Боль

ГЛАВА 9

Моя мать взбесилась и сошла с ума, когда увидела розы и открытку, и в ярости и страхе уничтожила их. Она накричала на меня, назвав глупой за то, что я их приняла, как будто у меня был выбор, как будто непринятие их что-то изменит. Она обвинила меня вместо того, чтобы взять себя в руки, отказавшись признать тот факт, что Брэд хотел ее вернуть и готов был сделать все, чтобы добиться этого.

Я позвонила в цветочный магазин, но это был тупик, потому что Брэд не оставил своего имени или контактной информации. Моя мать поговорила с полицией и объяснила ситуацию, но они сказали ей то, что я и так знала. Они ничего не смогут сделать, если нет реальной угрозы, поэтому мы в основном ждали его следующего шага. Мы могли только подать на судебный запрет и надеяться на лучшее.

Я должна была доделать школьные задания и поработать над художественным блогом для компьютерного проекта, но я была истощена и не мотивирована после всего, что произошло за последние несколько дней. Я провела воскресенье, избегая своей пьяной матери, которая была убеждена, что я солгала об освобождении Брэда. Она даже утверждала, что цветы были от какого-то случайного мужчины, с которым она познакомилась. Меня сводило с ума то, что она отрицала реальность, но спорить с ней было бессмысленно. Она хотела жить в своем пузыре, и я не могла заставить ее выйти из него.

Я умоляла ее хотя бы получить запретительный судебный приказ, но она отказалась, заметая все под ковер, как будто проблемы волшебным образом исчезнут сами собой. Она сводила меня с ума своей неспособностью сделать что-либо, кроме как разрушить нашу жизнь, поэтому мне нужно было отвлечься. Я уже подала заявку на занятия по крав-мага, и мне не терпелось начать во вторник. Сейчас мне это было нужно больше, чем когда-либо.

Понедельник начался в той же мрачной манере, потому что я снова проснулась после беспокойной ночи. Я была раздражена, волочилась по комнате, готовясь к очередному дню в Адовой дыре. Больше не было сообщений от Матео с добрым утром, но хотя я и была рада, что мы закончили, это было напоминанием о том, как все закончилось между нами, и я беспокоилась о том, что он чувствует. Я хотела бы написать ему, просто чтобы проверить, как он. Я хотела считать его другом, но я знала, что это нереально.

Я пошла на кухню, но у меня не было аппетита. Но я не могла голодать, поэтому я быстро сделала сэндвич и проглотила его. Я собиралась выйти из дома, когда увидела записку, которую мама оставила на консольном столике в коридоре.

«Моя машина сломалась, поэтому я взяла твою».

Что? Нет, серьезно. Что?

Меня охватила ярость. Я бросилась к входной двери и распахнула ее, заглянув на нашу подъездную дорожку. Ее машина была здесь, а моей не было. Черт возьми! Я не могла поверить! Она забрала мою машину, даже не предупредив меня, и теперь я опоздаю в школу.

Когда у нее сломалась машина, и почему она ни слова об этом не сказала?

Я провела пальцами по волосам, стиснув зубы. Автобус не подходил, потому что остановка была далеко, так что оставался только велосипед. Отказываясь думать о том, насколько невнимательна моя мать, я помчалась к сараю на заднем дворе и схватила свой велосипед. Погода следовала той же схеме, что и в последние несколько недель, сильный холод сильно обжигал мою кожу. Моя шапка и перчатки плохо согревали мои уши и руки, и я уже дрожала, толкая велосипед по подъездной дорожке.

Мой желудок сделал сальто, когда я увидела машину Хейдена на подъездной дорожке. Мои глаза метнулись по его двору и крыльцу, ища его, но его не было снаружи. Увижу ли я его сегодня?

Холодный ветер ударил в меня, когда я начала катиться, и я вздрогнула, проклиная эту погоду. Я собиралась опоздать в школу и простудиться такими темпами. Я ехала на велосипеде быстро как могла, хотя знала, что все равно опоздаю на первый урок.

