Черный фотограф

33

Итак, можно было надеяться, что существующее положение дел в конторе вызовет недовольство шефа. Интересно, что за этим может последовать? Ужесточение условий содержания девушек? Увольнение Хохла? Сыщик с утра не покидал чердак, тщательно вслушиваясь в эфир. В наушниках были слышны все разговоры, которые велись в наблюдаемой квартире: отдаленные ссоры девушек, их ленивая равнодушная перепалка с Хохлом из-за поганой выпивки и плохой еды, которую тот покупал, жалея денег на хорошую.

Ближе к вечеру раздался телефонный звонок. Голос был незнакомый, это не был голос Митяя, диспетчера. Это был мягкий, даже ласковый голос, едва шелестевший в трубке, но на Хохла он, казалось, произвел завораживающее впечатление.

— Ну, что там у тебя? — спросил голос вкрадчиво. — Хочется посмотреть. Мы сейчас к тебе подъедем. Поговорить надо.

— Да, — растерянно ответил охранник.

— Разговор это не телефонный. Девочек своих подними, спят, наверное, после работы как убитые.

— Да, — опять повторил Хохол.

В наушниках послышались короткие гудки.

В квартире начали спешно подыматься, убираться, наводить марафет, что свидетельствовало о крайней важности предстоящего визита. Хохол орал во всю глотку на своих подопечных — очевидно, он шкурой чувствовал, надвигается гроза.

То и дело слышалось:

— Шевелись, корова, задницу свою оторвать не можешь! Что ты телешься? Глаза продери!

Девушки недовольно брюзжали:

— Всю ночь отпахали, и даже выспаться не дадут. Что случилось?

— Сейчас здесь будет Котенок. Вот он вам устроит шмон!

— Это тебе он устроит, мы все честно отрабатываем, — сказала, кажется, Лера. — Да с нас и брать нечего.

— Не волнуйся, Лерка, он найдет, что с тебя снять. Голову, например, — парировала одна из девиц. — Он только мягко стелет, да жестко спать.

— Без тебя знаю.

Так, вяло переругиваясь, девушки крутились по дому, выполняя указания оживившегося охранника.

Соколовский спустился на площадку второго этажа и, держа в руках камеру, стал ждать приезда хозяина. Очевидно, человек с ласковым голосом — это был именно он, именно тот, кого прозвали за мурлыкающий голос Котенком. Шеф в воображении сыщика представлялся пожилым мужчиной с лысиной и сальным взглядом маленьких глаз.

Вскоре к дому подъехала машина. Из нее вышли двое молодых парней, один высокий, другой низенький, и направились к подъезду. Леня не был уверен, что один из них и есть Котенок, но на всякий случай снял их. Лучше перестраховаться, чем недостраховаться.

Определить, что это как раз те люди, которые его интересуют, помог случай. Внизу стояла пожилая пара, ожидавшая лифт. В гулком подъезде слышно было, как спустился лифт, как раздвинулись двери, глухо отдался эхом топот входящих людей и вкрадчивый голос спросил:

— Вам какой этаж?.. А нам шестой.

Леня мгновенно сообразил: «Они», — и ноги сами понесли его на чердак. Едва только он пристроился слушать, что происходит в квартире, как в наушниках раздались приветственные возгласы.

— А, здравствуйте, девочки, какие вы хорошенькие! Прямо глаз не отвести, — шелестел тот же вкрадчивый голос. — Митяй, вы идите пока с Хохлом чайку на кухне попейте, а я с девочками поговорю… Идите, идите… Ну что, красавицы вы мои, как вам тут живется без меня? Как работается?

— Плохо живется и еще хуже работается, — вызывающе сказал высокий голос со знакомыми интонациями. — Когда деньги выдашь? Мне родителям послать надо.

— Ой, девочки, а вы уверены, что заработали-то? Клиенты-то вами недовольны, я слышал. Что вам здесь, разве плохо живется? Кушаете от пуза, пьете вволю, Хохол вас не обижает. Шмотки всякие, какие хотите. Чем плохо?

