Боль

ГЛАВА 4

Я смотрела на стихи, написанные красным, которые Хейден хранил на стенах своей комнаты.

«Без тебя я потерян, но с тобой я раздавлен,

Ты — моя вечная печаль и мой самый сладкий порыв.

Я причиняю тебе боль, и мое сердце и кости ломаются,

Но неважно, что я люблю тебя, потому что после всего, что я сделал… Это звучит фальшиво».

Это было странно. Этого стихотворения здесь раньше не было…

Фальшивка. Фальшивка.

«Это американские горки, и ты никогда не знаешь,

Каково это — быть так высоко, а потом пасть так низко».

Фальшивка. Фальшивка. Фальшивка. Это слово было написано вокруг этих строк.

— Их написал Хейдс, — сказал мне Кай, остановившись рядом со мной.

— Что они означают?

Он пожал плечами.

— Он никогда не рассказывал.

— Разве вы не должны были делиться всем друг с другом, как близнецы?

— Вопреки распространенному мнению, близнецы не всегда знают все друг о друге. И ты знаешь, у нас не очень хорошие отношения. Хейдс никому не позволяет ломать стены, которые он возвел вокруг себя, хотя и теряется внутри них.

— Почему он теряется?

— Я не знаю. Я пытался понять, но я не такой, как он. Я хотел бы помочь ему, но помочь себе может только он сам.

— Как?

— Ты мне скажи, Сара.

Я вздрогнула, удивленная его неожиданными словами. Теперь Кайден смотрел на меня серьезно. Слишком серьезно.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты понимаешь, какая ты жалкая? Ты ходишь кругами, постоянно думая о Хейдене, когда ты была той, кто установил границу между вами двумя. — Он звучал зловеще, и мне не понравилось, как он на меня посмотрел. Кайден никогда так со мной не разговаривал.

— Кай, что случилось?

— Ты не права! — Взорвался он, и у меня все внутри перевернулось. Он выглядел разочарованным во мне. — Ты оттолкнула Хейдена и бросилась во что-то, что только навредит всем.

— О чем ты говоришь?

— Ты знаешь, о чем я говорю. Не прикидывайся дурочкой. С тех пор, как ты начала встречаться с Матео, ты знала, что это совершенно неправильно. Как ты можешь быть с ним, если не любишь его?

— Н-но я буду любить его! — Почему это прозвучало так, как будто это сказал ребенок? — Я уверена, что полюблю его…

— Перестань лгать себе, — раздался новый голос. Я резко повернула голову и увидела Хейдена. Шрам, пересекавший его висок, был зловеще-красным. Вина бурлила в моем животе, растворяясь в опасении, когда он вошел в свою комнату и указал на слово «Фальшивка» на стене. — Ты лжешь себе, ты лжешь своему парню, и ты лжешь мне.

— Нет. Это не…

— Ты думаешь, это справедливо по отношению к Матео? — Спросил Кайден. — Он знает, что ты продолжаешь думать о Хейдсе? Он знает, что ты надеешься, что все может быть по-другому?

— Нет! Я не…

Хейден указал на меня.

— Знаешь, что такое фальшь? Ты фальшь. Ты с ним, но продолжаешь думать обо мне. Ты любишь меня, но ты слишком легко оттолкнула меня. Ты разбила мне сердце. Ты сломала меня. Ты лицемерка. Фальшивка. Фальшивка. Фальшивка. Фальшивка.

— Фальшивка, — присоединился к нему Кайден. Они оба уставились на меня, стоя рядом друг с другом, и я начала задыхаться, слезы затопили мое лицо. Они не переставали повторять это слово, и по моей голове разлилось покалывание…

— Нет. — Я отступила от них.

— Неважно, что я люблю тебя…, — начал напевать Хейден, — Потому что после всего, что ты сделала… Твоя любовь звучит фальшиво.

Нет, нет, нет!

— Нет!

Позади меня раздался смешок. Я собиралась повернуться, когда что-то ударило меня в спину, и во мне взорвалась знакомая боль от удара ножом.

— Я обещал, что заставлю тебя истекать кровью, сучка, — прошептал Джош мне на ухо, и я закричала.

Комната погрузилась во тьму. Мои крики заполнили мои уши, когда я потеряла себя в темноте, ужасе и боли. Я вздрогнула и жадно глотнула воздуха.

Я открыла глаза, чувствуя, что мое сердце вот-вот разорвется.

