стены и пространство, устремляясь в темные подземелья. Он же не уйдет во второй раз?

— Нет, — успокоил его Сапс, когда Никита намекнул на это. — Мы всей семьей отправимся в столицу, когда дети достаточно окрепнут для поездки. Годика через два.

[Годика через два...]

Может стоит Азе сказать об этом? Отличный же шанс добраться до академии.

— А что с твоим домом? — поинтересовался Никита.

— А это и не мой дом, а ее, — Сапс кивнул в сторону Сиов. — Мама его оставила ей.

Чего? И Никита только что об этом узнал? Как он выяснил впоследствии, об этом знали и Аза с Сиов. Один он остался в неведении. Обидно. Похоже его не считают достаточно серьезным, чтобы посвящать в подобные вещи. Даже Сиов! А про Сапа, с его-то способами преодолевать проблемы, так вообще можно и не упоминать. Даже удивительно, как родные Эни и Нэни так быстро его простили, после его последнего поступка. Как?! Этого он никогда не поймет. Впрочем, он же и сам простил его почти мгновенно. Вот оно, истинное могущество Сапса Грая!

Когда наступил день свадьбы, Аза нарядила Никиту, как истинного джентльмена. Он долго красовался перед зеркалом оглядывая свою голубую хлопковую рубаху и новенькие бежевые штанцы. А Сиов выглядит просто потрясающе — тонкая, в легком белом платьице, и даже спрятанные под платьем крылья не портят ее вид. Вместе со своими белоснежными волосами и ресницами она выглядит как снежинка. Просто свежий глоток воздуха в эту знойную жару. Два золотистых глаза блестят на этом белом полотне двумя яркими драгоценными камнями.

Сама же Аза накинула скин голубого платья и дамскую шляпку на голову. Как всегда, совершенно неуместно, поверх телепается красный, как и ее волосы, галстук. Но все равно, она неотразима. Хм, только ради того, чтобы увидеть своих девушек в таком виде, стоит почаще посещать чужие свадьбы.

Как и обычно, в случае, когда в их компании оказывается совушка, все жители деревни решили усесться на стороне невест. Они втроем выступили поддержкой жениха.

Староста долго и нудно скрипел свою торжественную речь о вечной любви, взаимоподдержке, «в болезни и здравии», и все такое. Он умудрился радостное событие превратить для всех наблюдающих в унылое. Зато невесты, как и сам Сапс, широко и счастливо улыбались. Ладно, Сапс выглядел так, будто к его обреченному взгляду прикрепили степлером фото улыбки, или просто он защемил какой-то из нервов лица. В общем, Никита хлопал ему от всего сердца. Аза под конец даже уронила слезу... И когда она успела стать такой... женщиной?

Кольца оказались на пальцах, слюни молодоженов перекочевали изо рта в рот, и наступил момент всеобщей жраки. Никита наконец попробовал вареное мясо кролика-единорожки, и ему очень понравилось. Во время второй части застолья, когда гости перешли к бухлу, Аза незаметно от всех подсунула Никите бутылочку молока.

[Спасибо, Аза.]

Посасывая белый нектар, Никита с наслаждением наблюдал, как жители деревни стремительно превращаются в кучу пьяных идиотов. Тетка Арн вовсю рассказывала истории своих похождений, будучи авантюристкой. Ого, а это новость! Потом она полезла в драку и начистила бородатую морду одного из оппонентов. Староста (кстати, а как его зовут? А, не важно...) рухнул лицом в блюдо после первого глотка. Его быстро понесли к дому деревенского знахаря, который тем не менее продолжил пить, сидя недалеко от Никиты. Гробовщик тоже тут остался, если что.

Сегодняшний день был очень тяжелым, особенно для Сапса с его женами. Уставшие, как тягловые лошади, они покинули празднество в самый его разгар, но никто не обратил на это внимания. Никита, как и Аза вместе с Сиов, тоже были на грани сил, так как помогали молодоженом с организацией. Никита, правда, просто наблюдал за запустившим пальцы в собственную шевелюру Сапсом, ходящим по комнате из угла в угол, но это тоже утомительно.

Они сбежали с пьянки почти сразу же за виновниками торжества.

Ловкие руки Азы расстегивают на Никите пуговицы и снимают одежду. Он словно бы пил вместе с остальными, даже образ Справочника размыт перед его глазами. Как он устал.

