Быть с тобой, думать о тебе

ДВЕНАДЦАТЬ

Любовь — странная штука. Я всегда думал, что когда любишь человека, то знаешь, как он ведет себя и в твое отсутствие. Чувство — это форма знакомства с другим человеком.

Я спрашивал себя, что бы сделал ее муж, если бы заметил мое присутствие в жизни Сильвии. Я подозревал, что он все знает, но притворяется, будто ничего не ведает, потому что не представляет, что делать в такой ситуации.

«Я бы давно уже все понял», — подумал я. Хотя я знал ее гораздо меньшее время, все же понимал намного лучше. Понимал, хорошее ли у нее настроение, поссорилась ли она с кем-то, нервничает или волнуется. Мог почувствовать, когда она устала и когда ей скучно.

Однажды вечером я нашел ее мужа в «Фейсбуке». Было интересно посмотреть на него.

Мы с ним занимались любовью с одной и той же женщиной, а я даже не знал его в лицо. Мне хотелось иметь о нем представление.

Я представил, как он явится ко мне и набросится на меня, затеяв драку, и пришлось бы защищаться. И я задавался вопросом, у кого из нас двоих окажется преимущество.

Посмотрев его снимки, я уже не сомневался, что у меня, но злость делает человека сильнее, а он мог бы оказаться очень разозленным. Выглядел он как самый нормальный человек, и не было в нем совершенно ничего особенного. Одежда, улыбка, манера позировать — все самое обычное.

Я задался вопросом, как такая необыкновенная женщина могла жить с ним, и подумал, что, должно быть, он действует на нее успокаивающе и этого ей оказалось достаточно.

На его странице я нашел и их совместные фотографии, но они выглядели странными, какими-то фальшивыми, постановочными. И все это показалось мне одним большим обманом.

Однажды мы с Сильвией сидели у меня на кухне. Вокруг царил беспорядок, на каждой дверной ручке висело по пластиковому пакету, а отдельно существовал еще один, большой мешок, набитый разными другими.

— Меня привлекает разнообразие. Я, например, перестал покупать консервированного тунца в масле, — сказал я Сильвии.

— А с чаем как решаешь задачу? Есть в бумажных квадратах, с металлической скрепкой, на хлопковой ниточке и в пакетиках.

Мы посмеялись. Тогда она взяла большой мешок с пакетами и вывалила все на стол.

— Если сложить их, займут намного меньше места. Можно? — Она кивнула на пластиковое облако.

— Если хочешь.

— Это меня успокаивает.

Готовя кофе, я спросил:

— Ты когда-нибудь задумывалась о том, как реагировал бы твой муж, если бы узнал про нас?

— Да, конечно.

— Думаешь, он бросил бы тебя?

Она разгладила пакетик на столе и принялась складывать его.

— Думаю, да. Трудно простить измену. — Она произнесла это с грустью. — Особенно мужчине.

— Теперь это уже не так. Сейчас мы все эмансипированы.

— Все считают себя современными, открытыми, все понимающими, но никуда не делась двойная мораль. А кроме того, я ведь еще и мать.

— Это отягчающее обстоятельство?

— Как никакое другое. — И она показала мне первый идеально сложенный пакетик: — Неплохо получилось, как по-твоему?

— Отлично. Какой маленький, теперь тысяча таких поместится у меня под мойкой.

Когда она принялась за второй пакетик, я сказал:

— Это старая история про висячий замок и ключи.

Она посмотрела на меня, явно не понимая.

— Не знаешь эту историю? Один ключ, который открывает все висячие замки, это суперключ, а висячий замок, который позволяет открывать себя всем ключам, отнюдь не суперзамок.

Она расхохоталась:

— Никогда не слышала эту историю. Великолепный образ.

Я пошутил, но знал, что Сильвия права: существовали две разные морали, и ее подавляла одна из них.

Она молчала.

— О чем думаешь? — спросил я. — О своем муже?

— Да.

— Беспокоишься?

— Нет, думала о том, что я не бросила его, когда узнала, что он изменял мне.