— Да всем, — отрезала Лера. — Живем как в тюрьме, даже хуже. Ни на улицу выйти, ни позвонить. Когда ты меня работать брал, сказал, на три месяца, не понравится — могу уйти. Был разговор?

— Был, милочка, был такой разговор.

— Так вот, мне здесь не нравится, давай мои деньги и документы, и распрощаемся по-хорошему.

— По-хорошему у нас не получится, милочка, никак по-хорошему не получится. Кушала ты много, девочка моя, шмотки дорогие носила. Вот на это все денежки и ушли. Хочешь уходить — уходи, только долг мне верни сначала, тогда и документики получишь. И вещички все оставишь. В чем мать родила и иди. Далеко ли уйдешь, деточка?

Лера только ошеломленно вздохнула. Товарка ее шептала испуганно:

— Лерка, да ты чего, с цепи сорвалась, что ли?

— Ах ты гад поганый! — прозвучал сдавленный голос, и в наушниках послышались звуки борьбы.

— Лерка, ты что, очумела?! — визжали девушки. — Отцепись от него, дурная!

Послышался звук пощечины и грохот упавшего тела.

— Ну что, Лерочка, не передумала еще уходить? — звучал тот же вкрадчивый голос. — Девочки, вытрите ей кровь. Ну так как, детка? Уже не хочешь уходить, нет? Ну и ладно, ты подумай пока, иди умойся, а я с мальчиками побазарю. Идите, голубушки, помогите подружке. — И крикнул: — Митя-ай, Хохо-ол, идите сюда.

Только после того, как начался мужской разговор, Леня понял, кто сопровождал Котенка, — это был тот самый диспетчер Митяй, который звонил каждый вечер, сообщая о заказах. Очевидно, хозяин хотел выяснить отношения между своими подчиненными.

— Ну что, Хохлуша, что тут у тебя происходит? Девочки тобой недовольны, работают плохо. Ты не обеспечиваешь или как?

— Да они сами сучки ленивые… Им бы только жрать да срать.

— И Лерочка что-то собралась нас покинуть… Может, ты ей чем не угодил? Подумай, Хохлуша. Вот и Митяй скажет. Каких мы потеряли клиентов из-за того, что у тебя будто бы машина сломалась? Скажи ему, Митяй, скажи!

— Очень, очень важных…

— Да правда же машина у меня сломалась, девчонки подтвердят, — оправдывался Хохол. — Взяли частника, а он города не знает, запутался. Потом его еще и гаишник тормознул.

— Интересное оправдание, — протянул Котенок. — Все у тебя одно к одному получается. То девки ленятся, то машина сломалась, то телефон. Что с тобой, Хохлуша? Не помнишь наших порядков? Я для того и плачу такие деньги, чтобы у тебя ничего не ломалось. Ты помни, мальчик, что в нашем бизнесе вход рубль, а выход — два.

Хохол обреченно молчал.

— А он всегда на девок все сваливает, — вступил в разговор Митяй. — Как ни позвоню, все они у него чего-то кочевряжатся. Вон Лариска недавно с синяком ходила. Это он ей припечатал.

— Что же ты, Хохол, портишь мне девочек? Кому понравится такая, с синяком?

— Да она…

— Ты, милый, вспомни, — продолжал, не слушая его, Котенок. — За тобой еще грешки имеются. В случае чего они всплыть могут. Со дна озера.

— Да за тобой тоже кое-что числится, — пошел ва-банк решившийся на наступление Хохол. — Не я Филипповского ударил кирпичом, не я! Хоть кому могу показать, что я его только держал, потому что ты меня запугал. А тебе за это вышка будет, Котенок. Умышленное убийство при отягчающих. Очень уж ты на место Филипповского зарился. Точно, тебе вышка. Если, конечно, мы с тобой крепко поссоримся…

— Тебе тоже не Канарские острова светят, — парировал Котенок. От таких страшных обвинений у него не дрогнул, не изменился голос — он остался таким же спокойным и вкрадчивым, как будто его обвинили лишь в воровстве конфет из буфета. — Ту девицу, которую ты по просьбе Фила обработал, на меня не свалишь, свидетелей слишком много. Так что не рыпайся, милок. Работай-ка получше, девочек в руках держи. Но твоих я на заметку беру, что-то мне не нравится их настроение…

В наушниках воцарилось молчание. Хохол не возражал, раздавленный тяжестью улик. Наконец совсем подобревшим голосом Котенок примирительно сказал:

— Ну ладно, Хохлуша, погорячились мы оба. Мы теперь с тобой одной веревкой связаны. Вот что я тебе скажу. Ты сколько таблеток девчонкам даешь?