Как раз когда я завернула за угол, сворачивая на пустую улицу другого жилого района, я наехала на острую неровность на дороге. Она пробила мою шину, и я не смогла удержать контроль над велосипедом. Я упала в сторону, мой велосипед понесло другую в сторону.

Боль взорвалась в моем бедре, и мой рюкзак соскользнул с плеча, упав на землю рядом со мной. Мое предплечье и локоть пульсировали тупой болью, но было бы хуже, если бы на мне не было моей толстой зимней куртки, смягчающей удар. Прежде чем я успела встать и съехать с дороги, я услышала сзади машину, которая не подавала никаких признаков замедления. Я вскочила на ноги, не обращая внимания на боль, которая пронзила меня, но машина уже была слишком близко ко мне… Нет!

Меня собирались сбить…

Воспоминание о той жестокой ночи промелькнуло у меня перед глазами за мгновение до того, как завизжали шины, и машина заскользила и остановилась примерно в четырех футах от меня. Я издала сдавленный крик, замерев на полпути, когда облегчение сменилось удивлением, потому что я узнала машину.

Я прижала руку к колотящемуся сердцу, мои ноги подкосились. Хейден выскочил из своего Chevrolet Camaro, ярость и шок были видны на его лице.

— Какого хрена?! — Его взгляд метнулся между мной и моим велосипедом. — Я мог тебя сбить!

Я попыталась удержаться, немного покачиваясь, когда старая эмоциональная боль смешалась с физической. Я осмотрела себя, чтобы проверить, нет ли царапин, но, к моему удивлению, их не было.

— Ты бы увидел меня раньше, если бы не ехал так быстро, — пробормотала я и поправила шапку, которая чуть не сползла с моей головы во время падения. Я пошла забирать свой велосипед.

— Откуда я мог знать, что чуть не собью идиотку, которая не умеет ездить на велосипеде?

Я подняла свой рюкзак и велосипед и вздохнула, увидев спущенную переднюю шину. Я повесила рюкзак на плечо.

— Да, ты абсолютно прав. Я понятия не имею, как ездить, и поэтому я упала, — хрипло сказала я, толкая велосипед к тротуару.

Я взглянула на него через плечо и заметила, что он смотрит на мое тело, как будто осматривая его на предмет травм. Внезапно выражение презрения исчезло с его лица.

— Блядь. — Он сделал глубокий вдох и выдохнул долгим, прерывистым выдохом. — Тебе больно? — Наконец спросил он, сделав несколько шагов ко мне.

От его неожиданных слов у меня в животе закружилось дрожь. Я внимательно посмотрела на него. Его брови были нахмурены от беспокойства, пока он ждал моего ответа.

— Со мной все в порядке.

Он подошел ко мне на тротуар, и я хорошенько рассмотрела его лицо. Некоторые из его синяков сошли, но я заметила, что он выглядел измученным, как будто не мог спать несколько дней. Я задержала взгляд на его шраме еще на мгновение, прежде чем встретилась с ним взглядом.

— Что случилось? — Спросил он, снова удивив меня внезапным изменением в своем поведении. Он беспокоился обо мне, и я не могла не почувствовать тепло. Я взглянула на машину Хейдена, которая преграждала пустую дорогу.

— Я наехала на кочку, и моя шина спустила. Прости, что я чуть не стала причиной аварии, — извинилась я, хотя это была не моя вина. Я поджала губы, чувствуя горечь, потому что между нами всегда должно было быть какое-то напряжение или недопонимание.

Я могла идти в школу пешком, так как была уже на полпути. Позже я решу, где починить шину. Я толкала свой велосипед, морщась после каждого шага. Он тяжело вздохнул, и в следующий момент мой велосипед у меня вырвали.

— Что за… — Я обернулась и уставилась на него, когда он поднял его и понес к своей машине. — Что ты делаешь?!

— Я отвезу тебя в школу, — сказал он, не глядя на меня.

— Что? Нет! Верни мне мой велосипед.

— Твой велосипед сейчас бесполезен. Ты хромаешь, и замерзла, так что ты поедешь со мной.

Я не могла пошевелиться, борясь со всеми этими эмоциями, овладевающими мной. Он помогал мне. Снова.

