Червь 5

Глава 14

Вечерняя болтовня резко оборвалась.

С трудом держась на ногах, Колег сумел выйти из-за стола, доковылять до кровати, стоящей у стены недалеко от печи, и даже начал раздеваться. На эту «пытку» было сложно смотреть, но и одновременно забавно. Проиграв неравную схватку штанам и рубахе, Колег завалился на койку в чём был; в полуспущенных штанах и потной рубахой на шее. Он быстро захрапел. Я даже позавидовал его спокойному и безмятежному сну, который вырвал его из нашего мира за считанные секунды. Так стремительно и быстро, что мужчина уже не откликался на наши просьбы.

Учтивый хозяин кроватей нам не стал предлагать. Непозволительная роскошь. Да мы и не стали требовать. Дрюня сложил руки на груди и опустил голову, скрыв от меня каменное лицо. А я просто упал лицом на стол, подложив руки под голову. Веки медленно смыкались под гипнотический вид угасающей пляски пламени в пухлой печи, возле которой продолжала спать Кара. Только сейчас до меня дошло, что это её первая ночь, когда она спит под крышей в тёплом доме. Она спала как свободное животное. Без темниц и давящих со всех сторон решёток вольера. Булькающий храп моего друга и барабанящий ливень по крыше окончательно утащили меня в мир снов.

Только сны упорно меня избегали.

Я очнулся от грохота. Открыл глаза. Огонь в печи давно потух. Колег всё также продолжал храпеть в стену, повернувшись к нам спиной. Дрюня валялся под столом, не думая просыпаться. И только Кара задрала голову и уставилась на меня, словно ожидая объяснений.

Мне нечего было сказать.

Оторвав голову от слота, я глянул в сторону, где грохнуло. Дверь была нараспашку, а мне на встречу медленно шла Осси.

Женщина шла хромой поступью, хватаясь руками за воздух, каждый раз, когда наступала на раненую ногу. Кожаные штаны сменились льняной юбкой до колен, вместо кожаного жилета — серая рубаха с длинным рукавом. Сухая. Видимо, дождь прекратился.

— Ты в порядке? — спросил я рыжую воительницу.

— Лучше всех.

Она перешагнула через Дрюню и уселась на стул. Её рыжие косы были расплетены и обхвачены в один толстый хвост тонким кожаным ремешком. Впервые я увидел на её лице широкую чистую улыбку и полный радости взгляд. Поглядев на воина в гнойном доспехе под столом, она уставилась на меня:

— Я смотрю, вы тут вчера хорошо посидели.

— Это был незабываемый вечер…

Громкий храп Колега раскатился по хате.

— Здесь кое кто страстно желает видеть вас, — сказала Осси, оборачиваясь на входную дверь.

На пороге дома нарисовалась человеческая фигура. Незнакомец не собирался скрываться или прятаться от моих глаз. Оставаясь на улице, он подставил лицо солнечному свету. Молодой парень. Лакированный блеск на чёрной курчавой голове мог ослепить. Худоба его ничуть не портила, наоборот, подчёркивала утончённые черты высшего общества, но это было ясно и по дорогим одеяниям, что туго сжимали пацана везде, где только можно. В таком виде щеголять перед девками — самое оно, видимо, и Осси повелась.

— Кто это? — спросил я.

— Имя этого любознательного юноши Ансгар. Он…

— Я знаю, кто он…

Ёбаный… сам сын герцога Петраса к нам пожаловал. Лично! Без охраны!

Пацан уставился на меня. В огромных коричневых глазах не было ни капли страха, лишь животное любопытство, словно я заграничная диковинная зверюшка. Парень не решался войти, продолжал стоять в дверях. Как будто ему нужно было приглашение…

— Пацан, — крикнул я парнишке, — заходи, чего как не родной.

Осси резко обернулась и обдала меня невыносимым жаром возмущения.

Парнишка шагнул внутрь дома. Его любопытный взгляд успел уловить всё: и Дрюню, валяющегося на полу, и Колега, дающего храпака в стену, и волчицу. Кара продолжала лежать на полу неподвижно, но я видел, как скользил её загноившийся глаз внутри глазницы.

— Можно погладить собаку? — спросил парнишка.

— Она не собака, — сказал я, уловив возмущение Кары. — Она волчица!

«Кара, ты не против, если парнишка пройдётся по твоей спинке своими пальчиками?»

