Быть никем. Теория самомоделирования субъективности

Важно отметить, что существует второй класс стратегий предсказания поведения очень сложной, нелинейной динамической системы с помощью феноменальной модели - но на этот раз с позиции первого лица. Он заключается во внутреннем моделировании будущего поведения системы самой системой - активизации внутренней самомодели и использовании ее в качестве инструмента для предсказания собственного поведения. Опять же, если такая система удовлетворяет необходимым и достаточным условиям для развития сознательной самомодели, она теперь способна субъективно переживать себя как существо, которое предпринимает попытки предсказать свое собственное будущее поведение. Непрерывная попытка разработать последовательную, темпорально структурированную и хорошо интегрированную последовательность поведения, простирающуюся в будущее, теперь является свойством системы, которое стало глобально доступным. Тот факт, что эта самая система делает предсказания о своем собственном будущем поведении, в свою очередь, становится доступным для самонаправленного внимания и познания. Очевидно, что только что описанная репрезентативная структура является центральным необходимым условием для возникновения того феноменального свойства высшего порядка, которое мы обычно называем "агентностью" (см. раздел 6.4.5).

Более того, для того чтобы внутренняя Я-модель была успешным инструментом предсказания будущей поведенческой динамики индивидуальной системы, она должна каким-то образом зеркально отражать важные функциональные характеристики именно той части ее внутренней динамики, которая в конечном итоге и будет вызывать соответствующие открытые действия. Таким образом, становится очевидным, насколько многие замечания о динамичности феноменальных репрезентаций, высказанные в разделе 3.2.5, теперь применимы и к ПСМ. Одна из важных идей, присущих динамистской когнитивной науке, состоит в том, чтобы представлять себе интенциональность не как жесткое, абстрактное отношение, направленное от субъекта к интенциональному объекту, а как динамический физический процесс. Точно так же и рефлексивность теперь будет не жестким, абстрактным отношением, в котором субъект противостоит самому себе, а конструктивным, динамичным физическим процессом, генерирующим постоянно обновляемую Я-модель, которая, как мы только что видели, может быть расширена до четвертого измерения. Оба момента особенно важны для описания феноменального содержания, которое на самом деле лежит в основе возникновения сильного когнитивного субъекта и сознательной модели отношения интенциональности (см. разделы 6.4.4 и 6.5). Обе формы должны удовлетворять ограничению динамичности.

Динамичность как информационно-вычислительная стратегия самопрезентации

Когерентная самомодель приводит к наиболее фундаментальной сегментации репрезентативного пространства, генерируя преаттентивную границу "я-мир". Следовательно, это позволяет системе взглянуть на свое поведенческое пространство, область прямого каузального взаимодействия с физическим миром, с новой точки зрения. В частности, становится возможным самонаправляемое поведение: Информация, связанная с системой, может быть глобально доступна для управления действиями. Второй момент, с которым мы уже неоднократно сталкивались, заключается в том, что можно предположить, что биологическая ценность сознания отчасти заключается в повышении гибкости поведенческого репертуара организма. Очевидно, что одним из важных факторов в достижении этого свойства должно было стать более точное моделирование временной структуры области каузальных взаимодействий и текущих сенсомоторных петель. Это особенно актуально для той части поведенческого репертуара, которую составляют самонаправленные действия: сама биологическая система может характеризоваться внезапными, а иногда и непредсказуемыми изменениями. Поэтому этот динамизм должен быть отражен в реляционных свойствах и тонкой временной структуре PSM. Короче говоря, самомодель будет хорошим вычислительным инструментом только в том случае, если она успешно имитирует соответствующие аспекты физической динамики, характеризующей систему, в которой она создается.

Кроме того, интересно отметить, что фактическая ковариация репрезентации с физическим миром, установленная с помощью Я-модели, может быть весьма изменчивой, и этот факт может непосредственно отражаться в определенных содержаниях, колеблющихся в сознательном ПСМ и вне его. Как отметил Дзюн Тани (1999), интересный способ представить ПСМ в динамистской перспективе - это сущность, которая имеет как заземленные, так и незаземленные компоненты и которая время от времени более или менее "взлетает", отступая от своей связи с текущим состоянием тела. Полностью заземленная Я-модель просто исчезла бы. В принципе, феноменальная самость возникает до тех пор, пока существует конфликт или несогласованность между процессами "снизу вверх" и "сверху вниз", между ожиданием и реальным восприятием. Согласно этой модели, самосознание существенно снижается во время устойчивых фаз, не требуя дополнительной обработки внимания (Tani 1999, p. 172; см. также Cruse 1999). Это феномен, возникающий в открытой динамической системе, взаимодействующей с внешним миром. В ходе собственной временной эволюции целеустремленность функционирует как источник стабильности этой системы, в то время как физическое воплощение представляет собой постоянные возмущения и нестабильности. Сознательное "я" возникает именно в те моменты, когда возникает несогласованность, которая должна быть разрешена путем обработки на уровне глобальной доступности.

Динамичность как функциональное свойство сознательной саморепрезентации

Одно из самых прекрасных свойств человека - способность удивляться самому себе. Как мы видели, маленькие дети постоянно удивляют самих себя. По мере развития их "я-модели" растет и их способность к самопредсказанию. Интересно отметить, что способность преднамеренно удивлять других была очень выгодным свойством с эволюционной точки зрения. Для животных, постоянно сталкивающихся с угрозой хищников, создание хаоса и непредсказуемости будет иметь максимальное значение. Кролик, которого преследует ястреб, создаст наилучшие шансы на собственное выживание и выживание своего потомства, если сможет генерировать хаотичное двигательное поведение - непредсказуемый способ бега, которому невозможно научиться на основе наблюдения. Таким образом, с точки зрения телеофункционализма, будет высокоадаптивным, если самомодель позволяет генерировать непредсказуемый двигательный результат в определенных ситуациях. Динамичность можно интерпретировать как содержательное свойство Я-модели, например, оценивая временные свойства системы Я-моделирования. Интересно рассматривать ее и как функциональное свойство средства самомоделирования. Оно реализует определенную каузальную роль - например, делает глобально доступной когерентную, связанную с системой информацию в виртуальном окне присутствия - весьма специфическим образом. Во-первых, он имитирует временной профиль определенных аспектов самой системы. Во-вторых, как физически реализованный носитель репрезентативного содержания, он, конечно же, причинно встроен в саму физическую динамику системы, определенные аспекты которой он внутренне моделирует для системы.

Нейродинамика феноменальной саморепрезентации

На момент написания этой статьи почти ничего не известно о конкретной нейродинамике, лежащей в основе процесса феноменального самомоделирования.

6.2.6 Прозрачность: От системы-модели к феноменальному Я

В главе 3, представляя наш первоначальный набор из десяти многоуровневых ограничений, в разделе 3.2.6 мы обсудили ограничение перспективности. Поскольку перспективность сама по себе является главным компонентом в понимании репрезентативной глубинной структуры феноменальной перспективы первого лица, я пропущу соответствующий раздел и подробно обращусь к этому вопросу в конце этой главы (раздел 6.5). Однако позвольте мне сразу же отметить, что существует весьма специфический и уместный смысл, в котором исходное ограничение перспективности (ограничение 6) может быть удовлетворено не только моделью мира, но и моделью "я". Если мы обращаем внимание на себя или думаем о себе, то процесс самомоделирования второго порядка направлен на уже существующую самомодель. Как будто перспектива первого лица обращена вовнутрь, а ее целевой объект теперь является аспектом самого субъекта. Эти саморепрезентативные структуры более высокого порядка я рассматриваю во второй половине этой главы. Сначала мы должны понять, как они возможны. Они возможны потому, что один решающий раздел Я-модели неизменно остается прозрачным.

В самом начале этой главы я выделил три феноменальных целевых свойства: "минность", "самость" и "перспективность". Некоторое время назад, в разделе 3.2.7 главы 3, мы разработали ограничение прозрачности для феноменальных репрезентатов. Применение этого ограничения к концепции сознательной Я-модели является решающим шагом в понимании того, как второе из наших целевых свойств - сознательный опыт самости - может быть редуктивно объяснен, используя репрезентационистский уровень описания в качестве отправной точки.

Когда речь заходит о самости, антиредукционистский ответ на разработанную здесь репрезентационистско-функционалистскую стратегию очевиден и прост. Оппонент будет утверждать, что просто не существует концептуально необходимой связи между функциональными и репрезентативными ограничениями, разработанными до сих пор, и феноменальным целевым свойством самости. Репрезентативный процесс ментального самомоделирования в рамках когерентной модели мира и виртуального окна присутствия, холизм и динамика которого также признаются, не обязательно ведет к существованию полноценной феноменальной самости. Типичный дуалист свойств мог бы утверждать, что биологические информационно-процессорные системы открывают функционально центрированные репрезентативные пространства и всегда встраивают модель себя в модель реальности, действующую в этом пространстве, не порождая тем самым автоматически феноменальную самость. Активная, динамическая "Я-модель", при ближайшем рассмотрении, оказывается всего лишь репрезентацией системы; это система-модель, а уж никак не Я. Особо злобный оппонент может даже заявить, что, введя понятие "Я-модель", я фактически обманул, установив насос интуиции, который в конечном итоге опирается на двусмысленность, тайно введенную с помощью понятия "Я". Система-модель просто не является самомоделью. Любая машина может сделать это, и, фактически, многие машины делают это сегодня. Тот факт, что система-модель является внутренней моделью, и даже идентичность целевой и эмулирующей системы и удовлетворение наших трех минимальных ограничений для любого типа феноменальной репрезентации (презентационность плюс глобальность плюс прозрачность) не определяют, что подлинный опыт бытия кем-то, феноменальной самости, будет существовать. Что необходимо - по концептуальной необходимости - сделать шаг от функционального свойства центрированности и репрезентативного свойства самомоделирования к сознательно переживаемому феноменальному свойству самости?

В этом разделе я утверждаю, что то, что в философии сознания называется "феноменальной самостью", а в научном или народно-психологическом контексте часто называется просто "самостью", является содержанием феноменально прозрачной Я-модели. Как мы уже видели, существуют и другие необходимые условия для того, чтобы бессознательная, просто ментальная Я-модель стала сознательным Я, ПСМ. Однако я считаю, что ограничение прозрачности, по ряду причин, является решающей определяющей характеристикой. В главе 3 я указал, что концепция прозрачности отнюдь не нова и в последнее время стала популярной среди большого числа философов, участвующих в текущих дебатах. Ранее, как читатели, возможно, помнят, я представил свое собственное, несколько уточненное понятие прозрачности, явно не связывая его напрямую с другими современными употреблениями. Прежде чем перейти к нашим четырем уровням описания, давайте применим центральную мысль к понятию самомодели: Феноменальный саморепрезентатум, таким образом, эквивалентен тому, который не может быть признан таковым системой, активирующей его в себе. Мы переживаем содержание нашего самосознания не как содержание репрезентативного процесса, и мы переживаем его не как некий каузально активный внутренний носитель системы в ее всеохватывающей модели реальности, а просто как себя, живущих в мире прямо сейчас.

Феноменология прозрачного самомоделирования

Прозрачность Я-модели - это особая форма внутренней темноты. Она заключается в том, что репрезентативный характер содержаний самосознания недоступен субъективному опыту. Это утверждение относится ко всем различным сенсорным модальностям, составляющим внутренние источники информации, из которых формируется ПСМ: висцеральная чувствительность, кинестетические и проприоцептивные, тактильные и осязательные, и даже вестибулярные стимулы. Однако это справедливо и для самонаправленного зрительного, слухового, внешнеосязательного, обонятельного и вкусового опыта, для самовосприятия через экстрадермальные источники информации. В частности, это касается интегрированной феноменальной модели организма в целом: Инструмент саморепрезентации не является глобально доступным как таковой, и это также является причиной того, что переживающая система по необходимости запутывается в наивном реализме в отношении содержания своей собственной ментальной саморепрезентации. Для многих форм сознательной саморепрезентации более ранние стадии обработки недоступны для внимания. Благодаря контингентному свойству своей репрезентативной архитектуры, такая система просто вынуждена переживать себя как находящуюся в непосредственном контакте с содержанием своего самосознания. Факт, недоступный системе, использующей свои встроенные репрезентативные ресурсы, заключается в том, что ее самоощущение происходит внутри среды. Полностью прозрачная саморепрезентация характеризуется тем, что механизмы, приведшие к ее активации, и дополнительно факт существования конкретного внутреннего состояния, выступающего носителем их содержания, уже не могут быть осознаны. Таким образом, феноменология прозрачного самомоделирования - это феноменология самости. Это феноменология системы, оказавшейся в наивно-реалистическом самонепонимании.

