Будем жить!

20-е число 9-го месяца, разлом в предгорьях, вечер.

Кажется, проскочили… Вот же гадство! И чего теперь делать будем?! Нет, «чего» – как раз понятно, непонятно – «как»? Одно дело валить трёх уродов с «калашматами» и рожком патронов на нос, ободранных и голодных – и совсем другое семерых нажратых и прекрасно экипированных горлохватов! Втроём, спешу напомнить! Тремя конкретно так усталыми рожами, третьи сутки на ногах проводящими, и всего по пять часов сна за весь срок перехватившими!

Бандитов мы догнали. Выложились вконец – но сегодня во второй половине дня следы стали настолько свежими, что участие кошаков, вымотанных немногим менее нас – коты не стайеры, долго не бегают – стало уже не обязательным, и так шли как по ниточке. Но если бы не Арта – там бы мы и остались, на той самой «ниточке»! Я уже было вывернул за поворот крохотного каменистого ущелья, с пологими стенками в пару человеческих ростов, когда кошатина стеганула по мозгам образом засевшего в засаде… кажется, это было что-то вроде россомедведя! Чёрт, я и правда начал лихорадочно озираться в поисках хищника! Не обнаружил – но как только собрался было шагнуть вперёд – снова получил по мозгам! Ну, не даром говорят – дурак учится на своих ошибках… Со второго раза до меня таки дошло – впереди засада, а уж кто именно в ней сидит, кошка мне объяснить не может, вот и лупит тем, о чём имеет соображение…

К ущелью (точнее, к той дряни, что в нём засела) пришлось подбираться поверху. Чего нам это стоило… Зато когда я увидел, что именно нам мешает – расцеловал кошатину прямо в её мохнатую морду. Разумеется, как только отполз подальше вместе со своими бойцами, чтобы точно не спалиться, чревато! Вот теперь сидим и думу думаем, как дальше быть…

На повороте, за удобным каменным бруствером, сидит часовой, сцуко! Классический такой «дух», в тюрбане, или как там эта хрень называется, в каком-то халате – но на халат надет вполне боевой обвес в виде разгрузочного жилета с кучей кармашков, да и в руках у этого парсивана отнюдь не кетмень… «Калаш», конечно, оружие устаревшее – но на дистанции в три десятка метров нафарширует свинцом за милую душу! И, самое поганое – бдит этот гад! Нет чтобы, по доброй восточной традиции, напыхаться маком или там конопелькой, или, по современным продвинутым тенденциям, герычем ширнуться… Он, конечно, расслабленный, насколько я смог за пяток секунд рассмотреть через монокуляр, но не чересчур, как раз для его позиции. А дальше по ущелью, метров через двести – лагерь! И в лагере не три оборвыша, а минимум четверо вполне прилично снаряженных и вооружённых жлоба, хотя пару наших «клиентов» я опознал… таки переоделись, но я как-то не на такое рассчитывал. Нежданчик, мать их!

Сам по себе часовой – не проблема… неправильно. Устранить караульного – не проблема, хоть выстрелом из автомата, а хоть и гранату швырнуть. Но – лагерь слишком далеко, но недостаточно! Какая-то сволочь его очень удачно устроила, грамотная сволочь, знающая… Днём «духа» пристрелить несложно – но атаковать лагерь придётся сразу, и под огнём обитателей. Стрелять потребуется из автомата или винтовки, для пистолета дистанция великовата, и ближе не подберёшься… А «бесшумный» автомат – он только по названию такой, звук выстрела похож на хлопок воздушки, и на фоне тишины горной природы будет выделяться, как вопли муэдзина посреди синагоги! Надеяться, что не обратят внимание… И ближе днём не подойти – нет к нему других подходов, только по дну этого… ущелья, разлома, не важно. На часового даже смотреть приходится не столько сбоку, сколько спереди, хорошо, голову этот гад не поднял – мог бы и заметить! Хотя зачем ему – над головой ещё и козырёк небольшой скальный, позиция – пальчики оближешь! А для нас его позиция – это перспектива переть двести метров под прицельным огнём обитателей лагеря с громким криком «ура!» – совсем не то, что мне хотелось бы испытывать на себе…

Ночью – тоже не срастается. С одной стороны – мы имеем бесшумное (условно, конечно, но лучше всё равно нету, причём, надеюсь – вообще ни у кого в этом Новом Мире, драть бы его!) оружие, так что, в теории, достаточно подорбраться на дистанцию эффективного огня, и алга! С другой… Этого гада надо прибить сразу, с одного выстрела, да ещё так, чтобы шума не поднял. А дистанция для дозвукового пистолетного патрона – метров десять-пятнадцать, много двадцать. Особенно такому снайперу, как я… А слышно ночью в горной местности – если рядом водопадика не имеется в прямой видимости – этак на километр и более, иногда! Э-э-эх, вот кто бы мог предположить… Если бы я знал, что влипну в такую ситуацию – ПНВ бы обязательно в Демидовске прихватил бы. Блин, да я теперь без полного набора спецснаряги из гаража не выеду! Только толку мечтать… Ночью к этому гаду даже подобраться ближе сотни метров – уже проблема, это днём я вижу, куда ножку ставить, а вот ночью, при свете звёзд… Услышит и пальбу начнёт, и даже если никого не заденет – дело своё выполнит. Чёрт, как спать хочется… Башка совсем не соображает.

