Черный лис. Том 3

Глава 20

В каждом из зданий был свой пост слежения. Они находились на первом этаже, рядом со входом. Осталось выбрать подходящий, отвлечь охрану и быстренько просмотреть изображения с камер.

Сейчас я находился в небольшом дворце, как я уже говорил, пришедшем в запустение. В нём было два этажа, второй этаж окружала галерея, с которой открывался прекрасный вид на сады.

Здание было старинное, в классическом японском стиле, с множеством лестниц, переходов, укромных уголков и ниш, украшенных ростовыми вазами с чудесным растительным рисунком.

Мне требовалось лишь спуститься на первый этаж, отыскать комнату охранников, и… Дальше по обстановке.

У меня был пистолет с усыпляющими дротиками. Если удастся вырубить всю охрану, остальное будет не сложнее игры в классики.

Когда я уже собирался отодвинуть створку двери, в коридоре послышались голоса. Я замер, прижавшись к стене.

Сёдзи были не слишком толстыми, и я прекрасно слышал, как двое человек, негромко переговариваясь, прошли мимо. Когда они миновали комнату, в которой я прятался, послышалось шипение рации и короткие лающие фразы.

Охранники. Значит, кроме камер и ловушек, дворец постоянно патрулируют и живые люди.

Дождавшись, когда шаги стихнут, я отодвинул перегородку, выскользнул в коридор и двинулся в другую сторону.

Чем-то планировка дворца напоминала устройство комнат в доме Набунаги. Длинный коридор, с одной стороны сёдзи, украшенные богатой шелковой вышивкой или акварельными картинами — не удивлюсь, если они принадлежат кисти самых известных художников Ямато…

С другой стороны коридор ограничивался невысокими перилами, за которыми открывался вид на обширный зал первого этажа.

В центре — традиционная ниша для хибачи, рассчитанная на то, чтобы вокруг могли устроиться двадцать человек. На стенах — коллекция старинного холодного оружия. Я бы с удовольствием её изучил — будь на это время…

Где-то там, внизу, — небольшая комната для охраны, заставленная мониторами, подключенными к общему серверу в центральном здании.

Неслышно спустившись по лестнице, я юркнул за большую вазу — охранники, обойдя все коридоры, скрылись за одной из сёдзи, оттуда послышался взрыв смеха и негромкий перестук стекла.

Не такая уж здесь железная дисциплина, раз служащие могут позволить себе выпивку на рабочем месте.

Поздравив себя с удачей, я выдвинулся из-за вазы, и вдруг… Нет, наверное, показалось. Кто, кроме меня, может прятаться в тенях?

Слуги? Не думаю. Они ходят свободно — чистят, моют, сметают пыль…

И всё же в нише на противоположной стороне зала кто-то есть. Воришка? Надо быть сумасшедшим, чтобы пытаться что-то украсть в Нефритовом дворце, да ещё и после той страшной демонстрации, которую устроил Сётоку.

Скорее всего, все ненадёжные с точки зрения закона элементы сейчас залегли на дно и боятся шелохнуться.

Но это определённо не обман зрения. Слишком осторожно и профессионально движется, используя тени, архитектурные излишества и избегая мест, где могли быть расположены видеокамеры.

Я ждал.

И думал. Карма это, или банальное совпадение: два лазутчика в одном и том же месте?

Ожидание себя оправдало: тот, другой, совершил крохотную ошибку. Перебираясь из одной ниши в другую, он вышел на свет. Всего на миг, на долю секунды он ступил в солнечный луч, падающий со второго этажа, с внешней галереи. Свет облил его целиком, и в полумраке зала вспыхнули медные волосы.

У меня захватило дух. И слава Хранителям, иначе бы я заорал от неожиданности.

Это определённо не случайность, — думал я, не зная, плакать мне или смеяться.

Это карма.

Улучив момент, я двинулся навстречу.

Надо сделать так, чтобы она не испугалась. И не закричала, всполошив охрану по всему дворцу.

Из преимуществ: на мне стэллс-костюм. Нано-ткань имитирует цветовую гамму того места, где я нахожусь. Не сразу, с еле заметным опозданием — микрочипам требуется время на обработку данных. Но если двигаться медленно…

Я успел перехватить Любаву в тот миг, когда она готовилась распахнуть сёдзи, за которыми была комната охраны.

Неслышно подступив сзади, я с силой вдавил кончики пальцев ей в плечо у основания шеи. Девушка обмякла. Подхватив бесчувственное тело на руки, я отступил на лестницу. Взлетел по ступенькам — как можно дальше от охранников — и вновь оказался в той комнате, из которой начал свой путь.

