Черные начала. Том 13

Глава 430

Я вынырнул из темноты так же быстро, как и погрузился в неё. Никаких видений, воспоминаний или прошлого — вот я во тьме, а вот я открываю глаза и что вижу над собой?

Верно, потолок. Чёрный гладкий потолок, по которому танцевали блики небольшой масляной лампы, стоящей на старом деревянном столики, который словно был сколочен из мусора. А может так оно и было.

— Даже по прошествии стольких лет это место хранит множество секретов и скрытых ходов, — раздался тихий и усталый голос моей спасительницы-поработительницы Шлюнь.

Она сидела на таком же одиноком стуле с ровной спиной, будто отличница на уроке и неотрывно смотрела на пламя горящей лампы, которое танцевало, покачиваясь из стороны в сторону.

Если так подумать, то желай она моей смерти, я был бы уже давно мёртв, а значит меня убивать в обозримом будущем не собирались, что не могло не радовать.

Я осторожно попытался приподняться, но не сразу вспомнил, что рук и ног-то у меня нет. Да и тело было привязано цепями к столу, не давая с него даже скатиться на пол. Значит со мной ещё не закончили.

— Эм… Люнь…

— Ты единственный звал меня так, — негромко произнесла она. — Хотя это и не удивительно, учитывая то, что я читала о тебе.

— Читала обо мне? — хрипло переспросил я.

Она проигнорировала вопрос. Медленно, устало встала, выдохнув, после чего побрела ко мне, убрав с лица волосы. Сейчас Шлюнь выглядела немного безумной и уставшей. Человеком, который вкладывает последние силы просто для того, чтобы идти дальше. Много ли она так пройдёт? Я надеюсь, не очень.

Люнь подошла к бездонной сумке и медленно вытащила оттуда большую жемчужину, шар, антипод чёрному ядру, которые я когда-то в своё время усиленно поглощал. Покрутила его в руках, после чего положила на стол.

— Муй была одним из самых близких мне людей, пока её не стало, — негромко произнесла Шлюнь, всё так же глядя на огонь. — Может даже единственной, кто мне был поистине дорог. Моей девочкой…

— Я… сожалею, — негромко произнёс я.

— Конечно ты сожалеешь, ведь это не я привязана к столу, не так ли? — скривилась она. — Дай тебе возможность, и ты бы убился об меня в тщетной попытке отправить следом за остальными членами нашей пятёрки. Но этого не будет…

Из сумки следом она достала и кинжал. Кажется… кажется, я его помню… погодите-ка, а это не моя сумка случайно? Они все на вид одинаковые, но тем не менее.

— Я знаю, откуда ты знаешь о Мой Муй. Это столь же очевидно, как и то, что ты даже не знаешь, кем была Муй.

— Тем, кем ты дорожила?

— Её ждало блестящее будущее, я бы смогла обеспечить ей его, — негромко произнесла она, проигнорировав мой вопрос. — Но… жизнь распорядилась иначе. И вот я здесь, а она… — Люнь судорожно вздохнула. — А её давно уже нет. Муй говорила, что я однажды найду свой путь в жизни и стану той, кто изменит его… но она так его уже и не увидит. Я бы отдала жизнь, чтобы сохранить её ей. Я не должна была пережить её ни при каком раскладе. Видела бы Муй, кем я стала, чтобы она сказала? Наверное, что до сих пор любит меня и верит, что я сделаю верный выбор. Но во что же мы с тобой превратились, по итогу?..

— Ты мне никогда не рассказывала об этом.

— Я многого не рассказывала тебе. Не рассказывала никому. А теперь ты знаешь, — слабо самой себе улыбнулась она.

Она подошла ко мне с кинжалом и ядром, осторожно положив их рядом со мной на стол.

— Что ты собираешься делать? — забеспокоился я.

— Тебе будет очень больно, Инал. Как никогда прежде. Но разве не за этим ты пришёл?

— Не совсем… — протянул я напряжённо.

— За Ки, да. А любишь ли ты её так же, как я любила я Муй?

— Я пришёл вернуть Ки обратно любой ценой.

— И я не хочу повторять собственные ошибки, о которых буду жалеть всю жизнь. Мне хватило одной. Она ведь была мне не родной, но дочерью, а я… смалодушничала, когда надо было проявить стойкость. Отступила, когда требовалось стоять на своём. Ведь я знала, что нельзя отступать, а я всё равно…

Она вновь судорожно вздохнула, подняв голову, будто пыталась сдержать слёзы. Казалось, что она разговаривает даже не со мной, сама с собой, пытаясь в чём-то убедить или наоборот, утешить. И Люнь потребовалось минута или две, прежде чем она пришла в себя.

