Бонус в наследство

ГЛАВА 30

Как говорил мудрейший Милли сан Биррен…

Впрочем, тут даже он опустил бы своё одухотворённое чело на широкую длань и сказал бы: «Боже правый, какой стыд!»

Вице-мэр с интересом оглядел вновь прибывших и сказал:

– Ещё лет пять назад я бы даже посмеялся. Знаете, на чём прогорают неопытные аферисты?

Эйва вскинулась, но смолчала. Деми откровенно забавлялся.

– На мелочах, конечно же, – продолжил аран Гедеон и, взяв за руку женщину в тёмно-фиолетовой шинели с нашивками унтер-офицера, поцеловал её в изящный изгиб запястья. – Белые перчатки. Парадные сапоги до колен… их же никто не носит!

Деми был с вице-мэром согласен. Уж он-то достаточно повидал агентов кредитно-долговой службы, чтобы точно знать: не носят они эти сапоги. Им их выдают в начале службы. Да так они и лежат в сундуках или на нижних полках шкафов, обёрнутые в полотно! Неудобные потому что. А белые перчатки агенты надевают. Но по праздникам.

Эйва и её сотоварищи, видно, никогда не попадались на крючок КДС, и оттого таких простых вещей не знали. Но ведь элементарная наблюдательность у них должна была присутствовать?

– К сожалению, нынче мне смеяться уже не хочется, – заключил аран Гедеон. – Нет, правда! Надеюсь, вся ваша банда теперь в сборе?

– А вы храбрый человек, господин вице-мэр, – сказала Эйва. – Нас ведь пятеро против вас одного! Не боитесь, что мэру-градостроителю придётся искать себе нового заместителя? Столица потеряет в вашем лице порядочного дельца, который даже взятки берёт настолько изящно, что никто никогда этого не замечает!

Деми услышал, как тихо, но резко выдохнула Рена, и покосился на неё. Девушка стояла позади мошенников, нарядившихся агентами. В руках у неё был молоток изрядных размеров. Как только так тихо успела обогнуть их и зайти с тыла!

– С чего вы взяли, что мы будем на вашей стороне? – спросила Рена.

Мужчина обернулся к ней. Рена замахнулась на него молотком, и Деми не выдержал. Плевать ему было на вице-мэра, но свою хозяйку он больше в обиду не даст.

Трое на трое! Отличный вариант! Жаль, что они не договорились, кто с кем дерётся, и вышло немного неловко! Рене достался полный невысокий парень, Деми оказался лицом к лицу с не слишком симпатичной молодой женщиной, а аран Гедеон встал напротив Эйвы.

– Давайте решим всё мирно, – сказал он добродушно, но даже не успел толком договорить, как Эйва бросилась на него.

Да не с голыми руками, а с туфлей наперевес!

Если б не Рена, неожиданно ловко подставившая Эйве подножку, вице-мэр наверняка получил бы каблуком в лицо! А если б сама девушка не ушла в сторону от собственного противника, спасая вице-мэра, то её бы непременно схватили за руку. Но парень промахнулся и с секунду пребывал в неустойчивом положении. Именно в эту секунду Деми понял, что вот он, чудесный шанс, и толкнул свою противницу прямо на толстяка. Первой с полом поздоровалась Эйва. На неё упал неуклюжий толстяк. Сверху оказалась малосимпатичная дамочка. Образовалась куча мала, и над всем этим прозвучал огорчённый голос вице-мэра:

– Я так и думал, что рано или поздно ремень придётся пожертвовать.

Деми не понял, зато Рена так и покатилась со смеху.

– Не стой, держи их, - смеясь, сказала она. - Надо их чем-нибудь связать.

Ему ужасно не хотелось вязать Эйву. Как бы то ни было, а она ему понравилась. Не то что эти её недотёпы-подельники. Даже у Рены лучше вышло притворяться сотрудником кредитно-долговой службы, чем у этих раззяв.

И он сделал вид, что связывает лже-арану Гирру, а сам шепнул ей:

– Когда мы вас выведем – беги.

И даже подал ей туфлю.

– Я тебя найду, – быстро прошептала Эйва в ответ. – Ты же мне кое-что обещал.

Деми ухмыльнулся во весь рот. Снаружи зафырчал мотор полицейской машины.

– А вон и полиция, – сказал Котт, указывая за окно. – Может, выведем преступников к ним навстречу?

– Неплохо бы, – согласился вице-мэр, заканчивая вязать собственным ремнём толстяка.