Я приподнялась в постели и прижала руку к груди, тяжело дыша. Мое лицо было мокрым от слез. Это был просто еще один кошмар, но он казался реальным. День, когда я читала стихотворение Хейдена в его комнате и разговаривала с Каем, был таким ярким, что мой разум превратил его в кошмар.

В моей темной комнате было слишком душно, и я не могла набрать достаточно воздуха в легкие. Часы на тумбочке показывали четыре тридцать утра. Я вскочила с кровати и бросилась к окну, и рывком распахнула его и впитала холодный ноябрьский воздух, который коснулся моей открытой кожи, жадно хватая его ртом. Я приказала себе успокоиться, но мой разум не прекращал метаться в беспорядке.

Я закрыла лицо руками и зарыдала. Пульсирующая боль в спине напомнила мне, что Джош реален, как бы мне ни хотелось подавить воспоминания о нем и той ночи. Это заставило меня почувствовать себя больной и напуганной, и я никогда не хотела, чтобы он вышел из тюрьмы.

Посреди всего этого был Хейден, и его боль затягивала меня.

Мое сердце сжалось, когда я вспомнила его выражение в тот момент, когда меня ударили ножом. Опустошение. Отчаяние. Страх… А затем его выражение во сне. Обвинение и ненависть в его глазах, которые безжалостно напомнили мне, что я заставила его ужасно страдать. Это напомнило мне о боли, которая преследовала его повсюду.

Я глубоко вздохнула, пытаясь остановить воспоминания того дня в больнице, но они были непреодолимыми.

Я спасла его, но я причинила ему глубокую боль. Только позже, в те часы, когда я исследовала пограничное расстройство личности, я осознала, какие муки он, должно быть, испытывал, когда я сказала ему, что он мне безразличен. Для человека со страхом быть покинутым и крайней неуверенностью в себе это могло означать разрыв по швам и потерю себя.

Одно слово крутилось у меня в голове — самоубийство — замораживая все во мне, когда я осознала масштаб своей неосторожной, жестокой ошибки. Что, если у него были суицидальные наклонности? Что, если он нанесет себе вред? Что, если я подтолкну его в еще большую тьму и все усугублю?

Это бушующее чувство вины пожирало меня, запутывая мое сердце и разум, и я больше не знала, что правильно, а что нет. Я просто хотела быть счастливой. Поэтому я начала встречаться с Матео, желая сделать нас обоих счастливыми, но я отказывалась считать это ложью.

Сейчас? Сейчас я не была так уверена, и чувство вины усилилось, давя на меня со всех сторон, делая меня маленькой и неуверенной в себе. Я не могла дать Матео то, что он хотел. Пока нет. Так что если не сейчас, то когда? Сколько Матео должен ждать меня? Сколько времени, пока я не вытащу Хейдена Блэка из своего сердца?

Я поспешила. Я начала встречаться с Матео посреди смятения, цепляясь за что? Я цеплялась за идею о нем и надеялась, что это превратится во что-то большее, все время позволяя своим мыслям блуждать обратно к Хейдену. Я чувствовала себя обманщицей.

Мои слезы промочили мою шею и воротник рубашки, усиливая леденящий холод, который вгрызался в меня, но теперь я не обращала внимания на холод. Он помогал мне заглушить эти мучительные чувства и оставаться здесь и сейчас. Я смотрела на свои руки, сжимавшие подоконник, следя за линиями моих выступающих костяшек пальцев, пока я боролась, чтобы сдержать гнев.

Я не могла продолжать убегать. Мне нужно было посмотреть фактам в лицо. Я не любила Матео. Я все еще любила Хейдена. И независимо от того, что произойдет между мной и Хейденом, если что-то вообще случится, я больше не смогу лгать Матео.

Я закрыла глаза, уже дрожа от холода, но я наказывала себя, поэтому не двигалась. Я всегда пыталась все исправить, но всегда совершала ошибки. Так много ошибок.

Я плакала, пока не уснула после того, как Матео привел меня домой. Я отправила ему сообщение с извинениями и пожелала ему спокойной ночи, но он не ответил мне, и я не могла притворяться, что ничего не произошло. Я должна была сказать ему, что больше не могу так с нами поступать. Я должна была остановить это, пока это не обернулось чем-то худшим. Я не хотела разбивать ему сердце. Я должна была попытаться исправить беспорядок, который я устроила.

Я открыла глаза, готовая закрыть окно, когда заметила движение краем глаза. Я резко перевела взгляд на окно Хейдена. Его серая занавеска вернулась на место, как будто он наблюдал за мной из темноты своей комнаты, и мой желудок перевернулся. Я попыталась разглядеть его через занавеску, но ничего не увидела.