Уловив волны согласия, я разрешил пацану исполнить его желание. Он с опаской приблизился к Каре, присел. Ладонь не сразу легла на закованную в гнойные наросты спину волчицы. Паренёк тянул к ней руку медленно, чуть подёргивая, словно боялся обжечься и каждый сантиметр проверял жар от пламени. Когда пальцы скользнули вдоль спины, Кара всё-таки подняла голову и уставилась уродливой мордой на парнишку. Я не почувствовал агрессии, поэтому сразу схватил за руку Осси, когда та чуть не сорвалась со стула.

— Успокойся, — сказал я Осси, — волчица не знала ласки.

Паренёк не остановился. Он продолжил гладить животное под пристальным наблюдение пары омерзительных глаз, и даже рискнул приблизить пальцы к острому уху, торчащему словно наконечник стрелы. Кара отвела голову, стоило теплу от кончиков пальцев прикоснуться к куску засохшего гноя. Заскорузлый нос, испещрённый десятком шрамов, жадно вдыхал окружающий воздух, среди которого волчица отделила запах паренька. Принюхалась настороженнее. Но она даже не успела определить для себя: плохой он или хороший, как пальцы коснулись её и принялись почесывать вечно зудящую ямку под ухом.

Кара высунула язык и сжалась от наслаждения.

От наслаждения жался и Дрюня на полу. Неужели у этого гнойного воина действительно такой глубокий сон? Я встал из-за стола и присел на колено возле спящего друга.

— Дрюня! — я потряс его за плечо. — Вставай, бля!

Серые веки с болезненной коркой распахнулись. Молочные глаза без зрачков крутанулись в блестящей слизи. Наверно, он посмотрел на меня, а затем — на окружающую нас обстановку.

— Что случилось? — спросил Дрюня.

— Случилось — утро. У нас гости, вставай.

Дрюня так резко вскочил с пола, что чуть не опрокинул стол и Осси вместе со стулом.

— О! Осси, ты как?

— Жива, как видишь.

— Как твоя нога?

Рыжая воительница взялась за край юбки и потянула на себя, оголяя часть ноги выше колена. Дрюня склонил голову. Я чуть привстал из-за стола, чтобы тоже ничего не пропустить. Белая повязка была наложена совсем недавно, но за это время на ней успело выступить багровое пятно.

— Ничего страшного, — заявила Осси, — нечего пялиться. Пару дней — и буду бегать.

Если бы Дрюня мог, он бы улыбнулся. За него и за себя улыбнулся я, в ответ получив искреннюю улыбку от Осси.

— Меня зовут Ансгар!

Дрюня резко обернулся на голос, совсем не рассчитывая услышать, а тем более увидеть посторонних. Интимная обстановка была грубо нарушена.

Пареньку пришлось закончить гладить волчицу, когда он увидал встающего с пола монстра. Я видел, как всё это время, пока мы ворковали с Осси, он стоял в полном оцепенении, даже не представляя, как себя повести. Мы были для него, что-то вроде… монстров. Хотя, вполне возможно, он видел в нас… как там говорил Дрюня: богов! Может мой гнойный друг и прав, и здесь на нас смотря как на богов. Как знать…

— Ансгар, — протянул Дрюня услышанное имя и смерил парнишку взглядом.

Чуть постояв, гнойный воин подошёл к Ансгару. Дрюня был выше его на две головы и шире в два раза. Сгорбившись, мой друг продемонстрировал пареньку белые глаза. Акт устрашения, или просто Дрюня выпендривался — мне не понять, но Ансгар не подал виду, что страх или отвращение где-то поселилось у него в душе.

— Вчера вечером, — глядя Дрюне в глаза начал паренёк, — стража сообщила мне, что «кровокожи» у порога наших ворот. А потом, мне сообщили, что «кровокожи» пришли с миром. Я был удивлён. Подумал, что это обман с вашей стороны, хитрая уловка. Но отец мне многое о вас рассказал.

Когда паренёк произносил «о вас», он не смотрел на Дрюню. Он смотрел на меня. Уловив его любопытство, я спросил его:

— И что же рассказывал тебе отец о таких как я?

— Ты не такая как они. Ты не одна из них, хоть и закована в кровавый доспех, в который облачаются «кровокожи».

— Они в него не облачаются. Наша кожа выделяет кровь сквозь поры. Много крови. Так много, чтобы она покрыла меня полностью с ног до головы. Кровь наслаивается и застывает. Или свёртывается, превращаясь в доспех. Я не могу его снять. Его можно лишь содрать.

