Я проснулся, когда все еще спали. Огонь потух, и холод медленно пронизывал человеческие тела сквозь плотные кожаные доспехи. Открыв глаза, я обнаружил возле своей ноги Кару. Видимо, ночью волчице стало одиноко, и она решила вытянуться на влажном мхе рядом со мной. Я нежно погладил её по голове, и моя нежность больше походила на сдирание шкуры, если бы она была у Кары, как у обычной волчицы. Усеивающие зубья кровавых наростом на моей ладони оставили белые полосы на пластине из высушенного гноя, что затягивал целиком череп Кары.
Я толкнул Дрюню в плечо.
— Я не сплю, — отозвался мой друг.
— Ага, храп был слышен на весь лес.
— Не ври.
Дрюня сделал вид, что зевнул, после чего резко вскочил на ноги и сказал:
— Пошли будить всех.
Для того, чтобы лес заполнился протяжным зеванием и мужским бурчанием понадобилось меньше десяти минут. А потом было еще таких пять пробуждений по среди леса. Пять дней, пять ночей. Никто не знал, сколько нам еще оставалось до «Кровавого леса». Каждый новый день приносил людям не только утренний голод и пронизывающий до костей холод, но и новый виток напряжённости и неуверенности. Моральный дух падал с каждым днём. Народ всё больше и больше поднимал разговоры о глупости Хейна. О его сумасшествии, на которое мы подписались.
Ансгар молниеносно подавлял бунты на стадии искры. Он мог показаться глупым для своих лет, но в очередной раз я убеждался в свой неправоте. Голос парня, пропитанный харизмой и величием, обрушивался на головы бунтовщиков, заставляя тех мириться со своей судьбой и, безукоризненно, следовать за своим правителем.
Хейн же продолжал идти вперёд, держа солнце за нашими спинами. Его взгляд был таким же уверенным как и шаг. Человек явно шёл не вслепую, не по наитию, или по какому-то умственному отклонению, связанному с употреблением алкоголя. Он не походил на сумасшедшего алкоголика, бредущего туда, куда глаза глядят. Его словно что-то утягивало в глубь леса. Тянул изо всех сил, и он был не способен сопротивляться этой силе. Сотри он ноги в кровь — и даже это его не остановит.
В тот день тёмные мысли глубоко закрались в моей голове. Я старательно избегал их, не замечал, или вовсе выбрасывал из головы, стоило сомнениям хоть как-то блеснуть на лице Хейна, но сейчас, видя, как нечто незримое притягивает к себе мужчину, я заподозрил подвох. Дрюня разделял мои сомнения. Но не более. Двигаться назад никто не собирался, да и лишний раз кипишь наводить в нашем отряде, где уже и так пошатнулась вера в проводника, было не самой разумной затеей, которая могла обернуться кровопролитным столкновением интересов.
Оставалось идти вперёд, за проводником. Который, кстати, вдруг ускорился. Шаг Хейна стал заметно шире, он практически перешёл на бег, увлекаемый вперёд незримой силой.
— Мы близко… — задыхаясь, твердил Хейн, — Мы близко…
Уже через пару часов силы практически полностью покинули наш отряд. Мы слепо двигались за мужчиной, надеясь, что вот-вот случится чудо. Но чудо было в другом. В Хейне! Когда мышцы и лёгкие наших воинов пылали от боли, Хейн с закрытым ртом продолжал бежать вперёд, изредка припадая руками к влажному стволу дерева. Усталость была ему неведома — что в лишний раз возбуждало мои сомнения.
Ближе к обеду Хейн вдруг остановился. И только тогда я смог внимательнее его рассмотреть и ужаснуться. Его дорогая одежда с золотым шитьём за последние пару дней превратилась в обноски, дорогие кожаные ботинки стёрлись до дыр о камни, а бархатные брючки промокли насквозь; мне даже показалось, что от него тянуло скисшей мочой. Когда горели костры, он сидел где-то в сторонке. Спал ли он вообще?
— Мы рядом, — пробубнил Хейн, скорее для себя, чем для окружающих.
— Долго нам еще идти? — спросил я, встав с ним рядом.
— Мы рядом.
Хейн кивнул головой в сторону деревьев, что стояли на нашем пути. Присмотревшись, ничего обычного я не заметил. Влажная земля, мох, местами жухлая трава. Обычный лес. Но Хейн не унимался, он продолжил кивать головой как заведённый.
Кара стояла рядом со мной. Её дыхание было спокойным, сердцебиение стабильным. Волчица не ощущала чужаков. Всё, что нас окружало — безобидный лес. Приказав Хейну оставаться на месте, я шагнул вперёд. Влажный мох под ногами выдавило как губку. Раздалось чавканье спелых ягод. Меч я не доставал, впереди не было никого, кто сможет прыгнуть на меня и причинить какие-либо увечья.
