Черные начала. Том 12

Глава 370

— Очень смешно слышать это от тебя, — проскрипел я мёртвым голосом, разглядывая то, что осталось от Вьисендо.

Над ним хорошо поработали, ничего не скажешь. Теперь у него нет ноги по середину берда и кисти левой руки. Кишки были выпущены из живота и развалились на том, что осталось от ног, а поперёк шло два глубоких пореза, через которые кровью заливало лицо. Если бы эти ублюдки не убили меня, то я бы даже поблагодарил их, а так я…

Не чувствовал ничего. Ни злости, ни удовлетворения, ни спокойствия. Смотрел на изуродованного ублюдка и ощущал внутри души лишь пустоту.

Но я пришёл сюда не за этим.

— Где Ки? — спросил я, глядя ему в глаза.

Пардон, в один глаз, так как второго у него теперь не было.

Вьисендо посмотрел куда-то в сторону.

— Они забрали её, — негромко произнёс он. — Забрали мою дочь.

— Она никогда не была твоей дочерью, — холодно произнёс я.

— Я не смог этого сделать… — выдохнул он. — Это был мой долг, моя обязанность, ведь одна жизнь не стоит жизни миллионов, но мне не хватило духа…

— О чём ты говоришь? — проскрежетал я, присев прямо перед ним, схватив за грудки и подтянув к себе поближе.

— Я должен был убить Киаолиан, — ответил он. — Я должен был убить свою дочь, чтобы она не попала им в руки, но у меня рука не поднялась на неё, чтобы потерять во второй раз.

— Да говори ты прямо, о чём вообще идёт речь?! Зачем она им?! — тряхнул я жёстко. — Ну?! Говори!

Он посмотрел на меня и усмехнулся. Из его рта хлынула кровь.

— Эти пятеро служат одному хозяину. Человеку, который так и не смог смириться с поражением прошлого. Люди, которые хотят мести, люди, которые хотят свободы, они хотят разорвать ту нить, что соединяет наш мир и мир богов, что пришли к нам.

— Они хотят разрушить мост между вами и богами, я правильно понял?

— Можно и так сказать, — кивнул он.

— Так что в этом плохого? Мир действительно станет свободным!

— Думаешь, боги дадут это сделать вот так просто? Это будет новая волна насилия. Погибнут если не все, то большинство в этом мире, — прохрипел он, ещё хватаясь за собственную жалкую жизнь. — И что бы они ни выбрали, Киаолиан умрёт.

К собственному ужасу, я понял, что меня тронула отнюдь не смерть всех или большинства людей этого мира, а смерть Ки. И тем не менее…

— Почему она? Да и зачем им убивать людей?

— Чтобы заново отстроить мир. Они отомстят за предательство и построят новый мир на руинах старого, в котором будут править так, как считают нужным. Не будет тех, кто способен резать горы, не будет тех, кто может летать — этого они хотят добиться. В это они верят, — ответил Вьисендо с трудом. — А Киаолиан сильна, у неё будет великий предел, основа, равная богам, которая поможет разрушать сами основы мироздания. Нельзя допустить, чтобы они это сделали.

Малышка Ки. Особенное дитя. Человек-ключ, чья жизнь способна изменить абсолютно всё, к чему бы она ни прикоснулась, будь то создать нового бога или очистить мир и отстроить новый.

Его рука схватила меня за ханьфу, и он подтащил меня так близко, будто хотел поцеловать.

— Они не должны этого сделать. Ты должен их остановить, ты не должен дать им сделать задуманное.

— Я никому ничего не должен.

— И тогда умрут все, — прохрипел он. — Она не должна стать частью их плана, слышишь, не должна! И если ты не сможешь её спасти, если ты не сможешь освободить мою дочь Киаолиан, тебе придётся сделать то, чего не смог сделать я…

Я уже знал, что он скажет, но он всё равно произнёс эти слова.

— Ты должен будешь убить её. Они не должны достигнуть того, чего хотят.