Рена в это время, пыхтя, держала малосимпатичную женщину, которая вырывалась и не давала связать свои запястья её же шейным платком.

Деми помог Рене, не переставая поглядывать на Эйву. Та сидела на полу, безучастно свесив растрёпанную голову. Он помог ей встать и первой вывел во двор.

Между его мобилем и машиной арана Гедеона оставалось совсем немного места, так что полицейские припарковали свой фургончик чуть подальше, за забором. Справа кучей лежали приготовленные саженцы, слева тропка вела к сараю и ещё каким-то времянкам. Там и забор еще не был поставлен, а дальше уже начинался соседний двор. Стройка в нём шла полным ходом.

Деми кивнул Эйве в ту сторону. Затеряться среди кутерьмы удобнее, чем бежать по пустой дороге.

Оставалось лишь выбрать удачный момент.

Но опытная мошенница не стала ждать удачи, она сама решила создать подходящую ситуацию. Когда полицейский подошёл к ним, на ходу выставляя вперёд руки с раскрытыми наручниками, Эйва пошатнулась, как будто у неё подвернулась нога. Деми вынужден был накрениться следом. Мошенница налетела на него плечом, толкнула в сторону полицейского, а сама, не разгибаясь, пулей кинулась в сторону пристроек.

Толстяк и вторая подельница рванулись следом, но они-то были прочно связаны, да и держали их покрепче. Так что ничего не вышло. Ругань! Крик! Суматоха! Кутерьма! Кто-то уже бежал следом за Эйвой, кто-то запихивал других задержанных в фургон. О Деми и Рене, кажется, все забыли. Нельзя было не воспользоваться таким шансом! Это всё равно что голодному сидеть перед миской бесплатного супа, держать в руке ложку и не есть. Деми осторожно подцепил Рену под локоток и потихоньку направил её в сторону белого «голубя».

– Уходим, – сказал он ей на ушко. – Твой добрый вице-мэр наверняка не поднимет никакого шума.

И правда, когда они уже захлопнули дверцы мобиля, аран Гедеон подошёл к ним и поднял раскрытую ладонь, сигналя Рене.

Та прижала руку к стеклу.

– Какой хороший человек, – сказала она.

Деми завёл мотор и не спеша тронулся с места. Он опасался, что сейчас кто-нибудь из полицейских спохватится и остановит его. Скажет, к примеру, что они тоже задержаны или захочет свидетельских показаний. Вот как знать! Но к его удивлению, никто даже не взглянул в их сторону, кроме вице-мэра.

Он смотрел вслед так долго, как только мог. Деми казалось, что он чувствует взгляд затылком. В зеркале он видел атлетическую фигуру в светлом измятом пальто и съехавшей набок шляпе. Значит, всё-таки чем-то ему Рена запала в душу. Значит, врал, что нет у него к ней особого интереса. А девочка-то поверила.

Рена на сиденье рядом съёжилась и сидела тихонько, словно боялась, что, если пошевелится, её сразу же арестуют. Выехали за границы посёлка, с рёвом проскочили берег реки. За окном мелькали красоты пригородной природы, и чем дальше, тем острее Деми ощущал сожаление.

Даже нет, не сожаление – острую досаду на то, что всё пошло не так! И всё потому, что он накричал на портрет арана Моосса. И пошло-поехало! Понятно же было, что одним скисшим молоком тут не отделаешься. Но он не внял знаку.

Всю дорогу они оба молчали. К счастью, Рена не плакала и не смеялась в нервном приступе, а только иногда тихо шмыгала носом да пальчиком чертила на стекле непонятные знаки.

– Что теперь? – спросила она робко, едва они вошли в свой офис.

Он показался очень маленьким, очень тихим и невозможно родным. Возвращение домой. В свой уголок, который, пусть и не слишком красивый, обладал надёжными стенами, крепким потолком и прочими зримыми и осязаемыми достоинствами. Остальное казалось таким же легковесным и ускользающим, как воздушный змей над башенкой особняка вице-мэра.

– Что теперь? – повторила Рена.

– Я не знаю, – растерянно ответил Деми.

Девушка медленно разулась, скинула красное пальто и чёрную шляпу, умылась в спальне из кувшина над старым тазиком. Всё это Котт угадывал по звукам. Сам он и с места не сдвинулся, даже не скинул куртку и ботинки.

Рена вывела его из ступора, просто подойдя и дёрнув за рукав.

