Чародейка по вызову (СИ)

31

Утро следующего дня началось внезапно. Я проснулась от стойкого чувства, что в комнате, помимо Моси, есть кто-то ещё, и открыла глаза.

Опасения подтвердились. В кресле напротив кровати восседал главный инквизитор и смотрел на меня так, словно собирался убить в эту же минуту, и сейчас морально готовился к неприятной процедуре.

Я сглотнула, судорожно вспоминая, чего ещё могла натворить за ночь. Но в голову ничего не приходило. И потому я догадалась спросить:

— Что?

— И вам доброе утро, госпожа чародейка.

Начало мне не понравилось.

Моси нигде не было видно. Наверное, затаился в сундуке. На его месте я бы тоже спряталась от греха подальше, но мне было некуда. А в сундук я наверняка не влезу. Это Мося компактный…ему повезло.

Доброе утро? Ну не знаю. Доброе ли? Судя по тяжелому взгляду инквизитора, добро тут не при чём. Я протерла глаза и села на кровати.

В руках инквизитор вертел склянку. Ту самую, с зельем огнеупорности.

— Как ты относишься к огненной магии, Стася?

— А как я должна к ней относиться?

Он вздохнул, глядя прямо перед собой.

— Есть ли у тебя врождённая устойчивость к огненной магии?

Донельзя взволнованная вопросом, я пожала плечами, не сводя взгляда с мужских пальцев. Даниэль вернул склянку на стол, и в его ладони вспыхнул маленький огонек. Взлетев в воздух, он уселся на моё плечо.

Я недоуменно посмотрела на инквизитора. Ну и? Однако, стоило огоньку коснуться оголенной кожи, как я зашипела, стряхивая с себя опасную магию.

— Что всё это значит?!

Даниэль поджал губы и снова вздохнул, протягивая мне склянку с мазью от ожогов.

Мужчина молчал до тех самых пор, пока мне не надоело. Ну посиди тогда, подумай. А я пока схожу освежиться в свой закуток.

Холодная вода приятно охладила лицо, но в мыслях царил полный хаос. Сердце билось, как не своё, предвкушая очередные неприятности.

Ну а что ещё можно было предвкушать?

Эх…пережить бы это всё, и возьму отпуск! На месяц! Буду есть фрукты, валяться на пляже и думать забуду обо всяких там неприятностях! Нервы дороже. А их такими темпами у меня вскоре и не останется вовсе.

А пока допрошу-ка я Даниэля по поводу информации, которую узнала из записки Гирша.

Но, стоило мне шагнуть из ванной, как я очутилась в руках инквизитора. На этот раз ещё и в буквальном смысле. И все недавние мысли мигом вымело из головы.

— Ты же понимаешь, — горячо зашептал он, прижимая меня к себе, — что я не могу тебя ему отдать? Просто не могу… Но, если это вопрос жизни и смерти, то мне придётся, как бы я ни пытался этого избежать!

О чём это он вообще? Отдать кому? Чьей жизни и смерти?

Однако возможности задать вопрос у меня не было. Потому что Даниэль вдруг закрыл мне рот поцелуем.

Да сколько ж можно то, а?!

В душе на секунду шевельнулось какое-то сомнение, но я его с готовностью отмела. Нет, Даниэль точно не собирался меня убивать. Собираются убивать, наверное, как-то иначе.

А сейчас мужчина вел себя так, словно…любил. Как там, интересно, поживает зелье избавления от зависимостей? Хотя… какая разница?

В кои-то веки мне хоть ненадолго захотелось забыть обо всём и просто делать то, что хочется. Не думать, что над головой повис целый межгосударственный конфликт, возможная война, потенциальная казнь и бог весть что ещё.

Пусть хоть пожар, хоть армагеддон… я не знаю, что будет с нами завтра. Всё слишком зыбко и непонятно, чтобы перестать наслаждаться жизнью и лучшим, что в ней есть.

Я поддалась внезапному безумию и охотно подставляла лицо чужим губам, обнимала, как в последний раз, целовала в ответ и таяла, слыша его сладкий шепот. Он повторял, что никому меня не отдаст, что защитит любой ценой, даже если ради этого придется пойти на убийство. И что я не пострадаю, он даёт слово главного инквизитора.

Я недоумевала, как могут быть связанны его слова с его действиями. А потом до меня вдруг дошло.

Магическая печать засветилась, приоткрывая каменную дверь, и мы услышали вежливый стук, а затем мрачный голос стражника:

— Объявления о казни готовы. Прикажете развешивать?

Даниэль медленно разжал руки, сделал шаг назад и вышел за дверь. А я так и осталась стоять, глядя в каменную стену с истаявшей печатью.

Ну и как это понимать?

Объявления о казни? Серьезно? Но почему? За что…

В глазах предательски защипало. Я уселась на ковер, поджав под себя ноги и обняла колени. Почему он не мог мне просто всё объяснить? Почему?

На губах всё ещё горели чужие поцелуи. Глубоко вздохнув, я открыла глаза и поняла, что свет снова исчез, а передо мной восседает улыбчивый Мося.

Шершавый язык прошелся по моему запястью, и я потянулась, чтобы погладить сгусток тумана чуть выше алеющих глаз. И тут меня вдруг осенило…

А почему это у меня ничего не зудит и не жжется? Браслет! Я ощупала обе руки. Пусто. Где браслет? Мося, включи свет! Браслет пропал!

