Черный лис. Том 3

Глава 10

Пришлось повозиться, пока мы не придумали, как разогнать судно. В подводной лодке всё было просто: маги перенаправляли энергию Эфира в реактор.

Но на Кобаяши Мару этот номер не пройдёт: старенький двигатель, работающий на солярке, просто не выдержит такой нагрузки. Как сказал Дед — тот самый, заросший по самые глаза мужик, которого нам представили храпящим в кубрике, — что больше узлов, чем он уже даёт, из движка не выжать…

Паруса у нас не было — а значит, ветер нам не помощник.

Но спустя некоторое время и несколько неудачных экспериментов, во время которых мы чудом не потонули, мы с Хякурэн научились создавать очень быстрое течение, которое несло плоскодонное судно с огромной скоростью.

— Следи, чтобы не возникали водовороты, — командовала Белый Лотос. Она находилась в рубке — контролировала показания приборов. — Если нас затянет в воронку — обшивка не выдержит и Кобаяши Мару пойдёт ко дну.

Сначала ничего не получалось — с течения нас всё время сбивал боковой ветер. Ватанабэ приходилось постоянно корректировать курс, а это отнимало время. И все наши усилия шли насмарку.

Затем на палубу выбрался Фудзи. Влез на крышу пристройки, взмахнул руками… И ветер, бьющий в борт с настырностью годовалого бычка, вдруг задул в корму.

И мы понеслись…

— Через несколько часов будем в проливе, — уверенно сказал Старик Кагосима, вытирая руки ветошью. Его снова определили в коки — к вящему недовольству самого Старика, да и всей команды: принц Фудзивара готовил гораздо лучше.

— Откуда ты знаешь? — как по мне, было совершенно непонятно, где мы находимся: кругом вода. Берега не видно. Солнце почти в зените…

— Я здесь хожу вот уже сорок лет, — ответил Старик, который выглядел, как двадцатилетний юноша. — Знаю Японское море лучше, чем шрамы на своей ладони.

— Но ведь здесь нет никаких ориентиров.

— Вода — вот главный ориентир, — сказал Кагосима, любуясь пенной струёй, вздымающейся за кормой Кобаяши Мару. — Воды у побережья сильно отличаются от вод открытого моря. А воды одного пролива — от вод другого…

— То есть, по цвету воды ты можешь узнать, где мы находимся?

— Не только по цвету. Вкус, поверхностное натяжение, структура брызг…

Наверное, те несколько часов, что мы летели, как сумасшедшие, над водой, были самыми спокойными за очень долгое время.

Солнечные лучи создавали на воде непередаваемую игру света, и в то же время мягко прогревали уставшие от сырости кости.

Я развалился на корме, прикрыл глаза и полностью отдался движению, ощущению тепла на коже и йодистым запахам водорослей и соли.

Удивительно: ветер, бьющий в корму с силой парового молота, над самим судном превращался в лёгкий бриз. Это было дело рук Фудзи: поднявшись на крышу рубки, он стоял там во весь рост и постоянно двигал руками в медленном завораживающем ритме.

Иногда казалось, что в просвете его рук появляется голубая, наполненная светом сфера, которую он то сжимал, то растягивал — словно месил тесто.

Я лениво наблюдал за его движениями, иногда проваливаясь в подобие дрёмы, или точнее сказать, умиротворённого созерцания. И мог видеть исходящий от бортов свет — радужное сияние, результат наших совместных действий.

За этим приятным и ленивым занятием я не сразу заметил, что движения Фудзи изменились. Они стали более судорожными, дёргаными, и — как ни удивительно, более сосредоточенными.

Ветер внезапно засвистел в ушах. Он был таким сильным, что грозил сорвать волосы с головы. По Кобаяши Мару пошел ровный нарастающий гул: все канаты, каждая гайка и заклёпка, всё, что не было плотно прикручено или приклеено, начали вибрировать в ритме нарастающего ветра.

Из рубки показалась Белый Лотос. В три прыжка она преодолела лесенку, ведущую на крышу, и присоединилась к Фудзи. Взгляды их были направлены в ту сторону, где, предположительно, был берег Корё…

Усилившийся ветер мгновенно выдул из моего тела всю истому, всю лень, и наполнил мысли тревогой и раздражением.

Застегнув ветровку на все пуговицы, я с опаской поднялся к друзьям, на крышу рубки. Было страшно: судно неслось по волнам со всё возрастающей скоростью. Казалось, я нахожусь на крыше скоростного синкансэна, мчащегося без остановок в сине-голубую даль.