— Но теперь я не отступлю, — негромко произнесла она. — Теперь я знаю, какой мой путь, Инал. И тебе его тоже придётся пройти.

Она взяла кинжал и встал сбоку от меня.

— Тебе будет немного больно и сейчас ты почувствуешь небольшой укол.

И с этими словами она замахнулась кинжалом так, будто собиралась кувалдой клинья вбивать, после чего воткнула его мне прямо в район под ключицей! Небольшой укол? Ты где здесь небольшой укол-то разглядела, наследница Менгеле⁈

Но как оказалось, это было лишь полбеды. Вторая половина беды была, когда она резким движением, ломая рёбра и разрезая мышцы, просто дёрнула воткнутый кинжал вниз до самой печени.

Больно? Это не то слово, которым можно было описать происходящее. У меня перед глазами потемнело так, что я не мог понять, отключился или нет. Как выяснилось, не отключился, так как вскоре я почувствовал, как она воткнула кинжал с другой стороны и повторила операцию

Спектр ощущений был просто потрясающим. Всё не просто горело, орало от боли. Мозг разрывало от ощущений, и кажется даже отрубание ног и рук было просто мягкой зарядкой по сравнению с тем, что было сейчас. Там-то просто отрубили чисто и всё, а здесь, я чувствовал,как кинжал перерубает или ломает каждое ребро, разрезает кожу и мышцы, цепляя внутренние органы.

Я закашлялся кровью, а Люнь-Шлюнь тем временем воткнула мне кинжал в живот и начала проводить схожие манипуляции. И только сейчас я понял, что она делала — вскрывала грудную клетку. Грубо, криво и жёстко, как мясник в лавке.

Я, кажется, всё же отключился во время её вскрытия, так как когда очнулся, она уже что-то химичила внутри меня.

— Что… что ты делаешь? — одними губами спросил я. Даже говорить не мог: от боли, от того, что не чувствовал как дышу, да и не уверен был, что вообще задал вопрос, если честно. Но она не ответила, лишь осторожно что-то там вырезала и врезала, обложив меня то ли артефактами, то ли энергетическими камнями.

— Люнь…

Она бросила на меня лишь мимолётный пустой взгляд, после чего осторожно взяла ядро в руки. Покрутила её, разглядывая, после чего выдохнула и осторожно погрузила куда-то в район сердца по ощущениям. Боли я уже и не чувствовал, лишь онемение и ощущение нереальности. Мозг отказывался поверить, что меня вскрывают.

— Это мой последний подарок… — негромко произнесла она, копошась во мне, после чего подняла руку и ни секунды не раздумывая резанула кинжалом по запястью.

— Ипать спасибо нахер…

— Божественное ядро даст тебе возможность быть тем, кем люди никогда не смогут стать. Оно поможет объединить тебе чёрные и белые начала, достигнув великого предела, над которым не властно ничего.

— Но… но во мне нет белого начала, — хрипло заметил я.

Люнь не ответила. Она продолжала копошиться во мне, пока не закончила, после чего выпрямилась и вытерла окровавленные руки о свой ханьфу, как какой-то хирург-садист. Достала кинжал и молча полоснула его по собственной руке в районе запястья.

— В тебе будет немного белого начала, Юнксу. Я сделаю для этого всё необходимое. Ты ­— это то, как я изменю этот мир раз и навсегда.

Когда её кровь попала в мою грудь, меня обожгло да так, что я попытался закричать, но из горла вылетел лишь хрип. Она будто не кровь вливала в меня, а кипяток из чайника, чтобы сварить мои внутренние органы. Я был готов убежать от такой боли. Не будь прикреплён к столу и не будь у меня отрезаны ноги. Но я оставался на месте, а она всё вливала и вливала в меня свою кровь, пока я не стал отключаться…

И последнее, что я услышал от Люнь, было:

— Прощай, Юнксу… — это тихий голос Люнь, которую я знал. Которая со мной прошла и огонь, и воду когда-то, став не просто близким человеком, а частью меня самого. Это был её голос, и моё сознание откликнулась на него на грани отключки.

— Люнь…

— Это были замечательные времена…

Сознание покинуло меня в последний раз.

