Брат для волчонка

Глава 36

Марвин сгрёб Рэма за плечо.

– Пошли-ка со мной!

Пацан не рискнул спросить: куда.

Начальник станции вывел Рэма из кабинета и поволок вглубь коридора, где сплошняком шли двери разных технических помещений.

Рэму казалось, что он муха в лапах огромного паука: коридор был тёмный и длинный, двери сплошь тяжёлые, шлюзовые, а не мембранные. Затащит куда-нибудь и съест.

Рэм знал схему станции. Многих из этих дверей там не было обозначено, и больше всего он боялся, что Марвин ведёт его в какую-нибудь подсобку.

Вальдшнеп его вообще потом не найдёт, если маячок погаснет. А может, тут были и экранированные от посторонних сигналов помещения?

Наконец начальник станции затормозил у одной из дверей, стукнул по ней ладонью.

Эта дверь на схеме была. Рэм знал, что это каюта старшего техника.

А перед ним-то он в чём провинился?

Но старший техник, печальный квадратный мужик, посмотрел на Рэма приветливо.

– Вот, – сказал Марвин, втаскивая пацана к нему в каюту. – Вот тебе помощник! Всё равно его из ангара не выкуришь! Чините катер. А то Илинг мне уже весь мозг выел.

Рэм несмело посмотрел на начальника станции: шутит, что ли?

Но Марвин не шутил.

– Ты же сказал, что надо хотя бы на подай-поднеси? – спросил он техника. – Пацан после ужина от занятий свободен. До десяти можешь эксплуатировать.

Техник молчал, разглядывал Рэма и качал головой – нашёл, мол, помощника.

Начальник станции посопел-посопел грозно, но больше сказать ему было нечего.

Он выпустил предплечье Рэма и ушёл, только дверь чмокнула.

А Рэм остался стоять, хлопая глазами от такого поворота.

– Меня и днём Эрг иногда отпускает, – сказал он тихо.

– Вот и хорошо, – кивнул старший техник. – Ты иди. Там мужики после ужина чай пьют. Отдохни, ты же весь день занимался. А я подумаю, как нам лучше по времени. Раз уж Марвин решил эту развалину починить, надо чтобы не стыдно потом было.

Рэм замялся, но техник с улыбкой подтолкнул его к выходу:

– Беги-беги, Сейдже как раз про тебя спрашивал.

Рэм выдохнул, кивнул и бегом понёсся к ангару. Вдруг начальник станции передумает?

Техники встретили Рэма как своего. Тут же налили чаю.

– Чой-то темнит Марвин, – сказал, выслушав Рэма, дядя Серёжа. – Мог бы и с грунтов кого попросить. Катер-то – птица объёмная, но простая.

– Да боится он, – пояснил Байц, здоровенный широкоплечий техник. – Даже курицу не велел, чтобы на грунте. У таггеров будем брать.

– А чой так? – удивился дядя Серёжа, подсовывая Рэму конфеты.

На этот раз кругленькие, незнакомые, закатанные в тонкую желатиновую плёнку.

– На грунт не пущают теперь без досмотра, – пояснил приятель старшего техника Вохрей.

Он был совсем старый, но очень опытный. И знал все старые шлюпки и катера.

– Угу, – сказал Байц с набитым печеньем ртом. – Не пускает, собака. Требует, чтобы сдавались на досмотр. Кто не слушает – шлюпки зажимают и сажают лучом.

– Кто? – поразился Рэм.

– Капитан Пайел, – пояснил Бойц. – «Персефона» так и висит над грунтом. Стрелять он не стал, но сказал, чтобы на крейсер поднялись заложники. Типа пока не допросит всех, кого ему надо, пропуска к планете без досмотра не будет.

– Он генерала Римова ловит? – догадался Рэм.

– Развлекается он. Молодой. Силы дурной много. Может, и споймает.

– Повесить-то всё одно не дадут…

– Этому-то? Да он и спрашать не станет. Он только Мериса слухает, а с Мерисом связи нет, где-то, говорят, во вражеском секторе ходит.

– А зачем? – удивился Рэм.