И тянуть нельзя. Лагерь сволочи явно временный организовали – знать бы ещё, кто нашим бегунам весточку передал, что, мол, пора когти рвать… Возле лагеря, прямо рядом с палатками, стоят причины необходимости срочной атаки – четыре квадра, больших, двухместных! Из тех, на которых верхом ездят, больше туда не влезет нормально, но двоих такие машинки прут без проблем… А значит – мы едва не опоздали! Сегодня, думаю, эти гады останутся ночевать – они явно не ждут погони, даже караульного поставили «на всякий», не столько от погони, сколько потому что «положено»… Кто ж там такой грамотный?! Не Калич же рулит этой бандой – рылом не вышел?! Калека тупой боевик, на большее не годится, удивительно, что аж три лычки носил, там и одной много… А здесь работает серьёзный полевой командир, который вольницу держит в ежовых рукавицах! Опасный, гад… А завтра банда усядется на квадры и свалит в неизвестном направлении – и хрен мы их пешедралом догоним! В общем, времени у нас – одна ночь, а как?

- Командир, – Весло почти шепчет, хотя мы ушли от лагеря метров на восемьсот, да ещё забрались в крохотный грот с выходом в сторону от поста охраны – я ночью могу попробовать подобраться, и ножом его…

- А если он на ночь глубже под козырёк залезет?! – это уже День. – Ты стрелять по запаху умеешь? Так он может и не вонять… хотя вряд ли, конечно, у них тут временная стоянка, а не дом отдыха…

- По запаху – и он может, я тоже не фиалками пахну. – не поддержал шутку Весло. – А у тебя идея получше есть?

Я тоже покосился в сторону болтуна, но на этот раз Хромко только виновато пожал плечами. Ясно… что с идеями грустно. И голова совсем не варит, едва соображаю… нет, ну его всё, в таком состоянии мы не бойцы, даже я со своим продвинутым организмом, а ребята вообще на одной злости держатся.

- Так, орлы – три часа на сон. Арес с Артой присмотрят, заодно тоже покемарят. До заката часа четыре, как раз хватит ещё сползать и посмотреть… Быстро перегрызаем и спим. Вопросы?

- Опять рационами? – скривился День, но, оценив появившийся перед носом кулак – Веслу заметно надоел «левый» трёп – развивать мысль не стал. Хотя могу его понять – морской рацион штука питательная, но вкусовые качества разработчиков волновали в последнюю очередь. Может, это только отечественные такие, а у «забугорцев» нормальные? Надо будет попробовать… попозже, когда-нибудь… уа-а-а-ааа-у-у…

Проснулись мы на удивление бодрыми. Ребята выглядели чуток продрогшими, я же вовсю пользовался преимуществом меховых напарников – Арта уютно скрутилась в клубок под боком, Арес дремал на ногах, высунув морду из крохотной пещерки. Натуральные грелки, мягкие, тёплые, здоровенные… Артемида, почуяв моё пробуждение, едва слышно урчит чем-то внутри, наружу пробивается не столько звук, сколько вибрация свитого из стальных мышц тела… Арта… Арес… Ну и дебил же я! Арес поворачивает башку ко мне и с явной ехидцей широко зевает, высунув язык и жадно вбирая воздух. Иногда мне чудится, что у пушистых засранцев развито абстрактное мышление и чувство юмора…

- Командир, что делать будем? – это Весло трёт кулаком глаза, одновременно пытаясь не свернуть зевотой челюсть.

- Сейчас сползаем посмотрим, может – что-нибудь изменилось, а потом решим. День, ты на самую кромку не лезешь, за тобой спина, не проворонь ненужных гостей. Арта с тобой полежит, устала кошатина, пусть отдохнёт, впереди работа…

Весло на минуту задумывается, видно, не проснулся ещё толком, потом поднимает на меня резко расширившиеся глаза:

- Стоп, командир… Ты собираешься – котами!? Но ведь… а-а-а… А они смогут?

- Полезем, оглянемся – тогда и определимся. Не знаю, но лучшей идеи у меня нет… Придушить ту крысу – не проблема, а вот тихо чтобы… не знаю. Так, отставить рефлексии – давай, через час-полтора темно будет.

Выползали на НП минут двадцать, по-пластунски, хорошо ещё, на кромке откоса небольшой гребень был из разнокалиберных валунов – вот в щели между камешками мы и смотрели. И иначе чем чудом назвать то, что успели увидеть – никак не могу! Прямо на наших глазах кадр, весь день карауливший единственную нормальную дорогу к лагерю (может, можно было обойти по горам – но кто те тропки ведает?), встал, выматерил пришедшего на смену босяка, даже вроде подзатыльник выписал… А потом вот так вот, на наших глазах, поставил растяжку на подходе, ещё раз что-то пробурчал и потопал в лагерь!

Сменивший дневного часового хмырь явно котировался в общем рейтинге банды ниже среднего – одет был в обшарпанный «камок» неведомого, за древностью лет, производителя, такие же убитые кроссовки (для монокуляра примерно две сотни метров – не расстояние), вооружён каким-то вариантом «калашмата», таким же потрепанным, как и прочая его снаряга… Но самое замечательное – как только тот, настоящий часовой, убрался метров на сто, хмырь добыл из кармана мешочек с какой-то дрянью, скрутил косяк и, дрожащей рукой запалив от огонька зажигалки, затянулся на полный вдох! Неужели повезло?! Кури, родной, кури сколько хочешь – теперь ты уйдёшь в свой рай счастливым и спокойным! Я очень рассчитываю на тебя, ну что тебе стоит? Так и так тебе крышка, сделай хоть одно доброе дело в своей жизни!