И надо было мне сразу, не мешкая, пропихнуть Любаву в тайный ход и начинать спуск в подземелье…

Но к сожалению, она не была ребёнком. Тело девушки оказалось попросту слишком крупным для того, чтобы тащить его по узкому лазу.

Пришлось приводить её в чувство.

Интуиция подсказывала, что такое обращение Любава не сочтёт достойным своей драгоценной особы. Проще говоря, как только придёт в себя, она моментально озвереет.

Открыв свои синие, с изумрудными крапинками глаза так широко, как это было возможно, Любава долгую секунду пялилась на меня в упор, а потом притянула к себе и влепила жаркий поцелуй.

И только я приготовился расслабиться, и получать удовольствие, как почувствовал сокрушительный удар в челюсть.

Точнее, это была пощечина.

Но рука у Любавы была тяжелая, а удар поставлен профессионально. Так что пощёчина сбила меня с ног. И хотя ковёр заглушил звук падения, сердце сжалось от дурного предчувствия: если по коридору кто-то идёт, он непременно поднимет тревогу.

Подняться я не успел. Как и прислушаться. Любава прыгнула на меня сверху, как дикая кошка. Оседлала грудь, прижала руки к полу и прошипела в лицо:

— Что ты здесь делаешь?

Глаза девушки сверкали яростным блеском. Щеки налились румянцем, волосы растрепались, окружив голову огненным ореолом.

— Ты очень красивая, когда злишься.

Банальность, согласен. Но бывает так, что именно банальности могут принести наибольшую пользу…

От неожиданности Любава ослабила хватку, и теперь уже я прижимал её спиной к полу, зафиксировав ноги и руки в борцовском захвате.

Одета она была в шелковое ночное кимоно чёрного цвета. Ткань такая тонкая, что я чувствовал каждый мускул её разгоряченного тела. От волос шел такой запах… А учитывая, что мой стэллс-костюм толщиной напоминал капроновый чулок, сцена становилась слишком двусмысленной.

— Я пришел за тобой, — быстро наклонившись, я зашептал ей на ухо. Рыжие кудри от моего дыхания взметнулись, одна прядь попала мне на лицо. — Я хочу спасти тебя от…

— А кто тебе сказал, что меня надо спасать?

Вот это новость. Даже обидно как-то.

Медленно, чтобы она понимала, что происходит, я ослабил хватку, слез с девушки и сел рядом с ней на ковёр, подтянув колени и обхватив их руками.

В данный момент, вот прямо сейчас, эта поза казалась наиболее удачной.

Любава тоже села. Пару секунд мы просто смотрели друг на друга. Я пытался отыскать в её лице следы… Не знаю. Отчаяния, например. Усталости, бессонных ночей. Может быть, слёз.

Но ничего этого не было. Разве что, щёки чуть запали и кожа несколько бледнее, чем я помнил.

— Ты сильно повзрослел, — сказала Любава, изучая моё лицо. — Хотя я буду скучать по чудным, похожим на крылышки летучей мыши, ушам.

— Я думал, ты мне рада, — я словно бы невзначай притронулся к своим губам.

И наконец-то она смутилась.

— Ну знаешь… Всегда приятно увидеть знакомое лицо после долгой разлуки.

— А ты ко всем знакомым бросаешься с поцелуями?

— Только к тем, кто не хочет меня убить, — отбрила Любава.

И теперь мне стало стыдно. Почему, когда она рядом, у меня отшибает последний разум?..

— Теперь всё позади, — я поднялся и протянул ей руку. — Карма это или нет, но нам с тобой крупно повезло встретиться именно здесь. Идём.

— Куда? — девушка тоже встала, поправляя распахнувшееся кимоно.

Нечеловеческим усилием воли я отвернулся. Сделал пару шагов к стене и отодвинул портьеру.

— Ух ты! — она сунула голову в провал, огляделась и выпрямилась. — Я знала, что он где-то должен быть!

— Знала?..

— Ну сам подумай: какой старинный замок без тайного хода? Я уже обыскала все здания на территории дворца. Осталось только это, — она посмотрела на меня и улыбнулась. — Конечно, сработал закон подлости: то, что нужно больше всего, оказывается в самом конце.

— Ну, теперь ты здесь, так что не будем терять времени, — я подтолкнул Любаву к стене.

В голове всё время тикали невидимые часы: сколько минут нужно охранникам, чтобы начать следующий обход?..

— Нет, — она упёрлась, не позволяя сдвинуть себя с места.

— Хочешь, чтобы я пошел первым? Боишься темноты?

— Мы не уходим из дворца. По крайней мере, не прямо сейчас.

— Не терпится стать императрицей? Знаешь, Сётоку может оказаться вовсе не тем принцем, о котором ты мечтала.