Весело живётся, ничего не скажешь…

Вьисендо отживал свои последние минуты, это было видно невооружённым взглядом. Хотя по идее…

— Ты ведь не умрёшь полностью, — заметил я.

— У нас, тех, кто достиг таких высот, есть свои секреты убивать бессмертных, — ответил он с кривой улыбкой. — Я уже мёртв, это вопрос времени, когда моя душа отправится к предкам, они в этом постарались.

Медленно он протянул и вложил в карман моего порванного ханьфу ключ.

— Забери всё, что понадобится для того, чтобы стать сильнее, в моём кабинете, — произнёс он слабо. — Больше некому это сделать. Исполни свой долг.

— Я никому ничего не должен.

— Это ты так думаешь, — хмыкнул он и закашлялся, после чего бросил целой рукой свой меч. И когда я его поднял, он схватился за кончик клинка, наставив себе на сердце. — Последний мой вклад. Видимо, у каждого действительно своё предназначение…

Я замешкался на мгновение в этот момент…

— Давай!

И резко нажал, когда он рявкнул из последних сил.

Кончик клинка пробил его грудь, отобрав ту жизнь, что ещё теплилась в его теле. Я даже почувствовал, как стукнулось в последний раз его сердце… а потом Вьисендо, Сяо Хуци, человек, ради которого я прошёл тысячи километров, убил десятки сотен людей и прошёл то, что здоровому человеку даже не привидится, умер от моей руки.

Прямо как я и хотел.

Но от его смерти мне было ни холодно, ни жарко. Я так долго ждал этого момента, но на душе как было пусто, так и осталось. И от этого я ощутил на душе ещё больше пустоты. Даже смерть моего заклятого врага не принесла эмоций.

Я бросил взгляд на тело Вьисендо, развернулся и пошёл обратно. Где-то внизу я слышал шум, кричали люди, армия прибывала в замок, а значит, стоило поторопиться. Правда, где искать его кабинет…

Я шатался по коридорам, когда наткнулся на того, о ком и думать забыл в этой суматохе, наполненной смертями.

— Зу-Зу!

Грязный, покрытый пылью, прихрамывающий, он выполз из какого-то бокового коридора, понуро таща за собой хвост. На его шерсти, особенно на боку, виднелась засохшая кровь. В том месте вся шерсть висела сосульками и собирала пыль. На мордочке тоже красовалось несколько ран, судя по всему, от меча. А ещё он поджал к телу переднюю левую лапку, теперь передвигаясь на трёх.

Как он выжил, вопрос интересный, но я предположу, что здесь не обошлось без Ки. Она бы никогда не подставила своего любимца, которого вспомнила даже по прошествии стольких лет, и не позволила ему погибнуть. И хоть что-то родное на просторах этих руин вызвало у меня в сердце прилив тепла.

— Пушистый… — пробормотал я, шагнув вперёд.

Он неуверенно разглядывал меня, не спеша приближаться, из-за чего в душе закололо. Ну да, точно, я же… я же тот, кем обычно называют подобных людей. Монстр.

— Это я, Зу-Зу, просто… немного мёртвый, — произнёс я и протянул руки вперёд. — Иди сюда.

Тот чирикнул на своём, на грустном, подхромав ко мне и упершись мне в грудь лбом. Руки сами по себе начали чухать его голову.

— Знаю, уже знаю… — пробормотал я. — Нам тоже несладко пришлось. Совунья и Джа, они…

Что-то застряло в горле, заставив меня прокашляться. На протяжении всего времени я не чувствовал ничего: ни интереса, ни желания, ни злости, а тут заговорил о них, и стало как-то тоскливо.

— Погибли, — тем не менее закончил я.

Зу-Зу посмотрел на меня своими большими глазами, которые, казалось, блестели от влаги, и лизнул меня в лицо. Типа не расстраивайся, всё ещё будет хорошо.