Только начав отползать (всё так же, не поднимаясь даже на четвереньки – вдруг какая-нибудь глазастая сволочь в лагере найдётся?), я почувствовал, что предплечье намертво стиснуто ладонью Весла. Собственно, он так же вспомнил о своей грабарке только сейчас, увлёкся визитом «доброго фея», в лице этого нового «караульного», обратить внимание старался… Аж разминать конечность пришлось! Остаток светлого времени потратили на чистку оружия и подготовку снаряжения. Если проще – поужинали чем послал старшина Губарев, выхлебали по литрухе воды, дёргаясь от каждого шороха сползали в сортир, бельё сменили (на всякий случай и чтоб запах не шибал раньше визуального контакта), перезарядили все магазины и подсумки, подтянули разгрузки, кое-какие примочки сняли/присобачили… Рюкзаки останутся здесь, в выщербине. Тащить в бой лишнюю тяжесть нет смысла, а если и найдёт их какая зверушка небрезгливая – то и хрен на них, обойдёмся. Патронов осталось на один бой, разве что у Весла запас побольше, так и стрелял он за время погони только дважды – боялись шуметь, старались автоматами обходиться. Одну змеиную лощину пока прошли… а кроме змей, и других агрессивных гадин хватало, даже с избытком…

В час ночи, не дожидаясь рекомендуемого «предрассветного времени» – я серьёзно подозревал, что неведомый командир бандитов знает эти рекомендации получше меня – мы куцей колонной выдвигаемся к устью разлома. Ночь подыгрывет – лунного света практически нет, близость сезона дождей сыграла на руку, затянув небо почти сплошным облачным покровом. Темно, конечно, ноги приходится переставлять на ощупь, и двигаемся мы как замученные ленивцы – но зато звуки несколько приглушены (как ни странно – в «светлые» ночи почему-то слышнее, чем в которые «глаз выколи»), а пляска теней от движущихся объектов отсутствует как понятие. И это нам на руку – внимательный караульный в тихую звёздно-лунную ночь контролирует округу немногим хуже, чем в солнечный полдень… а вот в такую разве что на слух. Топаем друг за другом, я иду вторым, и до мигрени «вслушиваюсь» в образы, поступающие от кошаков. За спиной не столько слышу, сколько ощущаю дыхание Весла – он с винтарём и потому в бой вступит последним, если не получится совсем этого избежать. День идёт первым – жестокая справедливость войны, за ним моё место. Второй не только потому, что командир – с учётом двух боевых котов, с которыми на нормальном уровне могу общаться исключительно я – я же и самая сильная боевая единица. И если вдруг часовой откроет огонь – то смерть Дениса будет меньшим, чем моя, злом – поскольку меньше ударит по общей боеспособности отряда. Но самыми первыми, едва не в полусотне метров, идут Арес с Артемидой – и как разведка, и как ударный авангард!

Мы уже совсем рядом… Еле заметный ветерок с гор тянет в нашу сторону… По мозгам шибает резким противным ощущением опасности! Что там?! Часовой?! Запах, противный опасный запах… металл? Растяжка, точно растяжка! Арес, умница, подожди нас возле этой гадости, не убегай, я так как ты не умею, наступлю ещё, чего доброго… Арта, ты тоже замечательная, следи за добычей, если проснётся – рви горло, чтобы не шумел! Главное – чтобы не шумел, чтобы другая добыча не проснулась…Тихо, мои хорошие, тихо…

Касаюсь рукой дёрнувшегося плеча Дениса, придерживаю, тремя медленными шагами выхожу вровень с ведущим, тяну его в сторону… Я почти что сам «вижу» натянутую струну! Вот она, сволочь, прямо перед носом! Сзади останавливается Коля – на воротниках у нас едва заметные люминофоры, квадратики стороной в сантиметр, светятся едва заметно и даже в утреннем сумраке уже неразличимо – но вот ночью позволяют не потеряться на дистанции десяток-полтора метров. Ещё полшага вперёд… в бедро вцепляется когтистая лапа. Не то чтобы именно когтями – но чувствительно, даже, кажется, до крови! Зато я, опустившись на колени, наконец-то вижу чёртову растяжку! Руками, медленно и осторожно, переношу Дню через струну сначала одну ногу, дожидаюсь, пока он перенесёт на неё вес тела, и так же медленно переставляю вторую. Было бы смешно – но слишком страшно! Чуть ошибёшься – и всё, хватит даже нескольких осколков в конечности! Проснутся бандиты, догонят и добьют, без вариантов… День на той стороне, Весло вытягивает ногу, ещё немного, ну… всё, вторая пошла. Теперь моя очередь… спокойно! Стоять! Едва удержался, надо же?! А как захотелось – р-р-раз, и перескочил ниточку… Нервишки пошаливают, устал…

Теперь – первый этап. До часового метров тридцать, он за каменным бруствером, поэтому подойти надо вплотную. Зато под ногами почти ровная каменная поверхность, трещин вроде больше нет, только камни и валуны… Точка принятия решения – идти ближе или отправить котов?! Рискованны оба варианта… идём. Возле бурствера определюсь, если не увижу этого укурка, то атакуют Арес и Арта, если же он будет на виду…