Я не в силах был скрыть изумления от такого неожиданного заявления. Невозможно было представить, что мужчина, которого я видел на фотографиях, изменял жене!

— Какое-то время у него была другая женщина.

Говоря о муже, она всегда отзывалась о нем как о заботливом, спокойном, влюбленном в нее человеке, к тому же любящем сына. Мне не удавалось совместить эти два его образа.

— Как же ты узнала?

— Во время одного корпоративного ужина. Это была его коллега.

— Ты поняла это по тому, как они разговаривали?

— По тому, как они не разговаривали и избегали друг друга. Я наблюдала за ней весь вечер. Я знала, что мне достаточно одного взгляда, чтобы понять. И как только наши взгляды встретились, мое подозрение превратилось в уверенность.

— Хватило одного взгляда? Но ты ведь могла ошибиться!

— Ничего подобного! И чтобы получить окончательное подтверждение, мне оставалось посмотреть на мужа.

— Но ведь это мог быть единичный случай.

— Нет, мне известно, что это длилось несколько месяцев. Мой сын был тогда маленьким, и я не очень хорошо выглядела.

— Сколько было сыну?

— Годик.

— Как муж реагировал, когда ты сказала ему, что знаешь?

— Я никогда не говорила ему об этом.

— Ты притворилась, будто тебе ничего не известно? — Я удивился еще больше.

Она кивнула.

— Почему? — хотел я понять.

— Тебе никогда не случалось, представив себя в какой-то ситуации, считать, будто знаешь, как поведешь себя в ней? А потом, когда и в самом деле оказываешься в той ситуации, ведешь себя совершенно противоположным образом. Вот это как раз такой случай.

Мы замолчали. Каждый блуждал в своих размышлениях.

— Как тебе удалось молчать?

— Не знаю. Я даже не могла понять, от чего больше страдаю: из-за самой измены или из-за того, что он солгал мне.

Я подошел к ней и ласково коснулся ее щеки. Она закрыла глаза.

— Я поняла, что муж не знает меня, а я не знаю его. И это было самое ужасное, что пришлось признать.

Я почувствовал, что нужно подойти к ней и обнять, потом запыхтел кофе, и я выключил газ.

— Я взорвался бы, не смог бы столько молчать.

Она села в углу кухни.

— Я стала думать, а что изменилось бы в нашей жизни, если бы я сказала ему? Я, так или иначе, не оставила бы его. Я не могла уйти с маленьким ребенком на руках.

Я смотрел на нее, пока она говорила, и мне казалось немыслимым, чтобы кто-то мог так реагировать на измену.

— Понимаю, это кажется невероятным, но его связь благотворно сказалась на наших отношениях. Он стал ласковее, внимательнее, доступнее. Мы даже снова стали заниматься любовью, как если бы он заново выбрал меня.

Я замер, почувствовав досаду в глубине души. — Я думал, что между вами больше ничего нет. — Рождение сына все перевернуло вверх дном. Мы оказались в каком-то хаосе, к которому совершенно не были готовы. Вдруг оба почувствовали себя очень уставшими, сбитыми с толку. Трудно было сохранять равновесие. Поэтому его ложь раздражала меня, ведь, в сущности, я простила бы, если учесть положение, в какое мы попали. Знаешь, большинство измен совершается в первые три года после появления ребенка.

У меня было более романтическое представление о семейной жизни.

Сильвия продолжала:

— В то время я была не очень расположена к сексу, он нисколько не привлекал меня. Я чувствовала смертельную усталость, выглядела плохо, из грудей текло молоко, растолстела, живот рыхлый. Просто беда. Секс — это было последнее, о чем я могла думать. Меня заботило только одно — как организовать повседневную жизнь и заботиться о сыне. Муж до сих пор говорит мне иной раз, что я обращаюсь с ним, как с подчиненным. И он прав, дома я все хочу держать под контролем.

— А если бы все пришлось начинать заново, повторила бы?

— Что?

— Молчание.

— Конечно.

