Боль

ГЛАВА 18

«Мне больно, я теряю душу,

пока тьма не поглотит меня целиком».

Я много раз думала об этих словах с прошлой ночи. Их разрушительный смысл поразил меня до глубины души. Я не могла спать, поэтому ворочалась большую часть ночи, что едва ли оставило мне несколько часов сна, прежде чем мне нужно было собираться в школу. Я ходила по комнате, одеваясь, потому что была слишком измотана, размышляя обо всем, что произошло в его комнате.

Меня разбивало вдребезги то, что он думал, что теряет душу. Я чувствовала себя бесполезной, потому что не знала, как ему помочь. Я взглянула на его стихотворение на стене и перечитала его, боль все глубже проникала в меня, когда я думала о том, что он сказал мне перед тем, как я вышла из его комнаты.

Он всегда нуждался во мне. Задыхаясь в одиночестве… Мои прикосновения отпечатались на его коже… Мой запах…

Я даже не могла представить себе такой интенсивности эмоций. Это было за пределами моего понимания или способности чувствовать, и я просто хотела сделать для него что-нибудь, что доказало бы ему, что я его люблю. Я не хотела причинять ему боль.

С другой стороны, я совершила такую глупую ошибку, когда упомянула его терапию, и я была в ярости на себя. Я вообще не думала. Это было не так, как он должен был узнать, что я знаю о его состоянии. Я беспокоилась за него, представляя, что он может переживать теперь, когда он знает, что его собственная мать скрыла от него.

Я подошла к своему столу, чтобы положить свои книги и тетради в рюкзак. Если бы я только могла написать ему и узнать, как у него дела, но я не знала, где мы находимся сегодня. Я была еще более сбита с толку, чем раньше.

Мой телефон завибрировал на столе. Мое сердце забилось быстрее, когда я заметила сообщение с неизвестного номера…

Брэд? Нет, этого не может быть.

Я затаила дыхание, открывая сообщение.

«Я отвезу тебя в школу. Собирайся через десять минут».

Что? Мне пришлось перечитать это еще раз, чтобы убедиться, что это не галлюцинация.

Я поспешила к окну, не уверенная, что я ожидаю увидеть, и замерла, как только взглянула в окно. Вот он, смотрит на меня через окно с телефоном в руке.

Я так сильно покраснела, что мне стало жарко. Лицо Хейдена было серьезным, когда мы смотрели друг на друга, и я чувствовала себя опьяненной им. Я не могла отвести взгляд, гадая, сплю я или нет.

Он что-то набрал на своем телефоне, и вскоре мой LG завибрировал. Я открыла его сообщение:

«Ты будешь смотреть на меня весь день? Двигай своей задницей».

Что за…? Я резко подняла взгляд, чтобы посмотреть на него, нахмурившись, но он уже ушел. О. Он был таким…

Я рассмеялась. Это утро стало намного лучше. Он отвезет меня в школу. И вдобавок ко всему у нас были первые совместные занятия. Пока я сохраняла его номер, я сосредоточилась на трещине на экране, пытаясь понять, что все эти сбивающие с толку чувства. Я боялась выйти из комнаты и понять, что это не по-настоящему. Мне нужно, чтобы это было по-настоящему. Мне нужно, чтобы это сработало.

Я схватила рюкзак и выбежала из комнаты. У меня не было особого аппетита, поэтому я просто схватила батончик мюсли. Моя мама все еще спала, и даже во сне она выглядела расстроенной. Брэда не было со вчерашнего утра, но я все равно была как на иголках. Где он сейчас?

Я надела куртку и вышла слегка подпрыгивая, отгоняя эти негативные мысли. Хейден уже ждал меня в своей машине, и у меня в животе сжалось сердце, когда я подошла.

Хейден везет меня в школу. Я снова поеду с ним. Успокойся.

Машины миссис Блэк не было на подъездной дорожке. Я хотела узнать, спорили они или нет, но боялась услышать ответ. Порыв ветра окутал меня, закружив листья с ближайшего дерева вокруг меня. Как раз когда я остановилась и потянулась к пассажирской двери, он дал задний ход и остановился в нескольких футах от меня.

Что он делает?