Ещё примерно полчаса, может, меньше… или больше, на часы смотреть нельзя, экран черезчур яркий… наверное. Вытянутая вперёд рука упирается в холодный камень, в нос уже несколько минут шибает вонью шмали и давно немытого тела. Точно, спит, гад! Не вижу – слышу храп, и даже откуда именно он звучит! Ну, если так… придерживая рукой невысокий бруствер, «гусиным шагом» обхожу место засады и, оказавшись спиной к лагерю, поднимаю «вальтер» с накрученным глушителем и зажатый в левой руке фонарик с зелёным фильтром – короткое включение, доведение на цель, два выстрела один за другим! Минус один, надёжно, с половиной головы не живут. И тишина…

После короткого отдыха, минут десять, не дольше – продолжаем движение. Пара глотков воды, несколько вздохов на полные лёгкие… Идём так же, как шли, но почему-то сейчас идти легче – то ли приспособились, то ли на мозги не так давит. Оказывается, сейчас только без десяти два – меньше часа потратили на часового, а казалось, уже не меньше трёх часов подкрадываемся! Впереди на фоне светлого каменного склона едва просматриваются палатки, на пологе одной заметны тусклые сполохи костра – значит, там тоже есть пост. Разумно, доверять этому укумаренному самоубийственно, в местных-то условиях! Как и ожидалось – это по сути жертва, единственная задача которой – поднять шум даже просто собственной смертью. Обломитесь, теперь уже не поднимет…

Палатки не дальше трёх десятков метров. Мы, все пятеро, устроившись под прикрытием парочки небольших валунов, рассматриваем маленький лагерь бандитов и пытаемся вычислить, где содержат пленных. Да, один из бандитов бдит – только делает он это на «отъе…ись», сидит перед костром и задумчиво пялится на огонь. Вот и умница, отдыхай, не надо суетиться, всё спокойно, тиха новомирская ночь… Арта, вроде бы уяснив задачу, перетекает на лапы и буквально истаивает в ночи – попробуем найти заложников кошачьими силами. Арес недоволен – он тоже хочет боя, или хотя бы главной роли в процессе, и уже успел забыть, как когтями остановил меня прямо над растяжкой. Потерпи, котик, и на тебя хватит добычи… Арта уже у палаток, первая… кажется, там кто-то спит, шумно спит, раздражает! И вонь незнакомая, противная… Бандитская?! Будем считать, так. Следующая… Там тоже спят, тихо, спокойно, обычный сон. Третья… ха, третья пустая! Так, один уже в ад отправился, второй у костра, две заняты, палатки маленькие, в каждой не больше двух человек, значит… Арта уже возле последней палатки, и там слишком шумно! Я чувствую нарастающее раздражение кошки, она обходит палатку… не понял?! Человек возле палатки? Лежит, дышит, но пахнет кровью, это ощущение я давно уже понимаю… Арта узнаёт запах. Один из заложников? Точно, я давал ей обнюхать вещи перед выходом, ошибки быть не может, кошка уверена, тот, который «найти», а не «убить». Тогда где второй? Или вторая, этого я ещё разобрать при контакте не могу?! Так, а что происходит в лагере?

Из крайней палатки, видной нам только самым краем, с фонарём(!) в руках вываливается какое-то тело, делает несколько шагов в сторону и пристраивается облегчиться! Вы издеваетесь?! Мы боимся лишний раз вдохнуть – а тут можно с барабанным боем строем промаршировать, и никто даже не почешется?! Да вы совсем берега потеряли!

Оказалось – не совсем. Из «спящей» палатки вывернулся полностью одетый и вооружённый мужик, быстро и как-то плавно метнулся к придурку с фонарём и коротким ударом смахнул того на землю. Сбитый сначала взвыл, но, разглядев появившегося бойца, сдавленно заскулил и почти сразу затих – похоже, это и есть либо главарь банды, либо кто-то из близких к оному. По крайней мере, корчащийся на земле кадр никаких претензий предъявлять даже не собирался – значит, ударивший «право имеет»… Упавший на землю фонарь светил в сторону третьей палатки, из которой раздалось недовольное вяканье, в котором можно было разобрать обрывки чего-то типа «…когда ты, га…дон штопаный, эту су…у трахал – тебе не мешали! Убери ё…ный фонарь, у…бан…» – разумеется, не одним предложением, минуты на две хватило… Так, вот и последний – если расчитывать по количеству квадров и сбежавших уродов. Четыре машины – восемь седоков, из них четверо пригнали сюда транспорт, а встретили только троих, четвёртый сдох в кабине «урала». Итого – семеро, если, конечно, встречающих не было больше… но вряд ли, не собирались же они сезон дождей здесь пересиживать? Да, бежать пытались пятеро, но кто сказал, что среди них не оказалось кого-то «неучтённого»?! И я даже подозреваю, кто именно был этим «пятым лишним»… Теперь осталось шестеро – укурка можно забыть. Трое на виду – часовой, сейчас активно делающий вид ответственного и внимательного, даже встал и типа всматривается в темноту. Главарь или близкий к нему – как раз что-то вполголоса бубнит в палатку, из которой вылез, чем-то недоволен и раздражён. Побитый пока валяется и не отсвечивает, фонарь, правда, дотянулся и выключил. Кто-то в третьей палатке, и, похоже, я знаю, чем он там занят – ничего, я… мы тебя, урода, не выпустим! Тебе жить осталось не дольше пяти-шести часов, если под пулю подвернёшься; а если я тебя живым возьму – дохлым завидовать будешь!