Я проснулся внезапно.

Сердце ёкнуло с такой силой, что не заметить этого было нельзя. Оно, казалось, пыталось выпрыгнуть из груди, просилось наружу подальше от того жара, что был у меня внутри.

Я распахнул глаза и всё тот же потолок, тёмный, с пляшущими на нём тенями от свечи, которая дожигала свои последние минуты.

Значит времени не прошло сильно много…

Внутри всё горело, горело так, что хотелось выть, хотелось лезть на потолок. Во мне будто самый острый дошик черти заваривали. И тем не менее я нашёл в себе силы чуть-чуть приподняться, чтобы оглядеться, но тут же лёг обратно.

Мне требовалось время, чтобы прийти в себя.

Люнь я не увидел, по крайней мере в первый момент. Уже во второй раз, когда боль утихла, и я поднялся, я заметил её. Заметил её бездыханное тело, сидящее на полу, облокотившись на спинку операционного стола. На её руке зияла рана, но кровь уже не шла. Она обескровила себя до самого дна.

Люнь, моя призрачная подружка…

Я попытался встать, но просто свалился на пол. Ударился, но не заметил этого и подполз к её телу. Осторожно потряс за плечо, позвав её по имени, но она лишь свалилась набок, как кукла, которой обрезали верёвочки.

— Люнь… ты…

Мертва? Глупый вопрос. Но ведь она не может умереть, её душа, поддерживаемая Ци должна была остаться, верно?

Верно.

Если у неё были на это силы.

— Люнь… — пробормотал я её имя, после чего выдохнул.

Передо мной лежала верная подруга. Последняя, судя по всему, на моём пути. И её последний дар, как я теперь видел, была её собственная жизнь. И всё ради того, чтобы никогда не отступать.

— Спасибо…

Я осторожным взмахом руки превратил её в пыль, после чего вытащил пустой бутылёк и собрал всё в него. Пусть кто-нибудь распылит его в другом месте, когда выберется отсюда. Надеюсь, она найдёт свою Муй и покой, да и клятва Бао теперь выполнена. Его злейший враг, с которым его связывали раньше тёплые отношения, был мёртв. Он должен выдохнуть свободно сейчас на том свете.

А что касается меня…

Я встал на ватных ногах и только сейчас заметил, что кое-что изменилось.

Ко мне вернулась жизнь.

Сердце вновь билось в груди, я вновь чувствовал тепло, чувствовал те силы, что не свойственны мёртвым. Чувства, реакции — всё вернулось, сделав мир вокруг меня ярче. А ещё у меня был четырнадцатый уровень.

Уровень Бога.

Я стал богом этого мира.

Вот почему рецептов было всего до тринадцатого уровня. Потому что только до него можно было подняться за счёт всевозможных ухищрений, а дальше ты мог продвинуться, если только станешь полноценным человеком. Тем, кто может совместить в себе противоположное. Достигнуть великого предела этого мира…

Возможно… нет, они точно прошли через эту же процедуру, но только взяли людей с чёрным началом. Например, людей из секты Вороньего крыла, которые растили людей с чёрным началом. Те ведь тоже старались противодействовать тем, кто захватил мир.

Каков был их девиз? Мы стражи свободы, кто кровью и смертью родился, кто узрел неправду мира, последние стражи на своём веку воли мира от рабских оков? А кто им запрещал сотрудничать и даже работать вместе с мастерами, если цели совпадают? Отдать жизнь во имя благого дела — думаю, на это они бы согласились охотно.

Возможно, это была одна из причин, почему Вьисендо когда-то уничтожил их всех. И почему потом ему самому требовалась моя кровь, а может и не только она.

А всё ради уровня Бога. Раньше я бы радовался своему уровню, как ребёнок, а теперь не чувствовал ничего, кроме усталости. Усталости и твёрдого убеждения дойти до самого конца, чтобы меня там не ждало. Да и мысли были заняты другим. Разве что смерть Люнь отзывалась отголоском в душе, вызывая неприятные чувства.

Здесь же на соседнем столе лежала и моя сумка. Самая первая, уже потрёпанная временем, которую когда-то мне подарила Сянцзян из далёкой империи Ёхендхай, которая казалась мне мелким селом на отшибе мира, столь незначительным, что о нём можно даже забыть.