За это я получил по рёбрам.

— Никогда не шути насчёт моего замужества, понял?

Я посмотрел ей в глаза. Ни тени юмора.

Ясно. Больной вопрос.

— Прости, я не хотел тебя обидеть. Но всё-таки ты должна объяснить…

— Мы должны выкрасть Большую Императорскую Печать.

— Мы… Что? Нет, я всё прекрасно слышал. И — да, я знаю, что это такое… Просто не понимаю: ты что, совсем с ума сошла? Спасение — вот оно, — я потыкал пальцем в сторону провала в стене. — Стоит сделать один шаг — и ты СВОБОДНА. Что не так?

— Без этой Печати Сётоку не сможет стать законным правителем, — с жаром прошептала Любава.

— Ты в курсе, что произошло вчера? — спросил я. — Знаешь, что он повесил дюжину человек? Прямо на воротах дворца! Думаешь, для того, чтобы совершать такие вещи, ему нужна какая-то печать?

— Он может творить что угодно, — холодно кивнула Любава. — Но пока правительство не вручит ему Большую Императорскую Печать, пока это не покажут по Центральному каналу… Он будет узурпатором. И его может сместить КТО УГОДНО. И даже имеет на это право. Смекаешь?

— Послушай, — я с трудом сдержал злость. Всё, что мы делали. Всё, к чему стремились. Теперь разбивается о глупое упрямство девчонки… — Послушай. Если твой отец вдруг лишится короны Российской Империи… Ну, украдут её. К примеру. Он же не перестанет быть Государем, верно?

Она осеклась всего на миг. Но сразу фыркнула и махнула рукой.

— Видишь ли, — тон её вдруг сделался снисходительным и крутым. Как ледяная горка. — Мой отец УЖЕ государь. Он был коронован по всем правилам. Существует миллион пактов, свидетельств и документов, удостоверяющих его ПРАВО. А Сётоку без Печати — дырка от бублика. Просто чувак, который случайно забрёл во дворец. Не будет Печати — его просто никто не будет СЛУШАТЬ. Даже последняя судомойка.

А часы в голове продолжали тикать.

— Ладно, проехали, — Любава нетерпеливо махнула рукой. — У меня есть план. Печать хранится в центральном здании, в Главном Церемониальном зале. Лежит в специальном таком ларце, на самом видном месте. Ключ — у Хранителя Печати…

— Что, конечно же, значительно облегчает всю работу.

— Я хотела переодеться в форму охранника, — гнула своё девчонка. — Сейчас день, так что Хранитель, господин Окигава, находится на службе. Надо всего лишь подобраться к нему, снять с пояса ключ, затем пробраться к ларцу и вытащить Печать. Ничего сложного.

— С чего ты взяла, что этот Окигава так уж легко расстанется с ключом?

— С того, что я здесь, если ты помнишь, уже две недели. Я изучила всё, что можно, всю жизнь дворца. Все протоколы, регламенты, смены караула и маршруты подметальщиков. Я знаю, о чём говорю.

Голос её звучал убедительно.

— Ладно, выкладывай.

Как говорил Фудзи, если женщина чего-то хочет, лучше ей это дать…

— Сейчас почти полдень, — начала деловито Любава. — Ровно в двенадцать господин Окигава прекращает работу и выходит в сад с Серебряными Тропами. Там он садится на скамейку и пьёт чай с медовыми коржиками. После этого сидит ещё целый час — принято считать, что Хранитель медитирует. На самом деле он спит, как сурок. И только потом возвращается к своим обязанностям.

Я слышал, что Сётоку помешан на контроле. Что он никому не доверяет. Что на каждом шагу в Нефритовом дворце ловушки, мины и вооруженные до зубов охранники…

Но что я вижу собственными глазами? Охранники, сделав небрежный обход, накачиваются спиртным. Пленница спокойно расхаживает, где ей вздумается. Чиновники спят на посту…

— Спит?

— Господину Окигаве уже девяносто шесть лет, — отмахнулась Любава. — Он — один из старейших чиновников дворца. На самом деле, Сётоку отдаст правую руку, чтобы заменить этого архаичного старца на свою марионетку. Но пока Окигава, как Хранитель, не вручит ему Большую Императорскую Печать — принц не может нанять даже чистильщика обуви.

— Но он вешает людей!

— Да, но ведь мертвецам не нужно платить зарплату.

Государственный аппарат. Вот что Любава хотела сказать. Чистильщику обуви, если его наймут во дворец — нужно будет где-то жить. Получать довольствие. Зарплату. Для всего этого нужна уйма документов. А без Печати ни одна подпись не будет действительной.