Опять же, непрозрачная феноменальная саморепрезентация действительно существует. Намеренные феноменальные симуляции, определенные эмоции и сознательно переживаемые когнитивные процессы, в частности, являются стандартными примерами текущих процессов самомоделирования, переживаемых как репрезентативный процесс. Когнитивное самомоделирование в целом непрозрачно, хотя в нем всегда присутствует прозрачный компонент. Поскольку вопрос о том, как полноценное когнитивное, рефлексивное самосознание может быть закреплено в неконцептуальных формах самосознания, имеет большое значение для философской дискуссии, я посвятил этой проблеме ряд специальных разделов и могу смело пропустить вопрос о непрозрачном самомоделировании на данном этапе (см. разделы 6.4.1, 6.4.4, и 6.5.2). В данный момент, чтобы отдать должное феноменологии прозрачного самомоделирования, важно отметить лишь два наиболее интересных аспекта. Во-первых, в самосознании существует тонкий континуум от прозрачного к непрозрачному содержанию. Есть аспекты нас самих, например, конкретность и непосредственность телесного присутствия и некоторые элементарные эмоции, которые мы никогда не переживаем как психические (в том смысле, что они являются результатом по сути репрезентативно-симулятивной деятельности). Существуют и другие формы самопрезентации, в которых нас начинает осенять, что мы, возможно, искажаем реальность, в частности наше социальное окружение. Однако иногда мы внезапно осознаем, что наша эмоциональная реакция может быть неадекватной нашему текущему социальному окружению. Возьмем, к примеру, ревность. Мы можем внезапно осознать репрезентативный характер нашей собственной ревности, если поймем, что на самом деле все это может быть искажением - например, тех людей в нашем социальном окружении, к которым мы ревнуем. В эмоциях мы часто колеблемся между уверенностью и неуверенностью, между непосредственностью очевидного восприятия и сомнениями. В начале ревности она вполне может переживаться как нечто неоспоримое, конкретное и непосредственно данное, как прямое восприятие того, как ведет себя ваш муж или жена в данный момент. Со временем вы вполне можете обнаружить, что переживаете собственное эмоциональное состояние, определенный участок вашего ПСМ, как простое представление, которое, по сути, может оказаться ложным. То, что было свойством другого человека, вдруг становится свойством вас самих. Медиум становится видимым, так сказать. Ревность, кстати, является хорошим примером того, как феноменальное искажение может обладать истинным телеофункционалистским описанием: очевидно, что страдать от ревнивой паранойи очень выгодно с биологической точки зрения.

Есть и такие участки ПСМ, которые всегда остаются непрозрачными. В то время как формы самомоделирования более высокого порядка, такие как самонаправленное внимание, все еще могут быть полностью захвачены наивно-реалистическим самопониманием - вы просто "смотрите" или "чувствуете" ту часть себя, с которой, как вам кажется, вы все равно находитесь в прямом контакте, - самонаправленное познание обычно характеризуется феноменологией инсайта. Вы просто как бы знаете, что все это - непрерывный процесс самопрезентации, и в то же время уверены, что сами являетесь инициатором этого процесса. Это, конечно, классическая интуиция Декарта, и позже я вернусь к вопросу о том, в какой степени это просто еще одна версия феноменологического заблуждения - неоправданного использования экзистенциального квантификатора в психологическом операторе.

Важна вторая феноменологическая характеристика. Существуют большие классы феноменальных состояний, в которых наша Я-модель полностью прозрачна, и мы не думаем и не участвуем в процессах самомоделирования более высокого порядка, таких как самонаправленное внимание и познание. Если мы не ревнуем или полностью погружены в физическую деятельность, будут фазы, в которых наша ПСМ лишена какого-либо непрозрачного содержания. В определенном, не менее важном, смысле мы в таких ситуациях "едины с собой". Мы не отдаляемся от самих себя, генерируя саморепрезентационное содержание более высокого порядка, и философская проблема "разум-тело" никогда бы не возникла перед нами. Феноменальная самопрозрачность может существовать без непрозрачных компонентов. Многие животные и большинство человеческих младенцев могут находиться на этой стадии. Однако феноменологически обратная ситуация никогда не существует: просто не существует классов феноменальных состояний, в которых мы переживаем себя как чистые, развоплощенные духи, не имеющие никакого местоположения в физическом или поведенческом пространстве (см. раздел 7.2.3.2). Мыслящий субъект нуждается в телесном "я", и эта ситуация четко отражается на уровне феноменального самомоделирования. Просто не существует сознательной саморепрезентации, характеризующейся непрозрачным содержанием во всей своей полноте; когнитивная самореференция всегда происходит на фоне прозрачного, доконцептуального самомоделирования. Подробнее об этом позже.

Феноменологические ограничения - это ограничения от первого лица. К этому моменту должно было стать очевидным, что существование прозрачной Я-модели является одним из центральных условий, необходимых для объяснения того, что мы на самом деле подразумеваем под таким понятием, как "ограничения от первого лица". В разделе 6.5 я вернусь к этому вопросу, и тогда мы сможем глубже понять природу соответствующих концептуальных ограничений как таковых.

Прозрачность как свойство самопрезентации

Феноменальная саморепрезентация прозрачна, поскольку ее содержание кажется фиксированным во всех возможных контекстах: руки, которыми вы сейчас держите книгу, которую читаете, всегда будут оставаться вашими собственными руками, частями вас самих, независимо от того, насколько сильно изменится ваша внутренняя или внешняя перцептивная ситуация. Разумеется, это убеждение эпистемически необоснованно. В главе 7 мы рассмотрим ряд нейрофеноменологических примеров, демонстрирующих, что именно это феноменальное качество "минности" или телесной "самости" отнюдь не является необходимой предпосылкой сознательного опыта и что распределение этих свойств в феноменальном пространстве обладает значительной вариативностью. Однако если пока оставить в стороне девиантные феноменальные модели "я", то, что вы сейчас испытываете, - это не "активный эмулятор тела", который только что был интегрирован в вашу глобальную модель реальности, а просто содержание лежащего в основе процесса самопрезентации. То, что вы чувствуете, - это просто ваши собственные руки как интегрированные части вас самих, без усилий отданные в Здесь и Сейчас. Ваши тактильные ощущения, тонкое чувство мышечного усилия, почти неявная информация о положении тела в пространстве и почти бессознательное ощущение температуры рук (на которое, однако, вы можете в любой момент направить свое внимание) столь же непосредственны, сколь и конкретны. Они представляют собой интегрированную форму презентативного содержания, которое феноменологически не имеет ничего репрезентативного, инференциального или когнитивного. Давайте еще раз проведем различие между средством и содержанием самопрезентации.

Репрезентативным средством вашего сознательного опыта рук является определенный процесс в вашем мозге, сложный нейронный паттерн активации. Этот процесс телесной саморепрезентации, который может выполнять свою функцию посредством абстрактных изоморфизмов высшего порядка и, следовательно, не может обладать ничем "книжным" в какой-либо конкретной манере, не переживается вами сознательно. Она не доступна для внимания в глобальном масштабе и прозрачна в том смысле, что в данный момент вы смотрите сквозь нее. Однако в этом особом случае то, на что вы смотрите сквозь него, - это вы сами: То, на что вы смотрите и что чувствуете, - это саморепрезентативное содержание, существование ваших рук здесь и сейчас, переданное через множество внутренних и внешних сенсорных каналов. Это содержание - абстрактное свойство конкретного саморепрезентативного состояния, активного в данный момент саморепрезентатума в вашей голове.

Напомним, что существует как минимум два вида ментального содержания. Интенциональное содержание состояния в голове зависит от того, действительно ли существуют ваши руки, или от того, является ли это состояние надежным инструментом для получения знаний о себе в целом. Если саморепрезентативный аппарат (например, "нейроматрица образа тела"; см., например, Melzack et al. 1997 и раздел 7.2.3.1) в настоящее время является хорошим и надежно функционирующим инструментом самопознания, то он позволяет вам, именно благодаря своей прозрачности, непосредственно смотреть и чувствовать "сквозь него" на свои собственные руки. Он делает информацию, которую он несет, глобально доступной в интегрированном виде, и вам не нужно заботиться о том, как это происходит на самом деле. Феноменальное содержание репрезентации вашей руки, однако, является одним из компонентов, который остается неизменным, независимо от того, существуют ваши руки или нет (реальные примеры таких классов состояний см. в разделах 7.2.3.1, 7.2.3.2 и 7.2.5). Неважно, сон это или внетелесный опыт, или вы используете две фантомные конечности, чтобы держать галлюцинированную книгу прямо сейчас, потому что феноменальное содержание вашей телесной саморепрезентации в принципе может оставаться неизменным. Лишенный тела мозг в чане, безусловно, мог бы наслаждаться феноменальным опытом держания книги, подобной этой, в своих собственных руках прямо сейчас. Феноменальное содержание вашей телесной саморепрезентации полностью определяется внутренними свойствами вашего мозга. Если, читая эти предложения, вы на самом деле являетесь мозгом в чане, то вы, так сказать, уже не "намеренно" или "эпистемически" смотрите через состояние в вашей голове на ваши руки, а только на само это состояние - без того, чтобы этот факт был глобально доступен вам на уровне феноменальной репрезентации. Как ясно показывает феноменология фантомных конечностей, особенность феноменальной саморепрезентации состоит в том, что этот аспект ее содержания будет максимально конкретным, абсолютно однозначным, непосредственно и немедленно данным, даже если тот факт, что он на самом деле является результатом процесса искажения или афункциональной симуляции, когнитивно доступен. Она субличностна и автоматична. Прозрачная феноменальная саморепрезентация, опять же, характеризуется тем, что мы не можем обнаружить разницу между саморепрезентационным содержанием и саморепрезентационным средством на уровне самой феноменальной репрезентации.

Можете ли вы представить, что внезапно осознаете, что ваше собственное тело - это просто мысль? С философской точки зрения это может оказаться привлекательной стратегией: Является ли ваше тело на самом деле фиксированной мыслью, прозрачной формой чего-то, что в конечном итоге должно быть проанализировано как форма когнитивного содержания, чем-то вроде автоматической мысли - как предрассудок, который вы давно забыли? Является ли воплощение философским предрассудком? Легко представить себе ситуацию, в которой ваши руки, держащие книгу прямо сейчас, могли бы быть на самом деле галлюцинациями, и в которой эта галлюцинация внезапно превратилась бы в псевдогаллюцинацию: Ваша феноменальная репрезентация рук внезапно стала бы непрозрачной, потому что информация о том, что руки являются результатом внутреннего, искаженного состояния, которое в настоящее время не является хорошим инструментом для получения самопознания, внезапно стала бы глобально доступной. Ваши феноменальные руки вполне могут потерять свою прозрачность. Проприоцепция и текущее нейронное моделирование текущего положения ваших конечностей и их кинематической геометрии, например, в верхней теменной доле (область PE) и части рострально прилегающей коры, окружающей самую переднюю часть интрапариетальной борозды (область PF) в вашем мозге (см. Bonda, Petrides, Frey, and Evans 1995, p. 11180 и далее), могут просто оказаться крайне ненадежными. Но если вы осознаете, что не только книга и ваши руки, но и вся ваша текущая реальность происходит во сне, что произойдет, если вы вдруг станете люцидным (см. раздел 7.2.5)? Смогли бы вы осознать, что ваше тело, целиком и полностью, является искажением, которому ничто в мире не соответствует? Кажется невозможным представить себе такую ситуацию. Всегда есть самопрезентационное содержание, всегда есть эмоции и интуиция, например, а презентационное содержание всегда полностью прозрачно. Как может ваш феноменальный образ тела, во всей его полноте, стать непрозрачным? Можно ли потерять внутреннюю сенсорную прозрачность? Очевидно, что мозг в чане может создать полноценный образ тела, не имея ни тела, ни рук, ни кишок, если уж на то пошло. Но что бы значило для обычного человеческого существа, такого как читатель этой книги, сделать общедоступным тот факт, что в настоящее время она является самомоделирующейся системой, попавшей в наивно-реалистическое заблуждение не только в когнитивном плане с точки зрения интроспекции4 , но и в аттенционном плане с точки зрения интроспекции3? Что означало бы быть в состоянии сделать тот факт, что содержание вашего сознательного "я", во всей своей полноте, является содержанием интегрированной самосимуляции, доступным для контроля действий, для когнитивной обработки более высокого порядка и для управления вниманием? Это ситуация, которую вы просто не можете себе представить.