— Мам, – сквозь сон прошептал он, когда Аза уложила его рядом с собой.

[...спокойной ночи.]

— Что? — дрожащий голос Справочника добрался до него уже через плотную пелену сна. Последнее, что он запомнил, это прижавшуюся к его затылку теплую ладонь и горячий поцелуй у себя на лбу.

С утра Аза была особенно весела. Она то и дело улыбалась, и не ругала Никиту, когда тот вымазал себе лицо в каше. Ей богу, как женщина после отличного секса...

(В чем дело?)

Никита совершенно ничего не понимает. Но ему это нравится. Может, даже молока перепадет. Аза продолжает маячить перед ним и бросать в его сторону вопросительные взгляды. Она, очевидно, чего-то ждет от него. И что-то ему смутно припоминается со вчерашнего вечера, но что именно. Это ускользает из его памяти, как забывающийся сон.

— Аза?

— Что? — в ее взгляде проскользнуло мимолетное разочарование.

— В чем дело?

— Ты о чем?

— Какая-то ты радостная...

— Просто радуюсь, что Эни и Нэни скоро станут мамами.

— Не настолько, как Сапс, — ухмыльнулся Никита.

Вид Справочника стал понемногу терять свою жизнерадостность. Кажется, разговор пошел не в нужную ей сторону. Да что ей от него нужно? Почему прямо не скажет? Явно же, что тут не при чем то, что Эни с Нэни станут мамами.

Мамами...

Глыть...

Никита сглотнул, вспомнив последние свои слова перед сном. Это вышло само собой. Он ничего такого не имел ввиду. Возможно, подумал о молоке и из него вышла такая вот ассоциация. Но все же, он не может игнорировать Азу, которая сейчас принялась со старательным видом мыть посуду в тазу.

(Так соберись, это ведь не сложно.)

Никита глубоко вздохнул.

— Мам, можешь мне добавить каши?

Плюх!

Дзынь!..

Аза выронила тарелку в воду.

— Что ты сказал?

Никита поджал губы от смущения, и с ярко красным лицом смотрит в свою тарелку, которая и без того полна каши. Аза присела рядом с ним, чтобы быть на уровне его глаз. Ее изумрудные глаза блестят.

— Мам, можешь... А?

Не дав ему договорить, Справочник сдавила его в объятиях. Ложка вывалилась из его руки и погрузилась в кашу.

— Бо!

Это было не так сложно, как он себе представлял. Всегда считая это слово чужим, Никита всю свою жизнь сторонился его. В приюте некоторые дети называли мамами своих воспитателей, а он не мог. У него никогда не было мамы. Просто он однажды заспавнился в одном из роддомов, без истории и даже минимального представления о том, что из себя представляет та, что подарила ему жизнь. Ни имени, ни лица. Ничего. Конечно, он не мог. Но не имел ли права?

— Мам, — повторил Никита, зарывшись носом в шею Азы. — Мам.

Неужели слова могут быть такими объемными? И такими радостными до слез? Аза уже намочила ему плечо. И Никита сам не может сдержаться. Как же он, оказывается, хотел кому-нибудь сказать это слово.

— Мам.

— Сынок... — ответила Аза, хлюпая носом.

Надо же... он сынок.

(...)

Дом семейства Грай наполнился криками младенцев, сюсюканьями матерей и уставшими вздохами. А еще запахом молочка. У Сапса появились две девочки. Бони и Наб. Никита с завистью смотрел, как новорожденные мелкие сосут плодотворные буфера двух красоток. Его язык то и дело вылезал изо рта, чтобы облизать губы. И как всегда, это не оставалось незамеченным со стороны Сиов. Наверное, при этом, он выглядит, как сумасшедший. Блин, но это же просто невыносимое искушение!

Ему определенно захотелось переехать жить в этот дом.

[Аза, Сиов, я принял решение поселиться в другой семье!]

Так и хотелось сказать с порога собственного дома чемоданами в руках.

Эни и Нэни были буквально пропитаны молоком насквозь. Запах мам исходил от них просто убийственный. Это было так близко и так недостижимо. Каждый день взросления отпрысков Сапса воспринимался Никитой, как очередная потеря дозы вкусного молочка. А когда он узнал, что Нэни почти каждый день сцеживает лишнее молочко, которое ее не слишком обжорливая девочка всегда в избытке оставляет, он был просто невероятно возмущен!

