Быть с тобой, думать о тебе

ДВАДЦАТЬ ДВА

Встречаясь с Сильвией, я был тем человеком, каким мне нравилось быть, мы оба изображали из себя не тех, кем были, а кого-то другого, идеального.

Сложилась отличная ситуация, мы видели друг в друге только лучшее. Никогда еще мне не было так хорошо ни с одной женщиной, и она признавалась, что ей тоже не бывало так хорошо ни с одним мужчиной.

Я понимал, что волшебство этого момента временное, что ему суждено завершиться. Такое напряжение долго не выдержать.

Тогда почему я все разрушил? Почему вместо того, чтобы наслаждаться этим подарком судьбы до конца, понадобился другой? Почему захотелось того, чего обычно всеми силами стремился избежать?

Если наши отношения оказались своего рода каникулами жизни, то в обмен на что пожелал я их окончания? Заменять дома лампочки? Засыпать вместе с ней? Обсуждать цвет обивки дивана?

Я был совершенно свободен, мог делать что хотел, когда хотел, с кем хотел. Я не должен был ни перед кем отчитываться, только перед самим собой.

Я размышлял обо всем этом, сидя на скамейке в парке.

Какой-то мужчина скомкал бумажный лист и кинул его, издали прицелившись в урну, как в баскетбольную корзину. Он огляделся и, заметив меня, посмотрел внимательнее, пытаясь понять, видел ли я его дурачество. В знак одобрения я поднял вверх большой палец. Он широко улыбнулся и вскинул пальцы в знак победы, затем приветствовал меня жестом и ушел.

Я снова подумал о «мы», том самом, о котором говорил Лука, о могуществе разделенного счастья.

Некому было видеть, как я целюсь в баскетбольную корзину.