Семнадцатилетняя Прасковья жила в глухом таёжном районе Хакасии в деревне Петропавловка. Скромная красавица не боялась никакой работы. Засматривались на неё парни, а она улыбнётся слегка, опустит свои карие глазки и идёт себе дальше. Но однажды, осенью, в местном клубе появился Сергей. Высокий, статный, с необыкновенно синими глазами и пышными усами. Он сильно выделялся среди остальных ребят. Говорили, что воспитывался в городе, так как в семье было девять детей, вот и взял его дядя к себе до определённого возраста.
Прасковью Сергей словно обворожил, влюбилась она с первого взгляда, даже сама пригласила на кадриль, сама и увела из клуба под косые взгляды девчат и ребят. Быстро пролетела зима, влюблённые не расставались. Вот оно счастье! Сергей часто приходил к Прасковье домой и помогал по хозяйству. И дров наколет, и воды натаскает, да и так что поможет, ведь девушка жила только с мамой. Ей не было и десяти, когда отец, рыбача, провалился под лёд, вытащили друзья, долго болел, но не оклемался. Недолго прожила и мама Прасковьи. Вскоре после свадьбы молодых она ушла в мир иной. Болела, видела это дочка, старалась, как могла, оберегать мать. Жалела, но зловещий рак не пощадил и отнял у Прасковьи маму. Корила себя, что не настояла вовремя отправить мать в город на лечение. Так и остались они жить в родительском доме вдвоём.
Сергей отнюдь не лодырь, несмотря на то, что долгие годы рос в городе, всё умел делать. Крышу подлатал, сени переделал, пол в стайке заменил, да много ещё чего. Жили дружно. Вот и детки пошли, сначала Ванечка, а через год Машенька. Славные детишки, не разлей вода. Всегда вместе, словно двойняшки. Планов много настроили, о светлом будущем мечтали. Да вот только светлое будущее покромсала война. В сорок первом Сергея забрали на фронт, как и всех молодых мужчин и парней в их деревне. Остались одни старики, женщины да малые детки.
— Ты в меня, Прасковьюшка, верь, прогоним фашистов, и вернусь, — грустно смотрел ей в глаза, но веру не терял. Обнимал, прижимал к себе детишек, наказывал слушать маму. Да им и наказ не нужен, послушные сами по себе. Опустела деревня без мужиков. Серо стало. Мрачно. Жили тяжело, счастье вмиг рухнуло, война разлучила Сергея с семьёй на целых четыре года. Прасковья в зиму ушла на лесозаготовки в тайгу, по пояс стояла в снегу, с женщинами пилили лес. Так всю войну, оставляя детей одних, простояла она в снегу зимой, а летом в мошкаре и комарье, добывая непосильным трудом лес. Дети росли, ждали тятю с войны и дождались.
Он весной пришёл в орденах и медалях, седой, без руки, с ранением в лёгкое и бедро, проще сказать — инвалидом. Но снова в их доме поселилась радость. Вернулся! Живой вернулся! А многие получили похоронки. Тогда все понимали чужое горе, оно становилось общим. Общей была и радость, когда кто-то возвращался с фронта. Жена радовалась и плакала, а дети гордились. Ванечка нацепил отцовскую медаль и важно ходил по деревне, а Машенька не снимала платочек, привезённый отцом в подарок.
Потихоньку входили в послевоенный ритм. Жизнь продолжалась. Конечно, много испытали трудности в послевоенное время. А кому было легко? Жили голодно, без достатка. Вот и выросли детки, в город уехали учиться. Ни сами родители и никто в деревне не удивлялся, что их дети решили стать учителями. Лишь на каникулы приезжали домой. Купались в любимой речке, бродили по тайге, которая манила своим изобилием ягод и грибов. Брат и сестра были неразлучны, Прасковья и Сергей не могли ими налюбоваться, особенно их дружбой. Да только однажды утром пошла деревенская молодёжь искупаться, а с ними и Прасковьины дети. Все они резко вошли в воду, поплыли. Машенька, вся в мать, сразу оказалась на середине реки, а там омут, закрутило её. Ваня увидел тонущую сестру, пытался спасти, да только крепко схватила его Маша. Так под воду вдвоём и ушли. Рухнуло всё вмиг, смерти детей не выдержал фронтовик Сергей. Наутро не проснулся. Хоронила Прасковья сразу троих родных и дорогих ей людей. На кладбище она обезножила и лишь к глубокой осени стала потихоньку передвигаться. Время шло, а раны так и не перестали сочиться. Не радовали Прасковью ни солнечная погода, ни яблоня, которая так обильно плодоносила за окном, ни соседи, которые старались её навещать почти каждый день. Даже однажды в город к дальним родственникам съездила, зиму там прожила.
— Места хватает, живи, тётя Прасковья, хоть сколько живи, — говорила ей племянница двоюродной сестры, у которой тоже был сынок Ванечка. Но только не выходил у неё из головы свой Ванечка да Машенька, и муж Сергей. Подумала как-то она в город бы уехать, в дом престарелых людей, но в подсознании другое, а кто будет могилки её родненьких навещать? Так и жила, угасая день ото дня. В очередной раз, в день смерти деток, Прасковья собрала скромную трапезу и пошла на кладбище, с которого так и не вернулась. Односельчане нашли её неживой. Грустно. Очень грустно. Но думаю, она там встретилась со своими.