— По одной, как ты говорил.

— Теперь будешь давать по две. Что-то они бойкие стали. Но не перед работой, они тогда вялые будут, а утром. Как раз к ночи развеются. Понял?

— Понял.

— Позови-ка мне девочек, я с ними попрощаюсь.

Через несколько секунд опять зажурчал нежный голос Котенка:

— Ну что, Лера, не передумала от нас уходить? Передумала? Ну и молодец, умничка, хорошая деточка. Даю тебе по доброте своей целых три дня отдыха. Пока синяки не сойдут.

— Ничего себе! — возмутился женский голос. — Ей три дня отдыха за синяк, а мы за нее вкалывай. Тогда давай и меня так приласкай, Котенок.

— Заткнись, детка, — сказал вкрадчивый голос. — Это я ее только на первый раз так нежно поучил. Второго раза не будет. Можно бессрочный отпуск получить. Ну ладно, девочки, рад вас всех был видеть. Ведите себя хорошо. Хохлу я инструкции дал, он за вами поухаживает. Ну, пока, милочки.

Послышался шаркающий звук шагов, приглушенный шепот, и все стихло.

— Что, Лерка, довыступалась? — злорадно сказала одна из девушек. — Ты тут еще мало живешь… Вляпаешься, как мы, с головкой, вякать быстро перестанешь. Помнишь, как Ленуську из озера доставали? За ней хочешь отправиться да еще и нас с собой на дно потащить? Не выйдет, мы тебе сами же рот заткнем, если что. Они Фила убрали и не поморщились, и тебе тоже рассчитывать особо не на что.

— Да пошла ты, сучонка грязная, — огрызнулась Лера.

— Ты кого сучкой называешь?! Раздался визг, крики, звуки борьбы.

— Чего, совсем оборзели? — послышался голос Хохла. — А ну прекратите. Лерка, совсем сдурела, что ли? А ну-ка… Ну вот, остыньте. Эй вы, по разным комнатам, быстро! А ты, Лерка, смотри, у меня кулак тяжелый. После Котеночкиного мало не покажется. Не дури, иди отсыпайся, тебе три дня отпуска.

Больше ничего интересного в тот вечер не произошло. Девушки, собираясь на выезд, недовольно ворчали, а Леры не было ни видно, ни слышно.

Леня довольно потирал руки. Важный разговор у него был записан, Котенок и Митяй сняты. Правда, кто из них кто, он не знал, но это не так уж и важно. Главное, насобирать побольше откровений об их делишках. Ну да за этим, как видно, дело не станет.

Снова сыщик ходил озабоченный. Пора было предпринимать какие-то действия, ведь больше ничего интересного в подпольной фирме не происходит. Обычная жизнь с обычными перепалками по поводу косметики и шмоток. Но девушки, казалось, были на взводе. На взводе был и их охранник, который чувствовал, что вокруг его головы собираются тучи. Он еще громче прикрикивал на своих подопечных, матерился и угрожал им расправой.

Голоса Леры не было слышно. Она отлежала три дня после того, как ее повоспитывал Котенок, и опять включилась в трудовой ритм, но стала как бы подавленнее и молчаливее. Леня, ежедневно вслушиваясь в эфир, даже начал переживать за нее.

«Забьют девчонку, загрызут до смерти. Эх, и помочь ей ничем нельзя, тогда все дело к чертям полетит», — сожалел он.

Определенного плана у него пока не было. Он просто собирал компрометирующий материал. Во всяком случае, сведения о том, что взаперти, практически в тюремных условиях, содержатся девушки, безусловно, должны заинтересовать милицию.