Главарь (пусть пока им числится, не может же в такой крохотной банде их двое быть?) всё не успокаивается, о чём-то переругивается с так и не высунувшимся из палатки приятелем… раз уж делят на двоих одну палатку – кем тот может быть? Такой резкий кадр рядом с собой «шестёрку» терпеть не станет! Но сам под полог не лезет – наоборот, кажется, пытается то ли выгнать на свежий воздух второго, то ли чего-то требует... Было бы неплохо, конечно, увидеть на мушке ещё одного (именно на мушке – ночных прицелов нет, дневные коллиматоры пришлось вечером снять, стрелять придётся с открытых прицелов; одна радость, на складных/запасных встроенных целиках и мушках есть световые метки, так что, с горем пополам, навести ствол можно; будь у нас штатные калашматы – даже не знаю, что бы и делали…), но бандиты мне такое удовольствие предоставить не спешат. Впрочем, без лицезрения этого неведомого козла обошлись бы – пристрелим и в палатке, какая разница… А вот того урода, который сейчас «развлекается», надо видеть – не хватало ещё здесь устроить «…бросайте стволы, или я её зарэжу!». В идеале, всех бы на свежем воздухе построить, чтоб не возиться… мечты-мечты…

О, а вот это совсем неожиданно. Ну и куда же ты попёрся?! Ночью спать надо, а не шляться чёрт знает куда! Однако, решительный гад, ночью бродить по дикой территории не всякий рискнёт. А этот, похоже, намылился часового проверить – чего нам совсем даже не нужно… когда он увидет пораскинувшего мозгами ханурика – не думаю, что поверит в нечаянно упавший тому на голову кирпич. Вывод – его надо валить наглухо, а значит – время пошло! Неожиданно и крайне несвоевременно, но кто обещал, что будет легко?

- Весло, – я, согнувшись за камнем в три погибели» и отвернув (на всякий случай) нос от палаток, едва шевелю губами прямо в ухо соратника, слишком мы близко подобрались, но кто ж знал – держи под прицелом эту парочку, часовой в приоритете. Начнут суетиться – бей, но только в крайнем случае. День – второе ухо практически прижато к первому, поэтому бормочу я сразу для обоих – твоя задача укокошить всех, кого видишь, желательно чтобы оба не успели задёргаться. Потом следи за палатками, бей, как только поймёшь куда. Я – за этим неспокойным, начинаете, как только услышите шум, и эти среагируют. Если не будет шума – ждёте моего возвращения. Всё, я пошёл.

Арес уже сорвался с лёжки, чувствую его азарт и готовность атаковать. Я выползаю (ну, если быть честным – ковыляю на корточках) ближе к вероятному вектору движения бандита. Он таки идёт к часовому, нервный, чует неприятности… До противника метров десять, может чуть больше – темно, я едва могу разглядеть силуэт! Он практически поравнялся со мной… останавливается, и, кажется, прислушивается! Ухитрился меня обнаружить? Как?! Я дышу-то через раз, неужели чутьё такое? Слышу какую-то возню, что-то щёлкает, и в руках бандита вспыхивает небольшой фонарик с синим фильтром! Луч света описывает небольшую дугу в мою сторону, но… поздно. Три выстрела подряд в проявившийся на фоне тусклого освещения контур, слышу звук попадания пуль и судорожный хрип из бандитского горла, радуюсь… длинная очередь из автомата вспарывает ночную тишину! Этот ублюдок, подыхая, зажал спусковой крючок и тупо выпустил магазин куда попало – но своего он добился! Бой! Осталось пятеро! Ещё два контрольных в бандита, и…

Разворачиваюсь к палаткам, вижу падающего часового, понимаю – этот готов. Четверо! Выстрел Весла – его машинка, не спутаешь – но эффекта нет, промазал?! Вижу валящегося на колени, зажимающего живот «ссыкуна», этот тоже готов, даже если пока ещё не сдох, трое! Из «командирской» палатки кто-то открывает огонь, бьёт по направлению вспышки, по Веслу! Мажет, но прижимает к земле, не давая поднять головы, я не знаю, успел ли Колян сменить позицию, зато я могу… точно, с моего вектора видна часть головы и плечо этого шустрого стрелка, н-н-наа! И ещё троечку! Заткнулся?! А, нет, готов, в свете тусклого костерка заметен вывалившийся из рук ствол. Ещё двое! Арта? Что такое, что ты видишь?! Добыча… убегает… догнать? Да, догнать и задержать, осторожно! Тварь, как он ухитрился выскочить?! Арес, помоги сестре! Осторожно, мои хорошие, осторожно!