— Тебе не нужно этого делать, Хейден. Я справлюсь сама.

Почему я сопротивлялась ему, когда была счастлива, что он делает это для меня? Мои губы дрогнули. Я была в секунде от того, чтобы улыбнуться как дура, но мне пришлось сдержаться. Я не могла надеяться.

— Конечно, можешь, — сухо ответил он. — Но мне наплевать.

Я нахмурилась, когда он открыл дверь. Он наклонил пассажирское сиденье вперед и поставил велосипед на серо-черное кожаное заднее сиденье. Я бросилась к нему.

— Ты не можешь этого сделать! Он испачкает твои сиденья.

Он выпрямился и раздраженно посмотрел на меня.

— Кому какое дело? Ты когда-нибудь слышала об уборке? К тому же, куда еще я могу его положить? Багажник слишком маленький.

— Как я уже сказала, тебе не нужно…

— Может просто заткнешься и залезешь внутрь?

Он обошел свою машину, оставив пассажирскую дверь открытой для меня. Он взглянул на меня, когда открыл дверь, и закатил глаза, потому что я пялилась на него. Я не могла отвести от него глаз, и мне это не нравилось.

— Там чертовски холодно, так что перестань пялиться на меня и залезай внутрь.

Я неохотно последовала за ним внутрь, мгновенно вспомнив ту ночь в машине Хейдена после вечеринки Стивена. Его сосновый запах ласкал мои ноздри, и удовольствие разбудило мои внутренности. Я скучала по его запаху.

Я сняла перчатки и пристегнулась, когда он завел машину. Он нажал на газ и включил стереосистему автомобиля. Из динамиков раздалась песня Depeche Mode «Walking in My Shoes», и я с горькой иронией заметила, как точно эти слова представляют его.

Меня терзало чувство вины. Я смотрела на дома, мимо которых мы проезжали, но не видела их, погруженная в свои мысли. Я всегда ходила по тонкой грани рядом с Хейденом. Я думала о нем самое худшее, всегда приходила к негативным выводам, и хотя я знала о его боли и трудностях, моя собственная боль все равно тянула меня вниз.

Он был так близко ко мне, и я не могла нормально дышать. Я болезненно ощущала его руку на рычаге переключения передач рядом с моей ногой. Было что-то глубоко притягательное в том, как он переключал передачи. Так быстро и мужественно. Мои глаза украдкой скользнули по его сильной руке и поднялись по его сексуальной черной куртке, достигая его лица. Он был сосредоточен на дороге, казалось, не замечая моего взгляда. Мое сердце билось быстрее, когда мое очарование им усиливалось.

О Боже. Его близость спутала мне мозги. Я все время пялилась на него. Мне пришлось взять себя в руки. Я устремила взгляд на дорогу перед нами, решив не выставлять себя дурой.

— Что ты за идиотка? — Внезапно сказал он хриплым от раздражения голосом. — Ездить на велосипеде, когда так холодно.

Я схватила свой рюкзак, раздраженная.

— Та же идиотка, у которого нет машины, — ответила я ему тем же тоном.

Он взглянул на меня.

— Что случилось с твоей машиной?

— Моя мама забрала ее, потому что ее машина сломалась. — Я вздохнула, и почувствовала острую потребность сказать больше. — Она даже не сказала мне. Она просто забрала ее.

Я сжала руки в кипящей злости. Мне так много хотелось сказать матери, но это ничего не изменило бы. Я закрыла глаза, говоря себе, отпустить это.

— Полагаю, отношения между вами не улучшились, — сказал он как ни в чем не бывало.

— Нет. Они хуже, чем когда-либо.

По какой-то причине мне хотелось рассказать ему что-то. Я хотела рассказать ему больше о себе, что шло вразрез с моей глубоко укоренившейся сдержанностью. Я всегда была настороже со всеми, но теперь, несмотря на все мое недоверие, часть меня хотела быть честной с ним и поделиться своими самыми глубокими чувствами.

Что он делал со мной?