— Хейден! — Я нахмурилась. Он начал смеяться, его лицо сияло от чистой радости на драгоценную секунду, прежде чем он поморщился и скривился от боли.

Я вздохнула, обиженная, но несомненно счастливая. Он смеялся. Это была настоящая радость на его лице. Это был первый раз, когда он так смеялся из-за меня. Первый раз вообще. Я подошла к машине и собиралась открыть дверь, но он снова сдал назад. Я уперла руки в бока и уставилась на него.

— Да прекрати ты уже!

Небо было облачным, и казалось, что вот-вот пойдет дождь. От низкой температуры у меня горели нос, руки и щеки, так что ждать, пока он решит, что уже достаточно наигрался со мной, было совсем не приятно.

Он поднял руки в воздух в жесте капитуляции. Я снова вздохнула. Я надеялась, что ему хватило этого.

Я остановилась рядом с его машиной и настороженно посмотрела на него. На его лице была широкая улыбка, и он пожал плечами, словно хотел сказать: «Попробуй и посмотри, что будет».

Я открыла дверь.

— Ты как ребенок. — Я ответила на его удивленный взгляд. По крайней мере, он не хандрил. Я искала на его лице какие-либо признаки внутреннего расстройства, но ничего не нашла. Его глаза радостно заблестели, что было для него необычно, и мой пульс участился до крещендо.

— А ты как сварливая бабуля. А теперь перестань пялиться на меня и садись уже.

— И тебе привет, солнышко, — пробормотала я и села в машину, встретившись с его запахом, смешанным с сигаретами.

Я положила рюкзак на заднее сиденье и пристегнулась как раз в тот момент, когда он выехал на улицу. Он включил музыку, и звуки Linkin Park наполнили салон.

— Тебе приятно смеяться надо мной? — Сказала я и скрестила руки на груди.

— Мне всегда нравилось смеяться над тобой.

Это было правдой.

— В любом случае, я рада, что ты так счастлив ранним утром. — Я ожидала, что он ответит, но он этого не сделал. Он стал серьезным и просто смотрел вперед, полностью сосредоточившись на дороге. Я что-то не так сказала? Он действительно был в хорошем настроении? — Как ты себя чувствуешь?

— Сносно.

Я внимательно посмотрела на каждую черточку его лица. Его лицо было сильно покрыто синяками, и он выглядел так, будто вообще не спал прошлой ночью.

— Как твои ребра? Сильно болят?

— Они не болят, когда я не двигаюсь, но они чертовски болят, когда я смеюсь.

— Ты хоть немного спал прошлой ночью?

Он взглянул на меня, и на его лице промелькнуло раздражение.

— Кто ты теперь? Мой доктор?

Я впилась пальцами в ладони, мои щеки вспыхнули.

— Просто та, кто искренне заботится о тебе.

Он бросил на меня еще один взгляд, но на этот раз его глаза задержались на мне, в его взгляде смешались потребность и неуверенность. Я почти предположила, что мы отдалимся друг от друга после того, как закончился наш разговор вчера вечером, но сегодня утром, похоже, он передумал. Что случилось?

Я хотела сделать все, чтобы быть ближе к нему, но не смела. Я не смела тянуть к нему руки так как все еще чувствовала этот барьер между нами. Я хотела задавать ему вопросы, понимая, что ответы могут быть неприятными, но если я хотела, чтобы у нас все получилось, мне нужно было доверять ему.

Мне также нужно было доверять себе, что я не убегу, когда станет тяжело. Я сказала ему, что я здесь, чтобы остаться, но была крошечная часть меня, которая боялась, и это терзало меня ядовитыми мыслями, говоря мне, что мы обречены на провал, и меня ждет большое разочарование, которое заставит меня в конце концов сбежать. Я не могла этого допустить, особенно потому, что это полностью раздавит Хейдена. Его доверие и так было достаточно хрупким, поэтому я не хотела начинать то, к чему я не была полностью готова.

Он вынул сигарету из пачки на центральной консоли и сунул ее в рот, не отрывая глаз от дороги. Он закурил и выдохнул колечко дыма, переложив сигарету в левую руку.

Неужели ему действительно нужно было курить сейчас? Как бы мне ни был нужен свежий воздух, было слишком холодно, поэтому я не хотела открывать окно.

