Черные Шипы

Глава 15

СЕБАСТЬЯН

Семь лет спустя

— Улыбнись, ублюдок.

Я закатываю глаза, но не могу сдержать улыбки, застегивая наручники. Дэниел делает снимок и усмехается, как идиот на стероидах, демонстрируя свои ямочки на щеках.

Он с довольным выражением лица постукивает по своему телефону. Когда он говорит, именно с его фирменным британским акцентом все девушки сбрасывают перед ним трусики. — Вот это, дружище, я называю тем, что достойно первой полосы новостей. Хотя тебе никогда не украсть мой титул самого горячего холостяка года.

Я смотрю в зеркало и поправляю галстук, пока он кружит вокруг меня, делая снимки и издавая удовлетворенные звуки.

Дэниел примерно моего роста, но он стройнее, и у него такие голубые глаза, что хочется вонзить в них нож, потому что они всегда в поисках неприятностей — как сейчас.

— Ты закончил? — спрашиваю я скучающим тоном, умудряясь по большей части игнорировать его.

Овладение искусством наблюдения за окружающим не означает, что я должен обращать внимание на все, что происходит. Речь идет скорее о том, чтобы быть в курсе своего окружения и реагировать только на то, что непосредственно угрожает мне. Все остальное — белый шум.

— Не-а. Обладать фотографиями принца Уивера такая же редкость, как увидеть кровавую падающую звезду. Мне нужно продать этих малышек журналам или фанаткам. Тому, кто первым предложит лучший трах.

— Конечно, если ты сможешь справиться с иском о нарушении конфиденциальности. Я буду счастлив украсть часть твоих акций.

— Пошел ты. Как будто ты когда-нибудь выиграешь у меня в суде.

Я приподнимаю бровь. — Хочешь попробовать? В следующем месяце я возьмусь за дело на безвозмездной основе, так как насчет того, чтобы ты взял аналогичное дело, и мы посмотрим, кто выиграет первым?

— Я бы с удовольствием, если твой дядя не отрубит мне голову за то, что я не занимался своими собственными делами на безвозмездной основе.

— Это может стать хорошей рекламной возможностью. По крайней мере, один из нас победит. Я.

Он прищуривает глаза, когда на его губах появляется ухмылка. — Знаешь что, к черту все это. Я беру больше бесплатных дел, просто чтобы иметь лучшую репутацию, чем у тебя.

— Мы это еще посмотрим.

Он встает передо мной и хватает меня за плечо. — Я выиграю с честью. К тому времени, как я закончу, у тебя может развиться посттравматический синдром из-за выступления в суде, и ты подумаешь о том, чтобы уйти из юриспруденции. Тебя это устраивает?

— До тех пор, пока ты не будешь против того, чтобы я действительно выиграл, пока тебя таскает по судам прокурор.

— О, ты, блядь, в теме. Не плачь своему дяде, когда я снова ворвусь на первые полосы журналов как «Адвокат мечты каждой женщины».

Я усмехаюсь.

Он проводит пальцами по своим каштановым волосам. — Не завидуй моей внешности и способностям, Бастиан. Это заметно.

— Черт, а я-то думал, что на моем лице не видного полного пренебрежения твоими шлюшьими привычками. Виноват.

— Ты со своим высокомерием можешь свалить нахрен.

— Увидимся в суде, Дэнни. Убедись, что ты пригласил всех партнеров, чтобы они могли посмотреть, как тебе надерут задницу.

— Ты разговариваешь со студентом, который лучше всех окончил юридический факультет Гарварда. Ты просто прошел двухлетнюю программу и сдал экзамен. Прояви немного уважения, крестьянин.

— Может, тебе стоит последовать своему собственному совету. Я едва поступил в юридическую школу и все равно сдал экзамен на степень бакалавра с результатом лучше, чем твой.

— Нейт помог тебе сжульничать.

— Слухи.

Дэниель с отвращением отталкивается от меня, но продолжает делать снимки здесь и там.

Я не сомневаюсь, что он действительно попытается их продать. В отличие от него, я свожу свои публичные выступления к минимуму и специализируюсь на корпоративном праве, поэтому мне не приходится браться за дела, привлекающие слишком много внимания общественности.

Если бы я хотел быть в центре внимания, я бы не стал метафорически разрывать связи с бабушкой и дедушкой, а вместо этого просто пошел бы по стопам дедушки.

У миссис Уивер чуть не случился инсульт, когда я объявил, что присоединяюсь к Нейту в качестве юриста, и она пригрозила отобрать мой трастовый фонд, квартиру, машину и все, чем я когда-либо владел.

Так что я оставил их у нее и несколько месяцев спал на кушетке Нейта, пока я проходил интенсивный курс права, стажировался в его фирме, а затем учился на адвоката.

Мои бабушка и дедушка до сих пор активно пытаются погубить меня и Нейта за то, что мы отвернулись от них, но мне плевать на них и их наследие.