– Я тоже не знаю, как быть и что делать дальше, – сказала она. – Давай просто доживём до твоего освобождения? Я могу устроиться на какую-нибудь службу…

Деми с досадой лягнул ни в чём не повинную стенку. Как же всё неудачно сложилось! Столько всего в один день – и ни малейшего везения, кроме разве что их побега с места происшествия… И снова укололо: а что бы ты делал дальше, если бы всё пошло так, как надо? Что бы ты делал один, без Рены? Как бы ты вёл себя сейчас, если б у них всё получилось и аран Гедеон увёз бы девушку в свои владения?! Что бы ты думал в то время, как они там вдвоём, торопясь, срывали с себя и друг друга одежду, изучали друг друга, познавали всё дальше и глубже?

Котт едва не взвыл. В ушибленную ногу запоздало вкралась боль. Как же глупо…

Но Рена была рядом. Он зарылся пальцами в её густые волосы. Прижался губами к её влажному лбу. Обхватил тонкую талию, чтобы сделать её ещё ближе к себе. Она не сопротивлялась. Только прерывисто вздохнула, когда он поцеловал её в губы.

– Я не смогу снова отказаться от тебя, - сказал Деми. – Было наивно думать, что я смогу тебя отдать.

– Наивно, - легко согласилась Рена. – Знаешь… он даже не умеет танцевать.

– Ты хочешь танцевать? – удивился Деми.

Рена засмеялась. Смеясь, она расстегнула на нём куртку, скинула её на пол, потащила Деми за собой к маленькому столику, где завела граммофон. Ей даже не потребовалось устанавливать пластинку – в прошлый раз никто из них не позаботился, чтобы убрать драгоценный диск с голосом Викки Делира в серый конверт.

– Я устала, ужасно хочу есть, умираю от боли в ногах, - перечислила девушка, – но хуже всего будет умереть раньше, чем ты станцуешь со мной.

– Значит, давай станцуем, – растерянно согласился Деми.

Меньше всего на свете ему хотелось сейчас танцевать, да ещё под эту нервную, прерывистую, неспокойную песню. Но он был рад, что Рена здесь, что она не отвернулась от него, хотя могла бы… что она не хохочет в истерике и не проливает слёз, а – вот чудо! – хочет танцевать. Значит, они будут танцевать. Чудно это всё, конечно. Сколько ещё в ней, славной маленькой девочке, сюрпризов? Что она придумает в следующий момент? Её разум работал не так, как у мошенников и аферистов. Но зато у Рены было важное свойство: она являлась самым нелогичным и непредсказуемым существом, которое Котт когда-либо видел.

Музыка между тем разворачивалась, как бутон раскрывается навстречу солнцу, голос Викки креп и набирал силу и страсть. Рена спрятала лицо на плече Деми, обняла обеими руками. Танцевала она совершенно невпопад мелодии – просто обняла и покачивалась, почти не сходя с места. Не выдержав тугого ритма, настырно диктующего двигаться совсем иначе, Деми взял Рену за правую руку, которую с трудом отнял от собственной спины. Его тело само собой вытянулось струной. Подбородок вверх, плечи расправлены, и весь он – словно жёсткий каркас, на который натянуты жаждущие движения мышцы. Рена встрепенулась и выпрямила спинку. Деми почувствовал лёгкую дрожь и, наплевав на положенную дистанцию шириной в ладонь, взял девушку за талию и прижал к себе как можно крепче.

Так, скованные общим на двоих безумием пламенного танца, они и двигались теперь. Не отрываясь друг от друга, спаянные в одно. Глаза в глаза, и будь что будет. Не успела кончиться первая песня, как волной накатила другая, ещё более ритмичная, хоть и не быстрая, и под эту песню Рена впилась Деми в губы. Не прекращая танца, он расстегнул пуговки на спине её платья, а затем мягко толкнул девушку к столу. Она словно того и ждала, с такой готовностью повела плечами, отчего платье само упало на пол, и с такой нежностью посмотрела на Деми.

– Я всегда могу остановиться, - сказал он. – Если ты прикажешь.

– Я приказываю не останавливаться, – ответила Рена. - Я прошу не останавливаться.

Стол плыл, покачиваясь, словно корабль, а музыка спустя какое-то время смолкла, уступив тихому шуршанию иглы о внутреннюю кромку пластинки. Потом исчез и этот звук: кончился завод граммофона. И остались лишь тихие звуки любви.