Был такой случай

«Control time»

Альпинистский лагерь «Безенги», расположенный на Центральном Кавказе известен тем, что:

1) Здесь находятся почти все пятитысячники (кроме Эльбруса и Казбека), на которые проложены очень интересные маршруты, удостоенные медалей самой высокой пробы на чемпионатах СССР.

2) В «Безенги» условия для восхождений более суровые, чем в других районах Кавказа, так как горы здесь выше, а погода хуже. Почти каждый день после обеда идет дождь, а наверху — снег. «Безенги» называли «Маленькими Гималаями», и большинство альпинистов-высотников, прежде чем отправиться в экспедиции на Памир, Тянь-Шань или другие высокогорные районы мира, проходили суровую безепгийскую школу.

3) В отличие от других альпинистских лагерей здесь в 50-е годы двадцатого века не было ни спортивных площадок, ни бассейна. Свободного времени было очень мало, так как в «Безенги» приезжали только разрядники с обширными спортивными планами. Во время короткого отдыха альпинисты играли в тихие игры (преферанс, шахматы), пели песни и рассказывали истории, которых у каждого бывалого восходителя было изрядное количество.

Эти рассказы держались в памяти, записывать их никому не приходило в голову, поэтому многое забыто и утрачено навсегда, по некоторые из них запомнились.

Обычно рассказ начинался так: «Был у нас такой случай..»

Приехали в «Безенги» английские альпинисты, возглавляемые легендарным Джоном Хантом, который руководил экспедицией в Гималаи, когда Н. Тенсинг и Э. Хиллари взошли на Эверест. Английские альпинисты были достаточно опытными спортсменами и совершали восхождения в соответствии со своими спортивными планами. Англичане решали сами, по какому маршруту им идти, но выпускал их на восхождения и давал «контрольный срок» наш выпускающий. И тут выяснилось, что у англичан нет такого понятия, как «контрольный срок». Наши альпинисты ещё с новичков усваивают, что лучше придти с восхождения на несколько дней раньше, чем на час позднее «контрольного срока», так как за два часа до наступления этого срока начинается формирование спасательного отряда, люди откладывают все свои дела, не выходят на маршруты, даже если это восхождения, заявленные на первенство страны. Конечно, когда появились портативные рации, то «контрольный срок» стало возможным продлить по радио, если на это имелись достаточно веские причины. В те же годы опоздать к «контрольному сроку» считалось очень серьёзным нарушением. Англичане всего этого не знали и «контрольный срок» брали без запаса, считая, что ходят они быстро и всегда успеют спуститься вовремя, а если не успеют, то страшного ничего не произойдёт.

И вот одна из групп английских альпинистов не вернулась к «контрольному сроку» в альпинистский лагерь. Естественно, стали собирать спасательный отряд, получать на складе снаряжение и продукты. Д. Хант, который был в это время в лагере, увидев всю эту суету, спросил: «Что случилось?». Ему ответили, что начинается «спасаловка», так как группа англичан опаздывает к «контрольному сроку». Естественно, Д. Хант пошёл вместе со всеми. Пройдя в хорошем темпе до Безенгийского ледника, спасатели увидели англичан, которые спустились с горы и, совсем забыв про «контрольный срок», начали «кочегарить» примус, пить чай и вести «плавные беседы» о пройденном маршруте.

Д. Хант, который видел, сколько народу, бросив свои дела, торопились на помощь англичанам, устроил своим спортсменам серьёзный «разбор полётов» и приказал впредь придерживаться тех правил горовосхождений, которые приняты у наших альпинистов.

И вот однажды вечером альпинисты увидели на морене, которая возвышается над лагерем и видна издалека, одного бегущего человека, что по нашим понятиям — уже «Ч.П.», так как наши альпинисты в горы по одному не ходили.

Народ стал собирать рюкзаки, готовясь идти на «спасаловку». Но, когда бегущая фигура приблизилась, все услышали крик: «Control time, control time!!!»

Оказалось, что очередная группа англичан задержалась на восхождении, и, спустившись на ледник, они поняли, что к «контрольному сроку» не успевают. Среди них был спортсмен-легкоатлет, в прошлом участник Олимпийских Игр в беге на средние дистанции. Англичане разгрузили его, и тот помчался в лагерь сообщить, что них всё в порядке и высылать спасотряд не надо.