Взобравшись на крышу рубки, я мысленно застонал: там была ещё одна пристройка, метра два высотой. Так вот: Белый Лотос и Фудзи находились на ней. Сцепив зубы, я тоже полез по лесенке.

Площадка наверху была совсем крошечная, не больше квадратного метра. Когда я поднялся, друзьям пришлось потесниться.

Единственное утешение: её огораживали перильца на уровне пояса. Ничего особенного, но какое-то успокоение они давали.

— Что случилось? — спросил я. — Почему мы несёмся, как сумасшедшие?

Фудзи молча указал на горизонт. Там реяло несколько чёрных точек, которые быстро приближались.

Мне показалось, это какие-то крупные птицы. Может, поморники — иногда они достигают поистине гигантских размеров.

И уж совсем не хотелось думать, что это опять драконы… Что это Бестужев, выследив нас каким-то непостижимым образом, решил покончить с обоими принцами Ямато раз и навсегда.

— Пираты, — пояснил Фудзи. — Пираты острова Окинава.

По-моему, эти слова он произнёс с некоторым удовольствием.

Хякурэн молчала. Она рассматривала точки в огромный морской бинокль. Желтый дождевик её бился на ветру, вызывая звук, похожий на далёкую грозу.

— Нужно прибавить скорости, — наконец сказала она. — Пираты постараются взять нас в клещи в проливе — там нам будет некуда деться. Но если мы успеем проскочить узкое место и выйти в Тихий океан — есть шанс спастись.

— Но зачем? — я не понимал, почему нужно бояться каких-то точек далеко в небе. — Что им нужно? У нас нет ничего ценного — ни рыбы, ни дорогих безделушек…

— Им нужна энергия, — сказала Белый Лотос, передавая мне бинокль. — Управляя лодкой с помощью Эфира, мы выдали своё присутствие. Теперь пираты пришли, чтобы забрать то, что они считают своим по праву: нас.

— Нас?

— Они ловят сэнсэев, которые оказываются в сфере их влияния. А потом используют, как живые батарейки.

— Вот это да! — я был изумлён.

Работа с Артефактами, даже объединение Артефактов, чтобы добиться большей мощности — это я испытал на себе. Но использовать магов вместо Артефактов, выкачивать энергию прямо из живых людей — в этом было что-то противоестественное. Что-то настолько чуждое самой доктрине разумной жизни, что я содрогнулся.

Судно тем временем мчалось всё быстрее. Его днище уже совсем не касалось воды — мы были, словно летучая рыба, которая держится в воздухе благодаря собственной инерции.

Жилы на лбу Фудзи вздулись. Он продолжал управлять потоками ветра, и даже перила, огораживающие площадку, стонали и прогибались под его мощью.

Настроив наконец-то бинокль, вместо чёрных точек далеко в небе я увидел… фигуры людей. Они летели по воздуху, на каких-то дисках или щитах, упираясь в них ногами и маневрируя руками.

Одежды их, просторные, похожие на плащи с капюшонами, развевались на ветру, руки тонули в широких рукавах. Наверное, от того я и принял их за птиц: нашитые на полотно плащей длинные ленты создавали эффект бьющих по воздуху крыльев.

Было их около дюжины. Точнее сосчитать я не мог, потому что диски всё время перемещались, перекрывая друг друга.

— Какая у них тактика? — спросил я Хякурэн, отдавая бинокль. В нём уже не было смысла: пиратов можно было спокойно разглядеть невооруженным глазом.

— Они окружают судно и гонят его к Мальстрему, — сказала Белый Лотос. — Корабль разбивается в щепки, а людям, чтобы уцелеть, поневоле приходится принять помощь пиратов.

— Что такое Мальстрем? — название не внушало ничего хорошего.

— Увидишь, — коротко сказала Хякурэн, не отрывая взгляда от приближающихся фигур. — Если нас схватят, мы попадём в рабство до конца наших дней. И он настанет очень скоро.

— В рабство? — я не верил своим ушам. — В Тикю есть рабство?

— Рабство есть везде, — рассудительно ответил Фудзи. — Везде найдутся люди, которые будут эксплуатировать других. Использовать из труд и таланты, выжимать до последней капли. А потом выбрасывать, как ненужный хлам.

Я вспомнил, что мне говорили об Окинаве.

Небольшой остров, у которого даже нет своего Артефакта. Но по какой-то причине там много магов. И вот они научились обходиться без Источника…

Князь Соболев говорил, что они настолько поднаторели в магии, что им больше не нужны Артефакты. Они научились собирать и аккумулировать Эфир в самих себе.