Я не раздумывая начал её проверять, выуживая на свет всё то, что казалось давно утерянным. Летающие мечи, веер, по которому я так соскучился, рогатка-рука Дянь-му, лампа Алладина, бездонная фляга, артефакт «Длань богов» (огромная ладонь с неба). Здесь же был свисток «Свист мглы», что нагонял густой туман, теперь уже никому ненужные весы, трещотка в форме флажочка что поднимала ураганный ветер вокруг владельца, миска, свечка для управления огнём, бубенцы для управления животными и таблички Бао с техниками…

Достав последний, я ненадолго задумался о том, сколько мы прошли с ним. А потом вспомнил Пейжи, а вслед за ней и Джа, и Стрекозу и вообще всех, кто пал на этому пути. Касаться предметов было подобно касанию прошлого.

Но самым главным здесь был меч Снежной Королевы. Его золотая рукоять с шершавой тканью идеально, как родная, легла в ладонь, и золотая кисточка заболталась, будто приветствуя старого владельца.

И едва я взял его в руки, он засветился мягким белым светом, из-за чего отчётливо проступили замысловатые узоры, нанесённые чёрной краской, на клинке.

В комнате появилось чужое присутствие. Из угла за моей спиной повеяло холодом.

— Я думала, ты навсегда покинул меня, человек, — раздался ледяной голос.

— Я тоже по вам соскучился… — выдохнул я, обернувшись.

Белоснежная королева в пышном платье с гордой аристократичной осанкой и строгим лицом смотрела на меня со всей строгостью её величества. Она была в буквальном смысле белым пятном в этой комнате, но на моё приветствие не ответила.

Ах да, точно…

Я опустился на одно колено.

— Ты изменился, — произнесла она строго, внимательно окидывая меня взглядом. — Стал богом.

— Да.

— Ты не выглядишь счастливым. Разве не к этому ты стремился?

— Не к этому, — покачал я головой.

— К чему же?

— К чему-то, но точно не к этому. Я не хотел таких сил и не стремился к тому, что все будут умирать вокруг меня, включая дорогих мне людей, а тех, кто остался, больше уже никогда не увижу, — ответил я негромко. — Я… я почти всех потерял.

— Как и я. Весь мой народ сгинул, а я осталась, —­ ответила она невозмутимо. — Это бремя сильнейших. Ты что-то получаешь, и так же обязательно отдаёшь. И когда вопрос огромен, как заснеженные горы моей страны, цена оказывается страшнее, чем нам бы хотелось. Ты знаешь, почему я здесь?

— Клятва, — вздохнул я.

— Выполни её, как поклялся мне когда-то в час нужды, — потребовала она. — Я была с тобой на всём пути и до конца, и теперь хочу свободы.

— Я… я не могу.

Она лишь вздохнула. Раздражение проскользнуло на её холодном лице, которое, казалось, не способно на эмоции.

— Наверное, как я могу предположить, у тебя появились неотложные обстоятельства, что важнее клятвы, я права?

— Боюсь, они никуда и не исчезали. Осталось ещё одно дело, которое я обязан выполнить, и мне может потребоваться ваша помощь.

— Ты не оставляешь мне выбора, не так ли? — холодно поинтересовалась она.

— Я могу вас отпустить вас прямо сейчас, — возразил я. — Я не могу допустить, чтобы случилось то, что должно случиться. Не могу бросить тех, кто во мне нуждается именно сейчас. Но одному мне может и не получится справиться. Мне нужна ваша сила.

— Всегда найдётся причина, чтобы оставить меня, — заметила она ледяным голосом. — Возникнет следующая угроза, следующее обстоятельство и так до бесконечности.

— Но тогда тот мир, что вы защищали, падёт. Большая его часть, по крайней мере. Вы ведь тоже сражались за него и за жизнь вокруг тех, кто вокруг вас. Сейчас я делаю то же самое, и прошу вас помочь мне. Пойти в свой последний бой со мной, чтобы сохранить то, что защитили когда-то. Вы-то должны понять меня…

Мы все кого-то теряем или теряем всё. И ради чего? Ради жизни? Как бы банально не звучало подобная фраза, но так оно и есть. И никто кроме неё, королевы, что потеряла свой народ, но продолжала сражаться, не поймёт меня лучше.

Она нахмурилась. Задумалась. Вздохнула.

— Я вижу твои мотивы и благородство, с которым ты пытаешься защитить их. В последний раз я дам тебе силы, чтобы у этого мира наступило завтра. В последний раз.

