Глава 18

Решение было принять. Чаша весов судьбы давно уже сорвалась с цепи и полетела в пропасть безумия.

Мы открыли ворота. Мы решили за всех. Теперь вся ответственность только на моих плечах.

Там, внизу, началась вторая фаза бойни. Дрюнина армия схлестнулась со звериным буйством, происхождение которого крылось совсем рядом, во влажном от проливных дождей лесу. Удары мечей сопровождались звериным воем и звуками рассекаемой плоти. Кто-то уже хрипел, захлёбываясь кровью. А может быть и гноем, которым были пропитаны тела «труперсов». Уже не разобрать. Я не смотрел вниз, всё моё внимание было устремлено на горизонт, в зелёную полоску листвы, расплывающуюся дымкой в утреннем мареве.

Крепко сжав рукоять своего меча обеими руками, я покачнулся и рванул вперёд. Я никогда не задумывался, насколько мой кровавый доспех отягощает тело. Он казался таким лёгким, словно на мне дорогие одеяния из шёлка. Но я ошибался. Под моими ступнями зачавкала свежая кровь, а наступая на растерзанные трупы животных и людей — слышно было как лопались кости, словно по ним вдарили кувалдой.

Как много бесцельно пролитой крови. Я бы мог впитать её всю, насытить своё тело, заполнить до краёв лёгкие, желудок и кишки. Но, заправить бензобак не суждено. Отравленные реки текли под моими ногами. Людская и звериная кровь смешивалась, становясь абсолютно непригодной для меня. Ступнями я ощущал яд. И каждый шаг отдавался в моей душе обидой за впустую погубленные души.

Четыре рывка.

Четыре яростных рывка сквозь гущу сражения понадобилось, чтобы преодолеть помост и перепрыгнуть колья частокола. Я взмыл в воздух. На мгновение моим глазам удалось приметить цель — огромного лося, стоящего с гордо поднятой головой между деревьев. Зверь недалеко, тройка дюжина рывков — и всё прекратиться. Люди перестанут умирать, животные обретут свободу и покой.

Я смогу.

Я точно смогу…

Полёт также стремительно закончился, как и начался. Но всё прошло по плану, я оказался там, где и планировал. Распахнутые ворота образовали брешь в живой стене из мокрых шкур и рёва. Теперь дело за малым — перебежать дорогу и броситься на лося. Да, звучит как два пальца обоссать, но на деле, как всегда, глубокая жопа, в которой я и увяз! Причём, обеими ногами!

В момент приземления я не боялся поломать ноги, руки, спину или шею. Вдоль забора всю землю устилал толстый ковёр из тысячи пульсирующих сосудов, на которые я и приземлился. Ступни тут же погрузились по щиколотку в горячую биомассу, был виден пар, поднимающийся с поверхности кровавого ковра. Рывком я выдернул правую ногу из ловушки, а когда собирался освободиться целиком, с левой стороны раздался оглушительный рёв, оборвавшийся частым и тяжёлым дыханием. Я высвободил вторую ногу и обернулся, выставив перед собой меч.

На моих глаза огромный медведь перегрыз шею валяющему на земле воину. Бедняга еще дёргался, когда зверь, учуяв меня, встал на задние лапы и выпрямился. Волосатая туша, залитая кровью, была выше меня в два раза. Бугристую мускулатуру двигалась под серой шерстью подобно морским волнам, обрушивающимся на рыболовные лодки. Чёрные глаза, словно сама тьма поселилась в глазницах зверя, ухватились за моё лицо. Пасть раскрылась в оглушительном реве, обнажив чудовищные зубы, поблёскивающие на солнце от крови.

Медведь сгорбил свою тушу, вонзив огромные когти в грудь вояке. Был ли бедняга к тому моменту мёртв — неизвестно. Но когда зверь оторвал его от земли и кинул в мою сторону, тот не издал ни звука, лишь бряцанье костей и шелест рваной плоти. Я увернулся, шагнув в сторону и снова встрял. Ступни быстро утопали между сосудов. Я словно увязал в зыбучих песках.