Я налил кофе и протянул ей чашечку. Я никак не мог представить себе, что можно, зная об измене мужа, продолжать спокойно жить с ним.

Когда мне было около тридцати лет, я узнал, что девушка, с которой встречался тогда, изменила мне. Я не был влюблен в нее, но все равно это очень глубоко меня ранило. И даже понять не мог, почему так возмутился этим.

О ее измене мне хотелось знать все, меня охватило какое-то болезненное любопытство. Мне требовались все подробности: кто начал знакомство, кто сделал первый шаг, сколько раз встречались, прежде чем оказались в постели, сколько раз занимались любовью. Я хотел знать, когда, где, каким образом. Мне нужны были детали, чтобы сопоставить реальность с терзавшим меня воображением, и хотелось, чтобы она, признавшись мне в измене, почувствовала бы себя ужасно виноватой.

— Ты когда-нибудь думала расстаться с ним?

— Тысячу раз. Считаю, это нормально. Об этом думают все. Мысль о расставании неразлучна с мыслью о совместной жизни. — И она отпила кофе. — До рождения Лоренцо мы столько раз уже расставались.

Наверное, Сильвия и ее муж были из числа тех пар, которые живут вместе из-за ребенка.

Она добавила:

— Пойми меня правильно, хотя скажу тебе странную вещь: мы вместе не потому, что у нас есть ребенок, а ради него.

Я не совсем понял, что она хотела сказать, но в одном не сомневался: на ее месте я бы уже давно собрал чемоданы. Сама мысль о том, что только ради сына нужно жить с человеком, с которым хотел бы расстаться, заставила бы меня каждое утро просыпаться в холодном поту. У меня было бы ощущение, что меня подставили.

Возможно, это была одна из причин, из-за которых я не собирался создавать семью. В подобной ситуации я не выжил бы и двух дней.

А Сильвия, напротив, только что с обезоруживающим душевным спокойствием призналась в этом. Пока я размышлял, она сказала:

— Когда ссоришься, имея ребенка, ты никуда не можешь деться, ты вынужден оставаться. И со временем досада и злость постепенно проходят, появляется возможность все трезво взвесить, пойти на компромисс, принять некоторые вещи. В конце концов отношения выдерживают и это испытание, становясь глубже, прочнее.

Теперь я понял, что она имела в виду, но все равно это нисколько не убедило меня.

Она поднялась и прошла к раковине сполоснуть чашечку.

— Почему ты рассказала мне об этом только сегодня? — спросил я.

Она немного помолчала, прежде чем ответила:

— Не было случая говорить об этом.

Я всегда думал, что она стала встречаться со мной, потому что, как я был уверен, в жизни мало иметь отношения только с одним человеком и каждый из нас не может в полной мере быть достаточным для другого. Непременно наступает момент, когда нужно решить, будешь довольствоваться тем, что есть, или хочешь большего. Я подумал было, что Сильвия устала довольствоваться.

И тут меня осенило: она оказалась со мной, чтобы сравнять счет.

— Иными словами, око за око, зуб за зуб. Вот почему ты здесь?

Она посмотрела мне прямо в глаза:

— Я здесь потому, что ты мне нравишься.

Мы замолчали. Размышляя в тишине кухни, я никак не мог понять их отношений.

Допивая кофе, я спросил:

— Ты любишь его?

Она складывала все сложенные пакетики в один большой мешок. Я замер в ожидании ответа. Она посмотрела на меня.

— Хочешь знать, люблю ли я своего мужа? — спросила она. — Я тысячу раз задавала себе этот вопрос, особенно с тех пор, как в мою жизнь вошел ты. Женщина, которая любит своего мужа, не изменяет ему, — я тоже всегда так думала. Но сейчас, когда я оказалась в таком положении, у меня нет ответа на твой вопрос.

Не знаю, вздохнул ли я с облегчением или скорее испугался.

— Не люблю его больше, хотя и люблю еще очень сильно.

Я не понимал ее, но не стал больше ничего спрашивать.