Если я чему-то и научился, оказавшись на грани смерти, так это тому, что у меня нет времени играть в чужие игры.

У меня есть свои.

Раньше я всегда видел в бабушке и дедушке своих спасителей и смирился с тем, что должен платить по заслугам, будучи идеальным Уивером. Но я был неправ.

Они всегда заботились только о себе. Из-за них папа оказался в Японии без гроша в кармане, и ему не на что было опереться. Из-за них мы были бедны, а маме приходилось воровать у опасных людей, из-за чего ее и моего отца убили.

Мои бабушка и дедушка, возможно, и не приложили к этому руку, но они косвенно участвовали в их смерти.

Я только обманывал себя, думая, что меня не постигнет та же участь.

Так что у меня было два варианта. Либо я стану их марионеткой, либо выйду из их тени.

Я выбрал последнее.

Мы до сих пор видимся на ее банкетах, потому что им нравится хвастаться нашими с Нейтом достижениями, даже когда они в частном порядке против них.

Дверь открывается, и Дэниел прекращает свою фотосессию, когда входит Нокс, одетый в белый смокинг. Серьезно, он похож на какого-нибудь итальянского бизнесмена из шестидесятых, но, что удивительно, его телосложение соответствует этому образу.

Он останавливается у входа и смотрит в потолок, образуя букву L большим и указательным пальцами. — Сделай снимок, Дэн. Убедись, что линия моей челюсти видна.

Дэниел подчиняется, кружа вокруг него, как он делал это со мной. — Покажи свои лучшие позы, моя муза. Да, более задумчивый… более красивый, но все же меньше меня. Вот и все, дай мне тайну, трепет…

Они тратят несколько минут, фотографируясь и теша эго друг друга.

Дэниел и Нокс оба англичане и приехали в Штаты после окончания средней школы. Они изучали юриспруденцию в Гарварде, трахнули половину женского населения и в настоящее время замышляют завоевать другую половину.

Они также знакомы с Ашером через Эйдена Кинга, нашего общего друга из Англии, когда мой друг детства учился в Оксфорде.

Дэниел специализируется на международном праве, потому что благодаря ему он попадает на обложки бесчисленных журналов по всему миру. Нокс сделал уголовное право своей сучкой, потому что, потому что, по его словам, у него «склонность к пресыщению».

Мы познакомились после того, как я присоединился к Weaver & Shaw, юридической фирме Нейта, которую он основал вместе со своим лучшим другом / бывшим соперником Кингсли Шоу.

Поначалу мы так упорно соревновались и превратили жизнь друг друга в ад. Они ненавидели меня, потому что я племянник Нейта, а потом ополчились на меня. Но с годами это соперничество стало нашим любимым занятием. Нам нравится копать ямы друг для друга и ждать, заглотит ли другой наживку.

Мы доставляем Нейту головную боль, но оно того стоит.

Мы все недавно стали младшими партнерами, но это далеко не конец нашего чертовски странного соперничества.

Дэниел и Нокс заканчивают свою фотосессию и заставляют меня сделать с ними селфи, которое они, вероятно, разнесут по всем своим страницам в социальных сетях.

— Вы готовы идти или ваше эго нуждается в дополнительной ласке? — спрашиваю я скучающим тоном.

Теперь я почти всегда так говорю.

Глупый.

Лживый.

Упавший духом.

Я потерял часть своей души семь лет назад, и мне так и не удалось ее вернуть. Что чертовски странно, потому что я думал, что у меня нет души.

Выяснить, что она у меня действительно есть, а затем потерять ее стоит больше, чем я могу себе позволить.

— Кто-нибудь, возьмите этого сварливого ублюдка и бросьте его куда-нибудь, чтобы я не видел, — шутит Дэниел.

— Или слышал, —

добавляет Нокс.

— Или даже думал.

— Хотя Нейт убьет нас, — Нокс постукивает меня по голове. — Ты же знаешь, как он защищает своего маленького принца.

Я отбрасываю их и направляюсь к двери. Они следуют за мной и идут в ногу по обе стороны от меня. Организаторы выделили нам специальную комнату, куда мы можем вернуться, когда пожелаем, что определенно связано с суммой денег, которую пожертвовал Нейт.

В тот момент, когда мы выходим, мириады звуков и цветов взрываются перед нами.

Тихая классическая музыка наполняет пространство, а сотрудники, одетые в официальную одежду, предлагают нам бокалы с шампанским.

Каждый из нас берет по одному, и Дэниел улыбается, убеждаясь, что его ямочки на щеках видны полностью, когда он подмигивает официантке, которая краснеет и убегает.

Присутствующие одеты либо в смокинги, либо в коктейльные платья, а женщины демонстрируют свои лучшие украшения. Болтовня наполняет воздух, когда все смешиваются.