Не то, чтобы я сильно горевала о потере, но сам факт пропажи не мог не настораживать. Как, кто, зачем?? А главное, не объявится ли браслет обратно в самый неподходящий момент?

Однако, на всякий случай загнав Мосю обратно в сундук, я внимательно оглядела каждый сантиметр своей тюрьмы. Проверила полки, ванную, перетрясла кровать…браслет как в воду канул.

Хотя, может оно и к лучшему?

Минус одна головная боль. Но плюс еще одна куда более значимая. Если при наличии треклятого браслета я переживала за жизнь инквизитора, то теперь со всей серьезностью призадумалась о своей.

Мося устал сидеть в сундуке, и свет снова померк. В темноте, как ни странно, соображать оказалось немножечко легче.

Итак, что мы имеем? Инквизитор явно готовит казнь. Чью? Ответ очевиден, как день. За что? Вопрос риторический. Ничего такого я не сделала…а казнить за недоказанные намерения — уровень самого настоящего садиста.

Даниэль на садиста похож не был. Из чего следует, что казнь, скорее всего, планировалась показательная…

Да, именно так! Наверняка он придумал эту казнь, чтобы не выдавать меня Каршарду, где меня могут казнить уже по-настоящему за похищение наследника, или из некой личной неприязни…кто его знает, их странного короля? Не зря же от него сбегают члены семьи.

Сидит там, наверное, в своем замке, скрежещет зубами, не зная кого еще обвинить в собственных проблемах…

Ну и что же мне с этим делать? Конечно, Даниэль обещал не дать меня в обиду. Но на инквизитора надейся, а сама не плошай. Как минимум, я приму зелье, как максимум, снаружи этих заколдованных стен ко мне вернутся мои способности, а значит, я смогу применить магию.

Вот только как? Ведь там наверняка соберутся Каршардские наблюдатели… Эх, и почему бы Даниэлю не зачаровать соломенное чучело, выдав его за меня? Или магия в этом мире пока не достигла подобных высот?

Мося жалел, как мог. Поуркивая, он окружил меня плотным коконом теплого тумана и терся о ноги шелковистым боком. Хоть какое-то утешение.

Поглаживая его по невидимой голове, я вглядывалась во мрак, силясь разглядеть там собственное будущее. Но предсказания не входили в список моих талантов. Наверное, оно и к лучшему.

Следующее утро оправдало все мои самые худшие опасения.

В комнату вошел стражник и жестом приказал мне собираться на выход. Я выбралась из кровати, хмуро разглядывая его лицо, скрытое за тканевой маской, и недоумевала: это что еще за маскарад с утра пораньше?

А где завтрак?

Неторопливо умывшись, я схватила со стола единственное оставшееся яблоко и заела им зелье огнеупорности. Ну а вдруг? Лучше перебдеть, как говорится.

Стражник в маске не вызывал никаких положительных эмоций. Благо и не торопил. Погладив на прощание сундук с Мосей, я бросила туда недоеденную половинку яблока и отправилась на выход.

На площади у цитадели было не протолкнуться. Как только я проморгалась, привыкая к яркому свету, то увидела огромную толпу. Кажется, здесь собрался весь Штрудельбург.

В центре площади возвышалось печальное сооружение — огромная гора хвороста, сложенная вокруг деревянного столба.

Я с трудом сглотнула. Стражник легонько толкнул меня в спину, заставляя сделать шаг, и толпа расступилась. Я видела суровые, хмурые и безрадостные лица. Очевидно, что никто не воспринимал происходящее, словно какой-то внеочередной праздник. Просто люди не хотели враждовать с инквизицией, и потому не спешили вступаться за малознакомую меня.

Я никак не могла поверить в реальность происходящего.

Над головой всё так же светило солнце, по-прежнему дул легкий морской бриз, а где-то в вышине кричали беззаботные чайки. Только город не шумел десятками голосов, не звучала музыка, не стучали по мостовой привычные шаги прохожих. Вокруг царила жутковатая, совершенно неестественная для этих мест тишина.

Я прошла эти пару десятков метров до небольшой лесенки, ведущей на вершину кучи хвороста и оглянулась. Меня снова красноречиво подтолкнули в спину. Со вздохом я взобралась по ступенькам на двухметровую высоту.

Однако же старался кто-то, хворост собирал…

Стражник стал привязывать меня к столбу. Правда отчего-то за ноги. Пока он там возился, я задумчиво разглядывала собравшихся. Вон те напыщенные лица в первом ряду со знакомыми пряжками в виде короны на плащах наверняка и есть пресловутые наблюдатели из Каршарда.

Руана, я полагаю, так и не нашли, зато подозреваемую ведьму покарают. Это ли не счастье? В их понимании, наверняка так оно и есть. Жалкие люди…

Один из них держал свиток пергамента с незнакомой алой печатью. Неужели текст обвинения? Ну что ж послушаем за какую такую провинность они не погнушаются сгубить человеческую жизнь.

Деловито встряхнув бумагу, Каршардский посол повернулся к толпе.

— Подождите! — раздалось вдруг оттуда знакомым басом. — Подождите!

Расталкивая с дороги чужие ноги, среди людей показался Гирш.

— Дайте ведьме попрощаться с ее фамилиаром!