— Как ты можешь жить с сигаретным дымом? Я его не выношу.

— Как ты можешь жить со своими пуками?

Я резко повернула голову к нему, покраснев.

— Прости?

Он закатил глаза.

— Суть в том, что ты можешь жить с этим, потому что ты можешь привыкнуть ко всему.

Я просто посмотрела на него, не в силах придумать ничего подходящего, чтобы сказать. Он затянулся и взглянул на меня.

— Почему ты так на меня смотришь?

— Я просто пытаюсь тебя понять.

Он ухмыльнулся.

— Это невозможно.

— Почему?

Он остановился на красный свет.

— Потому что даже я сам себя не могу понять.

Ох. Я посмотрела вперед, мое сердце упало. Он протянул руку и коснулся моих волос. Я резко вдохнула, и все мое тело напряглось из-за его внезапного прикосновения. Когда он убрал руку, он что-то вытащил из моих волос.

— У тебя в волосах был лист. — Он протянул его мне, чтобы я могла его увидеть.

Мое дыхание стало неровным, когда я взяла его, на мгновение соединив свою руку с его, но прежде чем я успела убрать руку, он схватил ее и держал в своей. Лист упал мне на колени.

Его глаза и рука держали меня в плену, и я едва могла дышать. Я чувствовала трепетное ощущение в глубине живота, и оно становилось сильнее с каждой секундой, пока наши руки оставались соединенными. Я была в водовороте, упиваясь ощущением его руки на моей.

Переключился светофор, и он отпустил мою руку, чтобы переключить передачу, снова сосредоточившись на дороге. Я сжала пальцы, моя кожа покалывала везде, где он касался. Мое тело жаждало большего.

— О прошлой ночи… — осторожно начал он и снова затянулся сигаретой.

— Что скажешь?

Он стряхнул пепел в пепельницу и встретился со мной взглядом.

— Я думал о том, о чем ты меня спрашивала. Чувствовал ли я что-нибудь, когда ты упала с лестницы.

Я онемела. На секунду мне показалось, что я неправильно его поняла. Я совсем этого не ожидала.

— Ты решил сейчас мне сказать?

Он сжал руль. Он выглядел противоречивым, как будто хотел сказать что-то, в чем не был уверен.

— Да. Я… Черт. Я ненавижу это.

— Ненавидишь что?

— Честность.

— Честность?

— Да. — Мышцы его шеи напряглись. — Этому меня учат на терапии. Мне говорят быть честным, с самим собой и другими. Это якобы улучшает мои навыки межличностного общения. — Он быстро переключал передачи, крепче сжимая рычаг переключения передач. — Поэтому мне нужно рассказать тебе, что я на самом деле чувствую.

Меня беспокоило то, что я видела его таким. Я могла понять, насколько уязвимым он себя чувствовал, и хотя мне нужно было знать правду, я заслуживала знать правду, я знала, как ему было тяжело выйти и сказать это.

— Ты не обязан мне говорить, если это заставляет тебя чувствовать себя так.

Он погасил свою едва выкуренную сигарету.

— Очевидно, тебе важно знать, так что я могу сказать это и покончить с этим… Черт. Это будет долгая история. — Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул. — Мы с Кайденом никогда не были близки. Мы даже не понимали друг друга, что забавно, потому что мы должны были понимать друг друга, как близнецы.

Я нервно сжала руки на коленях. Начался дождь, и я смотрела, как капли дождя падают на лобовое стекло, ожидая, когда он продолжит. Он включил дворники.

— Были времена, когда я ненавидел его больше всего на свете, и мне хотелось сделать ему больно за то, что он заставил меня чувствовать себя дерьмом. Он всегда был тем, кем все восхищались и хвалили, и мне надоело слышать все это снова и снова. Но были и моменты, когда я любил его больше, чем когда-либо буду любить себя, и я никогда не показывал ему этого. Он никогда не знал. — Он крепче сжал рычаг переключения передач. — Он никогда не узнает, — сказал он хриплым шепотом.

Я отчаянно хотела держать его за руку, глубоко тронутая. Забыв о неуверенности и страхе, я накрыла его руку, которая лежала на рычаге переключения передач. Он замер и взглянул на мою руку, как будто я застала его врасплох, и моя нервозность росла, пока я ждала его реакции. Оттолкнет ли он меня? Разозлит ли это его?