[О-о-о, господи!]

Конечно, вокруг Нэни он и стал крутиться больше всего. Жена Сапса стала замечать его взгляды. Хорошо, что девушка была недостаточно умна, чтобы интерпретировать его интерес именно в этом ключе.

— Выбрал себе будущую жену? – смеется Нэни, когда он в очередной раз следит за губками младенца, в уголках которых скопилось молоко.

Почему он чувствует себя, как маньяк?

Однажды они все вместе сидели на расстеленных на траве покрывалах возле дома Грай. Аза, Сиов, Сапс, Эни и Нэни со своими девочками, и Никита. Они решили устроить пикник, так как для всех них вместе взятых за столом стало уже слишком тесно. Они весело проводили время, когда Бони раскапризничалась.

— Устала малышка, — Нэни качает ее на руках. Бони была на порядок нежнее, чем ее сестра Наб. Она больше плакала и меньше ела. А Нэни уже буквально разваливалась из-за этого от усталости. Когда укачать девочку не удалось, мама достала грудь.

Чпок!

Она совсем не стесняется сверкать сиськами ни перед кем. Возможно, это чисто материнская раскрепощенность. Как для младенца ее грудь лишь средство для насыщения, так для нее — столовый прибор с кормежкой.

После этого девочка успокоилась, Нэни понесла ее в дом. Никита тщательно скрывает мысли от Азы, следя за тем, как мама скрылась за дверью. В его ушах нещадно журчит молоко, переполняя собой сознание. Все остальные продолжили весело проводить время, все кроме Никиты.

Молоко.

Он как гипнотизируемый запахом сыра крыса Рокфор из мульта «Чип и Дейл», не в силах сопротивляться зову молочка. Никита отправился следом за Нэни. Девушка спит на кровати, малышка посапывает в колыбельке рядом. Уставшая Нэни похоже отрубилась мгновенно, и даже не спрятала грудь, которой только что кормила Бони. Никитин взгляд тут же прилип к торчащему розовому «крану» большой молочной кеги.

Уаааа...

Он ведь не собирается этого делать? Если все разложить по полочкам, то Никита тридцатисемилетний мужчина, который тем не менее находится в теле семилетнего ребенка. Семь лет — это уже много для того, чтобы пить молоко. Тридцать семь лет — еще больше. Но если подумать, чего плохого в том, чтобы утолить свой голод, какого бы возраста он ни был? Это всего лишь прием пищи. Да, не совсем обычный... Но это не наркотик... возможно… и не человеческая кровь. А просто молоко. Он же не извращенец? Да и в конце концов, все равно Эни будет потом сцеживать его. Он даже поможет ей. Как он понял, сцеживание молока не самое приятное занятие.

Эники-бэники...

Размышляя над этим, Никита воткнул в рот большой палец руки. Давненько он этого не делал.

Так что мы решим? Это извращение или просто безобидный прием пищи? Напомним, в этом нет никакого вреда. Никто при выполнении трюков не пострадает. Но не пытайтесь повторить... в съемках учувствуют профессионалы. Решено.

Через секунду Никита уже стоит на коленях перед кроватью со спящей на ней девушкой.

[Остановись! Остановись! Остановись!]

Почему он должен останавливаться? Совесть, твои аргументы? У совести не нашлось ни одного вразумительного ответа. Значит, она не права.

Чпок!

Глоть-глоть-глоть!..

О, боже мой, какое блаженство!

Рука Нэни сквозь сон в материнском инстинкте легла на голову Никиты, и принялась его поглаживать.

Как же он долго этого не чувствовал…

Глоть-глоть-глоть!..

Глоть-глоть-глоть!..

Вкусное молоко щедро проникает в его рот, лаская вкусовые рецепторы.

— Ы…?! — голос Сиов за спиной.

— Что вы делаете?! — Аза.

— Э?! — а это Сапс.

— Что там случилось? — последний зритель, Эни.

Хотя нет.

— Ме? — вот последний зритель. Это крошечная Наб.

Чпок!