Да, всё будет хорошо, но не у нас.

— Надо найти кабинет Вьисендо, Зу-Зу, а после сваливать. Не хочу встречаться со стражей.

Пусть там много девятых и десятых уровней, но стая волков и медведя загрызёт. Плюс я не уверен, что сейчас справлюсь, будучи мёртвым. Не знаю, как будет теперь вести себя тело, когда, по сути, оно застряло между жизнью и смертью. Поэтому надо было избежать встреч с другими.

— Давай, Зу-Зу, идём…

Пушистый, прихрамывая, повёл меня вглубь руин и вывел к двери. Двери, которая одиноко стояла посреди развалин. Ни стен, ни потолка, только дверь. И ключ был от двери, что смешно.

— М-да…

Я обошёл дверь, попав в его кабинет, после чего огляделся.

— Зу-Зу, — проскрежетал я. — Ищи тайники, давай, время поджимает.

Пушистый начал быстро обходить комнату, обнюхивая округу, пока я копошился в том, что осталось от стола. Но не успел.

— Пора, время, — появился Гой за моей спиной.

— Мы не можем сейчас уйти, — покачал я головой.

— Нам пора, давай. Я же не нянька!

— Мы ищем тайник, который…

Гой не дослушал. Вздохнул и ударил палкой по полу, и прямо под его тростью раскололась плита, открыв небольшое пространство, где лежал сундучок.

— Это?

— Скорее всего, — бросился я к ящику, подняв его на руки. Внушительный вес…

Правда, проверить, что в нём, возможности у меня не было, так как в этот момент меня за руку схватил Гой, другой схватив за хвост Зу-Зу и радостно объявив:

— Тогда уходим!

И отпустил, когда мы оказались в лесу. Не в лагере, но где-то рядом. Я слышал, как справа от нас журчит ручей, а значит и место… которое превратилось в кладбище, недалеко.

— Ну вот и всё, на этом я с вами прощаюсь, — кивнул Гой, спеша с нами расстаться.

— Значит, ты не поможешь нам? — задал я вопрос в лоб. — Они забрали девушку, которой суждено иметь великий предел, и хотят использовать её для того, чтобы…

— Вернуть то, что давно потеряно, — кивнул тот. — Ты уже говорил. И нет, не помогу.

— Но ведь добейся они своего, и твой народ тоже погибнет.

— Не погибнет, Юнксу, я об этом позабочусь. А что касается остальных… — он огляделся, вздохнув. — Да чего говорить, взгляни даже сейчас. Опять нашли причину поубивать друг друга. Вас же не остановить, дай причину убить себе подобного. Вы всегда найдёте причину, даже если их нет на горизонте. И пусть не сейчас, так потом всё равно кто-то найдёт способ убить всех и построить мир на его руинах.

— И это значит, что не надо пытаться его спасти?

— Нет, это значит, что это бесполезно делать, — ответил Гой. — Сколько ты ни борись, сколько ни пытайся, но люди останутся людьми. А раз так, то и смысла вмешиваться в это нет. Пусть идёт всё своим чередом, судьба разберётся. Знаю, что это звучит жестоко, но такова жизнь, если в ней появляются люди.

— Но а если проблема станет твоей?

— Тогда и поговорим, — пожал он плечами. — И это, верни мне медальон-то, пожалуйста, а то ишь ты, прикарманил его.

Я вспомнил по тот медальон с мордочкой обезьяны, из-за которого Гой и пришёл на помощь, после чего протянул его ему в ладонь.

— Почему ты не появился раньше? — негромко спросил я. — Он же всё это время был у меня.

— Ну потому что конкретно тебе ничего не угрожало в тот момент, — пожал плечами Гой. — Я же не могу всё знать, верно?

— До этого угрожало.

— Ну значит медальон был не при тебе, а лежал где-то в сумке.