Я прошёл метров десять, когда заметил блеск на почве. Там, впереди, между деревьев словно поблёскивала тень. Чёрная и густая, скрывшая даже траву. У края тени я опустился на колено и присмотрелся. Как странно и удивительно. Я уже видел что-то похожее. Да, точно, это было в тот день, когда я стоял рядом с лосем. Тень оказалась далеко не тенью. У меня перед ногами была разлита кровь. Чёрная, водянистая, словно огромная дождевая лужа. Я поднял глаза, и ужаснулся от размеров этой лужи. Тёмно-багровая пелена простиралась в глубь леса, окутывая стволы деревьев и скрывая под собой не только почву, но и всю траву, ветки и листву. Словно почищенный ледяной каток, из которого торчат фонарные столбы.
Справа раздался хруст. Тяжелый шаг повторился. Я быстро вскочил и схватил за ободранный рукав куртки мужчину, попавшего в поле зрения моего волчьего глаза. Это был Хейн. Он был в паре шагов от того, чтобы ступить на кровавый пол.
Одёрнув руку, Хейн злостно посмотрел на меня. Его глаза горели ликованием безумия, а губы скривились в гневной ухмылке.
— Ты что творишь? — спросил я, чуть не вопя на дурака. — Мы не знаем, что может случиться!
К нам подбежал Ансгар. Он замер, увидев поблёскивающую почву.
— Что это? — спросил молодой правитель.
— Кровь… — ответил ему Хейн.
— Я видел похожее, когда стоял рядом с лосем, — сказал я.
Ансгар кинул взгляд в глубь леса и медленно произнёс.
— Значит, мы пришли.
— Нам нельзя останавливаться! — заверещал Хейн. — Мы должны идти вперёд!
— Это не безопасно! — прикрикнул я на безумца. — Мы даже не знаем, чем всё это может для нас обернуться!
— Ничем! — крикнул Хейн и задрал ногу над окровавленной почвой.
— Стой! — взревел я и кинулся на Хейна.
Я успел схватить его за шиворот и откинуть в сторону, подальше от лужи. Мужчина рухнул на спину, испачкав руки грязью. Он заскрежетал зубами. И даже зарычал, кинув на меня взгляд полный ненависти. Но когда я подошёл к нему, он предпочёл остаться на земле.
— Хейн, — сказал я с недоумением, — какого хрена ты творишь?
— Нам нужно идти дальше! Ничего страшного не произойдёт! Это обычная кровь!
— Обычная говоришь? Сейчас проверим.
Я подошёл к краю лужи и опустился на колено. Глаза уставились на простирающееся во все стороны полотно, такое гладкое и непоколебимое, что я смотрел словно в зеркало. Мой лицо… мои глаза… мои волосы. Всё во мне поменялось. Стало каким-то грубым, хмурым и угрюмым. Пропала та искра наивности, что разжигает в наших сердцах надежду.
Вначале я долго не решался, но пересилив в себе все страхи я опустил ладонь на зеркальное полотно. Несколько волн только-только разошлись в разные стороны как тут же потухли в незримой густоте. Мои ожидания от первого прикосновения не оправдались. Я боялся почувствовать сердцебиение сотни, а может и тысячи живых существ, тела которых были использованы в создании этого грандиозного представления, но ничего подобного. Я почувствовал лишь одно сердцебиение. Пульсирующие волны доходили до моей ладони в ровном ритме. Всё моё нутро ощущало, как где-то вдалеке стучит чужое сердце.
Глухой удар…
Секунда…
И снова глухой удар.
Я оторвал руку от лужи. Стук сердца оборвался, а на моей ладони ни единой капли крови. Дрюня с Ансгаром внимательно следили за каждым моим движением, искренне боясь, что со мной может что-то произойти.
— Мёртвая кровь, — сказал я им.
— Что это значит? — спросил Дрюня.
— Для меня эта багровая лужа — яд, смешанный из людской и звериной крови. Но там, в глубине леса есть хозяин всего этого болота. Хочешь не хочешь, а нам нужно до него добраться. Я попробую в одиночку…
— Что⁈ — взревел вдруг Дрюня.
— Мой доспех не позволит чужой крови проникнуть в мои сосуды! — закричал я в ответ. — У меня есть защита, иммунитет! У вас нет ничего!
— Да откуда тебе знать⁈ — не унимался мой друг, позволяя себе кричать на меня при окружающих.
— Ты хочешь рискнуть?
Рывком Дрюня сдёрнул с бедра уродливую секиру и с хрустом сжал пальцы на древке, не спуская с меня бешеных глаз.
— Думаешь я зассал? — оскалился он.