Никита оторвался от груди и медленно повернулся. Пять пар огромных от переполнившего их шока глаз уставились на него. Показалось, что даже у младенца на руках Эни глаза были больше, чем обычно. На подбородке Никиты повисла капля молока. На него смотрят, как на вампира, которого застукали при высасывании крови из жертвы.

— П-прости, мам... — все что он смог выдавить из себя.

Никто не сказал ему ни слова. Молчание сохранилось и когда он оказался дома. Пунцовая Сиов не поднимала взгляда с земли. А ведь он должен спать сегодня с девочкой. Ему ужасно стыдно. Наверное, это самый отвратный его поступок. Как он будет теперь смотреть всем в глаза.

Аза решила, что сегодня он ляжет с ней, несомненно, щадя чувства совушки. Никита был совсем не против — почему-то перед девочкой ему было неуютней всего. Может, потому что она тоже, как и он, не совсем маленький ребенок?

Он смотрит в темный потолок, держа руку Азы в своих руках. Справочник так и не произнесла ни слова. И рука ее словно мертвая.

— Аз?

Тишина.

[...]

— Прости.

— ...

Ладно, тогда он будет спать. Может сработает «утро вечера мудренее» и все завтра станет проще?

— Если попросишь, я буду каждый день приносить тебе молоко, — вдруг нарушил безмолвие тихий голос Азы.

[...]

— Не надо, нет... — Никита гладит ладонь Азы, продолжая изучать потолок.

Молоко тут было совершенно не при чем. Он это понял сразу после того, как все произошло. Он хотел всего одновременно — запах, кожу, прикосновения… И молоко, конечно, играло во всем этом большую роль. Но причина не в нем. Он пока не может этого совсем понять. Знает лишь, что это у него появилось только здесь, в Молочном ручье. И это похоже на большую и теплую надежную гору, которая окружает его со всех сторон, как непробиваемый щит.

— Дело не в этом...

— ...

Аза его понимает.

— В следующий раз просто обними меня, — строгая Аза. — И сейчас, быстро.

Никита прижался к ней.

— Дурак маленький.

Чмок!

(...)

— Пришел за добавкой, Бо? — широкая издевательская ухмылка Сапса. — Вставай в очередь.

На удивление Сапс и его жены на следующее утро не высказали никах негативных эмоций. Последствия инцидента задели только собственную семью Никиты. Правда Сапс его целый день подкалывал, а ведь должен был злиться, как любой мужчина, на чью женщину положили глаз. Ситуация, конечно, была не совсем такой. И для Никиты с Азой усугубляет ее то, что они оба знают, кто он такой на самом деле. Наверное, для наблюдателей это скорее выглядело, как нечто совершенно странное, на что реакция должна была быть...

Какой?

Вот, Никита заходит в комнату, и видит, что грудь его жены сосет чужой семилетний ребенок. Его действия?

А, хз…

Во всяком случае, он рад, что все не переросло в скандал. И это лишь благодаря тому, что Сапс и его жены, такие, какие они есть. Наверное, люди, совершенно спокойно принявшие тот факт, что супругов в семье трое, вместо общепринятых двух, трактовали выходку Никиты, как нечто вполне умещающееся в рамки их нормы.

— Не хочешь? — Нэни бросает хитрые взгляды на Никиту, когда тот вновь напарывается на нее во время кормления.

— Э.. нет, спасибо, — красный Никита быстро отворачивается.

Хотя он был бы не против.

На следующий вечер после произошедшего, когда они сидели у себя дома за столом, попивая чай с булочками. Аза поставила перед Никитой бутылочку молока. Сиов и Никита удивленно уставились на нее.

— Пей, — сказала Аза.

Никите было стыдно заниматься этим под взглядом совушки, которая тут же раскраснелась.

И все же, почему его рука уже на полпути к бутылочке?

Он почувствовал, как Аза обняла его.

— Пей, — она гладит его по голове.

Оказавшись уже у самой бутылочки, рука Никиты неуверенно замерла. Он не может решиться на это, так как Сиов сейчас буравит его взглядом. Либо так же, как и он, изучает глазами текстуры поверхности стола. И он не может заставить себя поднять голову, чтобы выяснить точно.

Топ-топ-топ...

С противоположного от Азы бока Никиту крепко обвили руки совушки.

— Пей, Бо, — сказала Сиов.

Теперь две руки гладят его по голове.

Большая теплая гора…