И точно, я его вытащил совсем недавно, когда перебирал всё содержимое. Перебирал, решая, что мне понадобится, а что можно будет выбросить, так как это уже будет не нужно в моём дальнейшем путешествии. По итогу…

По итогу, сумку мою забрали, а всё, что осталось со мной, это амулет, арбалет, если я ещё не спрятал его обратно (он лежал в лагере), да и на этом, в принципе, всё.

— Значит… — я поднял голову, но вокруг никого не оказалось.

Гой просто исчез, так же внезапно, как и появился, чтобы меня спасти. Теперь здесь были только я да Зу-Зу в окружении шелеста леса, которому было глубоко фиолетово на трагедию, что разыгралась неподалёку. Как в старые-добрые времена…

Хотел бы я сказать, но в душе что-то неприятно кольнуло.

Потому что старых-добрых времён не будет. Если вспомнить походы всей группы, то теперь едва ли не половина мертва. Вспомнить, когда никого ещё не было, то теперь не хватало Люнь, не хватало её мельтешения перед глазами и иногда доставучего голоса, который имел на всё своё мнение.

Теперь только я и Зу-Зу.

И, возможно, ещё один, если он уже вернулся.

Но Бао не оказалось на месте. Не знаю, куда он пропал, но вряд ли обрадуется произошедшему. Вместо него над телами тихонечко плакала Стрекоза. Стояла на коленках над телами Джа и Совуньи, которые положила поближе друг к другу и, спрятав в ладонях лицо, издавала грустные звуки, оплакивая подруг. Её лапки за спиной подрагивали, особенно те, которые ей перерубили. И ведь она пыталась спасти Джа, действительно пыталась, но…

Когда я вышел на поляну, она обернулась и уже было дёрнулась ко мне, но замерла, заметив моё странное состояние.

— Всё в порядке, я просто мёртвый, — вздохнул я, подняв руки. — Так получилось, что меня тоже убили.

Кажется, Стрекозу это ни капельки не тронуло, так как она сделала шаг назад, что лишний раз резануло по сердцу, которое уже не билось. И под конец я стал тем, кем меня видели многие мои противники — монстром.

Говорят, что, когда мстишь, надо копать две могилы. Как смешно, что так оно и было, но ни одна из них не предназначалась для меня.

— Зу-Зу, надо выкопать могилы, — пробормотал я, оглядывая тела.

Совунья… Пейжи с перерезанным горлом и Джа, которую разрубили пополам. Кто-нибудь из них представлял, что их жизнь оборвётся вот так бесславно и глупо? Что та же Пейжи, родившаяся в своей маленькой деревне, где все друг друга знают, умрёт на краю света в глухом лесу и будет похоронена чёрт знает где? Или Джа, которая прожила всю свою жизнь в песках, не зная ничего, кроме них? А всё из-за…

Меня?

Этот вопрос появился в голове сам собой. Разве Бао не говорил мне остановиться? Что я утяну всех за собой? Ведь откажись я ещё раньше, и уже никто бы не смог нас достать и, возможно, никогда бы не вышли на Ки, которую вновь похитили, и теперь вряд ли ей грозило что-то хорошее…

Первой я похоронил Джа.

Осторожно спустил её половинки на дно ямы, которую выкопал Зу-Зу, после чего там же осторожно одел в целое ханьфу, которое нашёл среди вещей. Смотрел несколько минут, вспоминая всё, что мы прошли с ней. От первой нашей встречи, когда её внешность заставила вздрогнуть моё сердце во влюблённым порыве, до сегодняшнего дня. Её красота так и запечатлелась в чертах лица навеки.

Навеки прекрасная воительница из песков…

Я осторожно вложил ей в руки её любимую игрушку, которая сопровождала её с момента покупки. Со смертью хозяйки деревянная птица тоже не подавала признаков жизни, словно отправившись следом в бесконечное долгое путешествие.

— Надеюсь, теперь ты поистине свободна от оков, Джахиварилиама. — пробормотал я. — Прости меня, что я тебя не уберёг.