Он ничего не сделал, снова устремив взгляд на дорогу, и я почувствовала, как его рука расслабилась под моей.

— Хейден, я уверена, он это знал. То, как он всегда говорил о тебе… Он так сильно тебя любил. Я знаю, что у вас было много недопониманий и ссор, но он всегда защищал тебя. Он всегда верил в тебя.

На его лице отразилась сокрушительная печаль. Это было то, что убивало его изнутри, и я не была уверена, стало ли ему лучше после всего этого времени.

— Тогда я не знал… Но теперь я знаю. — Он повернул голову и указал на свой шрам. Отчаяние в его глазах было слишком сильным. — Ему потребовалась отдать свою жизнь, чтобы я наконец поняла это. — Моя грудь разорвалась. — Он был таким идиотом. Он был как святой или что-то в этом роде, всегда хороший, несмотря ни на что…

Рана в моей груди стала больше. Кайден был хорошим до самого последнего момента своей жизни, когда он пожертвовал собой ради Хейдена, и было так больно думать о человеке, полном доброты, мечтаний и радости, только чтобы он умер таким образом…

— Он всегда был хорошим, даже ценой своей жизни. — Его голос вырвался как прерывистый шепот. — Даже чтобы спасти того, кто не стоил спасения.

Мое сердце дрогнуло, и я сжала его руку.

— Нет, не говори так. Никогда не говори так, Хейден. Ты стоишь так много. Гораздо больше, чем ты думаешь.

Он не смотрел на меня, выражение его лица говорило мне, что он не верит моим словам. Я думала о том, что он сказал мне в больнице. Он сказал, что не заслуживает того, чтобы другие рисковали своей жизнью ради него, и я могла только представить, какое чувство вины он нес.

— Он стоил гораздо больше меня, — тихо произнес он, каждый слог сочился ненавистью к себе. — И в конце концов он заплатил цену.

Я сжала губы, опустошенная болью, которая гноилась в глубине меня.

— В ту ночь все произошло так быстро, и когда он умер, я почувствовал, что вошел в новую реальность, — сказал он. — Это было похоже на кровавое измерение, окруженное тьмой, и все болело. Каждый вдох. Каждая мысль. Каждое движение разрывало меня на части, и весь мир был таким чертовски черным. Так много отвратительных лиц, все они невежественные и эгоистичные, продолжающие свою мирную жизнь и притворяющиеся, что они заботятся и понимают, когда это, черт возьми, не так.

Его дыхание стало резким, его глаза стали холоднее. Он выглядел так, будто снова терялся в той старой тьме, и все во мне напряглось. Я погладила его руку, и он вздрогнул, как будто уже забыл, что я держу его за руку. Он взглянул на нее, и было ясно, что он не полностью здесь. Он был в своих темных воспоминаниях.

— Этот день был худшим днем в моей жизни, — продолжил он. — Не в день нашей аварии, а в день тех похорон. — Он прошипел и обогнал машину перед нами, проезжая мимо. — Я не совсем осознавал, что произошло той ночью, и я все еще ожидал, что Кайден откроет глаза и вернется. Я даже убедил себя, что это не по-настоящему. Я убедил себя, что я бредил и все выдумал. С Кайденом все в порядке, и он вернется. А потом я проснулся тем утром и просто… просто… — Он резко вздохнул, дрожа.

Я боялась, что он продолжит. Это слишком сильно на него подействовало, и я не хотела, чтобы он снова переживал все это.

— Все в порядке, — постаралась сказать я это как можно спокойнее. — Тебе действительно не нужно продолжать, если тебе от этого не станет лучше.

Внезапно он съехал на обочину и заглушил двигатель.

— Хейден?

— Мне просто нужно остановиться на некоторое время. Я не могу продолжать обращать внимание на дорогу, когда говорю все это.

— Тебе не нужно…

— Мне нужно. Мне нужно это сказать. Все это. — Он закрыл глаза и откинул голову на подголовник, и сжал руки. — В то утро реальность наконец-то дошла до меня, и я подумал, как все было неправильно. Как это должны были быть мои похороны. А не его.

