Цена свободы

«Друган»

Бывает, та или иная информация на протяжении жизненного пути стирается из памяти, даже если тебе напомнят все подробности этого сюжета, ты всё равно не можешь окунуться в то прошлое, оно вычеркнуто. Но почему-то этот случай не выходит из головы… Сама не пойму, ведь ничего такого в нём нет, но на бумажный лист просится.

Семьдесят девятый год, нам с мужем по семнадцать лет. Стоп, тогда он мне был вовсе не мужем, просто дружили, и всё. Нам весело, какие-то общие интересы, мы тянулись друг к другу, однако же робость и воспитанность с обеих сторон нас не покидала. Помню, мама мне как-то сказала: «Доченька, юбку выше колен не оголяй. Намёк был понят, так она меня готовила к городской, самостоятельной жизни. Хотя самостоятельность ко мне пришла гораздо позже, а всё потому, что в городе до замужества жила у старшей сестры. Та, естественно, строга, учитель по жизни. Нет, я её не боялась, но слушалась беспрекословно, и мне важно было её мнение. А может быть, не чувствовала в себе уверенности — скорее всего. Теперешнее молодое поколение куда более раскрепощённое.

Итак, спускаемся мы с Сашей по лестнице в сторону кинотеатра Горького (так он тогда назывался). Чтобы светило солнышко — не помню, скорее, пасмурная погода, я в вязаном цветном свитере, от другой сестры по наследству достался, и, как всегда, в джинсах, но в родненьких, на собственную стипешку купила. Настроение у нас хорошее — и у меня, и у Саши. А лучшее настроение, пожалуй, у нашего «другана» было, так почему-то я его называть стала при воспоминании. Да-да, я отчётливо помню, как при виде нас его улыбка расплылась по всему лицу. Сколько в нём было радости и восторга, глаза сияли, да и сам красавчиком выглядел, лет так на пять постарше нас.

— О, какая встреча, — слегка приобнимая меня, не прекращая улыбаться, явно завоёвывая к себе симпатию, что-то говорил громкое и льстящее, при этом попросил у Саши сигаретку. Саша, не раздумывая, протянул сигару и поддакивал в нужном месте. Не помню, что именно, не помнит и Саша, да и к чему теперь это? Но самое интересное дальше… Он просит у меня перехватить трёшку, т. е. три рубля, буквально на пару дней. У меня, а не у Саши. Я смело вытаскиваю из сумки нужную ему купюру и спешно отдаю, вежливо улыбаюсь, дружески хлопаем друг друга по плечу, паренёк снова меня приобнял, что-то сказал вслед, и мы разошлись. Он быстрым шагом вверх по лестнице, а мы, не спеша, вниз в сторону кинотеатра. Мне как-то стало неловко и неприятно, три рубля в то время — это деньги. По крайней мере, можно экономно с неделю прожить. Немного сникла. Насмелиться спросить у Саши, почему он у меня попросил денег, а не у него, не могу, как-то неудобно. Но вдруг Сашино любопытство взяло верх и спрашивает:

— А это кто такой?

— Как кто? Твой знакомый…

— Да я его впервые вижу, я его вообще не знаю, — жмёт плечами и перекашивает свою тогда ещё молоденькую симпатичную мордашку.

— Ну точно не мой, и я его не знаю, впервые вижу, он тебе улыбался, с тобой заговорил и сигарету попросил, — оправдываюсь.

— А я что, сигарету ему должен был пожадничать? Он тебя приобнял и трёшку у тебя попросил. Тебе улыбался…

Тут мы растерялись оба, а я мысленно порадовалась, хорошо что десятку не попросил, последняя была, а ведь дала бы, неудобно перед Сашей, я же паренька за его другана приняла, да и попросил он буквально на пару дней. Сколько с тех пор воды утекло, а я нет-нет да и вспомню этого весельчака. И Саша помнит. Красиво развёл. Много у меня ещё таких разводов было, и всё по глупости.

Как-то приехала я к Татьяне, сестре, в Закарпатье, лет восемнадцать мне было, не больше. Понравилось там буквально всё, кроме одного, о чём и поведаю. Сманила меня сестрица в ресторан, нет, не от того что деньги позволяли, их как раз было в обрез, просто ей хотелось меня купатами угостить. Спрашивает:

— Ты когда-нибудь их ела?

А я и знать не знаю, что такое купаты, и с чем их едят.

— Откуда, ты что, смеёшься что ли? Я в ресторане-то ни разу не была, а ты про купаты…

— Тогда пойдём, а то можно гуску зарубить и самим приготовить, — кивает в сторону гусей, щиплющих у ограды травку. Их кишки мясом набиваются и готовятся, вку-у-сно…

— Не-е-е, — протягиваю, — гуску жалко, зачем колоть?

А самой в ресторан сходить хочется, буду потом в Томске всем знакомым хвалиться, как в Закарпатье в ресторан ходила. Сестра как раз получку получила, сколько не знаю, но с собой точно помню двадцатьпятку взяли, опять же по тем временам это немалые деньги. Мы ещё хотели по магазинам пробежаться, купить что-то. Но свернули в сторону ресторана «Зирка», о… даже название запомнила, он ближе оказался. Был день, жарища стояла невыносимая, а в ресторане прохладно, музыка, правда, на украинском языке, сестра там тоже по-украински разговаривала, я её хохлушкой дразнила. Но со мной на нашем общались. Порой по привычке заговорит на том, я её передразню, и снова знакомая речь льётся из уст моей сестрицы.