Мне показалось?

Закрыв окно, я снова взглянула на его окно, но там ничего не было. Разочарование грызло меня. Я хотела, чтобы это было реальностью, уже создавая иллюзию в своем сознании, что он придет в мою комнату, и все будет по-другому.

Я пошла к миссис Блэк в больницу на осмотр на следующий вечер. Моя травма хорошо зажила, и не было никаких осложнений, за исключением хронической боли, которую я иногда чувствовала. Я избегала всех физических нагрузок в течение последних двух месяцев, и я очень скучала по бегу.

— Так что, я могу, наконец, быть физически активной? — Спросила я миссис Блэк, встретившись с ней взглядом через стол в ее кабинете.

— Да. Прошло достаточно времени, так что с тобой все будет в порядке.

— Это здорово. Я надеялась, что вы так скажите.

Я планировала начать тренироваться в крав-мага для самообороны. После инцидента с Джошем мне пришлось переосмыслить, насколько я слаба. Я не могла защитить себя и была бессильна, когда дело доходило до контратак. Я надеялась, что больше никогда не окажусь в такой ситуации, но я больше ни в чем не могла быть уверена.

Теперь, когда Кармен наконец дала мне зеленый свет, я собиралась подать заявку на местный курс крав-мага на этой неделе. Мелисса предложила мне начать заниматься крав-мага, потому что она тоже хотела попробовать, и чтобы мы могли тренироваться вместе.

— Как ты держишься? — Спросила миссис Блэк, ее глаза стали мягкими.

— Я в порядке.

— Не стесняйся говорить со мной о чем угодно. Если тебя что-то беспокоит, можешь рассказать мне об этом.

Да, было что-то, что меня беспокоило. Я хотела узнать, все ли в порядке с Хейденом. Он не появился в школе сегодня, и я волновалась. Те раны на его лице выглядели серьезными, и мне было интересно, как отреагирует Кармен, когда она его увидит. Видела ли она его вообще с прошлой ночи?

Хотя она поняла, что пренебрегала Хейденом всю его жизнь, ее рабочий график остался почти прежним. Она по-прежнему проводила дни в больнице, работая подолгу или в две смены, поэтому Хейден был предоставлен сам себе и мог делать все, что хотел.

Я хотела спросить ее, знает ли она, что Хейден в последнее время много дерется. Он должен был ходить на терапию, но я понятия не имела, добился ли он прогресса или нет.

— Как проходит лечение Хейдена? — Спросила я, и мои щеки сразу же покраснели. Это был первый раз за два месяца, когда я упомянула ей о Хейдене. Всякий раз, когда я приходила на осмотр, мы говорили о моей травме или школе, но мы никогда не говорили о Хейдене или его пограничном расстройстве личности.

Ее слова два месяца назад, когда она пришла в мою больничную палату и сказала мне, что у Хейдена пограничное расстройство личности, запечатлелись в моем сознании. Она сказала мне, что я ему не подхожу. Она знала, что я чувствую к Хейдену, но это не помешало ей сказать мне, чтобы я оставила его — оставила нас.

И я сделала это. Не из-за ее слов, а потому что я не могла простить его. Я не просто ушла. Я практически вырвала его сердце, бросила его на тротуар и ушла, даже не осознав, что я сделала.

Она улыбнулась.

— Ему стало намного лучше в последние несколько недель.

Я уставилась на нее. Как тот жестокий, сумасшедший Хейден, которого я видела вчера вечером, стал лучше?

— Лучше?

— Да. Он начал диалектическую поведенческую терапию вскоре после того, как ему поставили диагноз ПРЛ, и с ним работает один из лучших терапевтов в штате. Он показывает прогресс. Медленный, но он есть.

— Что такое диалектическая поведенческая терапия?

— ДПТ помогает пациентам избегать нежелательных реакций и изменять те части поведения, которые не приносят пользы. Вся концепция заключается в принятии и изменении нежелательного поведения.

— Звучит сложно.

— Это и есть сложно. Это помогает пациентам обрести контроль над своим поведением, что требует времени и большого труда. ДТП обучает нескольким наборам навыков, и это может длиться месяцы или годы. Например, она обучает осознанности как способу регулирования эмоций и полного осознания момента, но для этого требуются сильная воля и настойчивость.

— Хейден обладает сильной волей?

Она вздохнула.

