Чаша Бланшара

ГЛАВА 10

У Агнесс была привычка: после того, как завтрак унесут наверх, выпить чашку чая и просмотреть свои рецепты. Так, вдохновляя себя, она составляла меню на следующий день, чтобы потом представить его миссис Тули. Агнесс уже подумывала о пироге с ветчиной и каперсами, голубях по-итальянски и рагу из баранины, когда мистер Мэттью бесшумно спустился по черной лестнице в ее кухню.

Дворецкого нельзя было отнести к тем людям, для которых старость подразумевала слабость. Из-за седой копны волос его голова казалась очень большой и вместе с выдающейся вперед челюстью, носом с горбинкой и уверенным подбородком напоминала голову одной из статуй на фронтоне собора Святого Павла. Но сейчас, заметила Агнесс, он был сам не свой. Губы непривычно сжаты, лоб сморщен: что-то расстроило его. Возможно, подумала она, до такого состояния его довел побег Роуз Фрэнсис.

Агнесс налила ему кружку чая и положила туда две большие ложки сахара.

— Прошу вас, сэр, — сказала она, протягивая ему кружку и овсяное печенье. — Возможно, чай не такой горячий, как вы любите, но думаю, заварка придется вам по вкусу.

Мистер Мэттью поблагодарил ее, поставил кружку на стол и нащупал в кармане серебряную фляжку, которую всегда носил с собой. Он отвинтил крышку и дрожащими пальцами добавил в чай солидную порцию бренди. Затем снова положил фляжку в карман.

— Ужасно, что Роуз вот так сбежала, — попробовала начать разговор Агнесс, отметив, как рано ему понадобился глоток спиртного.

Мистер Мэттью поднял на нее глаза и пожал плечами.

— Для вас наверняка, — мрачно сказал он.

Не обращая внимания на неприветливый тон, Агнесс слегка склонила голову, словно хотела с ним чем-то поделиться.

— Если не ошибаюсь, ваш второй лакей, Филипп, был к ней очень внимателен.

— Вполне возможно, — сказал дворецкий, многозначительно глядя на часы. — Но, поскольку Филипп здесь, мы вполне можем предположить, что он никак не участвовал в ее исчезновении.

— Наверное. Говорят, что вчера Роуз сильно поссорилась с Нэнси. Может быть, она ушла из-за этого.

— Я про ссору ничего не знаю, — заявил мистер Мэттью. — Более того, я не могу понять, почему сейчас, когда у вас не хватает одной служанки, а вокруг столько всяких дел, вы тратите время на пустую болтовню.

Резкость замечания удивила Агнесс. Дворецкий имел право в случае необходимости устраивать разгон своим лакеям, но он не должен был быть резким с ней.

— Девушка работала со мной, мистер Мэттью, так что я не сплетничаю, а только недоумеваю, что с ней могло случиться.

Неожиданная горячность, с какой она это сказала, удивила обоих. От грубости ее отделяла самая малость, а Агнесс никогда не бывала грубой.

Тонкие губы дворецкого сжались еще плотнее. Всем своим видом он демонстрировал, что не имеет ни малейшего желания обсуждать эту негодницу Роуз.

— Ваши обязанности, миссис Мидоус, не недоумевать, вы должны делать то, что велят вам миссис Тули и я. Ваша служанка исчезла, но это не основание, чтобы забыть все приличия, если, разумеется, вы не желаете последовать за ней.

Агнесс выпрямилась и закрыла свою книгу рецептов.

— Я не понимаю, что вы этим хотите сказать, сэр, — заявила она, не сводя с него взгляда.

Мистер Мэттью полуприкрыл веки:

— Будет вам, миссис Мидоус, вы же не хуже меня знаете, что эта ваша служанка отличалась далеко не идеальным поведением. Вы уже сами упоминали Филиппа.

Агнесс сглотнула:

— Разве были и другие?

— Мне представляется, что среди ее близких знакомых был и ремесленник Бенжамин Рили. Я также слышал и о другом джентльмене, с которым миссис Тули на прошлой неделе застала ее за разговором. Только вчера я видел ее у дверей в спальню хозяина. Она неоднократно поднималась наверх, где ей совершенно нечего было делать. Мы можем только предполагать, зачем она туда ходила. Несколько раз я ее отчитывал, то же делала и миссис Тули, но я считаю, что вы наблюдали за ней менее пристально, чем следовало бы. Вы дали ей слишком много свободы, так что не стоит удивляться, что она поставила вас в такое неловкое положение.

Агнесс опустила глаза на закрытую книгу рецептов, лежащую перед ней на столе. Отношений с Филиппом было достаточно, чтобы она не могла спорить, что в общем и целом Роуз недоставало скромности. Но то, о чем говорил дворецкий, граничило с порочностью.

— Благодарю вас, мистер Мэттью, — сказала она, медленно поднимаясь из-за стола. — Я ничего не знала об этих нарушениях. Если бы я знала, я бы непременно поговорила с ней. Так или иначе, но теперь я понимаю причину вашего недовольства. Мы должны радоваться, что она нас покинула.

Мистер Мэттью, умиротворенный покорностью Агнесс, немедленно раскаялся.

— Причина моего плохого настроения не только в этой беспутной девице, — сказал он. — Ночью случилось нечто, куда более ужасное, чем ее бегство, — и это может повлиять на жизнь всех нас. Я собираюсь рассказать об этом всем слугам сразу за обедом. До этого времени вы не должны никому ничего говорить…