– А затем, что вот выучат тебя, и воевать с имя будешь. А потом генералы наши и ихние договорятся – и не будет войны. А тебя уже не зашьёшь.

На следующий день Астахов попросил Касима подменить его на занятиях по технике безопасности. Прилетел Хантер, и мастер-сержанту хотелось успеть с ним кое-что обсудить с глазу на глаз, до того, как вечером десантника начнут рвать из рук.

Хантер привёз новости о том, что творилось на Мах-ми. А творился там редкостный беспредел.

Заместитель командующего наземными войсками генерал Мерис так и не объявился в секторе, «Персефона» всё ещё висела над планетой, а её сумасшедший капитан вытворял такое, что не надо было и приукрашивать.

Потому вечером поговорить тет-на-тет Астахову и Хантеру никак бы не удалось, только днём, когда курсанты были на занятиях, техники в ангаре, а Марвин торговался с таггерами на тему провианта. Куры-то мороженные всё ещё плавали вокруг станции. А в кастрюлях кто вместо них должен был плавать?

Рэм знал, что группа Хантера вернулась на станцию. Дым ему написал ещё вечером. Мол, будем ночью, ну или, в крайнем случае, утром. Но утром меня не ищи. Все устали и будут спать, «сколько сержант разрешит».

Письмо было неожиданно длинным. Наверное, десантники ждали передислокации или томились ещё каким-нибудь ожиданием. Ну или Хантер заставил всех писать письма домой – было у него такое штатное наказание.

В результате группа вернулись глубоко за полночь. Среди бойцов Хантера было около трети новеньких. Из-за них пришлось разгребать много косяков, вымотались даже «кони» – самые молодые и неугомонные.

В обед Рэм высматривал друзей – может, уже отоспались и придут в столовую? Но на станции было тихо и сонно.

Однако после обеда Рэм заметил Астахова вместе с Хантером. А потом в общем зале, где проходили занятия по ТБ, появился недовольный Касим, и стало ясно, что Астахову и Хантеру было, о чём поговорить.

Сержант Касим громко выражал недовольство внезапной заменой отдыха на бессмысленное обучение тупоголовых курсантов. Он вспомнил про углы, и полилась кровь.

Рэм углы доучил. К каким-то элементам ориентировки Эрг обращался часто, и это знание было кстати.

Двое из старших тоже выучили. Остальные решили ориентироваться на требование Эрга и знали десяток-другой основных треугольников. И на том – всё.

Когда заглянул Астахов, Касим был уже готов украшать сушёными головами нерадивых учеников свой личный храм. Это такая алайская шуточка.

Мастер-сержант ткнул пальцем в Рэма и спросил:

– Заберу?

Касим махнул рукой:

– Этого? Да хоть ешь!

Рэм встал. Закрыл подключения на браслете.

«Ну, вот что опять надо?» – покосился он на Астахова.

Но почти сразу стало ясно – что. В коридоре Астахова и Рэма поджидал Хантер.

Хантер был в майке и камуфляжных штанах, и на мощных руках краснели аккуратные полоски полузаживших ожогов, будто его пытались пожарить на гриле.

– В спортзал пойдём? – спросил десантник.

– Пошли лучше ко мне, – предложил Астахов. – Коньяк у меня есть.

– А курить? – спросил Хантер.

– Да кури, Хэд с тобой.

Хантер, заметив что Рэм разглядывает его, тоже посмотрел на пацана пристально и оценивающе: словно прикинул на глаз его вес и рост.

– Зря ты это затеял, – сказал он Астахову.

– Я хочу понять, что происходит, – отрезал тот.

Рэм напрягся – значит, точно мастер-сержант что-то задумал. И вчерашний подзатыльник ничего доброго о его намерениях не говорил.

– Зачем я вам нужен? – спросил он в лоб.

– Хочу знать, кто на тебя охотится, – не стал скрывать Астахов.

– А кто-то охотится? – удивился Рэм.

– Курсант Алфред переписывался с кем-то на грунте, ему предлагали двенадцать тысяч эрго за твою нестриженную голову, – пояснил Астахов. – Я хочу понять, почему.

– Да я сам не знаю, – признался Рэм.