— Отец говорил, что в глазах «кровокожих» нет ничего. Они пусты. В них не увидишь даже своего отражения. Бездушные существа приходили за смертью, и никаких переговоров никогда не вели. Требования — это всё, что слышал Отец из их уст. Вчера вечером я услышал компромисс. Я услышал желание договориться.

— Ты разрешил нам войти? — спросил Дрюня парнишку.

— Колег мне поведал любопытную историю. И пока я слушал его, меня вдруг посетили давно забытые чувства. Это была… — паренёк с трудом подбирал слово. — Это была надежда. За долгое время я уверовал в надежду.

— В надежду? — усмехнулся Дрюня, глядя парнишке в глаза. — В надежду на что?

— С каждым новым месяцем наши земли уменьшаются. Люди гибнут как мухи. Чума стремительно разрастается, не щадя никого. Мой дядя Хейн собирается в новый поход. Новая борьба с чумой. И да, мы не верим в то, что вернёмся живыми. Но покидать родной дом в поисках нового — в этом нет никакого смысла, чума найдёт нас везде. Но отчаяние моё развеяла весть о вашем приходе.

— Меня зовут Андрей, — Дрюня протянул руку парнишке, и гордо добавил: — я правитель деревни Оркестр.

Они пожали руки, после чего мой друг представил меня. Я решил не стоять в сторонке, а принять прямое участие в столь знаменательном дне. Пришлось тоже пожать хрупкую ладошку, и совсем случайно оставить на юной коже несколько царапин. Ансгар даже не заметил, как поделился со мной своей кровью, всего пару капель, но мне и этого достаточно. Достаточно, чтобы безмерно удивиться храбрости столь молодого человека. Он не боится ни меня, ни Дрюню. Кару он так вообще не расценивал чем-то страшным и злобным, он скорее боялся её напугать, от того его движения были такими медленными и нежными. Но что больше меня напугало — парень не боялся смерти. А не боится он её потому что давно смерился с нею. Что-то еще было загадочного и мрачного в этом пареньке. Что-то даже удивительное, но я никак не мог распознать в чём именно. Я был уверен только в одном — он нас еще удивит.

— Мой отец убил сотни «кровокожих», — произнёс парень, выпуская мою ладонь, — а первым из нашего рода пожал им руку я. Можно ли это расценить предательством?

— Предательством было бы смотреть как твой народ гибнет и не приложить никаких усилий ради его спасения, — сказал я. — Ты делаешь шаг в сторону спасения. Поступок мудрого правителя.

— Мудрый правитель умеет договариваться и дружить, — сказал Дрюня, переведя взгляд на Осси.

— Мы уже знакомы, — произнёс парнишка, одарив Осси широкой улыбкой. — Первым делом я отправился к раненой деве, которую приютила Лина. У неё дома мы и познакомились. Ваша подруга крепкий орешек, таких женщин я еще не встречал. Я был удивлён её силе и выдержке, когда она проходила сквозь врата боли и мучений.

Прервавшись, Ансгар обернулся, кинул взгляд на храпящего у стены Колега.

— Мой друг Колег, судя по всему, отлично справился с поставленной задачей. Утром я хотел лично от него получить полный отчёт о ваших персонах, и, что особо меня интересовало, ваших целях. Но я рад видеть его живым.

— Наши цели… — проговорил Дрюня, осматриваясь по сторонам. Уловив мой взгляд, он спросил меня: — Инга, какие у нас цели?

Окунувшись в раздумья, я откололся от компании Дрюни и пацана и уселся обратно за стол. На драном клочке ткани лежали пару папиросок, оставленные с вечера. Как вовремя. Я не удержался, взял одну. Быстренько раскурил при помощи своей коробочки и выпустил густое облако белёсого дыма прямо в дощатый потолок. Делая новую тягу, я заметил обращённый на себя взгляд Ансгара. Парнишка смотрел на меня с каким-то скептицизмом. Словно не веря своим глазам. Будто я создан только для того, чтобы махать мечом и убивать. Лишний раз я доказал ему, что мы далеко не те убийцы и завоеватели, кем являются «кровокожи». Так даже проще. Так ему будет проще поверить в наши цели.

— Наша цель, — сказал я, выпуская струю дыма под стол, — нагнать отряд «кровокожих». У них моя подруга. И еще мне нужно поквитаться кое с кем.

— И вы думаете, что найдёте их в «кровавом лесу»?

— Мы ничего не думаем, — сказал я. — Мы точно не знаем, где их искать. Мы идём по следу, который нам выстраивает ряд обстоятельств. И, судя по всему, след удачно нас вывел.