— Моя мать отказывается верить, что Брэд вернулся в Энфилд. Она думает, что я его выдумала, и я устала пытаться убедить ее. Это невозможно. — Я выдавила из себя слова, глядя через пассажирское окно, потому что я не могла смотреть на него. Я чувствовала себя крайне уязвимой, потому что это был первый раз, когда я делилась с ним чем-то о своей жизни. — Зачем мне это выдумывать? — Продолжила я. — Почему она ведет себя так, будто притворство, что его не существует, заставит его исчезнуть?

Я была встревожена, сжимая лямки рюкзака, ожидая его реакции. Он сначала ничего не сказал, и я украдкой взглянула на него.

Он что, собирался меня игнорировать?

Нет, он не игнорировал меня. Казалось, он что-то обдумывал. В его глазах промелькнула тревога, прежде чем он наконец встретился со мной взглядом.

— Тогда не пытайся ее урезонить. Если она хочет притворяться, что все в порядке, пусть притворяется, но будь осторожна, — сказал он, снова устремив взгляд на дорогу.

Сладкое тепло затопило мою грудь.

— Я… Я буду. Спасибо.

Он кивнул.

— Значит, Брэд не связывался с ней?

— Нет, — ответила я, но затем добавила: — На самом деле, да.

Его взгляд столкнулся с моим.

— Да?

— Ну, в некотором роде. — Я прикусила губу. — Он послал ей цветы.

Я почувствовала, как его тело напряглось, его рука крепко сжала рычаг переключения передач.

— Цветы?

— Да. Розы, которые тот парень принес в субботу… Они были для моей матери. На открытке не было имени, но я знаю, что они от Брэда, потому что там было сообщение, в котором говорилось, цитирую: «Мы снова будем счастливой семьей. До следующей встречи, Патти». Патти — это его прозвище для нее.

— Сукин сын, — прорычал он. Его рука сжала рычаг еще сильнее, его содранные, ушибленные костяшки пальцев напряглись. — Это объясняет, почему ты так странно себя вела.

Значит, он действительно нашел это странным.

— Да, — тихо ответила я.

Он начал делать глубокие, медленные вдохи, и я нервно облизнула губы.

Он пытался успокоиться? Он никогда раньше этого не делал. Он научился этому на терапии?

— Блядь, — сказал он через некоторое время. — Я думал, эти цветы для тебя.

Мой пульс забился. Это явно его беспокоило. Я не хотела, чтобы он расстраивался из-за меня, но я не могла не чувствовать себя взволнованной его ревностью.

Я покачала головой, пытаясь сохранить нейтральное выражение лица.

— Нет. Они были для моей матери. К тому же… — Я остановилась, мое сердце колотилось так сильно, что я чувствовала его в горле. Вот оно. Я собиралась сказать ему. — К тому же, я рассталась с Матео.

Я не смела пошевелиться, уставившись в одну точку на панели приборов, и румянец полз по моим щекам. Проходили секунды, но он не реагировал, и я взглянула на него, как на иголках, ожидая ответа. Его глаза не отрывались от дороги, и мне пришло в голову, что, возможно, он меня не услышал.

Но потом он посмотрел на меня и нахмурился, заметив, что я жду его реакции.

— И?

— И?

— Чего ты ждешь? Ты хочешь моих соболезнований?

Я поморщилась. Мои щеки покраснели еще сильнее от резкого, неожиданного ответа.

— Что?

— Если нет, то я совершенно не понимаю, почему ты считаешь, что я должен знать или беспокоиться о том, что ты рассталась с этим ублюдком.

Я отвела взгляд от его насмешливых глаз, все мое тело похолодело. Я чувствовала себя полной идиоткой, что рассказала ему.

Серьезно, чего ты ожидала? Что он встретит тебя с распростертыми объятиями? Он думает о тебе самое худшее.

То, что он помог мне и больше не издевался надо мной, не означало, что между нами что-то изменилось. В доме Мелиссы он сказал, что хочет раздавить меня больше, чем когда-либо, поэтому было глупо с моей стороны ожидать от него другой реакции сейчас. Но затем он снова помог мне и сказал быть осторожнее, что явно означало, что он заботился. Его действия всегда контрастировали друг с другом — черное и белое. Они всегда были непредсказуемыми, и я не знала, чего ожидать дальше.