Вспомните, пожалуйста, как феноменальная возможность (или невозможность) не подразумевает логической или номологической возможности (или невозможности). Есть причина, по которой вы не можете представить себе ситуацию, в которой прозрачность вашей Я-модели полностью растворилась. Современная теория делает четкое предсказание для этого класса феноменальных конфигураций: феноменальное свойство "самости" исчезнет. Тот факт, что вы не можете представить себе бескорыстное глобальное феноменальное состояние, не означает, что такие классы состояний или системы немыслимы или нейробиологически невозможны. Тот факт, что совершенно непрозрачные, феноменальные процессы самомоделирования не являются для вас феноменальной возможностью прямо сейчас, не означает, что они логически или номологически невозможны. И опять же, это просто еще один случай того, что Дэниел Деннетт назвал синдромом философа: ошибочное принятие провала воображения за прозрение необходимости.

В частности, учитывая имеющиеся в нашем распоряжении концептуальные инструменты, мы можем ясно представить себе возможность систем, которые функционально работают в эгоцентрической системе отсчета (в центре которой находится модель тела как источника объектного и поведенческого пространства), и в то же время феноменально работают в немоцентрической.6 моделью реальности (центрированной на глобально доступной, но полностью непрозрачной Я-модели, встроенной в текущее виртуальное окно присутствия). Немоцентрическая модель реальности - это модель, которая удовлетворяет достаточно богатому набору ограничений для сознательного опыта (см. раздел 3.2.7), но в то же время не является примером феноменальной самости. Она может быть функционально эгоцентричной, но феноменологически бескорыстной. Она, оставаясь функционально центрированной репрезентативной структурой, не будет сопровождаться феноменальным опытом бытия кем-то. Обратите внимание, что такая модель реальности также будет богаче по информационному содержанию, чем "обычный" сознательный опыт, потому что в ней будет доступно больше информации в глобальном масштабе, то есть информация о более ранних стадиях обработки Я-модели (см. раздел 3.2.7). Для любой феноменальной репрезентации степень ее феноменальной непрозрачности определяется степенью доступности для внимания более ранних стадий обработки.

Теперь мы сформулируем первый главный аргумент этой книги: Если все остальные необходимые и достаточные ограничения для возникновения феноменального опыта удовлетворяются данной репрезентативной системой, добавление прозрачной Я-модели с необходимостью приведет к возникновению феноменальной самости. Феноменальная самость является результатом автоэпистемической закрытости в саморепрезентирующей системе; это недостаток информации. Дорефлексивное, довнимательное переживание того, что кто-то есть, непосредственно вытекает из прозрачности содержания активной в данный момент Я-модели. Любая система, действующая в рамках прозрачной Я-модели, при наличии всех прочих необходимых условий для возникновения феноменального опыта в области, образуемой данным классом систем, по необходимости будет переживать себя как находящуюся в прямом и непосредственном контакте с собой. Феноменальное свойство самости конституируется прозрачной, неэпистемической саморепрезентацией, и именно на этом уровне репрезентационистского анализа опровержение соответствующего феноменологического заблуждения становится поистине радикальным, поскольку оно имеет прямую онтологическую интерпретацию: в мире не существует таких вещей, как самости. В соответствии с общим принципом онтологической парсимонии нет необходимости (или рациональности) предполагать существование "я", поскольку как теоретические сущности они не выполняют никакой необходимой объяснительной функции. Что существует, так это информационно-процессорные системы, вовлеченные в прозрачный процесс феноменального самомоделирования. Все, что можно объяснить с помощью феноменологического понятия "я", можно объяснить и с помощью репрезентационистского понятия прозрачной самомодели.

Прозрачное самомоделирование как информационно-вычислительная стратегия

Ранее мы несколько метафорически использовали полезное концептуальное различие Дрецке между неэпистемическим (прозрачным) и эпистемическим (непрозрачным) видением, например, при разработке нового понятия "неэпистемическая расположенность" (см. раздел 3.2.3). Соответственно, теперь мы можем описать процесс прозрачного самомоделирования как неэпистемическое самосознание. Таким образом, важно отметить, что даже если эта непропозициональная форма феноменальной саморепрезентации не породила истинность и ложность, она, безусловно, представляет системе подавляющее количество информации. Феноменальное "я", говоря вычислительным языком, представляет собой исключительно богатую структуру с точки зрения информации, которую оно делает глобально доступной для системы. Какую именно информацию несет в себе сознательная Я-модель? ПСМ делает информацию, связанную с системой, глобально доступной для внимания, познания и контроля действий. Она делает это в рамках окна присутствия - информация, связанная с собой, отображается как de nunc - и как ПСМ она встроена в глобальную модель мира как интегрированная, когерентная структура. Информация, интегрированная в прозрачные разделы Я-модели, опять же (см. раздел 3.2.7), систематически лишена контекстуальной информации о своей собственной внутренней каузальной истории. В терминах автоэпистемической закрытости теперь можно предложить более точную формулировку: не только субъективный опыт в целом, но и субъективность этого опыта, то, как он связан с феноменальной самостью, не развивались в стремлении к классическому философскому идеалу максимизации самопознания. С эволюционной точки зрения, это была стратегия, которая на определенном этапе оказалась успешной, например, за счет дифференциации репрезентативного пространства и создания более гибкой формы самонаправленного действия и познания. По всей видимости, сознательное самомоделирование сильно ограничивает возможности системы получать знания о себе за счет "бортовых" ресурсов. И только непрозрачная, эпистемическая форма феноменального самомоделирования в конечном итоге открывает путь к социальному познанию, к формированию научных сообществ и построению теорий. Однако, как мы увидим, прозрачный процесс самомоделирования является необходимым условием возможности более высокопорядковых, когнитивных форм самомоделирования.

Очевидно, что прозрачное самомоделирование, рассматриваемое как вычислительная стратегия, резко снижает вычислительную нагрузку. В частности, оно предотвращает попадание системы в бесконечный регресс самомоделирования. Почему? Важно отметить, что самомоделирование, с точки зрения его логической структуры, является бесконечным процессом: Система, которая будет моделировать себя так, как она моделирует себя в данный момент, тем самым начнет генерировать цепочку вложенных друг в друга связанных с системой ментальных контентов, бесконечную прогрессию "самосодержания", сознательного самомоделирования, которая быстро поглотит все ее вычислительные ресурсы и парализует ее для всех практических целей. Я называю это "принципом необходимой саморефикации": Любая самомоделирующаяся система, действующая в условиях ограничений реального мира и эволюционного давления, должна постоянно минимизировать вычислительные ресурсы, необходимые для того, чтобы сделать связанную с системой информацию доступной на уровне сознательного опыта. Поскольку, как я только что отметил, самомоделирование обладает потенциально бесконечной и круговой логической структурой, оно должно найти эффективный способ разорвать рефлексивную петлю. Одним из простых и эффективных способов прервать круговую структуру является введение непередаваемого объекта. Моя гипотеза состоит в том, что феномен прозрачного самомоделирования развился как эволюционно жизнеспособная стратегия, потому что он представляет собой надежный способ сделать информацию, связанную с системой, доступной, не запутывая систему в бесконечных внутренних циклах самомоделирования более высокого порядка. Любая биологическая система на пути к самосознанию должна найти решение этой проблемы, иначе она значительно снизит свой репродуктивный успех. Одна из причин, по которой у философов не бывает много детей, может заключаться в том, что они слишком много думают о себе. В любом случае, аргумент саморефикации предполагает, что то, что мы ощущаем как наше феноменальное "я" на самом фундаментальном уровне, является именно тем прозрачным репрезентативным объектом, который блокирует петлю саморепрезентации. Интересно, что при ближайшем рассмотрении этот процесс приводит не к формированию объекта, а к формированию субъекта (см. раздел 6.5). Короче говоря, прозрачное самомоделирование, рассматриваемое как вычислительная стратегия, создает просто структурированную и надежно закрытую пользовательскую поверхность для тех частей нервной системы организма, которые занимаются обработкой информации о самом организме.

Во-вторых, как мы уже отмечали при введении гипотезы "мир-нуль" и гипотезы "я-нуль", генерация прозрачного PSM - это эффективное и элегантное средство создания эталонной модели для планирования будущих состояний системы. То, что я назвал наивно-реалистичным самопониманием, является необходимым условием для сравнения возможных "я" с актуальным "я". Говоря это, важно отметить, что прозрачная Я-модель не только может функционировать как внутренняя система отсчета, но и будет необходимым условием для успешного социального познания. Например, у больного шизофренией (см. раздел 7.2.2) сознательная репрезентация социального окружения часто будет патологически обогащена услышанными голосами и вставленными мыслями, потому что продолжающийся процесс когнитивной самосимуляции не может быть больше интегрирован в фон прозрачной Я-модели. У таких пациентов социальное познание постоянно искажается социальными галлюцинациями. Для того чтобы развивать и поддерживать социальный интеллект, вам необходима система "кто" (см. Georgieff and Jeannerod 1998), позволяющая понять, кто в данный момент мыслит и кто в действительности является агентом. Вам нужно знать, кто вы: Восприятие действий и внутренние симуляции текущих мыслительных процессов должны быть успешно привязаны к моделям агентов и моделям мыслителей. Чтобы достичь этого, вам нужна прозрачная самомодель.

Прозрачное самомоделирование как функциональное свойство

Если система удовлетворяет всем остальным ограничениям, необходимым для осознанного опыта, она будет инстанцировать феноменальное свойство самости, как только у нее появится прозрачная Я-модель. Очевидно, что функциональный профиль системы значительно обогащается, если она обладает постоянным, глобально доступным источником информации, связанной с системой (см. раздел 6.2.1). Здесь я хочу лишь отметить более общий аспект этого развития: Системы, работающие в рамках прозрачной самомодели, постоянно предполагают свое существование в качестве индивидуальной, целостной сущности. Они генерируют "я" как фиктивную фиксированную точку в своей гибкой внутренней онтологии (см. также Blau 1986). Они становятся реалистами - нативными реалистами - в отношении самих себя, и это, очевидно, будет иметь функциональные последствия. Мне нравится выражать эту мысль, говоря, что обладание прозрачной PSM делает систему максимально эгоистичной. Вновь появившееся различие между системой и ее окружением, а также различие между системой и другими агентами в ее окружении, теперь становится необратимым, в конечном счете реальным различием. Поскольку прозрачность Я-модели в стандартных ситуациях не может быть преодолена, репрезентативная сегрегация системы от ее физического и социального окружения является преакцентированной, прекогнитивно фиксированной структурной особенностью ее модели реальности. Поэтому она будет характеризоваться максимальной каузальной эффективностью. Репрезентативная сегрегация ведет к функциональной сегрегации. Прозрачное самомоделирование превращает нас в ментально изолированные, индивидуальные существа на уровне сознательного опыта. Именно непрозрачная, когнитивная саморепрезентация гораздо позже позволяет философски сомневаться в необратимой природе дихотомии субъект-объект или таких феноменов, как социальное познание и солидарность. Подробнее об этом позже.

Вводя понятие феноменальной прозрачности в разделе 3.2.7, мы выделили три различных возможных заблуждения: прозрачность как эпистемическая характеристика разума вообще и самосознания в частности (картезианская интуиция, оказавшаяся эпистемически необоснованной, но феноменологически адекватной); семантическое представление о прозрачности как свойстве экстенсиональных контекстов (не применимое к нелингвистическим сущностям типа феноменальных состояний, но предполагающее аналогичное допущение существования); и представление о прозрачности как свойстве медиа (используемое в теории телекоммуникации). С точки зрения новых функциональных свойств, привносимых прозрачной Я-моделью, весьма интересно отметить, что (а) Я-модель - это сущность, полностью расположенная на субличностном уровне описания, и в то же время (б) она является решающим звеном в обеспечении коммуникации на личностном уровне между людьми и внутри больших групп. Вы становитесь личностью, обладая правильной субличностной Я-моделью, которая функционально позволяет вам вступать во взаимные отношения признания личности друг друга в социальном контексте. Как и в примере с электронной почтой, приведенном в разделе 3.2.7, коммуникация на личностном уровне и обработка интерсубъективной информации в обществах происходят, казалось бы, без усилий и напрямую, но при этом облегчаются прозрачным субличностным механизмом. Как функциональное свойство, прозрачность больших частей нашей Я-модели была важна, поскольку Я-модель могла стать средством, с помощью которого человеческие существа могли бы стать каузально связанными в культурных контекстах.