— Иногда да. Иногда нет. Я иногда хожу с ним на терапию, и кажется, что никакого прогресса нет. По правде говоря, он в чем-то регрессировал. Пару раз он уходил с терапии в ярости, крича, что это бесполезно и что он больше никогда не вернется. — Она сняла очки и ущипнула себя за переносицу. — К счастью, он не сдался.

— Я рада.

Она нежно посмотрела на меня, но в ее глазах была и жалость, и мне это совсем не понравилось.

— Ты заботишься о нем.

Я отвернулась, отказываясь говорить с ней о своих чувствах. Того времени в больнице было более чем достаточно.

— Как твой парень? Он привез тебя сюда однажды, и я заметила, какой он красивый. — Ее улыбка стала теплой.

Я подумала о сообщении, которое Матео отправил мне сегодня утром. Он извинился за то, что сказал вчера вечером, и пообещал, что мы поговорим, когда увидимся, но так как он был занят тренировками к футбольному матчу в День благодарения между нашими школами, мы пока не могли встретиться.

Мы продолжали писать друг другу, но это казалось вынужденным, и я не могла перестать думать о своем кошмаре или о моменте, когда я наконец признала, что лгала себе все это время.

— С ним все в порядке. Он капитан футбольной команды, которая играет с нашей школой в эту пятницу. Поэтому много тренируется.

Я решила поговорить с Матео после его игры в пятницу. Это было в нашей школе, и все были очень взволнованы, но все, о чем я могла думать, это как я не хотела, чтобы Матео и Хейден встретились. Но это было невозможно, так как они никак не могли не увидеть друг друга.

Хейден не играл из-за травмы плеча, но он, вероятно, будет там, чтобы болеть за Блейка, Мейсена и других своих товарищей по команде.

— Это замечательно. Я хотела пойти на игру, но в пятницу я заменяю своих коллег.

Теперь, когда я посмотрела на нее более внимательно, она выглядела уставшей. Ее кожа была более морщинистой, чем раньше, и у нее были темные круги под глазами, которые ее макияж не мог скрыть, как будто она долгое время плохо спала.

— У вас достаточно времени на отдых, миссис Блэк? — Не могла не спросить я. Я всегда восхищалась ее трудолюбием, но ей следует больше отдыхать.

Она поправила очки на носу и сцепила руки.

— Честно говоря, я всю жизнь очень много работала, так что теперь я не знаю, как замедлиться. Хотя, это только часть причины. — Вина мерцала в ее сине-зеленых глазах, и я нахмурилась в замешательстве. — Ты, наверное, удивляешься, почему я не провожу больше времени с Хейденом, верно?

Я снова покраснела, чувствуя, что сую нос не в свое дело.

— Да.

Она грустно улыбнулась.

— Как и Хейдену, мне предстоит долгий путь. Я совершила и продолжаю совершать некоторые большие ошибки. — Она покачала головой. — Я рассказывала тебе об отце Хейдена и его пограничном расстройстве личности. — Я кивнула, выпрямившись в кресле. — Если бы я попыталась описать наши отношения как можно проще, я бы сказала, что это был токсичный танец. Мы знали, что это неправильно, но все же возвращались к тому, что держало нас вместе. Это было то же самое, что разделяло нас.

Тяжёлый вес давил мне на грудь, потому что она как будто описывала Хейдена и меня.

— У Джейсона был уникальный способ самовыражения как художника.

Я снова кивнула, я знала об отличительном темном искусстве Джейсона Блэка. Отец Хейдена был известным художником, который совершил прорыв в мире искусства в конце восьмидесятых, поэтому его картины в наши дни продавались за большие деньги. Состояние Блэков было обусловлено этими высоко оцененными картинами.

Джейсон был окутан тайной. Он никогда не появлялся на публике, и не было ни одной его фотографии, и я много гуглила. Его псевдоним был просто Блэк. Его картины представляли собой смесь черного, серого и белого с подчеркнутыми тенями, раскрывая внутренний мир изменчивости и тоски. Однажды Кайден показал мне его мастерскую в их доме, где были все вещи Джейсона такими, какими они были при его жизни, включая некоторые картины, которые показались мне чрезвычайно темными и болезненными.

— Я познакомилась с Джейсоном на втором курсе колледжа. Именно тогда он начал рисовать. Его картины всегда были такими неясными, но меня привлекала тайна, и прежде чем я это осознала, я потерялась в его черно-белом мире. Он был наркоманом и наносил себе увечья, о чем я узнала гораздо позже. Было трудно выносить ад Джейсона, но мне удалось это сделать. Я старалась изо всех сил понимать его и быть рядом с ним. Я верила в него, в нас. Затем, с годами, я все больше и больше уставала от эмоциональных американских горок, особенно после того, как родила Кайдена и Хейдена. Мне стало крайне больно справляться с его расстройством.