Я не в силах был постигнуть тех идей, что сейчас взяли вверх над Дрониным рассудком. Чего он добивался? Ради чего готов был рисковать жизнью? Даже я не торопился впрягаться в это мутную затею.
— Дрюня, вспомни, что было с теми бедными животным. Ты хочешь стать одним из них? Хочешь стать марионеткой с огромным пульсирующим сосудом, торчащим из твоего зада?
Всё это время Ансгар внимательно слушал нас, успевая бросать задумчивые взгляды в глубь леса. Выслушав мои аргументы, он повернулся к Дрюне и сказал:
— Инга права. Глупо нырять в озеро, не зная дна.
— И что, — выдавил Дрюня. — Мы так и будем тут стоять, на бережку?
Юный правитель не собирался вступать в споры с огромным воином в гнилистом доспехе. Хмурое лицо Ансгара отлипло от Дрюниной персоны с каким-то кислым разочарованием и обернулось на меня. Он только открыл рот, как за нашими спинами на весь лес проорал мужчина:
— Нам нужно идти вперёд!
Я быстро обернулся. Пока мы болтали, Хейн чуть отполз, вскочил на ноги и бросился в сторону кровавой лужи. Я успел шагнуть ему на встречу, но остановить глупца не смог. Движет им безумие или он точно уверен в своей безопасности? Скорее всего второе. Во всяком случае он даже не притормозил, он даже не испугался и не заорал от хлынувшего в голову адреналина обречённости, который в избытке переполняет твоё тело, когда переступаешь через край крыши небоскрёба. Хейн явно был уверен в своей безопасности.
Мужчина перемахнул через край лужи. Его ботинки погрузились в кровь без единого всплеска, словно он бежал по асфальту. Сделав три шага, Хейн остановился, повернулся к нам. На его лице медленно проступала улыбка. Да, он оказался первым, кто не зассал. Он просто молодец! Мне бы хотелось ему похлопать, но слишком много чести для столь необдуманного поступка.
Трясясь от радости, Хейн вскинул руки, став похожим на крест, и громко проорал:
— Вот видите! Нам ничего не грозит! Я же говорил! Нам надо идти вперёд!
Я стал вторым, кто перешагнул край неизвестности. Ничего не произошло, но на всякий случай я достал меч. Хейн напрягся, видя как к нему приближается «кровокож» с длинным мечом из запёкшейся крови, но когда я встал рядом и повернулся к остальным, он выдохнул, кивнул мне головой.
Дрюня стал следующим. Крепко сжимая свою уродливую секиру, Дрюня с каким-то детским азартом перескочил через край и замер, словно ожидая подвоха. Засмеявшись, он повернулся лицом к своему отряду «труперсов» и провопил на весь лес:
— За мной!
Гнойные воины в полном бесстрашии, словно лишённые воли или какого-либо выбора в жизни, стройными рядами шагнули на встречу неизвестности. Они погружали свои гнойные ботинки в кровь без единого всплеска. Струпные чешуйки осыпались с их доспехов на глянцевую поверхность, и не было никакой реакции. Кровь не вскипала, не меняла цвет, не становилась гуще или жиже. Стабильность успокаивала меня, но в то же время я понимал, что кровь всегда вступает в реакцию.
Ансгар терпеливо провожал взглядом каждого гнойного воина, вступающего в лужу крови. Его меч покоился в ножнах, как и у всей его армии. Пот заливал лицо, и он постоянно убирал спадающие на лицо чёрные кудри. Впервые я заметил, что парень занервничал. Глаза. Его глаза метались из стороны в сторону, в попытке что-то оценить. Может быть риски? Свой шаг он еще не сделал, в любой момент можно развернуться и уйти домой.
Но Ансгар не был трусом. Да, он молод, опыта у него мало, но отец воспитал достойную себе замену. Паренёк вынул меч из ножен и крепко сжал рукоять. Кожаная перчатка издала натужный шелест, и в этом звуке не только я сумел расслышать стремительно разливающееся по юному телу бесстрашие. Сотня воинов обнажили мечи и перешагнули через край, вслед за своим правителем.
Выглядело всё странным и небезопасным. Назад дороги нет, но путь вперёд можно проложить чуть увереннее. Я подошёл к Дрюне и подозвал к нам Ансгара. Память о бойне у стены была свежа, и я всё вспоминал звериные зубы, залитые кровью. В прямом смысле — мы на территории «кровокожих», и встреть мы их на нашем пути — кто сможет с ними сразиться? Стальные мечи и уродливая секира лишь с десятого удара смогут отколоть крохотный кусочек с прочного доспеха из запёкшейся крови. В моих силах уменьшить количество ударов, свести их к минимуму. Запасов крови у меня много, но не на столько, чтобы всю армию снабдить оружием.