Они вошли в каюту мастер-сержанта. Типовую, скудно обставленную. Там было всего два кресла, и Астахов принёс третье из соседней, пустой.

Хантер закурил.

Рэм улыбнулся, уловив в запахе табака нотку хинга. Лёгкого наркотика. Понятно: сержант устал, сержант разгружается.

– Вот же хитрый какой, – сказал Хантер, посмотрев на пацана. – И хиланг курил?

– Это не хиланг, – сказал Рэм. – Это хинг. Хиланг на Джанге выращивают. Другой сорт. Он пахнет иначе. А этот запах более грубый и острый. Значит, хинг. Скорее всего, с Э-лая, хотя возят и из чёрного сектора. Хинг крепче хиланга.

– Ничего так себе, энциклопедия, – хмыкнул Астахов. Он вытащил коньяк, но разливать не торопился. – И откуда такие знания?

– От отца, – Рэм пожал плечами. – Отец тяжёлых наркотиков не возил, это клевета. Но хинг и сахар – все возят.

– Он из тебя торговца готовил?

Рэм кивнул.

– А убрали его за то, что обвинили в наркоторговле?

Рэм снова кивнул.

– Имущество у него осталось какое-то крупное? – Астахов расспрашивал, Хантер молчал, пуская дым в пол.

– Не знаю про крупное. Дом сгорел. Остались счета, товары на складе. Катер.

– На Мах-ми? – уточнил Хантер и затянулся.

– Да.

– Не бьётся, – сказал десантник Астахову. – По закону Рэм не может наследовать отцу. Если наркоторговля – имущество отчуждается.

– То есть и юрист не имел права?.. – вырвалось у Рэма.

– Какой юрист? – спросил Астахов.

Рэм понял, что проговорился и надо выкручиваться.

– Я деньги снял с карты отца. Это была частично и моя карта. Он мне выделал небольшую сумму на месяц. И там немного совсем было. Но юрист пожаловался в администрат. Потому и полисы пытались меня задержать.

Пока Рэм говорил, Хантер внимательно наблюдал за ним.

– Где-то врёт, – сказал он Астахову.

– Я не вру, – отрезал Рэм.

Хантер фыркнул.

– Я тебя пытать не собираюсь. И даже допрашивать не буду. Давай, ты сам всё расскажешь?

Он так это сказал, что Рэм понял: Хантер умеет и пытать, и допрашивать.

– Ты понимаешь, что это опасно? – спросил Астахов хмурясь. – Когда на станции покушаются на жизнь одного, пострадать могут многие!

– Он мне звонил, юрист, – сдался Рэм. – После гибели уже. Сказал, что нужно всё обсудить. Назначил встречу в гостинице. Я ему соврал, что уже там. А сам стоял у реки с Ули, с приятелем. И она обрушилась в воду. Вы можете проверить. Гостиница называлась «Ночная чайка».

Рэм замолчал, и Астахов поторопил его.

– Дальше?

– Дальше я пошёл в ночлежку. И там мне сказали, что за мою голову дают тысячу эрго. Поймать хотели. Я убежал, ночь мотался по городу. Утром пошёл на площадь и увидел вашу шлюпку. Я думал, что вот такая вот шлюпка…

Рэм опять замолчал.

– И всё-таки ты записался в спецон? – уточнил Астахов, прекрасно понимая, почему пацан молчит.

– А куда мне было деваться?! – чуть не сорвался на крик Рэм. И продолжал уже тише. – Я понимаю, что работа такая. Что если Ардо прикажут – он меня тоже убьёт. И мне, наверно, потом… Но сначала кто-то донёс на отца. Тварь какая-то.

Он поднял глаза и посмотрел на Астахова. Ну, чего он ещё от него хочет?

– Это понятно, – кивнул тот. – Но кому нужна твоя голова, если наследником ты быть не можешь?

– Я не знаю, – сказал Рэм. – Я правда не знаю.

И Хантер, продолжавший следить за его лицом, кивнул.

– Задачка, – вздохнул Астахов. – И тем не менее ты стóишь уже не тысячу, а двенадцать. И твой враг знает, что ты на станции.