Она закрыла глаза, как будто ей нужно было время, чтобы прийти в себя. Я была клубком нервов. Как что-то светлое могло стать таким темным? Как счастье могло превратиться в полную агонию всего за один момент? Так не должно было быть.

— Итак, мы отдалились друг от друга, но я все еще любила его, Сара. О, я так сильно его любила, но я стала трусихой. После стольких страданий и страха я начала искать убежище. Моя работа была моим убежищем. Она помогла мне забыть, что у меня был муж, который нуждался во мне больше, чем мои собственные дети. Муж, который никогда не мог быть рядом со мной, потому что он не мог быть достаточно сильным для себя, не говоря уже о своей семье.

Ее глаза наполнились слезами, и она закрыла их, сделав глубокий вдох. Я сжала руки на коленях, желая утешить ее, но я не знала как.

— Мне жаль, — сказала я ей, но мои слова казались пустыми.

— Все в порядке. Я рассказываю тебе все это, потому что думаю, что ты заслуживаешь знать. Я рассказала тебе многое два месяца назад, но я не объяснила все должным образом. Я сказала тебе отказаться от Хейдена, но я даже не пыталась рассказать тебе о том, каково это — быть в отношениях с человеком, у которого пограничное расстройство личности.

Я оценила ее усилия и поняла ее точку зрения. У нее был ужасный опыт, и она хотела защитить меня, но я не могла понять, почему она обобщала отношения с людьми, у которых было пограничное расстройство личности. Это было трудно для отца Хейдена и для нее, но это не значит, что это должно быть трудно для всех.

Я облизнула губы, боясь услышать ответ на то, что я собиралась спросить.

— Вы сказали, что его отец наносил себе увечья. А как насчет Хейдена?

— Нет, насколько я знаю. Я никогда не видела, чтобы он это делал, и не видела у него никаких порезов. Он также не склонен к суициду. Хейден отличается от Джейсона. Хейден способен сосредоточиться на своих задачах, и он довольно успешен во всем, за что берется. У него хорошие друзья, и внешне он выглядит нормально. Хейден может контролировать то, что он показывает миру большую часть времени, что является проблемой, поскольку он может так хорошо это скрывать, что вы можете никогда не заметить, что проблема есть. — Она вздохнула. — Вот почему мне потребовалось так много времени, чтобы понять, что у него тоже может быть ПРЛ. Я не очень хорошо знала своего сына.

Узел напряжения развязался у меня в животе. Когда я прочитала о суицидальных наклонностях и членовредительстве людей с ПРЛ, мне стало не по себе от мысли, что я могу быть спусковым крючком для Хейдена. Было шокирующе слышать, что даже самая незначительная причина может заставить их потерять себя в отчаянии, и я боялась даже думать, что Хейден может покончить с собой из-за меня.

Поэтому я искренне надеялась, что Кармен права.

— Он высокофункционален?

— По-видимому, да. Кажется, ты изучала это расстройство.

— Да. Я хочу понять, что с ним происходит. Я имею в виду, это трудно понять, но знание большего помогает мне смотреть на некоторые вещи по-другому.

— Сара, для меня очень важно, что кто-то так заботится о моем сыне. Я не знаю, какие у вас сейчас отношения с Хейденом, но я ценю твои усилия понять его лучше. Спасибо, что не осуждаешь его, но, пожалуйста, будь благоразумна. Хорошо?

Я кивнула и встала.

— Думаю, мне пора идти.

— Хорошо. Ты же знаешь, что можешь поговорить со мной в любое время, Сара.

— Да. Спасибо вам за все. — Я направилась к двери, но затем обернулась и сказала: — Знаете, Кайден как-то раз показывал мне мастерскую вашего мужа. Как художник, я восхищаюсь его искусством и страстью.

Она встала, на ее прекрасном лице застыла грустная улыбка.

— Спасибо. Честно говоря, я ненавижу эту комнату. Я хотела убрать все вещи Джейсона, но Кайден никогда не позволял мне этого делать.

Я нахмурилась.

— Почему вы ее ненавидите?

— Там Джейсон покончил с собой. — Она побледнела, ее глаза затуманились от внутреннего смятения. — Он… Он перерезал себе запястья, и к тому времени, как Хейден нашел его… Он уже был мертв, лежа в луже собственной крови.