Нейронные корреляты прозрачного самомоделирования

Опять же, в настоящее время не так много известно о нейронных основах прозрачного Я-моделирования у людей. Мы вернемся к этому вопросу в разделе 6.3.1 на сайте , а в главе 7 мы изучим ряд неврологических дефицитов, приводящих к девиантным формам прозрачного, феноменального самомоделирования. Однако позвольте мне кратко отметить, что концепция прозрачной ПСМ имеет, по крайней мере, некоторое сходство с понятием "ядро-самость" Антонио Дамасио (см. Дамасио 1999, 2000).

6.2.7 Виртуальные феноменальные личности

Подобно тому, как существуют прозрачная и непрозрачная части самомодели человека, дополняющие друг друга, существует и постоянный онлайновый компонент наряду с более или менее преходящими формами самосимулятивного контента. Они активируются в автономном режиме. Я-модель человека ориентирована не только на текущее состояние организма, но и на возможные "я". Биографические воспоминания являются прекрасными примерами таких феноменальных самосимуляций, равно как и сексуальные фантазии или мысли о жизни после смерти. Очевидно, что с эпистемологической точки зрения любая ПСМ - это симуляция; во всей своей внутренней сложности она представляет собой лишь гипотезу о текущем состоянии системы, которая сама никогда не находится в абсолютном контакте со своей текущей физической реальностью. Однако, отталкиваясь от феноменологического уровня описания, можно разработать ряд дальнейших и интересных ограничений для понятия PSM, используя известные концептуальные инструменты, представленные в главе 5.

Феноменология феноменальной самосимуляции

Феноменальные самосимуляции бывают двух видов: те, которые сопровождаются феноменальным свойством высшего порядка - агентностью (см. разделы 6.4.3, 6.4.4 и 6.4.5), и те, которые возникают как спонтанное явление на уровне сознательного опыта. Общим для обоих классов феноменологических процессов является то, что они эмпирически отдаляют нас от самих себя. Теперь у нас есть четкое концептуальное понимание того, почему имеет смысл использовать эту метафору: в глобальной модели реальности, активируемой системой в данный момент, действительно существует дистанция, а именно репрезентативная дистанция между текущим Я-репрезентатумом и текущим Я-симулятумом, которые оба интегрированы в одну сингулярную ПСМ (см. раздел 3.2.8). Как репрезентативные сущности, они обе могут быть описаны как векторы активации в нейронной сети, а их расстояние может быть точно описано в терминах траекторий, соединяющих обе точки в пространстве состояний, или в терминах угла, удерживаемого между ними. Хотя их репрезентативное содержание можно сравнивать, они, тем не менее, функционально интегрированы, поскольку нейронная активность, описываемая одним вектором (самосимулятором), связана с текущей активностью большей части, описываемой другим вектором (саморепрезентатором). Оба вектора каузально пересекаются, и между непересекающимися частями может быть объективно описано (и интроспективно обнаружено в некоторых типах систем) отношение сходства. Хотя феноменальная самость по-прежнему образует единую, интегрированную структуру, как видно из того, что саморепрезентативное, равно как и самосимулятивное содержание, интегрировано всеобъемлющим феноменальным свойством "минности", увеличивается часть самомодели, которая репрезентативно не коварирует и функционально не отслеживает текущее состояние организма. Давайте рассмотрим несколько примеров.

Если во время поездки в поезде, глядя в окно в состоянии глубокого расслабления, вы вдруг погружаетесь в приятные детские воспоминания, фокус вашего внимания теперь связан со спонтанным процессом реконструкции прошлых феноменальных "я". Ваше нынешнее телесное "я" остается глобально доступным для внимания и познания, но в настоящий момент эта доступность не осознается. Тонкое саморепрезентативное содержание всегда активно в фоновом режиме, составляя ваш феноменальный образ тела, но наиболее полная часть вашего ПСМ сейчас состоит из реконструкции эмоций, которые вы испытывали в тот день, когда дедушка взял вас на рыбалку и вы поймали свою первую щуку. Вы можете заново пережить значительную часть эмоционального опыта, но вам трудно проникнуться реальными вибрационными ощущениями, которые вызывала удочка в вашей руке, сражаясь с большой рыбой, которую вы еще не видели и которая билась там, на глубине. Проводник, внезапно войдя в ваше купе, нарушает вашу задумчивость, и вы вдруг оказываетесь в настоящем - крепко прикованы к своему телу, занятые поиском билета. Смутившись, вы начинаете прокручивать в голове задуманную симуляцию: Каковы были мои дальнейшие действия после того, как я забрал билет, полученный от продавца на вокзале? Оставил ли я его в телефонной будке?

Существует интересное различие между намеренными и ненамеренными феноменальными симуляциями: Субъективно они могут сопровождаться сознательным ощущением усилия, как при намеренном конструировании последовательности изменений в феноменальном "я" после покупки билета. Или же они могут происходить, казалось бы, без усилий, без феноменального качества когнитивного агентства или целеустремленности. Интересно, что у всех феноменальных самосимуляций есть общее превнимательное, прекогнитивное свойство: они представляют собой ваши собственные образы о себе.

Феноменальная самосимуляция как репрезентативное свойство

В стандартных ситуациях ПСМ объединяет содержание самопрезентации, самопредставления и самосимуляции. Что особенного в самосимулятивном содержании, активированном на уровне сознательного опыта? Как мы уже видели, феноменальные симуляции наделяют организм способностью к контрфактичности и позволяют ему дистанцироваться от того, что он переживает как непосредственное настоящее. Таким образом, становится доступным различение видимости и реальности (на уровне субъективного опыта); различие между актуальностью и потенциальностью, различие между тем, что реально, и тем, что только возможно, само вводится в модель реальности организма. Впервые появляется возможность искажения. Настоящий фокус, однако, состоит в том, что в стандартных ситуациях феноменальная симуляция возможных миров или ситуаций всегда прочно увязана со всеобъемлющей, прозрачной моделью мира.

Если мы применим эти общие идеи к частному случаю феноменальной самосимуляции, то сможем понять, почему это такое интересное явление. Поскольку предполагаемые феноменальные симуляции всегда интегрированы в предсуществующую, прозрачную PSM, которая не признается системой в качестве модели, они могут принадлежать этой самой системе. Что это значит? Для предполагаемых феноменальных самосимуляций мы всегда находим два прозрачных феноменальных свойства, а именно, минность и агентность, которые приводят к общему состоянию, в котором содержание этих состояний четко обозначено как моя собственная ментальная активность, сознательно созданная мной самим. Мысли о будущем этого организма теперь однозначно становятся моими собственными мыслями о моем собственном будущем. Мысленные образы, восходящие к тем сказочным рыбалкам с дедушкой, которыми я так наслаждался в далеком прошлом, могут принадлежать мне самому. Они могут быть представлены как части целостной биографии, которая является моей собственной. Это, безусловно, новое достижение. Оно позволяет любой системе, способной на это, не только наделить некоторые результаты внутренней обработки информации свойством глобальной доступности, но и впервые позволит ей представить себя в качестве сохраняющегося когнитивного агента (см. раздел 6.4.4).

Однако сновидение, связанное с самим собой, - это не то же самое, что когнитивное агентство. Важно отметить, что в достижении уровня действительно намеренной феноменальной самосимуляции участвуют как минимум три существенных фактора: во-первых, генерация возможных феноменальных "я" как таковых (что может происходить и в простом сновидении); во-вторых, встраивание этих непрозрачных самосимуляций в фон уже существующей прозрачной самомодели (как, например, при взгляде из окна поезда, медленно уплывающего в воспоминания детства, которые принадлежат ему, но переживаются как спонтанно возникающие); и, в-третьих, Я-модель, включающая репрезентацию фактического процесса выбора определенных ментальных образов для обработки вниманием в противовес другим (как при полной когнитивной агентности, когда вы сознательно пытаетесь вспомнить, когда вы видели свой билет на поезд в последний раз; см. также разделы 6.4.3 и 6.4.4).

Феноменальная самосимуляция как информационно-вычислительная стратегия

Глобально доступные самосимуляции делают возможными новые формы познания, например, позволяя системе понять разницу между самопредставлением и самоискажением. Они позволяют использовать новые источники, например, биографической информации, делая ее глобально доступной, и тем самым повышают общий уровень интеллекта системы. Интересно отметить, что прозрачный процесс самомоделирования, лежащий в основе самосимуляционных эпизодов, переживаемых как легкие и спонтанные, оказывается очень прочным в психологическом смысле, в то время как подлинно когнитивная обработка информации в только что описанном смысле для таких существ, как мы, является эпизодическим предприятием, переживается как трудоемкое и ненадежное, и в целом оказывается гораздо более хрупкой. Это явный показатель относительного эволюционного возраста и элементарной значимости для выживания, соответствующей этим процессам. Сознательное мышление - дорогая роскошь. Для таких существ, как мы, непрозрачное самомоделирование кажется гораздо более требовательным к вычислительным ресурсам, которые может предложить наша центральная нервная система.

Намеренные феноменальные самосимуляции как функциональные состояния

Каузальная роль феноменальных самосимуляций обладает двумя существенными характеристиками, с обеими из которых мы уже сталкивались. Самосимуляции могут активироваться независимо от устойчивой функциональной связи с физической основой системы, характерной для самопрезентационного содержания. Однако, во-вторых, они всегда интегрированы в фон уже существующей, прозрачной Я-модели. С точки зрения телеофункционализма, преимущества сознательной самосимуляции, очевидно, заключаются в том, что она делает информацию о себе, которая не является информацией о текущем состоянии системы, глобально доступной для управления вниманием, познания и контроля внешнего поведения. В частности, они не только генерируют когнитивные агентства, но и в конечном итоге могут сделать глобально доступным тот факт, что человек в данный момент является когнитивным агентом. Очевидно, что существует множество ситуаций - например, в социальном познании и задачах "теории разума", - в которых это новое функциональное свойство служит для повышения репродуктивного успеха.

Нейронные корреляты феноменальной самосимуляции

В настоящее время мы являемся свидетелями активизации поиска физиологических коррелятов феноменального содержания, активируемого сознательными, целенаправленными самосимуляциями. Например, на уровне эмоциональной Я-модели недавние данные сканирования показывают, какие виды подкорковой и корковой активности мозга соответствуют сознательному переживанию самогенерируемых эмоций (Дамасио, Грабовски, Бечара, Дамасио, Понто, Парвизи и Хичва 2000; другие примеры см. в разделе 6.3.1). Но давайте перейдем к вопросу о том, как система может использовать сознательную самомодель для удовлетворения ограничения адаптивности, последнего из десяти ограничений, разработанных в главе 3. Обратите внимание, что на данном этапе я также пропускаю вопросы о том, как интенсивность содержания самопрезентации и однородность "атомарного" содержания самопрезентации вносят вклад в общий профиль самомодели. Я делаю это просто потому, что убежден: того, что было сказано в разделах 3.2.9 и 3.2.10, уже достаточно для моих нынешних целей.

6.2.8 Адаптивность: Самомодель как инструмент и как оружие

В заключение первой части этой главы рассмотрим некоторые определяющие характеристики концепции ПСМ, которую можно разработать с позиции третьего лица. Какие выводы можно сделать, рассматривая ПСМ как исторические образования, сформировавшиеся в ходе биологической эволюции? Какие функции могут выполнять ПСМ на разных этапах онтогенетического развития? Применение нашего телеофункционалистского исходного предположения к концепции сознательной Я-модели позволяет еще больше обогатить эту концепцию: Самомодели - это нейрокогнитивные инструменты, которые можно открывать и оттачивать, которые могут функционировать изолированно или, подобно инструментам в большом социальном оркестре, образовывать слаженные ансамбли. Они представляют собой новые виды виртуальных органов, и некоторые аспекты их содержания могут даже передаваться будущим поколениям. В определенном контексте они могут выполнять определенную функцию для организма. Если мы хотим воспринимать их всерьез, как психологически реальные когнитивные способности, мы должны принять то, что Хосе Луис Бермудес назвал "ограничением на приобретение": Должно существовать объяснение того, как возможно для отдельного человеческого существа в ходе нормального развития приобрести способность к сознательному самомоделированию (Bermúdez 1998, p. 19 и далее).