Ансгар с гордо вытянутой спиной прошёл через весь зал и уселся за стол между Осси и мною. Он молча посмотрел на меня. Его глаза медленно скользнули по моему лицу, опустились на грудь, опустились на маску. Застывший лик из крови несколько смутил его. И я только гадать мог, что происходит у парнишки в голове, но подняв обратно глаза на моё лицо, он просто усмехнулся.

— У нас разные цели, — вдруг заявил он. — Вам нужно найти «кровавый лес», а нам — его уничтожить.

— В любом случае, путь у нас один, — сказал я.

Поджав губы, Ансгар кивнул головой.

— Значит, мы пройдём этот путь вместе.

Совсем молодой парень смотрел на меня глазами бывалого мужика. Он еще даже бриться не начал, губы отёр от материнского молока, когда шёл сюда, но волна решительности, что исходила от него, могла смести любого, кто встанет на её пути.

— Значит, — сказал я, — мы пойдём вместе.

— Тогда выдвигаемся! — проревел Дрюня, хватая рукоять своей грозной секиры.

Ансгар повернулся на голос гнойного воина, и впервые на лице паренька я увидел что-то граничащее между испугом и отвращением. Его взгляд был прикован к «Лицадёру». Само безумие воплоти. Ужас, разящий врагов. Ты умрёшь от страха еще до того, как изуродованное лицо секиры вскроет твою грудную клетку и рассечёт надвое сердце.

— Расслабься, — сказал я парнишке, — это трофей. Забрали у плохих людей.

Ансгар и не подумал отвести взгляда от гнойного солдата, собирающегося повесить секиру себе на бедро.

Колег мирно храпел в стену, Осси осматривала раненую ногу, Кара ушла к пареньку, в поисках очередной порции ласки, а я просто курил, когда в дом вбежал покрасневший мужик.

— Ансгар! — проревел он. — Лес взвыл! ЛЕС ВЗВЫЛ ЯРОСТЬЮ!

Всё, пошла движуха. Колег тут же очнулся, кинув взгляд на вопящего мужика. Да что тут говорить, мы все кинули на него взгляд. Он был напуган, адреналин выступал на его коже, смешивался с потом и сразу же скисал, выбрасывая в воздух приторный аромат гниющих овощей.

Паренёк резко встал со стула. Он быстро окинул нас каким-то обречённым взглядом, после чего произнёс:

— Начинается…

Он пулей вылетел из дома, успев только крикнуть нам, чтобы мы быстро бежали к воротам.

Я кинулся к своему мечу так стремительно, что стул вылетел из-под моей жопы. Дрюня обернулся к Осси, встававшей со своего стула, и приказным тоном потребовал, чтобы она осталась в доме, на что получил испепеляющий взгляд отказа. Рыжая не та киска, которую можно вечно гладить и не быть поцарапанным.

Колег свалился с кровати и врезался в меня, когда бежал через весь зал к своим вещам. Я помог ему встать, после чего он сразу же нырнул к стулу, на котором оставил свой меч и кожаный жилет.

Я забрал свой меч и выбежал на улицу. Солнце обжигало глаза. Горячий воздух завибрировал от напуганных воплей и быстро нарастающей суеты. По улицам, разбрызгивая комья грязи бегали мужики в кожаных доспехах с луками наперевес. Из дома напротив выбежали пять воинов с обнажёнными мечами и устремились к воротам. Я проследил взглядом за парой лучников. Они обогнули пару домов, подбежали к стене и начали взбираться на подмостки по узкой дорожке из брёвен. Наверху их уже дожидалось десятка два мужчин, вооруженные луками. Добравшись до самого верха, их взгляды были тут же обращены через заострённые верхушки частокола на простирающийся вдоль всей дороги лес. Угроза явно шла из леса. Все это понимали, кроме нас. Единственные, кто продолжали сидеть в полном спокойствие, не взирая на происходящую суету, — наши воины. Дрюнины «дети» с неподдельным пофигизмом смотрели на мечущихся по деревне солдат, даже и не думая оторвать свои задницы от земли. Они бы так и сидели, если не оглушительный вопль, раздавшийся за моей спиной.

— МОИ ДЕТИ ИЗ ГНОЯ! — взревел Дрюня на всю деревню. — ОБНАЖИЛИ СВОЁ ОРУЖИЕ И БЫСТРО К ВОРОТАМ!

Осси проскользнула между нами и бросилась в глубь деревни, поскакав на одной ноге, словно раненая дворняга.

— Куда? — крикнул Дрюня ей в спину.

— Я вернусь!