Чаша Бланшара

ГЛАВА 11

В том, что она не успевала, Нэнси винила только Роуз Фрэнсис. Если бы эта сука не сбежала, Нэнси бы не проспала и не спешила так сейчас. Это она виновата, во всем всегда виновата Роуз Фрэнсис, а Нэнси приходится отдуваться за ее промахи.

В гостиной, поставив свою корзинку со щетками и тряпками у камина, Нэнси наклонилась и почувствовала, как корсет давит на живот. Она попыталась не обращать внимания на неудобство, поспешно вороша и просеивая золу, чтобы выбрать тлеющие угли, которые могли пригодиться на кухне. Чихнув от попавшей в ноздри пыли, она махнула тряпкой, чтобы разогнать ее, смазала маслом металлические стержни и решетку, а потом натерла их наждачной бумагой до блеска. Затем она приготовила уголь, который можно было разжечь позже. Закончив, Нэнси слишком быстро поднялась на ноги, и голова закружилась, а еще следовало убрать всю комнату. Она быстро потерла спину, прежде чем подмести пол и вытереть пыль с мебели старым шелковым платком Николаса Бланшара.

То же самое она проделала в комнате для завтраков, переднем холле, библиотеке и столовой. Когда пришла Дорис и сообщила, что миссис Мидоус хочет, чтобы она спустилась вниз и помогла на кухне, ноги Нэнси так распухли, что казалось, вот-вот лопнут, как пережаренные колбаски. А еще три комнаты наверху оставались неубранными.

— Не могу, я еще не убрала в спальнях, — вежливо сказала она.

Дорис уперлась руками в свои обширные бедра:

— Разве ты еще не закончила?

— Сама не видишь? — рассердилась Нэнси, которую раздражал жалобный голос Дорис. Она заметила, что фартук у той был уже весь в пятнах. Девчонка оказалась не только тупой, но и неряшливой.

Дорис удивленно смотрела на нее; как свинья, недобро подумала Нэнси, безмозглая, жирная свинья.

— Опаздываешь, верно?

— Опаздываешь, верно? — передразнила Нэнси, усмехаясь и подражая заиканию Дорис с удивительной точностью. — Хорошо тебе говорить. Я не виновата, Роуз должна была меня разбудить.

— Я уже говорила про это миссис Мидоус… Я скажу еще раз, хорошо?

Нэнси в отчаянии взмахнула руками:

— Уматывай отсюда и говори ей все, что захочешь. Какое мне дело?

Подбородок Дорис задрожал, но, так и не придумав ответа, она, шаркая ногами, потащилась в подвал. Нэнси, немного взбодренная перепалкой, сморщила нос и пошла вверх по лестнице. Уборка проходила в раз и навсегда установленном порядке. Сначала покои Теодора, потому что он уходил рано в мастерскую; затем спальня Николаса и последней — спальня Лидии, из-за Пэтси, которая любила там суетиться, развешивая платья хозяйки, которые она была не прочь и примерить, если появлялась такая возможность, после того как миссис Бланшар спускалась к завтраку.

Нэнси позаботилась запомнить, как лежат вещи в каждой комнате, чтобы положить все на те же места. Бланшары в этом отношении были очень придирчивы.

— Если, когда ты войдешь, дверь открыта, оставь ее открытой, когда будешь уходить, если не получишь иного приказания, — всегда повторяла миссис Тули. — Точно так же, если блюдо стоит рядом с тарелкой, не ставь его рядом с подсвечником.

Нэнси была девушкой смышленой и считала, что знает каждый дюйм в спальнях господ лучше, чем свое собственное лицо. Поэтому, войдя в спальню Николаса Бланшара во второй раз за это утро, она заметила кое-что, удивившее и взволновавшее ее.

На комоде всегда стояла шкатулка красного дерева с серебряной пластиной на крышке, где были выгравированы инициалы Николаса, причем настолько заковыристо, что разобрать что-либо было практически невозможно. Изнутри коробка была обшита алым шелком с подкладкой, как в шкатулках для драгоценностей, и именно здесь Николас хранил свою довольно обширную коллекцию булавок. Среди них была одна с золотой головкой в форме собаки, одна с сиреневым аметистом, еще одна в форме миниатюрного меча.

Кроме булавок в коробке хранились два карманных пистолета, стволы которых были украшены резьбой по кости и серебряными накладками. Николас заворачивал каждый в шелковый платок. В той же коробке лежала фляжка с порохом. По его словам, пистолеты были нужны на случай, если вдруг среди ночи в спальню ворвется грабитель. Они всегда были заряжены, и раз в неделю мистер Мэттью уносил их в буфетную комнату и перезаряжал. Однажды, когда Николас уехал, мистер Мэттью продемонстрировал всем слугам, как они работают. Он взял на мушку голубя во дворе и спустил курок. Перья и кровь разлетелись по плитам, все радостно закричали, хотя птица продолжала биться, не желая умирать. Наконец Джон свернул ей шею, а миссис Мидоус потом превратила ее во вкусную начинку для пирога.

Нэнси совершенно незачем было открывать эту шкатулку, а тем более касаться пистолетов. Она хорошо понимала, что это опасно. Ее дело — пыль и грязь, а не пистолеты и драгоценности. За личными вещами Николаса следит мистер Мэттью. Но с искушением было трудно бороться, так что пару раз она осмелилась развернуть пистолеты и подержать их в руках. Ей нравилось представлять, как она в кого-то целится и нажимает на спуск, а потом смотрит, как этот кто-то бьется, как та раненая птица. Иногда она представляла, что берет пистолет, когда Николас зовет ее. Ей виделось, как поднимаются его кустистые брови, когда она наводит на него пистолет.

Но сегодня, вытирая с комода пыль, она подняла крышку и увидела, что одного пистолета нет. Открыв верхний ящик, она покопалась в шелковых платках. Но и там пистолета не было. Продолжив работу, Нэнси не переставала думать, что же могло случиться с этим пистолетом. Возможно, его забрал мистер Мэттью, чтобы почистить, но обычно он делал это по субботам, а сегодня вторник. И вообще, зачем брать один пистолет и оставлять второй? У Нэнси не было ни малейших оснований думать, что пистолет могла взять Роуз, тем не менее она невольно снова вспомнила о ней.