Дикий вопль вспарывает ночную тишину, сменяясь воем ужаса! Не просто воем – слышны связные выражения:

- О-о-оборотень, су-у-у-ука-а-а-аааа, выйди-и-и-ии! Покажи-и-ись, тва-а-арь! Я тебя прикончу-у-у-у! А-а-а-аааа! – от Арты приходит волна удовольствия, а через несколько секунд, и ещё один дикий вопль под грохот беспорядочных выстрелов – и Арес тоже начинает распространять нечто этакое… Кого-то они хорошо достали, умнички, и я почти уверен в том, кого именно! Да-да, оба молодцы, и ты тоже, Арес, могучий охотник, но пока достаточно… Посторожите, чтобы никуда не ушёл… Ага, понятно, он уже никуда не уйдёт, вот и замечательно… Стоп, должен быть ещё один!? И даже, может и не один, если я ошибся с расчётами? Медленно, но почти не пригибаясь иду в сторону лёжки Весла – заодно узнаю, что с ним, как-то слишком тихо стало. Так, вот место, здесь мы разошлись, ребят нет… Какого чёрта?!

- Командир, здесь День. Весла не видел?

Я опускаю ствол автомата, медленно, сквозь зубы, выдыхаю и шиплю:

- Ты бессмертным себя вообразил?! Я тебя едва не… – и замолкаю, потому что силуэт Дениса проступает не совсем там, куда я целился. Вот жучара, направил звук немного в сторону! Ну, оно и правильно, не хватало «дружественную» пулю поймать…

- Я не подставился, командир! – довольным тоном парирует День, на что я согласно киваю – действительно, то ли я лопухнулся, то ли День уже так насобачился? Но где, чёрт бы его подрал, Весло?! И почему никто не стреляет из палаток? Они там что – все уже закончились?! Как бы проверить, чтоб на пулю не нарваться?

Пока в моей голове крутятся эти мысли, я вместе с Денисом плавно смещаюсь вдоль условной окружности, Колю ищу. Долго топтаться не пришлось – метрах в двадцати от общей лёжки День практически наступил на лежащего ничком Весло, сразу же дёрнув за руку меня. Я припал на колено рядом с Днём, и при первой же попытке ощупать лежащего вмазался в тёплую сырость… кровь! Тяжёлое, сдавленное дыхание стало хорошо слышно на минимальном расстоянии, так что сомнений не осталось – ранен, и ранен достаточно сильно. Но Колян сумел удивить – когда День начал пороть ножом куртку на спине, Коля, судорожно дёрнувшись, просипел:

- Спокуха, там лопатку пропороло, и, вроде, ушло… Только кровь остановите, и я вас дождусь… И, командир – уё…ка в палатке я снял, ручаюсь…

Вот же чёрт! Коля выбыл, не боец… Но – если он таки пришиб того га…дона, то… семь?! Иными словами – стоит попробовать проверить лагерь бандюков на живых, и если они закончились – заняться как нашим раненым (ну да, я сволочь – но Коля для меня дороже обоих заложников, так что оказывать помощь мы начнём с него), так и теми, за кем мы сюда пришли… Ну, и той тварью заняться, которую котятки мои стопанули, тем более, я точно знаю, кто он – «оборотня» проклинать мог здесь только один человек!

- День, что там?

- При таком освещении… на вид всё не слишком плохо, фонтанов крови не вижу, хотя натекло с этого кабаняры… Трапецию ему распанахало, а не лопатку. Вроде и неглубоко, но шить придётся… Эй, Весло, не отрубайся! Командир, придержи его... – День просовывал быстро тающий рулончик бинта то под грудной клеткой, то через шею, и в пару минут замотал Колю так, что тело бойца стало похожим на снеговичка. Кровь действительно остановилась, рана, судя по всему, не задела слишком крупных сосудов, хотя и так без помощи Весло рисковал истечь кровью в несколько… ну пускай десятков минут, не более. Но потеря им сознания – куда хуже. Раз он вырубился, то чувствует себя хуже, чем хочет показать, а значит, оставить его одного нельзя! Иначе его прикончит даже хорёк, если он где-нибудь рядом и придёт на запах крови… кстати, надо бы отойти в сторонку, лужа-то на камни натекла – и пахнет, даже я чувствую, а местное зверьё…

- Так, День, взялись, тащим на лёжку, ты остаёшься с Веслом. Я проверю лагерь, если кто остался – добью, и перебазируемся туда, не стоит сейчас Колю по камням ворочать, а у бандюков уже готовые укрытия есть… Ну, и заложников посмотрю, что там с ними – может, у Весла коллектив организуется! – преувеличенно бодро скомандовал я, в это же время вызывая Ареса к себе, а Арте давая понять, чтобы та осталась сторожить свою добычу. Думаю, одного кота будет вполне достаточно… везде, собственно!

Арес появился даже раньше, чем мы уложили Колю у камешка. Ткнул нетерпеливо башкой бедро, изо всех сил транслируя готовность расправляться со всеми оставшимися врагами, сколько бы их ни было. День аккуратно пристроил голову Весла на свёрнутую куртку и хлопнул меня по плечу – мол, двигай давай… Чую, расстроился День – но и сам понимает, от меня как от боевой единицы толку сейчас больше. А значит, караулить раненого ему…