Медведю кровавый ковёр совсем не сковывал движения. Туша опустилась на четвереньки и бросилась в мою сторону. Массивные лапы с длинными когтями твёрдо опускались на мягкие волокна, не причиняя им никакого вреда, а те словно в ответ заботливо угождали зверю, подталкивая его вперёд.

Медведь подбежал ко мне, когда я вынул лишь одну ногу. Я даже замахнуться не успел. На фоне жуткого рёва огромная лапища ударила меня в левое плечо, чёрные когти сорвали с руки куски доспеха, а самого меня швырнуло в бок. За долгое время я почувствовал истинную боль. Крепкую, острую боль. Руку обожгло, но это были секундные ощущения. Внутренние запасы крови тут же были задействованы на восстановление раны и доспеха. После падения, я перекатился пару раз, нашёл глазами зверя и попытался вскочить на ноги.

Медведь уже нёсся ко мне. Я не стал вставать в полный рост. Привстал на колено и рассек воздух мечом по горизонтали, целив зверю в морду. С виду крепкий череп оказался не таким и крепким, но точный удар отдал в ладони, как если бы я ударил со всей силой металлической трубой по бетонной стене! Лезвие вошло в левую скулу, прямо под чёрный глаз. Слипшаяся от крови шерсть лопнула, зверь взревел еще громче, но быстро замолк. Меч очертил в воздухе линию горизонта, раскроив череп медведя. Меня окатило горячей кровью, куски костей и мозга облепили доспех. Медвежий труп рухнул на пульсирующие сосуды, и по инерции скользнул к моим ногам.

Убить зверя оказалось не так трудно, и можно было подумать, что всё, это победа. Зверь повержен. Сейчас я встану и побегу в лес… Хрен там!

Еще один звериный вой. Ничем не отличающийся от того, что я слышал минутой ранее. И что странно, находясь спиной к противнику, я вижу, как он несётся на меня. Изображение нечёткое, чуть мутноватое, словно сквозь помутневшее стекло, но мне и этого хватило, чтобы различить в быстро растущем силуэте еще одного медведя.

Именно, что увидеть…

Когти обожгли спину. Меня подкинуло и швырнуло вперёд. Я прокатился по мягкому ковру и быстро вскочил на одно колено. Для удара времени уже не было. Медведь был всего в паре шагов. И всё, что я успел, — перекатиться в бок, увернувшись от когтей зверя. Вой разочарования прозвучал где-то в отдалении. Мутная картинка рисовала мне распахнутые ворота, в которые вливалась серая масса, и чёрные пятна, валящиеся с забора на землю. Видимо, я засмотрелся. Отвлёкся, но не из-за глупости. Недопонимание происходящего сбило меня с толку. Мутная лапа нарисовалась сбоку и принялась быстро шириться в размерах, пока полностью не накрыла изображение чёрной пеленой. В тот же миг в левое плечо словно прилетел жирный самокатчик. Меня отбросило на спину. Я быстро перехватил меч, прекрасно понимая, что сейчас произойдёт.

С рёвом медведь в два прыжка оказался возле меня. Одна из лапищ обрушилась точно на лезвие, прижав меч к сосудам с такой силой, что я даже оторвать его не мог. Зверь скрыл меня от солнца, накрыв тяжёлой тенью, а потом вцепился в горло. Шею сдавило. Я захрипел.

Было не боль. Но очень неприятно. Если бы не мой доспех, зубы медведя с лёгкостью разорвали бы плоть, перекусили позвоночник и голова моя отделилась бы на ура. А так я испытываю чувство сильного удушения. Терпимо, но с каждым ударом сердца кислород в крови источался.

Я выпустил рукоять меча и попытался нащупать пальцами глаза зверя. Я их хорошо видел, они скакали прям у моего носа. Подпрыгивали, а потом резко опускались, каждый раз, когда зверь совершал новую попытку перехватить острыми зубами мою шею.

Я услышал треск доспеха. Шею сдавило с новой силой и уже серьёзно! Мои пальцы скользили по мокрому меху, но как только я добирался до чёрного глаза, медведь задрал голову, словно он разгадал мою задумку.

Пасть медведя в очередной раз размыкается, и огромная голова приподнимается совсем чуть-чуть, даруя мне глоток воздуха и новую идею. Зверь опускает голову. Звериная пасть захлопывается, но не на моей шее. Огромные клыки пронзают мои толстые наручи и впиваются в кожу.