А потом тихо добавил:

— Прощай, Джа…

Рядом ко мне притёрлась Стрекоза, которая так же хотела проститься с подругой на веки. А после накрыл её простынёй и начал медленно закапывать, бросив напоследок взгляд в могилу, прежде чем земля окончательно похоронила её. Вскоре на поляне был свежий пригорок, который со временем разравняется, и никто не узнает, что здесь произошло и кто положил здесь жизнь.

Осталась ещё одна яма.

— Можешь показаться, Бао, — негромко проскрипел я мёртвым голосом. — Я чую тебя.

Не только вижу, но и чую теперь.

Он появился из-за деревьев, словно призрак, держа меч наготове.

— Стоило мне отлучиться, как ты тут же всё разрушил, — произнёс он спокойно. Я не слышал в его голосе ни жалости, ни боли, ни скорби, вообще ничего, будто его случившееся и не трогало.

— Ты не успел проститься с Джа.

— Переживу, — ответил Бао и посмотрел мне в лицо. — Вижу, встреча не прошла для тебя бесследно. Повезло, наверное, иметь чёрное начало и уровень Повелителя Мира, да?

До него тоже достаточно быстро дошли причины, почему я до сих пор топчу землю этого мира.

— Возможно, — пожал я плечами, присев перед Пейжи.

Спокойное лицо, закрытые глаза, она выглядела бы как спящая, если бы не рана на шее, которая зияла кровавой полосой, и бледность.

— Кто это был? — негромко спросил он.

— Я думаю, ты знаешь.

— Кто из них? — перефразировал Бао.

— Уню Люнь Тю.

Она шумно выдохнул и присел рядом со мной перед Пейжи. Мы сидели в тишине, будто провожая в последний путь человека, который стал ему чуть ближе, чем все остальные.

— Зря мы надеемся на то, что и для нас найдётся место в этом мире, — пробормотал он, взяв мёртвую Пейжи за руку. — Только людей зря губим.

Я промолчал. А когда уже собирался положить её в могилу, Бао взял меня за руку.

— Я сам, — произнёс он спокойно. — Иди, прогуляйся пока со Стрекозой, а я тут сам уже справлюсь.

— Как скажешь, — проскрипел я своим голосом.

Когда уходил с поляны, я бросил на него взгляд — Бао сидел перед Пейжи в позе лотоса, держа руку так, будто хотел её поцеловать. Что он чувствовал? О чём думал? Сожалел, что опять всё потерял, или смирился с тем, что он просто победитель по жизни?

Когда я вернулся через полчаса, всё это время просто просидев рядом со Стрекозой у ручья, могила уже была закопана. Ни надгробий, ни каких-либо надписей о том, кто здесь похоронен.

— Больше всего ненавижу хоронить так людей, — сказал Бао как-то слишком буднично. — В таких безымянных могилах, о которых никто не узнает. Будто навсегда вычёркиваешь их из этого мира, словно их никогда и не существовало.

— Да, есть такое… — согласился я, окидывая взглядом место для лагеря, которое стало внезапно кладбищем. Ничего не осталось: ни сумок, ни оружия — эти ублюдки унесли всё с собой. Словно им убитых было мало или хотели лишить нас абсолютно всего.

А потом я обернулся к Бао, почувствовав на себе его пристальный взгляд. Он смотрел на меня со своей привычной слабой улыбкой хитрожопого ублюдка, но только теперь я понимал, что в ней веселья было столько же, сколько во мне жизни.

— Что ты чувствуешь, Юнксу, теперь?

Я задумался над его словами, прислушавшись к себе. Но ничего, кроме какой-то всепоглощающей пустоты, внутри не оказалось. Разве что где-то в глубине теплилась тоска и желание убивать, будто напоминая мне о собственной природе.

— Ничего, — покачал я головой. — Совсем.

— Значит, теперь ты один из нас, — хмыкнул он и огляделся. — Добро пожаловать в семью…