Быть с тобой, думать о тебе

ВОСЕМНАДЦАТЬ

Я остался один в зале для совещаний, чтобы собрать свои вещи и все обдумать. Как могло случиться, что я рассмеялся в лицо Адзолини?

Черт бы побрал этого Луку с его шутками! Окажись он сейчас рядом, мог бы облегчить мое беспокойство из-за того, что я не знал, где Сильвия, что она думает и действительно ли между нами все кончено.

Оскар даже не стал ждать меня, с первым же поездом уехал в Милан.

На вокзал я отправился пешком, спешить было некуда, и мне захотелось пройтись. По дороге присел на скамью в небольшом сквере и позвонил ей.

Телефон звонил и звонил, пока не включился автоответчик. Я был вынужден отключиться.

Я почувствовал спазм в желудке, не только неприятное ощущение, а физическую боль.

Я попытался истолковать реакцию Сильвии. Может быть, она была вызвана слишком сильным и неожиданным волнением, может, Сильвия не испытывала тех же чувств, какие обуревали меня, или я что-то не так понял.

Но нет, не мог ведь я придумать все это, очевидно, что мы не просто любовники, мы делились друг с другом сокровенным, интимными вещами. Она никому не говорила о таком, даже мужу. Ясно, что дело тут не только в сексе.

Это верно, она никогда не говорила о своем муже с горечью, сожалением или со злостью. Иногда жаловалась, но без особой обиды. Может, влюблена в нас обоих, это поставило ее перед выбором, и она пришла в замешательство.

Я не сомневался, однако, что со мной она была бы счастливее.

Когда я сидел на скамье, страдая от не отпускавшей меня боли, зазвонил телефон.

— Извини, я не могла ответить тебе.

Небольшая пауза, словно никто из нас не знал, что сказать.

— Сильвия?

— Да, это я.

Опять небольшая пауза.

— Что с нами произошло вчера? — спросил я. — Не знаю.

— Сейчас сяду в поезд, после обеда буду в Милане, поговорим?

Опять молчание.

— Сегодня не могу.

— А завтра?

Снова молчание, я ожидал ответа, не торопя ее.

— Я в растерянности, просто не знаю, что делать.

— Давай увидимся.

Я молча ждал, пока она не сказала:

— Мы ведь знали, что придем к этому. Это была дорога в никуда, но мы все равно захотели отправиться по ней. Теперь уже ничего не поделаешь, хоть это и тяжело. Мы слишком далеко зашли.

Ее слова причиняли мне боль.

— Давай увидимся и поговорим обо всем.

Она не ответила сразу, и я перепугался. Мне стало страшно, что она уже захлопнула дверь, выставив меня вон.

— Хорошо, увидимся завтра.

Это было все равно что глотнуть воздуха после того, как, задыхаясь, всплыл на поверхность.

Уточняя, где и когда встретимся, мы походили на незнакомых людей, которые договариваются о деловой встрече. Я никогда еще не слышал в ее словах столько отчуждения и холодности. И никакого участия.

Мне хотелось задать ей тысячу вопросов или, может быть, только один, но я ни о чем не спросил.

Впервые с тех пор, как познакомились, я побоялся сказать хоть что-то. Произнеся всего лишь одно неверное слово, я рисковал больше никогда ее не увидеть.

— До завтра.

Я решил закончить разговор, чтобы не сорвать ненароком завтрашнюю встречу.