Выходит, его представления о сэнсэях Окинавы несколько идеализированы. Они вовсе не учились обходиться БЕЗ Артефактов. Просто в качестве таковых они используют других магов.

— Давай, чудовище, покажи, на что ты способен, — голос Фудзи звучал сдавленно. Несмотря на пронзительный ветер, кожа его покрылась бисеринками пота, а лицо покраснело так, словно он сидел в парной. — Поддай жару нашей лодочке.

— Мы с ними сразимся, — сказал я.

— Что? — казалось, Фудзи не верит своим ушам.

— Мы дадим бой прямо здесь, — я оглядел окружающие нас потемневшие воды. — На мой взгляд, это место ничем не хуже и не лучше любого другого. Так что перестань растрачивать энергию зря, мой друг. Твои силы нам ещё пригодятся.

— Но ты же слышал, что говорила о пиратах Хякурэн! — Вскричал Фудзи. Но уже чувствовалось: лодка замедлила ход, мы начали останавливаться. Что принесло моему другу заметное облегчение.

— Они загоняют суда в Мальстрем, и когда те разрушаются, вылавливают людей и продают в рабство, — повторила девушка.

— Мы этого не допустим, — честно говоря, в моём голосе было куда больше уверенности, чем в душе. Но я чувствовал: сдаваться нельзя. — Весь успех пиратов держится на их мрачной славе, — сказал я. — Рыбаки их боятся. И поэтому сдаются.

— Их невозможно победить, Курои! — выкрикнула Белый Лотос. — И даже если мы попытаемся — их гораздо больше.

— Ничего, — я обнял её за плечи, и повинуясь внезапному порыву, звонко поцеловал в щеку. — Мы — крепкие орешки. Сдюжим.

Это словечко я почерпнул из богатого лексикона Коляна. И оно мне страшно нравилось: чувствовалась в нём какая-то непреклонность.

Лодка совсем замедлилась и пираты заключили нас в зловещее кольцо. Пролетая мимо "Кобаяши Мару", как чёрные коршуны, они издавали наводящие ужас пронзительные крики.

Просторные плащи их развевались, подобно лохмотьям дервишей, а лица, которые я принял за злобные гримасы, были закрыты масками. Белыми масками, с намалёванными на них зверскими рожами.

— Сомневаюсь, что у нас получится, — задумчиво сказал Фудзи, глядя на пиратов, которые, подобно стервятникам, пикировали на Кобаяши Мару.

— Мы приложим все свои силы, — сказал я. — А их, согласись, у нас не так уж и мало.

— Надо спуститься вниз, на палубу, — сказала Хякурэн. — Там будет удобней защищаться.

И мы стали спускаться. Я шел последним. И когда поставил ногу на ступеньку, почувствовал, как неведомая сила отрывает меня от лестницы.

В последний миг я успел вцепиться в поручень одной рукой, а ещё от неожиданности закричал.

Фудзи тут же обернулся.

— Ах ты, скотина беспородная! — выкрикнул он, одновременно направляя открытую ладонь куда-то поверх моих ног — в то время они уже болтались выше головы.

Меня отпустило, ноги больно стукнулись о ступеньку. А мимо кувырком пронесся комок грязных лохмотьев и рухнул в кильватерную струю.

Фудзи ещё раз махнул рукой, и облепленная мокрыми волосами голова, показавшаяся было на поверхности, вновь ушла под воду. Теперь уже — навсегда.

Не помню, как спустился на палубу: я ослеп. И вовсе не от страха. Я был в ярости. Перед мысленным взором мелькали светящиеся в моём теле таттвы и паутина, опутавшая мою голову. Но всё заслоняла пустая космическая чернота.

Почему некоторые люди считают, что они имеют право распоряжаться другими? — билось в голове. — Почему так повелось, что одни считают себя В ПРАВЕ? Не задумываясь, отдать приказ на уничтожение. Послать кого-то выполнять свою волю. Забрать то, что принадлежит другому…

Корпус ничем не лучше, — эта мысль разозлила больше, чем все пираты, вместе взятые. Но я чувствовал: она недалека от правды.

Я не хочу больше с этим мириться, — принятое решение заставило челюсти сжаться так, что хрустнули зубы.

Но ощутив под ногами твёрдую палубу, я внезапно успокоился. Это место я должен защитить. Эти люди доверились мне, моему чутью. Я не должен их подвести.

— Мы не будем защищаться, — заявил я, как только ноги коснулись палубы. — Мы сами нападём на них.

— Вот это правильно, — раздался весёлый хриплый голос. — Вот это по мне!..