С тех пор английские альпинисты с большим уважением стали относиться к «контрольному сроку».

Наших же альпинистов учить этому было не надо, так как они чётко понимали с первого самостоятельного восхождения, что за опоздание к «контрольному сроку» группу ждут серьёзные неприятности.

Однажды команда питерского «Труда», возглавляемая известным альпинистом Г.А. Чуновкиным, двигалась почти без остановки целые сутки, чтобы успеть к «контрольному сроку». В памяти питерских альпинистов этот случай отмечен, как «турецкий поход».

А дело было так. Команда питерского «Труда», готовясь к восхождению на первенство Союза, ушла в соседний горный район для совершения нескольких тренировочных восхождений. Путь туда не близкий — нужно было преодолеть два перевала: МВТУ и Спартак, которые в тот сезон были в очень плохом состоянии. Альпинисты месили эти «снега со льдом наполовину» (как поётся в известной песне) около недели, но всё, что было запланировано, выполнили. И возник вопрос: «Как возвращаться обратно?»

Тем же путём, что и пришли? Или спуститься на ледник Дых-Су к зелёной травке, который казалась так близко? Месить снега снова никому не хотелось, все стремились вниз к зелёной траве. Тем более, что нашлись знатоки этого горного района, которые утверждали, что асфальтовая дорога подходит чуть ли не к самому леднику Дых-Су.

Было принято решение спускаться вниз.

На рассвете, убрав верёвки в рюкзаки, начали движение по тропе, которую, как мы скоро поняли, протоптали горные козлы. Пришлось доставать верёвки, закладывать «спортивные» спуски и «дюльфера» (спуск сидя на верёвке), преодолевая отвесные стены. Короче говоря, когда мы попали на тропу, где встретились с плановыми туристами, было уже за полдень. До автомобильной дороги — 25 км, а на следующий день в 6 утра — наш «контрольный срок»! И пошли мы, дождём поливаемые, а из продуктов у нас оставалось немного сахарного песку и пара буханок хлеба, которые обронили плановые туристы, проходившие мимо.

К вечеру мы пришли в аул, расположенный в Верхней Балкарии. Там нас очень приветливо встретили местные жители, напоили айраном с лепёшками и подвезли до шоссе, где нам предстояло «ловить» машину. В благодарность мы подарили им капроновую верёвку, которая в горах очень высоко ценится, так как имеет очень много применений: капроновая нить вплетается в шерстяные изделия, придавая им прочность, верёвкой привязывают скот, с ней ходят за дровами и т. д. и т. п.

С машиной возникли проблемы, так как никто из водителей не соглашался ехать в альплагерь «Безенги» (перед лагерем было 10–12 км очень плохой дороги).

Участников Олимпийских Игр, как у англичан, у нас не было, но был лыжник-перворазрядник Виктор Солонников, которого начальник уже собирался отправить бегом в альплагерь продлевать «контрольный срок». Витя затосковал, по тут нам улыбнулась удача. Один из водителей решил, что нам нужно ехать до селения «Безенги» (про альплагерь он просто не знал), и согласился ехать. Когда же мы проехали селение, началась такая ухабистая дорога, что шофера не убедил даже весомый аргумент про деньги, которые находятся в альплагере. «Не надо мне ваших денег, только отпустите обратно» — сказал он и уехал. И последние 10 км мы шли пешком, в темноте, спотыкаясь о камни, проклиная всё на свете и мечтая скорее добраться до койки.

Это стремление было настолько велико, что начались видения. Я, например, несколько раз очень чётко видел третий мостик через речку, за которым был альплагерь, а когда подходил ближе, мостик пропадал, как мираж.

Всему приходит конец, мы пришли в лагерь как раз в тот момент, когда спасотряд выстраивался на линейке, чтобы идти наверх искать нас, предполагая, что вся команда попала в лавину. Наше появление всех очень обрадовало, так как не нужно было теперь никуда идти, а можно снова забраться в спальный мешок и спать до подъёма.

Всё хорошо, что хорошо кончается!