И она исчезла в вспышке снежинок, которые осели на грязный пол.

По крайней мере у меня теперь была группа поддержки. Я действительно собирался её освободить, но её помощь сейчас будет незаменима. Я осторожно повесил ножны на пояс и спрятал в них клинок, после чего собрал всё своё барахло и стал искать выход. Благо он был здесь единственным.

Здесь было грязно. Земля скопилась в углах, везде виднелась порванная паутина. Люнь далеко забралась, чтобы провести ритуал и вернуть меня к жизни. Я шёл по коридорам, ориентируясь по её следам и крови, что остались на полу.

Перекрёстки, грязные холлы, лестницы — я выбирался из конкретной жопы, где никогда не ходили люди, и вскоре получил ответ, почему.

Выход мне заграждала стена. Но лишь на первый взгляд, ведь стоило мне толкнуть её, как та тут же повернулась боком, пропуская меня в освещённое газовыми горелками помещение. Это была комната… как я понимаю, Люнь.

Это было понятно не только по женским вещам, и эдакому женскому беспорядку, где пахло лёгким запахом цветов. Красочно об этом напоминала и картина, на которой была запечатлено она.

От одного взгляда что-то на сердце скребнуло. Там она была молодой, сильной и даже улыбалась. Не та, которую я встречал совсем недавно. Не та, кто мог причинить вред людям ради благих намерений. Было бы интересно глянуть на ту, кого она назвала приёмной дочерью, но её фотографии я, к сожалению, не нашёл. В комнате в принципе ничего интересного не было — она явно не совмещала работу с личной жизнью.

Дверь из комнаты вывела меня в чистый коридор, где так же приходилось ориентироваться наугад. Я бродил, пытаясь найти хоть какой-то указатель или намёк на то, что я двигаюсь в нужном направлении, но коридоры буквально омертвели. Ни людей, ни шума, лишь тихое шипение газовых горелок и стены из непонятного материала.

Пришлось побродить, прежде чем я наконец понял, где находится центр здания, после чего недолго осталось и до центрального коридора, в котором я встретился с двумя мастерами. Даже нашёл то место, где мы сражались — всё здесь просто утонуло в крови, и никто не спешил здесь убираться.

Я двинулся дальше в центр. Шаг за шагом, уже внимательнее прощупывая округу, я двигался в вперёд, с минуты на минуту ожидая увидеть то самое сам не знаю что. Но вместо этого встретил того, кому был совсем не удивлён.

Если честно, я даже ждал, когда он появится передо мной, и испытал облегчение, что теперь точно знаю, где тот находится.

— Вандоу Янь — мастер меча, — негромко произнёс я. — С собственной персоной.

Он поднял взгляд на меня. И совершенно не тот, который я видел прежде: тяжёлый, уставший и совершенно опустошённый.

— Лазурная Ласточка, предвестник хаоса… — ответил он мне тем же, но более хриплым и низким голосом.

Я сначала не мог понять, что с ним, а как понял… Янь… плакал? Да нет, бред же, слёз не вижу. Хотя глаза красные и слегка опухшие, да и он выглядел как побитая псина под проливным дождём. Весь подранный, грязный, уставший, постаревший не на один десяток лет.

— Теперь ты доволен? — негромко спросил он. — Добился уровня Бога, дошёл почти до самого конца.

— Я бы не сказал, что я доволен… но меня пока что всё устраивает, — кивнул я, доставая меч.

— Не могу поверить… — упёрся он взглядом в меня. — И это всё? Всё, ради чего мы проделали этот путь? Ты?

— Я не понимаю, о чём ты, — покачал я головой.

— Мы столько отдали, стольким пожертвовали и стольких потеряли. Нам говорили, что наша судьба свершить великое, узреть рассвет нового прекрасного мира, но… тебя? Это и есть всё, ради чего мы боролись?

— Возможно да, а возможно и нет. А возможно пора уступить место другим, — фыркнул я.

Янь не выглядел тем, кто за такие слова бросился бы на меня с мечом. Он совсем никак не выглядел, будто со смертью товарищей он потерял вообще всякую возможность двигаться дальше. Или дело не в товарищах? Дело в том, что он что-то понял?

— Всё, и ради этого… — покачал он головой, вытаскивая меч с тихим шелестом металла. — Мы верили, но по итогу… Что ж, давай посмотрим, стоишь ли ты того, каких надежд на тебя возлагают, Инал…