Заказывать мы много не собирались, потратить рассчитывали не больше трёх рублей. Мой чисто русский язык, похоже, настораживал чужаков, некоторые оборачивались. Вот к нам и подошли две девушки, приблизительно сестринского возраста. Такие шустрые, разговорчивые, у Тани всё про меня спрашивают. Интересно им, что я из Сибири приехала. Со мной разговорились, я их язык уже немного понимала, да и с нашим он схож чем-то. Много тогда эти девушки в ресторане заказали еды, даже вино какое-то, к нам за столик подсели. Вежливые такие, общительные, нам всего предлагают, мы, естественно, отказываемся, помним, сколько мы должны потратить здесь. Знаем цену рублю. Но девушки как быстро появились, так быстро и исчезли, а вот официант с нас денежку потребовал. Доказывать было бесполезно. Скорее всего, в сговоре он был с ними. А может… А кто знает, что может. Выложили двадцатьпятку и пошли домой, было не до магазинов. Навсегда я запомнила тот поход в ресторан, как и того улыбающегося «другана».

Опять же совсем недавно, а вернее, в том году мы с Сашей в очередной раз на Алтай, в Гуселетово приехали, озёра там полезные — одно горько-соленое, а другое щёлочное, и солнца полно, зачастую в тенёк прятаться приходится. Уж больно оно печёт. Я пошла на щелочное, в нём дольше купаться можно, да и к нашей палатке ближе, наплаваешься досыта — нырк в палатку и отдыхаешь сколько душе угодно. Вдруг возле озера знакомого встретила, обрадовалась, так как томичей там редко увидишь, в том году и подавно, наверное, из-за пандемии не ехали, но мы рискнули. Значит, и сосед, живущий напротив нашего дома, рискнул. Обрадовалась я ему, хотя встречаясь с ним возле дома, не восторгалась, вечно пьяный. Наверное, за двадцать лет проживания на Каштаке раз пять трезвым-то и видела. Однажды не вытерпела, разговорилась с ним:

— Вы такой опрятный, значит, жена следит за вами, любит за что-то, старается, чтобы у вас всё хорошо было, а вы… Вот каково ей на вашу пьяную физиономию смотреть каждый день?

Ну не вытерпела я, ненавижу алкашей, многое ему тогда сказала, другой бы куда послал. Кто я ему? А этот нет, вежливо со мной поговорил. Образование высшее имеет — физик, по компьютерам шпарит хорошо, это я из его слов узнала, друзей полно, компьютеры у многих ломаются, он всем ремонтирует, а денег не берёт. Вот все его и угощают, так, говорит, и спился незаметно. Сам чувствую, завязывать пора, а нет, то ли потребность уже, то ли силы воли не хватает. Меня даже похвалил, что я его пожурила. Имя его так и не запомнила, просто на «вы», и всё. А тут возле озера встретились, прям помоложал лет на пяток. Вот думаю, что значит, мужик за ум взялся, пить бросил. Внучка рядышком с ним стоит, живая кукла лет шести-семи. Ну я к ним и подошла, поздоровались и давай я его расхваливать. А что, думаю, похвалю пока трезвый, ведь приятно же, глядишь, навсегда со спиртным завяжет, жалко мужика, неплохой он человек, башковитый:

— Вот что значит, дед твой пить бросил, — на внучку смотрю и говорю, — совсем другой вид, себя в руки взять может, когда захочет, — улыбаюсь уже ему, а он мне, короче, много я в его сторону похвалы кинула. Внучка радуется, за руку его жмёт, а он слушает и мне поддакивает, тоже улыбка не сходит, но какая-то натянутая, мнётся с ноги на ногу, видать, неловко, но я-то нахваливаю. Да от души радуюсь.

— Ладно, — говорю, — пойду занырну, — а они на другое озеро пошли.

Наплававшись досыта, Саше рассказываю, что, мол, не одни мы из Томска, даже сосед с умной головой, но пьяной мордой (так я порой его про себя называла) приехал, да не один — с семьёй, внучка с ними. За ум взялся, совсем другой вид. Похоже, завязал со спиртным конкретно. Саша удивился, что не мы одни такие, люди едут за солнышком и пандемии не побоялись, с семьёй. А через день-другой опять соседа увидела;

— Вон, Саш, сосед наш.

— Какой это наш? — зорко глянув в его сторону, ты что, спятила, это вовсе не он.

— Да он, — я начала ему доказывать, — рост, улыбка и походка, телосложение и волос кудрявый слегка, и усы… Это ты спятил! — Саша засомневался, но всё же присмотрелся ладом и проследил, к какой машине они пошли. А я ему рассказываю, как мы пообщались с соседом.

— Да никакой он не сосед и вовсе не томич, смотри, какой регион. Балда ты, они из Кемерово.

— А-а-а, — сникла я. Да так неловко стало. Такое сходство! И бывает же…

После я старалась не попадаться на глаза этому мужчине. Вскоре они уехали. И надо же было так опростоволоситься… Опять же я на самом деле была убеждена, что это именно наш сосед. Какое сходство?! А не мог ли тот парнишка, наш «друган», так и меня попутать? Здесь я только могу пожать плечами.