Мы провели остаток нашей поездки в напряженном молчании. К тому времени, как мы добрались до школы, он стал еще более беспокойным и злым, излучая опасную ауру. Он так быстро свернул на школьную парковку, что я была уверена, что мы врежемся в припаркованную машину или собьем ученика.

Я держалась за сиденье, страх и адреналин бурлили во мне.

— Хейден, притормози! — Это не было услышано. Он вильнул вправо, и меня дернуло в сторону. — Хейден!

— Заткнись! — Прошипел он, каждый мускул на его лице напрягся. Почему он так взбесился?

Он вильнул на парковочное место на полной скорости, а затем резко нажал на тормоза с громким визгом. Мое тело дернулось вперед, и мой ремень безопасности врезался в меня поверх куртки, вызвав острую боль.

— Хейден!

Я уперлась в приборную панель и вздрогнула, когда посмотрела на него. Он прислонился лбом к рулевому колесу, тяжело дыша. Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но заметила, как Майя приблизилась к двери Хейдена, и ревность скрутила мой живот.

Она наклонилась и постучала в его окно.

Она улыбалась, но потом ее глаза нашли мои, и ее улыбка исчезла, ее лицо исказилось от шока, а затем неудовольствия. Хейден поднял голову и посмотрел на нее. Она мгновенно скрыла от него свое неудовольствие за фальшивой улыбкой и помахала рукой. Он набросил на лицо нейтральную маску, скрывающую все его прежнее расстройство, и заглушил машину.

Он вышел и обнял ее.

— Привет, — сказал он мягко.

Я не хотела смотреть, но было невозможно не смотреть, когда их губы соприкоснулись. Мне было дурно от того, насколько это было страстно, но мне пришлось взять себя в руки, потому что он был с ней. Сдерживая боль и смущение, я надела перчатки и вышла из машины.

Несколько студентов, проходивших мимо, бросили на меня любопытные взгляды, когда увидели, как я выхожу из машины Хейдена. Двое из них что-то прошептали и указали на меня. Я схватилась за лямку рюкзака и прокашлялась.

— Спасибо что подвез, Хейден.

Я развернулась, не дожидаясь его ответа, и бросилась в школу, отчаянно пытаясь уйти. Это душило меня отвратительными эмоциями, и это изматывало меня…

— Сара, — крикнул он мне вслед, и я повернулась к нему с болью в груди. — Забирай свой дерьмовый велосипед с собой.

Он вытащил мой велосипед из машины одним плавным, легким движением и бросил его на землю, его громкий стук вызвал болезненные отголоски в моем разуме и сердце. Он унижал меня намеренно, глядя на меня ледяным взглядом, который заставлял меня чувствовать себя сумасшедшей, как будто я доставляла ему беспокойство в его машине всего пару минут назад. Я уже пожалела, что открылась ему. Как я могла даже подумать, что смогу раскрыть ему свои чувства, и не обжечься в процессе?

Я не могла объяснить, в чем его проблема сейчас, но когда я добралась до своего велосипеда на трясущихся ногах и подняла его, я сказала себе, что это не имеет значения. Я была глупа, думая, что все может быть иначе. Стена, окружающая Хейдена, была толстой из тьмы, боли и недоверия, и она была непроницаемой.

Он снова толкал меня вниз, и я этого не заслуживала. Я изо всех сил старалась не обращать внимания на жгучую румянец на своих щеках и на всеобщие взгляды, мой пульс свистел в ушах, когда я встретилась с его взглядом.

— Даже после всего, что ты со мной сделал, я пыталась сосредоточиться на твоей хорошей стороне. — Я заставила свой голос оставаться ровным и свободным от тяжести, давящей на меня, но я не могла скрыть разочарования. — Я пыталась верить в тебя, Хейден. Теперь я знаю, что ошибалась.

Я не стала ждать его реакции. Я развернулась и оттолкнула свой велосипед с высоко поднятой головой.

Я не сломаюсь. Я стала сильнее этого.