Начнем со стимул-коррелированной части Я-модели. Прозрачное содержание самопрезентации (см. раздел 5.4) позволяет организму ощущать себя самим собой. Как физическая система, постоянно вовлеченная в процесс самоорганизации и саморегуляции, организм должен поддерживать надежную функциональную границу с окружающей средой и сохранять большое количество внутренних параметров стабильными и инвариантными. Большой раздел самопрезентационного контента как раз и генерирует непрерывный поток информации о степени инвариантности, которая достигается в данный момент. Одна из заслуг эмпирических исследований Антонио Дамасио, касающихся физических основ и функций феноменального Я, заключается в том, что он подчеркнул, что этот поток, скорее всего, коренится в элементарных биорегуляторных процессах - процессах, связанных с поддержанием стабильности внутренней химической среды организма в условиях постоянно меняющейся окружающей среды. Вот краткий отрывок, указывающий на то, как самомоделирование более высокого порядка, вероятно, выросло из элементарной гомеостатической динамики. Он также дает представление о том, как наиболее фундаментальное содержание самомодели может быть надстроено над исключительно внутренней каузальной ролью и тесно связано с продолжающейся попыткой остаться в живых.

Спецификация выживания, которую я описываю, включает в себя: Граница; внутренняя структура; диспозиция для регулирования внутренних состояний, которая включает в себя мандат на поддержание жизни, узкий диапазон изменчивости внутренних состояний, чтобы эти состояния были относительно стабильными. Теперь рассмотрим эти спецификации. Описываю ли я просто список спецификаций для выживания простого живого организма, или может быть, я также описываю некоторые из биологических предшественников чувства собственного достоинства - чувства единого, ограниченного, живого организма, нацеленного на поддержание стабильности для сохранения жизни? Я бы сказал, что, возможно, я описываю и то, и другое. Интригует мысль о том, что постоянство внутреннего окружения необходимо для поддержания жизни и что оно может быть планом и якорем для того, что в конечном итоге станет "я" в сознании". (Damasio 1999, p. 136)

Если бы самомоделирование могло способствовать выполнению элементарных функций управления жизнью, как это, например, реализовано в некоторых структурах ствола мозга (см. раздел 6.3.1), то это, очевидно, было бы эволюционным преимуществом, которое могло быть отобрано. Сознательное самопрезентационное содержание, указывающее на внутреннее состояние организма и предоставляющее информацию о голоде, жажде, уровне гормонов и трансмиттеров, состоянии кишечника и температуре кожи, делает именно это: Он интегрирует большое количество непрерывных сигналов в единую структуру и делает ее содержание глобально доступным для внимания, познания и, в частности, для самонаправленного действия. Интероцептивный компонент осознанного самовосприятия позволяет нам сделать угрозы целостности общей функциональной структуры, образованной сложной сетью базовых биорегуляторных механизмов, немедленно доступными не только для интроспективного внимания, но и для целого ряда других механизмов обработки. Теперь эта информация глобально доступна для гибкого контроля. Если информация о самопрезентации доступна для познания, она может быть классифицирована и сопоставлена с более ранним опытом того же рода, представленным в автобиографической памяти. Внутреннее поведение теперь может быть выбрано из большого количества различных возможностей для поддержания стабильности и возвращения к оптимальному внутреннему состоянию. Таким образом, сознательное самопрезентационное содержание - это просто новая стратегия управления динамикой внутренней химической среды, поддержания максимально гладкого течения элементарной биологической динамики. Очевидно, что у этого достижения есть предшественники на уровне бессознательной обработки. Например, то, что в моей терминологии является ментальной или просто внутренней (т. е. обязательно нефеноменальной) самопрезентацией, имеет близкое сходство с концепцией бессознательного прото-Я Дамасио (например, Damasio 1999, p. 153 и далее).

Важно видеть, как бессознательное самомоделирование является непрерывным процессом, направляющим организм через такие фазы, как глубокий сон, когда он не является феноменальным субъектом. Что именно добавляет феноменальный уровень репрезентации, теперь можно вывести из ограничений, разработанных в главе 3: он делает просто нейронную коллекцию паттернов, непрерывно отображающих состояние организма, глобально доступной для организма; он позволяет организму воспринимать эти состояния как настоящие состояния; как часть более всеобъемлющей реальности, в которую встроен организм, владеющий этими состояниями; он интегрирует информацию из многих различных источников в многомерное целое, сохраняя при этом возможность определенной степени дифференциации. Она позволяет организму направить свое внимание на свернутую природу собственных внутренних состояний тела, то есть на их динамический, временной профиль и взаимодействие. Если организм способен к фокусированному вниманию и целенаправленному познанию, он делает эти состояния доступными из перспективы первого лица более высокого порядка, направленной на них как на простые, по-видимому, самосостояния первого порядка; представляя их организму в прозрачной манере, он, что важно, заставляет их выглядеть абсолютно реальными и непосредственно данными; и хотя будет существовать фундаментальный уровень репрезентативной атомарности, порождающий характерную черту однородности и беззернистой "ультрагладкости" простых телесных ощущений, он предлагает важную возможность представления интенсивностей для отдельных параметров. Очевидно, что разные классы систем сознания будут в разной степени удовлетворять этим ограничениям. Но теперь можно предположить, что даже самая элементарная форма сознательного самомоделирования будет обладать очевидным биологическим преимуществом. А осознание того, как самые фундаментальные формы человеческого самосознания удовлетворяют ограничению адаптивности в сильной степени, имеет более глубокий философский привкус: Для таких существ, как мы, более сложные формы бытия кем-то неразрывно связаны с реальной борьбой за сохранение существования. Вот откуда мы родом. Интересно отметить, что для искусственных или постбиотических систем, не удовлетворяющих ограничению адаптивности с точки зрения их самомоделей, может возникнуть совершенно другой вид феноменальной идентичности.

Один из интересных способов взглянуть на мозг - как на систему, предсказывающую события, связанные с вознаграждением, в будущем. PSM будет важным и необходимым вычислительным инструментом для любой такой системы. Почему? Сейчас хорошо известно, что дофаминергическая система - это часть мозга, которая постоянно вносит вклад в самомодель, отмечая определенные события как более или менее полезные. Что добавляет ПСМ, так это интеграцию этой информации в контекст организма в целом, делая их событиями вознаграждения для самой системы. Дофаминергическая система функционирует как экономический оценщик и как лицо, принимающее решения. Будучи очень древней системой (она существовала еще у медоносной пчелы), она диффузно проецируется в префронтальную кору. Она модулирует процессы когнитивной обработки и выбора, например, решения об определенных поведенческих моделях. Таким образом, мозг отчасти можно рассматривать не только как корреляционно-представляющую систему, но и как систему, производящую предсказания об окружающей среде путем представления событий с точки зрения их потенциала самовознаграждения. Можно предположить высокую адаптивную ценность такого механизма, особенно если он делает вышеупомянутый тип информации глобально доступным, если он приносит дополнительные автобиографические знания о прошлых событиях, приносящих вознаграждение, и так далее. Владение PSM будет необходимо и крайне важно для реализации или дальнейшего развития такого механизма.

Давайте рассмотрим еще один пример, на этот раз на уровне самопрезентации, на уровне сознательного представления сложных, реляционных характеристик текущего состояния организма. Очевидно, что для движущихся, охотящихся, убегающих, спаривающихся организмов должно было быть очень важно иметь хорошее представление о собственном теле - например, для планирования двигательного поведения, а также, что более просто, для восприятия собственных границ. Любой организм, выполняющий сложные движения в среде, где за ошибки придется дорого заплатить, нуждается в онлайн-представлении не только внутреннего состояния собственного тела, но и его текущей формы, импульса и скорости, его "свойств столкновения" и так далее. В качестве примера можно привести одну весьма спекулятивную, но интересную гипотезу в области приматологии (Povinelli and Cant 1995), согласно которой интегрированная Я-концепция первоначально развилась из дендропластики орангутанов. Из-за веса тела и большой высоты, на которой орангутанги лазают по деревьям, им, возможно, было необходимо поддерживать интегрированную и постоянно обновляемую модель тела, чтобы успешно координировать свое поведение. Очевидно, что только осознанная модель тела может сделать доступным текущее состояние тела в целом, с точки зрения потенциального объекта внимания и быстрых процессов обучения. Какими бы ни были достоинства этой конкретной теории, Повинелли и Кант интересно отмечают, что метаболическая цена, которую приходится платить за самосознание, и объем необходимого нейронного оборудования, скорее всего, велики. Поэтому, если бы не было соответствующего репродуктивного преимущества от обладания этой особенностью, она, скорее всего, исчезла бы в результате генетического дрейфа, причем за короткий промежуток времени. После того как орангутаны покинут деревья, им придется либо найти новую, например социальную, функцию для своей рудиментарной самомодели, либо они окажутся под постоянной угрозой ее утраты. И это еще одно важное телеофункционалистское ограничение на развитие сознательных Я-моделей: Либо вы используете ее, либо вы ее теряете. Гориллы, возможно, уже утратили способность к самомоделированию, потому что у них развились другие социальные структуры и они больше не используют ее. Шимпанзе, возможно, в настоящее время находятся в процессе ее утраты, в то время как человек сосредоточился на этом новом виртуальном органе, превратив его в источник своего превосходного интеллекта. (Однако важно отметить, что использование сознательных самомоделей в социальном познании - это лишь один из способов проявления интеллекта. С точки зрения общей плотности информации и вычислительной производительности, некогнитивная, телесная Я-модель, скажем, дельфина может демонстрировать сравнительно превосходную форму интеллекта - ту, которая была тонко настроена на другую нишу и поэтому вложила всю доступную нейрокомпьютерную мощь в другой "формат"). Гордон Гэллап (1997) утверждает, что орангутаны, возможно, разработали первую онлайн-модель себя как агента, включая определенную степень контроля над собственными действиями, потому что их заставили разработать нестереотипные модели лазания по высоким деревьям. И снова мы видим, что шаг от бессознательной к сознательной репрезентации - это шаг от жесткости к гибкости: Сознательная модель себя или тела необходима, если телесное поведение должно преодолеть определенный порог гибкости. Как отмечает Гэллап, только 50 % всех шимпанзе демонстрируют убедительные признаки зеркального самоосознания. Поэтому, возможно, они действительно находятся в процессе утраты определенных способностей к самопрезентации. Интересно отметить, как одни виды развивались, ориентируясь на конкуренцию, а другие (например, социальные насекомые) - на сотрудничество. Должно существовать оптимальное сочетание обеих стратегий, и это могло стать основной причиной того, что более развитая самомодель стала преимущественным инструментом: Она позволяла интроспективно получать доступ к симуляциям опыта и интенциональных состояний других существ.