Да и другие сведения тоже были ценны — сам Котенок фактически признался в убийстве Филипповского — Фила. Этот Фил был, очевидно, тот самый бывший директор, которого вытащили из озера с гирей на ноге. И Котенок совсем неласково скинул его с поста директора, ухнув кирпичом по голове. Да и у самого Хохлуши, как его ласково называл шеф, рыльце-то тоже в пушку! На его совести та самая девушка, которую обнаружили в пруду. А может, еще какая-нибудь — из тех, что пока не всплыли со дна озера…

Все-таки этого было мало, чтобы приступать к заключительному этапу операции — выбиванию денег, а пощипать подпольную фирму хотелось основательно. Леня бродил по осеннему стылому городу и планировал, как лучше использовать тот материал, что у него есть. В его размышления вкрадывалась мысль о Лере. Бедолага, она, наверное, стала такая тихая, потому что ее заставляют таблетки пить. Интересно, что за таблетки? Наркота или транквилизаторы? Кажется, кончит она тем, что ее туда же, в озеро, или выкинут, накачанную таблетками, где-то на вокзале без документов…

Вынашивая в глубине души какие-то смутные идеи, Соколовский снял отдельную квартиру не слишком далеко от «своего» района. В ней он не жил, появляясь только изредка. Он интуитивно чувствовал, что квартирка ему может пригодиться.

Чтобы полностью держать всю секс-сервисную организацию под контролем, ему пока не хватало номера телефона Митяя и адреса, где живет сам Котенок, — адреса, по которому его можно отыскать, когда накопится побольше компромата.

Как-то в воскресный день, перед особенно активной работой, всегда выпадавшей на конец недели, позвонил Митяй, продиктовал Хохлу несколько адресов и сказал:

— Да, у нас номер новый. Сменился. Запиши. Если что случится — звони. А тот забудь, тот номер накрылся.

Митяй продиктовал.

— Записал?

— Да. А у шефа прежний? — спросил Хохол.

— Пока да. Ну, будь.

Итак, телефон диспетчера был у шантажиста в руках. Он мог позвонить и заказать себе на ужин пару девушек. Это была интересная идея. Леня задумался. Он ничем не рискует. Скажет, что телефон фирмы дал один приятель, который уже пользовался услугами секс-сервиса.

Леня набрал номер. Буквально сразу послышался голос Митяя.

— Алло, здравствуйте.

— Скажите, я попал… — Леня смущенно замялся.

— Массажный салон «Клеопатра» к вашим услугам.

— А, ну точно… — облегченно вздохнул шантажист. — Я хотел бы заказать…

— Массажистку? — подсказал Митяй.

— Да-да, даже двух, — обрадовался Леня.

— Адрес, номер телефона, дата, время.

Леня назвал адрес своей недавно снятой квартиры.

— У меня день рождения, — стал врать он. — Ко мне придут друзья. И хотелось бы чего-нибудь такого, необычного… Ну, вы понимаете…

— За это у нас двойной тариф, имейте в виду. Вы знаете наши расценки?

— Нет, только примерно.

— Одна девушка — пятьдесят в час. Если больше часа — льготный тариф. Все, что сверх обычного, по двойному тарифу.

— Хорошо, мне, пожалуйста, на час.

— Спасибо, ваш заказ принят.

Короткие гудки.

Итак, через три дня он осуществит главную часть своей операции, снимет весь «рабочий процесс» на пленку. Трех дней хватит ему, чтобы подготовиться к визиту и пригласить «друзей». Подготовка заключалась в том, что Леня купил еще одну камеру и вмонтировал ее над вешалкой в прихожей, чтобы каждый вошедший находился в поле ее зрения и был, соответственно, снят. Вторая камера стояла на шкафу и видела все, что происходит в комнате. Оставалось только пригласить гостей.

Друзья назывались «друзьями» только формально. Это была парочка спившихся личностей, с которыми Соколовский был знаком со времен своей студенческой юности, когда они вместе занимались еще кое-какими мелкими делишками. Это были любители выпить и поесть на халяву — именно такие ему и были нужны.