Хранители! Благословенна будь бюрократия…

— Но зачем тебе понадобилась форма охранника? И как ты собиралась получить её, не будучи вооруженной?

— Затем, что я всё-таки пленница, — запальчиво ответила Любава. — И просто не могу подойти к Окигаве вот так, запросто…

— Но не проще ли было стянуть одежду горничной? Переодеться служанкой — ведь кто-то же приносит хранителю чай?

И тут я увидел, что такое настоящая ярость.

— То есть, ты хочешь сказать, что я недостойна носить форму?

Я открыл рот.

— Что не гожусь ни на что, кроме как подавать чай?..

Я закрыл рот.

— По-твоему выходит, что женщина недостойна надеть мужскую одежду даже для спасения своей жизни?

— Я всего лишь хотел указать, что прикинувшись служанкой, было бы гораздо проще стырить ключи… — yя немного повысил голос, чтобы не дать ей вставить хоть слово. — Ты сама говорила, что Хранитель — глубокий старик. Наверняка он слеп, как крот, и не отличит одну фигуру в юбке от другой. Но охранник — это ведь другое дело. Зачем ему подходить к Хранителю?.. К тому же, если ты вырубишь целое подразделение охранников — это очень быстро заметят. И самое главное: мне очень интересно, как ты это сделаешь, будучи безоружной, — и я посмотрел на девушку вопросительно и требовательно.

Главное, не дать ей опомниться. Не дать снова перейти в наступление.

— Ну… Я хотела воспользоваться своими женскими чарами.

Я моргнул. То есть, всё дело в том, КТО об этом говорит. Ла-а-адно…

— Давай так, — я подвёл её к двери и вложил в руку игольник со снотворным. — Вот этим ты вырубишь охрану. Я тем временем поищу какие-нибудь женские вещи. Кажется, в соседних комнатах должны быть сундуки с какими-нибудь тряпками. Потом мы встретимся у входа, Я переоденусь служанкой, а ТЫ отведёшь меня к Хранителю.

Лицо Любавы выразило глубочайшее недоверие к моему плану.

— Ну что ещё?..

— Не думаю, что у тебя получится сыграть женщину.

Я закатил глаза. Но только мысленно: не дай Хранители, заметит. В этом случае мы будем препираться до тех пор, пока крыша дворца не рухнет нам на головы.

Как я жалел, что привёл её в чувство, а не сбросил прямо в подземелье, по стёршимся каменным ступенькам. Голова-ноги, голова-ноги…

— Хорошо, — я послушно и преданно кивнул. — Что предлагаешь ТЫ?

— Сам усыпляй охранников, — она вернула игольник. — А я найду, во что переодеться и притворюсь служанкой.

И всё-таки идея насчёт формы была здравой. Так что, аккуратно всадив по стрелке в основание черепа всем четверым охранникам, я стащил штаны, ботинки и форменную куртку с того, что наиболее подходил к моим габаритам. В довершение надел кепку с квадратной тульей и коротким козырьком.

Взял автомат, электрошокер, тепловизор и сканер — всё, что полагалось хорошо экипированному охраннику.

Хорошо, что это не был хатамото — кадровый гвардеец императорского дворца. Тогда бы мне пришлось надеть деревянные лаковые доспехи, рогатый шлем и тяжелые сапоги с окованными сталью носками.

Когда мы встретились у входа, Любава фыркнула. Но в глазах её я всё же увидел тень одобрения. Сама девушка преобразилась неузнаваемо: простая юката и короткие, до колен, штаны из тёмно-синей саржи делали её фигуру стройнее и выше. Свои огненные волосы она спрятала под парик — простой чёрный бункин из дешевой пакли. Такие как раз и носили служанки в богатых домах.

Миновать в таком виде несколько двориков было делом пяти минут: мы договорились, что Любава пойдёт впереди, а я буду её сопровождать. В руках девушки был тяжелый деревянный поднос, на котором стояли глиняный чайник и несколько круглых чашечек — всё это было позаимствовано в комнате охранников.

Парни спали вповалку беспробудным сном… Надеюсь, когда поднимется тревога, у них хватит ума дезертировать из дворца куда подальше. Не хотелось бы видеть их в следующей партии повешенных на воротах.

И хотя на пути нам попалось множество людей, служанка с тяжелым подносом и сопровождающий её охранник ни у кого не вызвали интереса.

Украсть ключи у сонного и подслеповатого старичка тоже не доставило большого труда.

— У нас есть пятьдесят минут, — сказала Любава, помахав ключами у меня перед носом. — Нужно будет вернуть их ему на пояс, и тогда Печати не хватятся до завтрашнего дня. Идём, — без подноса она двигалась гораздо проворнее. — Сейчас обеденный перерыв. В зале никого не должно быть.