Возле палаток на удивление тихо. Только подвывает тихонько, на одной ноте, «ссыкун», подстреленный Денисом. Да, в живот, несколько пуль – это и больно, и смертельно. Воет бандит даже не столько от боли, думаю – боль можно перетерпеть, если очень нужно; не всякую разумеется, но такую вполне – сколько от ужаса. Он понимает, причём всем – и разумом, и инстинктами, и чувствами – что уже мёртв, только дышит пока что. Вот и скулит, прощается с жизнью… не жалко. Был бы хоть достойным человеком, пусть и бандитом – добил бы, но такого… Вот и первая палатка. Арес, что там? Добыча? Нет? Совсем нет? Ну и ладно, значит, здесь чисто… Следующая. Есть враг? Затаился и ждёт? Не ждёт… живой враг?! А, дохлый… Ну правильно, это тот, которого я подшиб, значит, удачно. Второй там, на тропинке, и тоже готов, так что и вторая – чисто. Третья палатка… Что?! Кто-то дышит? Боится? Враг, но добыча? Сильно боится?! Ясно-понятно; и чего теперь с ним делать? А, наверное – пока что ничего не будем, пусть полежит ещё... пригодится. Хотя и опасно это, но сначала проверю последнюю палатку, если я правильно просчитал – там должен… должна быть живая. Наша цель, Елена Михайловна… Надеюсь, одна. Второй пленник, Горислав Сергеевич, по идее должен лежать за палаткой, Арес… вот даже как?! Плохо, очень плохо…

Кот подтвердил мои предположения – женщина в палатке одна, пахнет кровью, а вот врач, помимо крови, отдаёт ещё и гнилью. А значит – как минимум тяжело ранен, и рана уже… испортилась… Чёрт, бл…ть! Если всё так и есть – его придётся нести… Ладно, потом! Сейчас самое время выковырять последнего заныкавшегося урода…

- Эй, в палатке. Слышишь меня? – я лежу чуть наискосок от входа, за импровизированным бруствером из притащеного бандитами для костра брёвнышка. День – на месте, ему от камешков вполне удобно. Коля рядом с ним, у Дениса позиция понадёжнее выглядит, да и таскать раненого с места на место... Ну да, я не собираюсь геройствовать в одно горло! Тем более захватывать пленного – уж очень неприятные сюрпризы происходят иногда в такие моменты. А потому действуем по правилам грубой силы – толпой! Толпа, конечно, жидковатая получилась, но двое лучше, чем один… – Выходишь, руки на виду, три шага от палатки, стал на колени и лёг носом в землю. Руки раскинул в стороны ладонями вверх! Дёрнешься – стреляю…

Именно в этот момент снова взвыл охраняемый Артой! Удачно получилось, хотя… ну, каюсь, я попросил кошку взбодрить урода! Несколько выстрелов, вопли, ругань – но уже с истерическими нотками… К сожалению, переборщил! Я надеялся на то, что затихарившийся бандюк, послушав вой кошачьей игрушки, поймёт, что рыпаться некуда – и сдастся. Ошибся – от ужаса мозги последнего бандюка переклинили напрочь! Из палатки, вместо послушного з/к, вывалилось нечленораздельно что-то визжащее существо, и, выставив перед собой ствол, высадило в пространство весь магазин! Сработали буквально на рефлексах – и я, и День. Навелись, благо псих даже пригибаться не пытался, выжали спусковые… его чуть на клочья не разорвало! Били-то, считай, в упор! Заодно напоследок достреливаю подранка – он всё равно, кажется, уже без сознания… так надёжнее, теперь-то можно.

Несколько минут царила тишина, прерываемая только редкими потрескиваниями веток в костре – если я правильно понял, бандюки не новички в дикой местности и дрова подобрали правильные, до утра угли тлеть будут, даже если свежака не подбрасывать. А потом из палатки послышался тихий шёпот:

- Кто-нибудь… пожалуйста… Помогите… Больно!

Женщину в этой палатке… мог бы заново прикончить уродов – сделал бы! И совсем не так быстро – по методу старейшины Новика, и сам бы придумал чего-нибудь из той же серии! Я, услышав шёпот, метнулся к палатке даже не задумавшись об осторожности – но когда оказался внутри, несколько секунд сдерживался, чтобы не выскочить обратно… Из хорошего – Елена Михайловна осталась жива. Но в каком виде… Руки привязаны к палке длиной метра полтора, к этой же палке привязаны и ноги – только длинными верёвками. На глазах повязка, плотная, глухая; другой одежды, можно сказать, нет – разодранная блуза, болтающаяся на остатках рукавов и воротничка, не в счёт. Руки и ноги ободраны в кровь, особенно там, где веревки перехватывают конечности, но и прочих ссадин и кровоподтёков хватает. Промежность… не хочу говорить! Судя по всему, завтра её просто добили бы…

- День, чисто! – выкрикнул я в открытый полог и, выдернув нож, принялся кромсать верёвки. Капроновые шнуры подавались легко, через минуту женщина лежала на спине и молча рыдала под моё бормотание про «…всё теперь будет хорошо, всё кончилось; твари все сдохли; вы поправитесь, и поедем домой…». Флягу с водой жертва ублюдков выхлебала в минуту – пить ей, видимо, тоже не давали… Как только всё же захлебнувшаяся женщина откашлялась, первым её вопросом было:

- А где Горислав Сергеевич? Акимов… вы его нашли? Он был тут, за палаткой… он ранен, помогите!

Ох ты ж… Арес ведь «показывал», что с врачом не всё ладно! Забыл, идиот, он же мог… так, некогда истерить! Накрываю освобождённую каким-то то ли ковром, то ли покрывалом:

- Я знаю, сейчас займусь им. Вы сможете пока побыть одна? Притащу врача, а потом ещё боец мой ранен… Договорились?