Приятели удивились и обрадовались, когда Леня пригласил их к себе «на день рождения».

— А бабы будут? — спросил один из них, Сема, с красным расплывшимся лицом.

— Уже все заказано, — успокоил его «именинник». — Приходите, не пожалеете. Такое будет!

В назначенный день у него все было готово для визита гостей из массажного салона «Клеопатра». Когда должны были появиться гости, приятели Лени были совсем «готовы» — они уже были достаточно пьяны, чтобы ими можно было руководить так, как запланировал «именинник».

Леня весь вечер разыгрывал из себя пьяного и веселого, своего в доску парня, радующегося встрече со старыми друзьями, однако не забывал посматривать в окно. Вскоре к дому подъехала машина Хохла с «массажистками». В этот момент Леня сказал:

— Что-то плохо мне, мужики. Кажется, я перебрал… Вы тут пока без меня гостей примите, а я попозже к вам присоединюсь.

Раздался пронзительный звонок. Качающийся багроволицый Сема открыл дверь и столкнулся нос к носу с Хохлом. Из-за его спины выглядывали две девицы в боевой раскраске, Леры среди них не было. Хохол уверенно прошел в квартиру и заглянул в комнату.

— Девушек заказывали? Время пошло, — и он спустился к машине.

Время не пошло, а понеслось. Пьяные ребята плохо понимали, что от них требуется, и для начала галантно тянули дам танцевать. Но потом дело пошло веселее, и к Лене на кухню зашел один из приятелей.

— Лень, слышь, ты не против, если я с твоей подружкой… Ну, короче, ты меня понимаешь. Она тоже не против.

— Гуляйте, ребята, все будет оплачено, — сказал Леня. Он достал деньги и вручил их другу. — Вот, бери, когда за ними придут — отдашь.

— Нормалек, — заверил Сема и сунул деньги в карман. — А ты-то что тут сидишь? Пошли, классные девчонки!

— Не, что-то мне нехорошо, да вы гуляйте, гуляйте.

Сам Леня не желал появляться ни перед камерами, ни перед девушками, ни перед Хохлом. Во-первых, потому, что его физиономия могла им показаться знакомой, ведь он как-то подвозил их, а во-вторых, если сам шантажист будет фигурировать на пленке, то в процессе шантажа это может оказаться губительным для него. Светиться перед людьми, которые идут на убийство с легкостью, годящейся для игры в пинг-понг, — слишком опасно.

Дело было на мази. Из комнатки неслись характерные звуки. Девушки отрабатывали свой хлеб. Леня посматривал на часы. С минуты на минуту за ними придет Хохол, и настанет самый главный момент — момент расплаты за услуги, момент передачи денег. Теперь действия Хохла на языке судебных органов будут называться сводничеством.

Наконец веселье в комнате поутихло. Вскоре зазвенел звонок в дверь. Это был Хохол, точный как часы — шестьдесят минут и ни минуткой больше.

— Ну что, ребята, повеселились? — спросил он. — Давайте платите. Сто баксов за услуги.

Сема побежал за штанами, в которых валялись смятые деньги.

— Слышь, друг, — интимно зашептал он. — Оставь девчонок еще на полчасика. Мы потом расплатимся.

— Заказ был только на час, — категорически отрезал Хохол, пряча деньга и выводя девушек на лестничную площадку. — В другой раз звони, приедем.

«Массажистки» и их руководитель ушли. Леня схватил камеру со шкафа и успел снять момент их отъезда. Итак, почти вся цепочка исполнителей была у него в руках. Не было только самого Котенка.

Немалых трудов стоило выпроводить своих подгулявших приятелей, те не хотели уходить, и пришлось их развозить по домам. Но даже такое окончание «дня рождения» не огорчило «именинника». Он действительно чувствовал себя именинником: все сошло гладко — лучше и не придумаешь. Довольно потирая руки, шантажист приговаривал:

— Ну что, Котенок, скоро ты у меня замурлыкаешь!