Обладание интегрированной, осознанной самомоделью также позволяет обнаружить изомор-физмы между собственным движением и формами и движениями, воспринимаемыми во внешней среде. Это может быть важно, например, для распознавания сородича, имитирующего ваше поведение, или хищника, следящего за вашей траекторией. Более абстрактно мы можем представить себе эту способность как динамическое сопоставление паттернов в области кинематической геометрии. Однако есть особый случай этой способности, который привлек к себе широкое внимание со времен оригинальной работы Гордона Гэллапа 1970 года: способность некоторых, но не всех приматов узнавать себя в зеркале (Gallup 1970, см. также Metzinger 1994). Что именно представляет собой момент зеркального самоосознания, согласно предлагаемой здесь теории? Успешная репрезентационистская теория сознательной перспективы от первого лица должна быть способна указать на этот момент в терминах нового вида репрезентативного содержания, появляющегося в сознании субъекта. Она также должна учитывать динамический характер всего процесса. Какого рода содержание характеризует исключительно этот момент? Это момент, когда визуальная феноменальная ментальная модель конспецифического существа, движущегося передо мной взад-вперед, встраивается в активную в данный момент мультимодальную Я-модель. Первый этап этой ситуации состоит из прозрачной Я-модели, которая в данный момент интегрирована с прозрачной, визуальной моделью конспецифического объекта, изображенного как внешний: [Я сейчас смотрю на другого представителя своего вида] (см. также раздел 6.5). На этом этапе животное, как правило, демонстрирует социальное поведение, а затем - незаинтересованность. На втором этапе система обнаруживает частичную реляционную гомоморфию между компонентом движущегося объекта во внешней модели реальности, заданной через зрение, и многомерной динамикой собственной кинематической геометрии, доступной через различные каналы проприоцепции. Момент зеркального самоосознания - это именно тот момент, когда система вдруг осознает, что она может успешно встроить "внешнюю" модель в активную в данный момент Я-модель: она может идентифицировать себя с феноменальным содержанием, данным в режиме внешнего восприятия. Самосохранение возможно. В самом буквальном смысле эта интеграция репрезентативного содержания приводит, мимолетно, к инстанцированию феноменального свойства "минности", которое я представил в качестве одного из наших объяснительных целевых свойств в начале этой главы. В этот самый момент содержание сознательного опыта таково: ["Это я сам двигаюсь!"]. Впервые я предложил этот репрезентационистский анализ для феноменального коррелята зеркального самоосознания в 1994 году (p. 49 f.). Теперь мы начинаем видеть доказательства того, что соответствующие части самомодели обезьян бимодально кодируются соматосенсорными и зрительными нейронами в интрапариетальной коре обезьян, которая обладает мультимодальными репрезентациями тела и периперсонального пространства, используемыми в моторном планировании направленных действий, В свою очередь, эта способность может распространяться, например, на видеоизображение руки обезьяны, перестраивая ее зрительное рецептивное поле вокруг изображения руки на видеоэкране (Iriki, Tanaka, Obayashi, and Iwamura 2001). В процессе обучения обезьяны научились распознавать изображение частей своего тела на видеомониторе как часть своего собственного тела. Нейронный коррелят такого типа самоосознания в "электронном зеркале" теперь можно предположить как преходящий сдвиг в определенных зрительных рецептивных полях, функционально интегрирующий их с ранее активной мультимодальной саморепрезентацией, в которой доминирует соматосенсорный вход. Интересно также проследить, как вышеупомянутые исследователи на основании этих данных предлагают ПСМ, а именно концепцию "субъективного самовосприятия" (с. 170).

Обратите внимание, что ПСМ человека может распространяться даже на визуальное представление собственного зеркального отражения, например, при ощущении тактильных ощущений, сопровождающих процесс бритья в визуально воспринимаемом зеркальном отражении. Вы когда-нибудь пробовали это делать? Тот факт, что шимпанзе также способны узнавать себя в зеркалах, создающих искаженные или умноженные самообразы, показывает, что они делают это не путем распознавания отдельных свойств, а, скорее всего, благодаря временной смежности волевого восприятия, проприоцепции и визуального представления (Kitchen et al. 1996). Они используют свернутую целостность своей модели реальности. Очевидно, что интегрированная мультимодальная модель тела, отображающая временные характеристики определенных движений и, возможно, даже реализующая свойство высшего порядка феноменальной агентности, является необходимым предварительным условием для того, чтобы приматы могли узнавать себя в зеркалах. У людей недавно были обнаружены кандидаты на отдельный нейронный коррелят сознательного зеркального самоосознания собственного лица (см. Kircher, Senior, Phillips, Rabe-Hesketh, Benson, Bullmore, Brammer, Simmons, Bartels, and David 2001). Однако я предлагаю здесь краткий репрезентационистский анализ целевой способности, поскольку считаю ее гораздо более универсальной, не зависящей от аппаратуры особенностью некоторых классов самосознающих систем. В конечном счете необходима вычислительно-репрезентативная модель зеркального самоосознания, которая дополнила бы эти данные. Нейроанатомические субстраты могут быть весьма разнообразны. В качестве примера можно привести убедительные доказательства существования зеркального самоосознания у китообразных, а именно у бутылконосого дельфина (Reiss and Marino 2001). Дельфины и шимпанзе филогенетически далеки друг от друга, и цитоархитектура коры их головного мозга значительно отличается, поскольку предковые линии китообразных и приматов разошлись по меньшей мере 65-70 миллионов лет назад (Reiss and Marino 2001, p. 5942). Поэтому необходим более абстрактный уровень анализа. Иначе мы не сможем описать эволюционную конвергенцию как конвергенцию в сторону одной когнитивной способности. Хотя с эволюционной точки зрения преимущество, которое дает эта специфическая способность, может быть довольно незначительным, интересно посмотреть, как эта новая способность к репрезентации сразу же обогащает как внутренний, так и внешний поведенческий профиль шимпанзе и бутылконосого дельфина. Шимпанзе теперь способен обращать внимание на части своего тела и проявлять самонаправленное поведение по отношению к этим частям тела, о которых он раньше не знал, что можно видеть, когда он осматривает перед зеркалом свои зубы, ноздри или нижнюю часть спины. Дельфин, которому мнимо пометили правый грудной плавник, может продемонстрировать непрерывную последовательность из двенадцати переворотов тела со спины на брюхо перед отражающей поверхностью, чтобы правый грудной плавник оказался в зоне видимости, или, будучи впервые помеченным на язык, немедленно подплыть к зеркалу и начать открывать и закрывать рот (там же, стр. 5941). Новая информация, связанная с системой, стала глобально доступной; феноменальная модель реальности была расширена.

Бессознательный образ тела - важный нейрокомпьютерный инструмент для сенсомоторной интеграции: Тело - это место, где соединяются перцептивные состояния и моторные реакции. Рудиментарный, врожденный образ собственного тела, возможно, также позволил вам узнать себя в зеркале, где отражалось лицо вашей матери. Новорожденные дети способны подражать выражениям лица и движениям головы взрослых через несколько часов после рождения, а иногда уже через 40 минут после рождения (Berlucchi and Aglioti 1997). Младенец никогда не видел своего лица и не способен к зеркальному самоосознанию. Ему приходится переводить визуально воспринимаемый жест лица в моторную имитацию тех же движений собственными лицевыми мышцами. Опять же, изоморфизм должен быть создан и поддерживаться во всех модальностях. Я говорю, что интегрированная Я-модель - это репрезентативный инструмент, необходимый для достижения этой цели. Способность устанавливать прочный эмоциональный контакт с родителями вскоре после рождения, создавая межличностную связь, - еще один пример адаптивной ценности, которой может обладать целостная саморепрезентация на самом раннем этапе жизни. Однако, хотя обладание врожденной схемой тела, обеспечивающей раннюю социальную коммуникацию и межмодальную интеграцию информации, несомненно, имеет высокую ценность с точки зрения телеофункционализма, это не гарантирует существования ПСМ на столь раннем этапе. Очевидно, что, поскольку автобиографическая Я-модель возникает только в возрасте двух лет, у нас нет интроспективного доступа к этим ранним этапам нашей жизни и, следовательно, нет знания от первого лица о существовании опыта первого лица на этом этапе. Галлахер и Мельтцофф (1996) представили две независимые линии аргументов в пользу врожденного образа тела. Я вернусь к их предложениям относительно фантомных конечностей в разделе 7.2.3. В нашем контексте очень интересно отметить, как эти авторы указывают на возможность того, что феноменальная связь между собой и другими может существовать с самого рождения. Как мы уже видели, ряд новых исследований подражательного поведения новорожденных подтверждает вывод о том, что вычислительная модель, преобразующая визуальную информацию в двигательные команды, должна существовать уже при рождении. Интересно, что если движения рта временно подавляются пустышкой, то даже временно отсроченное подражание жестам лица становится возможным. Это может оправдать вывод о том, что младенцы обладают не только врожденным образом тела, но и глобально доступной, то есть осознанной, проприоцептивной самомоделью собственного лица, которую они могут хранить в рабочей памяти. Ранее Мельтцофф и Мур ввели понятие супрамодальной перцептивной системы - идея, которая, очевидно, тесно связана с предлагаемой здесь теорией. Концепция такого супрамодального кода означает, что зрительная и моторная системы с самого рождения говорят на одном и том же "языке" (Gallagher and Meltzoff 1996, p. 225). Этот язык - язык самомодели. Галлахер и Мельтцофф предполагают, что образ тела и проприоцептивная Я-модель могут быть связаны с образом других людей с самого рождения, предлагая, так сказать, общий формат или окно для межличностной коммуникации. Это, конечно, было бы открытием, представляющим высочайший философский интерес, но, похоже, для прочного утверждения этой идеи необходимы дальнейшие тщательные эмпирические исследования. Возражая Мерло-Понти, Галлахер и Мельтцофф пишут:

Напротив, концепция уже состоявшейся, врожденной, супрамодальной визуально-моторной/проприоцептивной связи предполагает, что трансгрессия происходит немедленно и что эмпирически, а не только объективно, мы рождаемся в мире других. (Gallagher and Meltzoff 1996, p. 226)

К роли самомоделей в переходе от биологической к культурной эволюции я вернусь позже. В данный момент важно лишь отметить, что обладание осознанной Я-моделью, очевидно, было адаптивным для социального познания и построения межличностных отношений.

В заключение позвольте мне упомянуть еще два аспекта ПСМ, которые, очевидно, обладают большой адаптивной ценностью и могут выполнять широкий спектр функций для организма. Генерация виртуальных "я", как обсуждалось в разделах 5.3 и 6.2.7, открывает совершенно новую вселенную: вселенную планирования собственного поведения и воспоминаний о собственном прошлом. Это начнется на уровне симуляции телесных движений, тем самым минимизируя ошибки несоответствия, поддерживая процессы обучения и делая возможным целый ряд внутренне моделируемых альтернатив. Например, процесс предполагаемой феноменальной самосимуляции на уровне пространственной модели собственного тела позволяет создать перспективные модели, имитирующие развитие от движения к восприятию: Какое проприоцептивное восприятие будет вызвано этим движением тела? Это также позволяет использовать обратные модели, моделирующие развитие от восприятия к движению: Какое движение приведет к восприятию определенного, желаемого положения тела? Хорошие вычислительные модели для сенсомоторной интеграции, внутренне имитирующие причинный поток моторной команды и предвосхищающие сенсорную обратную связь, уже существуют (см., например, Wolpert et al. 1995; Wolpert and Ghahramani 2000). Очевидно, каким будет преимущество перевода таких вычислительных процессов на феноменальный уровень репрезентации. Они стали бы доступны для обработки вниманием, непрерывного уточнения и немедленной остановки путем наложения "вето". Очевидно, что более абстрактные и утонченные версии таких первоначальных симуляций, использующие телесную Я-модель, например, при моделировании "схватывания" концепции (см. Gallese 2001; Rizzolatti and Arbib 1998; и раздел 6.3.3), стали бы серьезным эволюционным преимуществом, обеспечив более высокое познание, использование языка и возникновение сложных обществ. Сейчас я не буду углубляться в эти вопросы. Скорее, я хочу отметить, что одна из важнейших биологических функций Я-модели человека заключается в интеграции всех различных способностей, развившихся в ходе его долгой биологической истории. Она не только позволяет организму "владеть" определенными ментальными репрезентациями и симуляциями, активируемыми его центральной нервной системой, но и обеспечивает связь высших, подлинно когнитивных форм самосимуляции - например, рассуждений и ментальной симуляции использования символов - с элементарными биорегуляционными процессами, то есть с презентирующим Я, закрепленным за интероцепцией и элементарным гомеостазом, о котором говорилось в начале этого раздела. Сознательное создание виртуальных "я", таким образом, всегда в конечном итоге связано с физическими потребностями и низкоуровневой функциональной самоорганизацией организма, в котором оно возникает. Таким образом, интегративная функция Я-модели человека достигает еще одного адаптивного преимущества. Она заключается в том, что все процессы самопрезентации и самосимуляции привязываются к логике выживания, вписываются в эмоциональный контекст и накладывают на все процессы самопрезентации и самосимуляции неявную нормативную структуру ("валентную ось"). Таким образом, все уровни феноменальной саморепрезентации в конечном счете основаны на телесном самоуправлении и саморегуляции основного жизненного процесса. Еще одна цитата из Антонио Дамасио проиллюстрирует этот момент:

Существа, обладающие сознанием, имеют некоторые преимущества перед теми, у кого его нет. Они могут установить связь между миром автоматической регуляции (мир базового гомеостаза, который переплетается с прото-Я) и миром воображения (мир, в котором образы различных модальностей могут быть объединены для создания новых образов ситуаций, которые еще не произошли). Мир воображаемых творений - мир планирования, мир формулирования сценариев и предсказания результатов - связан с миром прото-самости. Самоощущение связывает предвидение, с одной стороны, с предсуществующим автоматизмом, с другой.