-Женщина, всхлипнув, закивала головой (не столько увидел, сколько почувствовал, темновато даже для меня), потом всё же ответила:

- Конечно-конечно, я… со мной всё… нормально… – и снова всхлипнула. Эх, ей бы хоть выплакаться, я бы согласился побыть жилеткой, после такого и тронуться может… но некогда, не сейчас! Ободряюще погладив кисть руки, выныриваю из палатки на свежий воздух – заодно оставляя полог открытым. Мне кажется, или несколько посветлело? Да нет, не кажется – я вполне различаю как минимум весь бандитский лагерь, со всеми палатками и техникой… Странно – для рассвета рановато, ещё часа два-три должно быть? Или – это я так реагирую, для меня уже достаточно? Плевать, так даже лучше, где там второй? А вот он… кажется, без сознания? И пахнет нехорошо, это даже я чувствую, совсем нехорошо… Так от застарелых ран несёт, когда бинт по неделе не снимаешь, был разок случай испытать такое, ещё в Старом Мире; и царапина-то пустяковая была, а загноилась, без чистой перевязки…

Доктор оказался в состоянии, близком к критическому. Если отбросить нетяжёлые повреждения вроде множества гематом, следов лёгкого сотрясения, нескольких глубоких ожогов от то ли сигарет, то ли костровых углей, а также общее состояние обезвоженности и истощения… обнаружилась крайне серьёзная травма левого бедра – застарелое рассечение со следами загноения и, кажется, даже некроза тканей. Я, конечно, не хирург или терапевт, но кожа вокруг раны в свете фонарика – врача я перенёс в палатку к первой спасённой – неприятно белая и туго натянутая, нехорошо поблёскивала, да и запах… Для начала я просто влил в полубессознательного врача полную флягу воды – снял с трупа у палатки – и распорол все стягивающие конечности верёвки. К моему удивлению, даже этого хватило для заметного улучшения состояния жертвы бандитов – врач пришёл в себя и попытался куда-то поползти. Благо, голос напарницы по несчастью помог поверить, что на текущий момент всё куда лучше, чем он ожидал…

День, когда я протопал эти три-четыре десятка метров до лёжки, меня тоже увидел. Хотя, думаю, в едва занимающемся рассвете идущего в полный рост человека увидел бы кто угодно – это приникший к земле силуэт в темноте хрен различишь, а так человеческий глаз определяет привычные абрисы даже в почти «кромешной» тьме – был бы контур соответствующий. Колю мы, стараясь делать это предельно аккуратно, на руках вытащили к очищеной от бандитов стоянке, заодно собственно бандюков, в темпе очистив от лишних вещей (ободрали с каждого сколько могли, двух вообще в одних труселях оставили), откинули на полсотни метров в сторону – а то что-то запашок на стоянке неприятный сгустился, как бы гостей хищных не накликать… Денис сначала вообще предложил:

- Ну что, командир, сворачиваемся и домой двигаем? Раненых на трофейные колёса, и ходу?

- А кто технику-то поведёт? Ты, я… А третьего раненого с кем сажать? Да и ехать мы будем ровно до первого голодного зверя – ты да я может и увернёмся, а вот раненые… думать нужно, и хорошо думать… А здесь хоть лагерь готов, какая-никакая крыша над головой, а главное – покой для всех наших. Растрясём, не дай бог, по дороге кого-нибудь – и, считай, зря гонялись! Утром опеределимся, сам на базу хочу – сил нет… но завтра мы точно сидим на месте, нам тоже передохнуть не помешает.

Денис, с хэканьем выпустив ноги последнего трупака и проследив в бледном утреннем сумраке за его недолгим полётом, сплюнул на прощанье и пожал плечами:

- Ну, тебе виднее, как скажешь. Что с врачом делать будем?

- Вот это уже серьёзный вопрос. Не нравится мне его нога, День, и сильно не нравится, знаешь ли… Ты курс по оказанию первой помощи помнишь?

- Ещё бы! Да я его через десять лет ночью наизусть отбарабаню! – вспыхнул День, мигом растерявший вальяжную небрежность, с которой на пару со мной таскал тушки. Впрочем, курс имени майора Бакрая, начитываемый капитаном Гнедых (именно так – не Гнедов или Гнедин, а только Гнедых, «…и попрошу мою фамилию не коверкать!») и мне будет в кошмарах сниться ещё долго – второго такого зануду искать надо с дивизией поисковых Мухтаров, и то вряд ли даже на Старой Земле отыщешь…

- Тогда я сейчас схожу последнюю крысу прикончу; насколько я понял Арту, крыса сейчас забилась в какую-то щель и носа оттуда не кажет… а ты аккуратно обработаешь рану Акимова, вычистишь что сможешь – если сможешь, хотя бы обработай – и прочую помощь окажешь… ну, и охрана лагеря на тебе. Я вообще не понимаю, почему здесь не грызутся за свежую убоину хищнозавры со всей округи, и это меня нервирует! Поэтому поглядывай здесь, во все глаза и уши… я бы с тобой Ареса оставил, но, сам понимаешь, он тебя не столько любит, сколько терпит. Ты можешь и не понять, что он тебя предупредить пытается, так что…

- Да понятно, хоть и обидно! Ты, командир, обещание не забудь, когда маленькие появятся – а вдруг договоримся? Чем хочешь клянусь – не обижу, никогда в жизни!

- Да-да, ты уже раз сто клялся, хватит… И объяснял я тебе уже раз сто, не меньше. Всё, закончили трёп. Я пошёл.