Нейт послал нас на это благотворительное мероприятие, чтобы раздать часть своих денег и переманить клиентов из других фирм.

Так что наша миссия состоит в том, чтобы в основном помогать бедным и брать у богатых.

Нейт, будучи Нейтом, вероятно, позже покажет свое лицо, как будто он неожиданно появляется.

А пока трое его "хвастунов", как он любит нас называть, будут нести бремя присутствия на этом собрании, пока его величество не будет здесь.

Многие женщины хлопают ресницами, когда мы проходим мимо них. Мы привлекаем к себе такое внимание, когда находимся на публике, а быть в центре внимания подобных событий — изюминка Дэниела.

У Нокса тоже, когда он в подходящем настроении. И он, кажется, будет сегодня вечером.

Оба они улыбаются проходящим дамам, и Дэниел все еще старается, чтобы они заметили его ямочки. Этот ублюдок использует их как магнит при любом удобном случае.

— Я займу западное крыло, — объявляет он. — Много красивых дам.

— Восток для меня, — Нокс хлопает меня по плечу. — Ты не против взять одного для команды и пойти в дом престарелых, Бастиан? Они любят тебя.

— Все чистые люди так делают. Не моя вина, что ты гнилой.

— Ох, пошел ты, — шепчет Дэниел, и Нокс показывает мне палец.

Я с ухмылкой отхожу от них и направляюсь к небольшому скоплению бизнесменов. Я узнаю их по тем временам, когда играл хорошего внука.

Они происходят из старых денег и умеют ими распоряжаться, то есть своими деньгами. Теперь их представляет одна из наших конкурирующих фирм, Carson & Carson, который принадлежит отцу моего друга Ашера, который в настоящее время работает на них.

Хотя он и специализируется на международном праве, он оторвет мне яйца, если узнает, что я охочусь за их клиентами.

Но опять же, если бы роли поменялись, он сделал бы то же самое. Нам обоим по-прежнему нравятся вызовы, как и тогда, когда мы впервые решили играть в футбол еще в средней школе.

Я вызываю свою демонстрационную улыбку. В наши дни это сделать сложнее. Улыбаюсь. Будь то настоящая улыбка или фальшивая.

На самом деле, я забыл, когда в последний раз искренне улыбался. Это у меня украли в тот же день, когда я потерял смысл жизни и начал просто существовать.

Работа — это единственное, что поддерживает мой мозг в рабочем состоянии. И именно поэтому я намереваюсь иметь больше дел, чем смогу осилить.

Может быть, это поможет заглушить любые чувства, пытающиеся вырваться на поверхность.

Может быть, это поможет мне вернуть мою душу.

Мои ноги останавливаются недалеко от небольшой группы, когда в затылке вспыхивает покалывание.

Сначала я думаю, что это всего лишь плод моего воображения.

Безвкусная гребаная шутка из моего мозга.

В противном случае у меня не было бы ощущения, что мир горит, и единственное, что я могу сделать, это стоять и смотреть.

Я осматриваюсь вокруг, потому что знаю, просто знаю, что она где-то здесь.

Она должна быть.

Мой безумный взгляд сканирует все лица и присутствующих, даже когда я остаюсь на месте. Я оглядываю людей в баре и всех, кто входит внутрь, ища эти пытливые темные глаза и розовые губы.

В поисках лица, которое я никогда не мог забыть.

Лицо, которое я представляю, когда беру уроки чертовой стрельбы.

Я делаю паузу, когда мои глаза останавливаются на ее карих глазах. Она стоит в углу с бокалом шампанского в руке.

Ее прямая осанка подчеркивается длинным черным платьем, ниспадающим до пола, а волосы цвета ночи собраны в косу.

Я мечтал об этом моменте миллион гребаных раз, но ничто, абсолютно ничто не могло подготовить меня к открывшемуся передо мной виду.

Лицо у нее почти такое же — маленькое, нежное, с мягкими линиями, очерчивающими его. Но кажется зрелым, тронутым руками времени. Ее губы имеют глубокий оттенок красного, когда они чуть-чуть приоткрываются.

Губы, которыми я наслаждался и чей вкус помню до сих пор. Со временем он стал чертовски горьким, но все равно никуда не делся.

Бриллиантовое колье, которое, должно быть, стоило бюджета компании, обвивает ее тонкую шею.

То самое горло, которое я хватал бесчисленное количество раз и столько же раз помечал.

Ее рука обвивает руку азиатского мужчины в очках без оправы.

Ее губы приоткрываются, когда мои глаза встречаются с ее. Они такие же, темные, преследующие, но теперь они немного странные, немного изменились.

Немного далеко отсюда.

Она делает вдох, который я почти слышу с такого расстояния, а затем чувствую, как он струится по моей чертовой коже.

Это она.

Наоми.

Та, кто сломала меня.

Сломала нас.

Теперь пришло время мне сделать то же самое.