Сознание - не единственное средство, позволяющее генерировать адекватные реакции на окружающую среду и тем самым достигать гомеостаза. Сознание - лишь новейшее и наиболее совершенное средство для этого, ...

Я бы сказал, что сознание, как оно устроено в настоящее время, ограничивает мир воображения, который в первую очередь касается индивидуума, индивидуального организма, "я" в широком смысле этого слова. Я бы сказал, что эффективность сознания проистекает из его бессовестной связи с бессознательным прото-Я. Именно эта связь гарантирует, что должное внимание уделяется вопросам индивидуальной жизни, создавая беспокойство". (Damasio 1999, p. 303 ff.)

6.3 Описательные уровни Я-модели человека

Применение ограничений, разработанных для концепции феноменальной репрезентации в главе 3, позволило получить еще одну полезную рабочую концепцию - концепцию PSM. Давайте теперь строго ограничим предполагаемый класс систем человеческими существами в непатологических состояниях бодрствования. Сознательная Я-модель человека, концептуально, представляет собой сущность, которая может быть одновременно описана на нескольких субличностных уровнях описания. Феноменальное содержание надстраивается над внутренними свойствами системы. Поэтому для дальнейшего развития понятия ПСМ и его применения в междисциплинарном сотрудничестве философии и нейронауки важно искать нейронные корреляты сознательного "я".

6.3.1 Нейронные корреляты

Возможно, сознательная Я-модель представляет собой наиболее сложную форму индивидуального феноменального содержания из всех известных нам. Это делает поиск нейронных коррелятов феноменального самосознания чрезвычайно трудным, поскольку по ряду теоретических и эмпирических причин приходится предполагать, что в любой момент времени нейронный коррелят самосознания (NCSC) будет сильно распределен. Стратегически существует по крайней мере два важных способа справиться с этим общим препятствием: во-первых, сосредоточиться на инвариантных разделах Я-модели, а именно на тех аспектах, которые являются самопрезентационными в смысле непосредственной корреляции с внутренними стимулами; во-вторых, сосредоточиться на очень специфических формах ментального Я-моделирования, сохраняя постоянными как можно больше других функциональных факторов. Тем не менее, общая задача представляет собой непреодолимую трудность и, несомненно, останется главной целью нейронауки на многие десятилетия. Однако позвольте мне отметить, что в эмпирическом поиске NCSC есть и положительный аспект.

Поиски нейронного коррелята сознания (НКС) начались только в начале этого тысячелетия (см., например, Metzinger 2000). Как станет очевидно в конце этой главы, очень большой класс активных феноменальных состояний может быть определен именно тем, что они становятся эпизодически интегрированными с текущей Я-моделью на очень малом временном масштабе, поскольку внимание, механизмы волевого выбора и познание блуждают в репрезентативном пространстве и создают преходящие феноменальные репрезентации субъектно-объектных отношений. Это прямое эмпирическое предсказание, вытекающее из теоретических соображений, развитых в этой главе. Глобальная доступность информации всегда означает доступность для преходящей, динамической интеграции с активной в данный момент Я-моделью. Разработанная здесь теория Я-модели субъективности может послужить ценным инструментом для выделения особого и, возможно, наиболее интересного класса НКК: тех сознательных переживаний, которые явно привязаны к перспективе первого лица. И именно поэтому поиск НКК, даже если мы находимся в самом начале этого трудного пути, имеет высокую методологическую значимость. Только если мы найдем нейронные и функциональные корреляты того, что философы называют "феноменальным Я", мы сможем открыть более общую теоретическую рамку, в которую можно будет вписать все данные. В конечном счете, только этот эмпирический проект позволит нам понять, что именно означает, что наш целевой феномен, феноменальный опыт, является субъективным явлением. Назовем это "принципом перспективной интеграции" (ППИ). Я вернусь к нему в разделе 6.5.

Каковы наиболее инвариантные части сознательной модели реальности? Ответ теперь очевиден: Это феноменальное содержание, составляемое презентативной частью телесной Я-модели. Наиболее инвариантная часть сознательной модели реальности в стандартных ситуациях тождественна наиболее инвариантной части Я-модели. Эта часть обладает как феноменальным, так и бессознательным, нефеноменальным разделом. Согласно концептуальным инструментам, разработанным в главе 2 и, в частности, в разделе 5.4 главы 5, существует как ментальная, так и феноменальная саморепрезентация. Вы, возможно, помните, что согласно используемой здесь простой терминологии, существует три различных вида структур, несущих содержание: внутренние репрезентации (которые никогда не осознаются), ментальные репрезентации (которые иногда могут стать осознанными) и феноменальные репрезентации (которые всегда осознаются). Человеческая Я-модель уникальна тем, что создает в высшей степени инвариантную и устойчивую функциональную связь между феноменальной, ментальной и внутренней саморепрезентацией. Феноменальная самопрезентация укоренена в ментальной самопрезентации, которая, в свою очередь, укоренена в чисто внутренних, саморегулируемых состояниях чисто функционального характера. Таким образом, мы должны искать все те процессы, которые, во-первых, генерируют строго коррелирующее со стимулом репрезентативное содержание, во-вторых, внутренне обрабатывают только системную информацию и, в-третьих, могут быть выделены по разным уровням глобальной доступности для обработки вниманием.

Например, если говорить о конкретных кандидатах в фокусные точки в рамках, несомненно, сложной и распределенной сети, то здесь присутствует бессознательный компонент процесса постоянного отображения сигналов тела. Дамасио предлагает три различные структуры мозга для реализации этого элементарного уровня самомоделирования (которые, в его терминологии, составляют "прото-самость"): Некоторые ядра ствола мозга, гипоталамус и базальный отдел переднего мозга, а также определенная часть соматосенсорной коры, а именно: инсулярная кора, S2 и медиальная теменная кора, расположенная за сплениумом мозолистого тела (Damasio 1999, p. 155 и далее). Функционально эти области мозга служат для регуляции состояний организма и постоянно сигнализируют об общем текущем состоянии организма. В частности, их функция заключается в представлении аспектов внутренней среды, таких как, например, концентрация гормонов или ионов, значение pH, уровень питательных веществ и так далее, а также инвариантных аспектов опорно-двигательного каркаса. Согласно текущей модели, сознательный компонент формируется подмножеством текущей активности этих структур, которое интегрируется в окно присутствия и глобальную модель мира. Например, элементами этого подмножества будут все нейронные процессы, которые функционально проникают в рабочую память.

В разделе 6.5 мы рассмотрим третью характеристику ПСМ, которая присутствует почти во всех классах сознательного опыта: она связана с феноменальным субъект-объектным отношением. Дамасио также предлагает три нейроанатомических кандидата на роль основных компонентов, вносящих вклад в сложную и постоянно меняющуюся сеть, которая может лежать в основе внутренней репрезентации этого субъектно-объектного отношения. Они обеспечивают то, что, по его собственной терминологии, является процессом "отображения второго порядка": поясную кору, некоторые ядра таламуса и верхнюю ключицу (Damasio 1999, p. 260 и далее). Поясная кора, будучи вовлеченной в обработку внимания и эмоций, вносит вклад в формирование сложного поведения, одновременно являясь массивной соматосенсорной структурой, управляемой сигналами из многих различных источников, включая сигналы, вызванные опорно-двигательными аспектами тела, внутренностями и внутренней средой. Высшие ключицы могут играть важную роль в интеграции активности, связанной с ориентировочными движениями, связанными с вниманием к источнику визуального или слухового стимула. Таламус, наконец, может служить для имплицитного обозначения отношений между объектом и организмом (Damasio 1999, p. 265) и вызывать появление более явных нейронных паттернов в поясной коре и соматосенсорной коре. Интересно, что данные метаболической визуализации (Chugani 1999) свидетельствуют о том, что четыре структуры, представляющие собой нечто вроде моста от ядра психического к ПСМ - а именно, ствол мозга и гипоталамус, соматосенсорная кора и поясная кость - функционально предшествуют развитию нейронных коррелятов для форм саморепрезентации более высокого порядка. Проводя нейровизуализационные исследования с помощью позитронно-эмиссионной томографии (ПЭТ) новорожденных, ученые обнаружили именно эти структуры, которые уже при рождении характеризуются сильной активностью.

Второй важной теорией, касающейся нейронных коррелятов телесного "я", особенно феноменальной саморепрезентации в терминах пространственных свойств, является нейроматричная теория Рональда Мелзака (см. Melzack 1989, 1992; Katz and Melzack 1990; Melzack et al. 1997). Результаты исследований болевого опыта при фантомных конечностях могут, по сути, указывать на существование генетически обусловленной нейроматрицы, входно-независимый автономный паттерн активации которой может составлять функциональную основу наиболее инвариантных разделов феноменального образа тела (т. е. "филоматрицы схемы тела"). Обратите внимание, что сейчас мы говорим не о саморегуляции внутренней среды, образуемой телом, а о проблеме, касающейся пространственной репрезентации. Как тело представляет себя в качестве пространственной сущности, используя свой собственный мозг? Существует ли врожденный компонент самомодели, встроенный образ организма в целом, занимающий определенную область в пространственной системе отсчета?

Многие исследователи склонны считать, что элементарное восприятие тела закрепляется только в процессе социальных взаимодействий после рождения или во время раннего двигательного поведения в утробе матери.7 С другой стороны, устойчивая функциональная связь между областями первичной соматосенсорной коры и определенными областями телесной Я-модели была доказана с помощью прямой электрической стимуляции во время нейрохирургических операций под местной анестезией. В соматосенсорной коре области тела, способные к более тонкой дискриминации прикосновений (например, ладони и рот), имеют большую площадь представительства, чем области, способные только к грубой дискриминации (например, спина или ступни). Электрическая стимуляция любой из этих областей приводит к осознанному ощущению прикосновения к представленной части тела. Конечно, сенсорные карты тела и моторные карты очень пластичны и подвержены влиянию опыта, даже во взрослом организме. И, конечно же, с теоретической точки зрения следует признать, что в таких сложных, динамических системах, как человеческий мозг, вероятно, не существует абсолютной инвариантности или функциональной жесткости. Однако есть интересные свидетельства существования некоего врожденного или хотя бы частично генетически обусловленного "прототипа тела". Мы уже сталкивались с работой Мельтцоффа по имитационному поведению у новорожденных, которая определенно указывает в этом направлении. Еще одна линия доказательств связана с фантомными ощущениями, о которых сообщают дети, родившиеся без одной или нескольких конечностей (фокомелия). Я подробно вернусь к теме фантомных конечностей в разделе 7.2.3. Пока же позвольте мне лишь отметить, что хорошо задокументированные данные сегодня показывают, что даже люди, родившиеся без конечностей, развивают сложные телесные самомодели, включающие эти конечности - даже если у них никогда не было источника входного сигнала. Например, Мелзак и его коллеги в серии недавних (1997 г.) исследований случаев убедительно доказывают, что фантомные конечности испытывают по меньшей мере 20 % людей с врожденным дефицитом конечностей, а также 50 % тех, кто перенес ампутацию в возрасте до 6 лет. Если бы все эти врожденные случаи не имели фантомных переживаний, было бы правдоподобно предположить, что все телесное самомоделирование основано только на опыте, но вместе с тем фактом, что некоторые из этих пациентов не теряют соответствующие части ПСМ даже во взрослом возрасте, это кажется правдоподобным доказательством того, что нейронный коррелят пространственной модели Я частично невосприимчив к локальной нейронной пластичности в соматосенсорной коре. В совокупности эти данные показывают, что для активации феноменальной модели определенных частей тела не требуется непрерывный поток периферического сигнала, что врожденный компонент в рамках высокораспределенной сети может действительно существовать, и что крайне маловероятно, что материал, существующий в настоящее время в виде эмпирических отчетов пациентов, в полном объеме является результатом конфабуляций. Еще одна интересная деталь, на которую указывает Мелзак, связана с опытом нейрохирургов. Существует множество случаев, когда иссечение соматосенсорной коры не предотвращало повторного появления фантомной конечности при последующем наблюдении (Gybels and Sweet 1989, цит. по Melzack et al. 1997, p. 1619). Вот как Мелзак формулирует основную идею:

По сути, я постулирую, что мозг содержит нейроматрицу, или сеть нейронов, которая, помимо реакции на сенсорную стимуляцию, постоянно генерирует характерный паттерн импульсов, указывающий на то, что тело является неповрежденным и однозначно собственным. Я называю этот паттерн нейросигнатурой. Если бы такая матрица работала в отсутствие сенсорных входов с периферии тела, она создавала бы впечатление наличия конечности, даже когда эта конечность была бы удалена". (Melzack 1992, p. 123)

Идея теории нейроматриц заключается в том, что большая часть феноменального тела-самости просто является результатом автономной деятельности этой нейроматрицы. Конечно, такая матрица будет пластичной - будет онтоматрица, которая меняется в процессе жизненного опыта индивида, и будет нечто вроде филоматрицы, элементарного аспекта модели тела-Я, который, с небольшими вариациями, разделяют все представители вида. В контексте понимания осознанных болевых ощущений, возникающих в фантомных конечностях, до сих пор назывались три конкретных компонента (недавний тщательный обзор феноменологии и литературы о потенциальных механизмах см. например, Hill 1999): сенсорный путь, проходящий через таламус к соматосенсорной коре, путь, проходящий через ретикулярную формацию к лимбической системе, и теменная доля (повреждение которой приводит к типичным нарушениям в ПСМ, как мы увидим в главе 7). Однако нейроматричная теория подвергается критике, поскольку предполагаемая нейронная структура охватывает столь обширную и диффузную область мозга, что "предложенные механизмы практически невозможно операционализировать и проверить" (Hill 1999, p. 130). Конечно, это не вина теории, если теоретическая сущность, которую она считает себя вынужденной предложить, согласно существующим методологиям, не может быть операционализирована или легко разложена на изолируемые функциональные субкомпоненты. Вполне возможно, что поиск НЦК окажется крайне сложной задачей именно в силу трудноудовлетворимых феноменологических и репрезентативных ограничений "свернутого холизма", которые были представлены ранее. Даже ядро более инвариантных частей ПСМ может оказаться настолько плотно вложенным, что любая прямая механистическая стратегия редуктивного объяснения окажется просто невыполнимой по техническим причинам.

Давайте теперь обратимся к некоторым "более высоким" уровням содержания в ПСМ. Дональд Стасс (1991) отметил, что различные репрезентации себя будут связаны с определенными структурами или областями мозга и что лобные системы, по-видимому, важны для этих более высоких уровней саморепрезентации (см. также Stuss and Benson 1986). Он заметил, что способность сохранять и организовывать информацию в значимые последовательности, а также способность инициировать и управлять поведением, похоже, имеет анатомическую основу в задних дорсолатеральных и медиальных лобных областях (Stuss 1991, p. 258; дальнейшее обсуждение см. также Vogeley, Kurthen, Falkai, and Maier 1999; Vogeley 2000). Еще две важные функции, связанные с самим собой, можно найти в лобной коре: исполнительный контроль и осознанное метакогнитивное мышление, способность осознавать себя и свое отношение к окружающей среде, обладая при этом рефлексивной способностью "знать о знании". В когнитивной нейропсихиатрии префронтальная кора уже давно является кандидатом на выявление расстройств, связанных с дефицитом исполнительных и контролирующих функций Я-модели.

Некоторые исследования, однако, дают нам представление о том, какими могут быть корреляты преходящих, высокоуровневых содержаний, интегрированных в ПСМ. Особенно интересен постоянный феноменальный опыт агентности: волевая Я-модель, которая генерируется путем кратковременной интеграции специфического феноменального содержания, а именно объектного компонента "волевого акта" (см. раздел 6.4.5). Патрик Хаггард и Мартин Эймер исследовали связь между потенциалами мозга и осознанием добровольных движений. Они повторили классические исследования (Libet, Gleason, Wright, and Pearl 1983), пытаясь определить нейронные события, соответствующие воспринимаемому времени волевых действий или воспринимаемому времени их начала. Испытуемые сообщали о моменте, когда определенное репрезентативное содержание в рамках ранее неосознаваемой Я-модели становилось глобально доступным для интроспективного внимания - времени, когда они впервые "почувствовали побуждение" совершить свободное волевое и эндогенное движение (Haggard and Eimer 1999, p. 128.). В среднем осознание этого побуждения к движению происходило за 296 мс до начала электромиографической активности. Хаггард и Эймер, однако, измеряли латерализованные потенциалы готовности как дополнительный индикатор выбора движения и затем исследовали их временную связь с фактическими вербальными отчетами испытуемых, которые, очевидно, могли основываться только на феноменальном содержании их Я-моделей.8 Хаггард и Эймер воспроизвели временные закономерности в данных, полученных в более ранних исследованиях Либет, но их исследования имеют то преимущество, что они допускают предположения о содержании, которое сообщается в самонаправленных суждениях испытуемых. Этот вопрос представляет философский интерес: Каково психическое содержание, формирующее компонент объекта, на который "намеренно направлен" волевой акт?

Интересный вопрос, конечно, заключается в том, какой именно компонент довольно расширенного потенциала готовности непосредственно коррелирует с феноменальным содержанием побуждения или воли к движению. Более поздние исследования, похоже, показывают, что фактическое осознание инициации движения должно основываться на прозрачной феноменальной самосимуляции, то есть на содержании внутреннего предсказания состояния системы, которое следует ожидать (см. Frith, Blakemore, and Wolpert 2000, p. 1776; Haggard, Newman, and Magno 1999, p. 302; Haggard and Magno 1999).9 Феноменальное содержание инициации движения определяется не сигналами, возникающими при реальном физическом движении конечности, а текущим состоянием определенных предикторов, которые рассчитывают потенциальные последствия конкретного двигательного действия. Теперь можно сделать вывод, что то, что мы осознаем, - это текущая симуляция конкретной, заданной симуляции движения ("обратная модель"; см. Wolpert and Ghahramani 2000). Однако эта симуляция движения всегда интегрирована в фон текущего представления системы в целом. Более важно, однако, что этот тип функциональной архитектуры представляет собой еще один весьма поучительный пример того, чем на самом деле является феноменальная прозрачность, функционально ограничивающая процесс сознательного самомоделирования. Возможность изображается как реальность на феноменальном уровне репрезентации; то, что на субличностном уровне является лишь моделью потенциальной проприоцептивной обратной связи, становится субъективным опытом [я в данный момент и фактически инициирую это движение рукой]. Этот переход достигается путем интеграции в PSM, и о лежащем в основе изменения свойств системы теперь можно сообщить с помощью предикатов личностного уровня.

Новое исследование предполагает, что самомодель дает нам доступ только к тем стадиям премоторных процессов, которые происходят после состояния фактического выбора движения (Haggard and Eimer 1999, p. 132). Другими словами, то, что мы можем сообщить, направив внутреннее внимание на содержание нашей текущей Я-модели, - это не абстрактные высшие уровни премоторной обработки, предшествующие выбору актуального движения, а реальное феноменальное содержание, которое позже активируется функциональным процессом подготовки конкретного телесного движения. Конечно, интересен вопрос, могут ли абстрактные, обычно неосознаваемые этапы обработки, предшествующие волевому и феноменально самомоделируемому выбору движения, уже считаться эгоцентрическими репрезентациями, или же это именно тот шаг, на котором эти вычисления интегрируются в саморепрезентацию, что также делает их осознанными.

В любом случае теперь кажется правдоподобным предположить, что то, что интегрируется в ПСМ организма как ныне рассуждающего субъекта, является детерминированной, единственной и конкретной репрезентацией определенного поведения. Авторы отмечают, что латерализованные потенциалы готовности вполне могут иметь причинную связь с сообщением о текущем содержании ПСМ, но в то же время это довольно позднее событие в цепи физиологических событий, ведущих к действию. К вопросу о свободе воли я вернусь позже. Однако позвольте мне кратко указать на то, что представляется основным вопросом с философской точки зрения: Безусловно, существует минимально достаточный нейронный коррелят для активации определенного вида сознательного содержания, которое, будучи встроенным в прозрачную Я-модель, сообщается субъектами как их "собственное сознательное воление". Очевидно, что будет существовать и минимально достаточный нейронный коррелят, вызывающий последующее внешнее действие. Оба минимально достаточных нейронных коррелята могут, хотя и пересекаться, значительно расходиться при более тщательном исследовании с объективной, третьей стороны, и именно такие исследования, проведенные Хаггардом и Эймером, позволят добиться прогресса в решении этих вопросов. Однако народная психология обычно рассматривает сознательный опыт воления, то есть феноменальную репрезентацию специфического процесса выбора, мимолетно интегрированную в PSM и тем самым ставшую доступной для публичного отчета, как единственную и непосредственную причину наблюдаемого поведения. Важно отметить, что это отражает способ, которым вещи прозрачно представлены на уровне ПСМ. Такая атрибуция причинно-следственной связи теперь становится несостоятельной, и дело не только в том, что народная психология ложна, а в том, что содержание сознательной Я-модели на самом деле приписывает причинно-следственную связь между двумя событиями, представленными в ней. Однако то, что является ложью или галлюцинацией с точки зрения строгого, научного взгляда от третьего лица, может быть функционально адекватным для биологического организма. Подробнее об этом позже.

Теперь давайте вкратце рассмотрим возможные корреляты процесса феноменальной самосимуляции, реализуемого сознательным осознанием при извлечении эпизодической памяти. Дюзель и его коллеги провели исследование, касающееся коррелятов связанных с событиями потенциалов мозга для двух различных состояний сознательного осознания в задачах на запоминание. (Düzel et al. 1997). Они различают автоноэтическое осознание (запоминание) и ноэтическое осознание (знание). Аутоноэтическое осознание - это вид сознательного опыта, характеризующий мысленное "оживление" событий из личного прошлого, способность, которую эти авторы также называют "путешествием в прошлое" в собственном сознании, хорошо известным всем здоровым людям. Очевидно, что это именно то, что ранее было названо феноменальной самосимуляцией: активное, глобально доступное моделирование прошлых состояний системы в эгоцентрической системе отсчета. Ноэтическое осознание аллоцентрично и более абстрактно, оно расширяется до общих знаний, заложенных в семантической памяти. Как и следовало ожидать, в задаче на распознавание истинности и ложности испытуемые давали ложноположительные ответы на вновь предъявленные предметы. Авторы указывают на то, что совершенно нормальные и умные люди часто не только утверждают, что знают о наличии ложных целей в предъявленном учебном списке, но и действительно помнят события появления ложных целей (Düzel et al. 1997, p. 5974). Другими словами, феноменальные самосимуляции типа извлечения памяти могут происходить как с намеренным содержанием, так и без него. Они могут быть искажениями. Сознательно пережитый эпизод памяти может быть пустым, а может относиться к реальному событию в прошлой биографии субъекта. Два важных предположения, лежащих в основе логики эксперимента, заключались в том, что аутоноэтическое осознание испытуемых, коррелирующее с суждениями о запоминании, одинаково для истинных и ложных целей, и что активность мозга, коррелирующая с аутоноэтическим осознанием и извлечением, по сути, одинакова независимо от того, вызвана она истинной целью или ложной. Другими словами, в исследовании была предпринята попытка отделить интенциональное от феноменального содержания целевого типа феноменальной самосимуляции и сделать попытку найти достаточные нейронные корреляты для общих феноменальных аспектов обоих видов процессов. Одним из результатов исследования стало то, что два различных типа феноменального содержания, связанного с извлечением памяти - феноменальная самосимуляция, вызывающая сознательный опыт "вспоминания" фактического биографического события, в отличие от феноменальной саморепрезентации, вызывающей сознательный опыт "знания" представленного предмета - во-первых, имели различные нейронные корреляты, а во-вторых, не были чувствительны к различиям в предшествующей каузальной истории внутри системы, то есть в предварительной обработке представленных и непредставленных целей. В первом случае электрофизиологический коррелят состоял в поздней, широко распространенной, бифронтальной и височно-теменной позитивности во временном окне от 600 до 1000 мс, тогда как во втором случае коррелятом была лобно-центральная негативность в том же временном окне, которой предшествовала билатеральная височно-теменная позитивность во временном окне от 300 до 600 мс (Düzel et al. 1997, p. 5977). Это исследование служит прекрасным примером того, как мы в настоящее время делаем первые шаги в сужении круга нейронных коррелятов специфических аспектов сознательного самомоделирования, в данном случае в отношении феномена самосимуляции.