О Боже. Холодок пробежал по моей шее, и мои руки похолодели.

— Это было слишком, и что-то просто сломалось во мне. Как будто я был кем-то другим. Я чувствовал себя ходячей оболочкой, пустой, без эмоций. Сейчас, когда я оглядываюсь назад, это пугает меня до чертиков, но тогда я ничего не чувствовал. На тех похоронах было так много лиц. Все плакали и горевали, но все, о чем я мог думать, это то, что этот мир был просто одним большим шоу. Никому не было дела. Я хотел, чтобы они все исчезли. Они все стояли там, как будто это могло что-то изменить, как будто это что-то значило, но это не могло и было бессмысленно… А потом ты была прямо в центре всего этого, и когда я тебя увидел, я просто почувствовал… — Он стиснул зубы, и я могла видеть, как яростно пульсируют его вены на шее. — Я чувствовал, что ты была причиной того, что мир был так испорчен. Ты заставила его отдать свою жизнь, чтобы спасти меня. Из-за тебя у меня не было причин жить. Из-за тебя я не хотел жить. Ты была жестока и приносила боль. Я не мог выносить того, как ты живешь своей обычной жизнью, пока все рушилось.

Моя грудь горела, весь мой мир был потрясен до самого основания. Он держал глаза закрытыми, а его грудь быстро поднималась и опускалась.

— А потом я увидел тебя в его комнате, и все. Я разбился на тысячу кусков, и все, что я слышал, был шум. Все, что я видел, было мертвое лицо Кайдена и безжизненные глаза, которые причиняли мне невыносимую, молотящую боль каждую чертову секунду… — Одна слеза скатилась по его щеке. — Я не мог дышать. Я даже не знал, что было правильно, а что нет. Все, что я знал, это то, что я хотел, чтобы ты страдала, ушла, сломалась, хотел всего, что вернуло бы смысл и заставило бы боль прекратиться.

Он наконец посмотрел на меня, и его налитые кровью глаза выражали вину, сожаление и стыд. Я впилась ногтями в руки, рассыпаясь изнутри.

— Ты сказала, что сожалеешь, и это только ухудшило ситуацию. Я думал, что ты такая же, как все остальные лицемеры, которые никогда не чувствовали настоящей боли, но притворяются, что знают все на свете. Ты собиралась продолжать жить так, как будто ничего не произошло, и я хотел, чтобы ты ушла… Я был далеко, когда появилась Натали. И когда ты упала, мне стало… лучше. — Его голос стал пронзительным. Он отвернулся от меня и прижал кулак ко рту. — Это было правильно… — заскулил он. — Я снова смог дышать, и все обрело смысл… Твоя боль обрела смысл и дала мне цель. Я хотел, чтобы ты действительно почувствовала смерть Кайдена, страдала так же, как я, и это было единственное, что казалось правильным. Это была справедливость.

Никто из нас не произнес ни слова некоторое время, звуки ливня окружали наш пузырь тяжелой тишины. Это было так больно. Он открыл старые раны и напомнил мне о тьме, от которой я хотела сбежать всю свою жизнь. Я боялась неизвестности. Я боялась всех опасностей, которые маячили в черном мире Хейдена.

Он посмотрел на меня, холодная улыбка исказила его лицо, а слезы потекли по его щекам.

— Теперь ты видишь? Я монстр. Ты могла умереть, но мне было все равно в тот момент. — Он покачал головой. — Нет никаких оправданий этому. Никогда не будет никаких оправданий этому.

Я посмотрела на свои сжатые руки. Я чувствовала, что нахожусь в кошмаре и скоро проснусь. Я действительно знала это, я всегда знала, что ему было все равно на последствия, и именно поэтому я не могла простить его. В глубине души я знала, что он ничего не скажет, что заставит меня понять это и пережить. Теперь он просто подтвердил это.

— Так вот почему я всегда знал, — сказал он. — Маленькая часть меня всегда знала, что, то, что ты сделала в больнице два месяца назад, было правильным. Ты сделала правильный выбор.

Я резко подняла на него взгляд, боль пронзила меня. Он просто смотрел на меня совершенно опустошенными глазами.

— Я так не подхожу тебе, Сара, — сказал он. — И я боюсь, что рано или поздно… я тебя сломаю.