Ярость, застилавшая глаза, утихла, и наконец я смог оглядеться.

Рядом, на расстоянии вытянутой руки, стоял Дед, механик нашей посудины. Чуть дальше — кок Кагосима, рядом с ним — Хякурэн и Фудзи. Напротив, облокотившись о пристройку радиорубки и делая вид, что он здесь совершенно ни при чём, пристроился Ватанабэ.

С губ моих чуть не сорвались слова протеста. Они — всего лишь люди. Им не место в битве магов… Но я прикусил язык.

Никто из них не выказывал страха. Напротив: вся команда собралась здесь, в самом стратегически удобном месте. Дед даже избавился от своей прожженной во многих местах телогрейки, оставшись в драной майке и широченных, подвязанных у пояса канатом, штанах.

Его взгляд меня и остановил.

Механик смотрел на меня с иронией. В узких и желтых, похожих на звериные, глазах его читалось ожидание. Да, несомненно. Он словно чего-то ждёт от меня.

Я моргнул раз, другой… Посмотрел на парящих в воздухе пиратов…

После гибели одного из собратьев в волнах, они опасались приближаться вплотную. Но и уходить не собирались — это было ясно.

— Ну… — подтолкнул меня Старик Кагосима. — Давай.

Его голос что-то сдвинул в моей голове, и наконец я догадался посмотреть на экипаж Кобаяши Мару вторым зрением.

Вокруг Ватанабэ полыхал красный костёр. Кагосима купался в всполохах холодного синего пламени, а Дед — в серебряном озере.

— Вы — адепты таттвы Хаоса, — сказал я. — Той самой таттвы, практиковать которую строго запрещено, — чувствовал я себя ужасно глупо. — Поэтому вы и подались в рыбаки! Чтобы быть подальше от земли. От государств с их неизбежными законами.

Похоже, от волнения меня пробило на словоизвержение.

— И как я сразу не догадался?.. — это был крик души.

— Всё-таки ты не из нашего мира, чудовище, — Фудзи снисходительно похлопал меня по плечу. — Поэтому тебе и можно простить столь непроходимую тупость.

— А ты, конечно же, знал всё с самого начала, — я рассмеялся. А что тут ещё можно сделать?

Фудзи на мой вопрос только фыркнул и закатил глаза.

Этот момент пираты выбрали для того, чтобы напасть.

Сразу двое, со свистом и улюлюканьем, спикировали на палубу, посылая в нас волны удушливого зловонного ветра.

Чувствовалась в нём гниль мангровых зарослей, потревоженных болотных глубин и сладковатый привкус разлагающейся плоти.

На этот поток Фудзи ответил своим: свежим и терпким утренним бризом, в котором были запахи берёзовых почек и скошенной травы.

Вторым заходом на нас спикировало уже трое: с огненными смерчами, бьющими из их рук, подобно огнемётам.

И тогда вперёд вышел Ватанабэ: пошире расставив ноги, мальчишка ухватил эти огненные, кипящие, как раскалённая лава смерчи за хвосты, замысловатым движением рук закрутил их между собой, и швырнул обратно в пиратов.

Но те уже поднялись слишком высоко, и смерчи ушли в потемневшее небо.

— У вас на судне есть оружие? — спросил я у Деда. Тот уставился на меня, явно не понимая, о чём речь. — Автоматы? Пулемёт? Ракетница, на худой конец?..

Казалось: что может быть проще? Взять, и расстрелять этих захватчиков, как мишени в тире?

Но я вновь на секунду забыл, где нахожусь. Точнее, среди кого. Вот если бы здесь был Колян…

Я представил, как красиво мы с ним уложили бы этих летучих гарпий из обычного пулемёта, и сладко зажмурился. А потом встрепенулся, и отвесил себе мысленного пинка.

А кто мешает мне…

Закрыв глаза, я почувствовал, ощутил в руках тяжесть приклада. Провёл кончиками пальцев по холодному гладкому стволу, ощупал прицел, спусковой крючок… А потом приложил винтовку к плечу. Вложился поудобнее, вдавливая приклад в мышцу, припадая к его прохладному боку щекой, наслаждаясь этой тяжестью, этой уверенностью, которую даёт винтовка ТРИЦЕРАТОПС-27, штатное оружие посланников в тех мирах, где был возможен обмен технологиями…

Я вспомнил тысячи часов, проведённых в тире. Десятки миссий, в которых Трикси была самым надёжным другом, тем, на кого можно положиться в любых условиях.

А потом прицелился, и открыл огонь.