Я прикоснулся пальцем к двуликой секире.
— Червяк, ты что делаешь? — спросил Дрюня.
— Делаю твоё оружие сильнее. Смотри.
Два срезанных лица с застывшим навсегда ужасом медленно затягивались красным полотном. Дрюня лишь успел хлопнуть веками, как в его руках оружие окрасилось в багровый, полностью смыв серые оттенки. Ужасные лица стали ещё ужаснее. Кожа поросла кровью, став еще прочнее и смертоноснее. Меч Ансгара тоже преобразился, сменив блеск стали на запах запёкшейся крови.
Так лучше. Так мы еще стали чуточку сильнее.
Но успокоения я так и не почувствовал. Я всё равно прибывал в смятении и волнении от неизвестности. Я опасался. Но мои опасения были напрасны. Мы уверенно шли через лес, следуя за Хейном. Лужа под нашими ногами даже не хлюпала, и даже не пачкала обувь и края штанин воинов. Каждый шаг сопровождался странным ощущением, словно идёшь по вате, не было никакой вязкости. Лишь лёгкость. Но меня всё равно съедало изнутри любопытство, откладывая за собой пахучие фекалии беспокойства.
Я догнал Хейна и спросил:
— Ты ранее вступал на кровь?
Продолжая идти вперёд, Хейн хмыкнул, а потом сказал:
— Мне приходилось вступать на кровь, пролитую моими руками. И мне пришлось ступить на кровь, пущенную к моим ногам. В тот день… в тот день было так много крови, что я уже не мог разобрать что именно чавкало под моей подошвой.
— И почему сегодня ты с бесстрашием вступил на кровь?
Хейн ответил не сразу. В повисшем молчании он ясным взглядом осматривал стелющееся под нашими ногами кровавое полотно, осматривал деревья, прячущие свои корни где-то на дне лужи. Он прислушивался, но не к звукам природы.
— Я устал, — проговорил Хейн. — Устал прятаться, устал бежать. Горькое пойло помогало мне забыться, спрятаться от страхов. Но я устал и пить. Понимаешь, я устал. Эти голоса… Я не могу их забыть.
— Какие голоса? — спросил я.
— Животные грызли моих людей, словно сырое мясо, поданное на обед. Хруст костей, людские визги. Чавканье под ногами, которое так и манит тебя опустить глаза. Но если ты хоть раз опустишь взгляд — безумие крепкими когтями вцепится в твой рассудок и будет терзать его. Терзать и мучать каждый божий день! И лишь когда я слышу её голос, я получаю успокоение…
— Её голос? Чей?
Хейн вдруг замер, кинул на меня блестящий взгляд. Широкая улыбка сменилась громким смехом. Он больше не выглядел каким-то безумным, унылым и покинутым. Уверенность быстро проступила на его лице, в глазах пылала ярость, а губы стали хищными, словно улыбка кобры.
— Её! — произнёс он. — Хозяйки леса. Кровавой мученицы. Так она себя называет.
Подстава! Я так и думал!
Я быстро вскинул меч и приставил лезвие к его щетинистому горлу, на котором кадык бешено бился от неугасающего смеха.
— Ты видел её? — спросил я сквозь зубы. — Кто она такая?
— Не переживай, — усмехнулся Хейн, — с тобой она хочет встретиться лично, в отличии от остальных.
— О чём ты?
Словно не обращая внимания на острый клинок у своего горла, Хейн отступил. Он не блефовал, он точно знал, что там, в глубине «Кровавого леса» она. Женщина. Об этом знали только мы с Дрюней, и это значит, Хейн встречался с ней лично. И остался в живых… Жалкая приманка. Но и что с того? Какая опасность нам грозит?
Позади меня раздался гвалт голосов. Люди что-то неразборчиво бормотали себе под нос, опустив головы. Я обернулся. Осси попалась мне первой на глаза. Воительница пыталась вынуть ногу из лужи крови, но подошва словно приклеилась к поверхности и не желала отдираться.
— Инга! — крикнула Осси. — Что происходит?
— Я пока не знаю…
У меня не было никакого желания убивать Хейна, обычный пьяница, без воли и принципов. Жалкое подобие человека. Хуже паразита. Каким бы он не хотел казаться гордым, в моих глазах он был жалок. Предатель, предавший свой народ и своего правителя.
— Хейн! — взревел я. — Что происходит?
— Она тебя ждёт, — ответил Хейн и отступил назад еще на пару шагов.
Я хотел схватить его за шиворот, швырнуть на спину и убить ублюдка, но он ловко развернулся и бросился прочь с моих глаз, нырнув между деревьев. Кидаться следом не было никакого смысла, позади меня начиналось что-то несусветное.