Я взревел от боли. Мои руки затряслись. Я словно прислонил ладонь к раскалённому металлу; послышалось шипение, острая боль ударила в мозг, но я не могу убрать руку! Зверюга поднимает голову вместе со мной, отрывая мою спину от липких сосудов, устилающих всю землю. Но лучше так, чем с разорванной клыками шее.

Медведь опускается, обрушивая меня вновь на сосуды. И давит.

Давит и давит, медленно топя меня в кровавом ковре.

«Чего разлёгся⁈» — услышал я в голове.

Медведь вдруг взревел от боли, выпуская меня из смертельной ловушки. Мои руки еще были наполнены болью, но я уже мог трезво оценить ситуацию. Медведь выпрямился, загородив головой само солнце. Ослепительно-белая полоса ореола очертило огромную тушу, из головы которой полезла еще одна голова, гораздо меньших размеров. Словно какой-то паразит вырвался из шеи медведя. Я присмотрелся. Мои глаза расширились от удивления. Кара, моя волчица, чья шерсть полностью скрылась под слоем гнойного доспеха, сумела взобраться на спину медведю и зажать его ухо в клыкастых тисках.

Я схватил рукоять меча и рассек перед собой воздух. Пузо медведя раскрылось как рот, только вместо языка на меня вывалились разбухшие кишки. Рёв медведя оборвался глухим стоном, животное дёрнуло передними лапами, не понимая откуда пришла смерть, и рухнул в лужу собственных кишок.

Кара не торопилась спрыгивать с туши. Волчица громко зарычала, глядя на меня. Я растерялся, неужели я мог чем-то спровоцировать злость в свою сторону? Или повёл себя как-то неправильно по отношению к животному?

Я только зря потратил время на пустые размышления. Кара зарычала на того, кто появился за моей спиной. Снова в голове всплыла картинка, на которой огромное расплывчатое пятно бросается на меня со спины.

Я попытался встать и хоть как-то уйти с линии атаки. Но смог лишь повернуться на бок. Моё тело взвыло в едином вопле боли. Руки, по локоть лишившиеся кровавой брони с трудом подняли меч в воздух. Лезвие нацелилось точно в морду быстро надвигающейся на меня фигуры. Кара зарычала еще громче. Но фигура ей сразу же ответила, заглушив своим рёвом всё вокруг.

Опять двадцать пять…

Третий медведь оказался куда больше предыдущих. Казалось, он мог перелезть через частокол, стоило ему чуть подпрыгнуть. Но деревня его не интересовала. Его интересовали мы. Медведь кинулся в нашу сторону. Я сильнее сжал рукоять меча. И животное словно предугадав мой удар, отпрянуло в сторону и кинулось на Кару.

Превозмогая боль, я сумел ударить. Лезвие полоснуло зверя по задней лапе и вспороло шкуру. Свежая кровь брызнула на пульсирующие сосуды. Содрогнувшись, медведь остановился и оглушительно взвыл, обращая свой жуткий взгляд чёрной пустоты на меня. Теперь его цель — я.

Моё тело медленно, но восстанавливалось, расходуя быстро заканчивающуюся кровь. Я сумел выиграть для себя жалкие секунды, но их вполне хватило на заживление рук и восстановление доспеха. Когда медведь бросился на меня с широко разинутой пастью, я уже стоял на одном колене. Зверь, подобно собаке, сделал два прыжка, а на третий — взмыл в воздух. Десяток острых когтей, истерзавших не одну сотню бедных зверюшек, нацелились точно мне в лицо. Я сразу же ударил. Клинок из свернувшейся крови рубанул воздух у медвежий морды.

Я поспешил.

Пару лишних секунд терпения — и со зверем было бы покончено! На стенах люди мрут как мухи. Животные умирают пачками, жертвуя своими жизнями не пойми ради чего! А я не могу потерпеть пару жалких секунд!

Моя ошибка стоила медведю левой лапы, а мне — меча. Медвежьи когти оказались слишком крепкими. На столько крепкими, что сумели не только остановить меч, но и выбить оружие из моих рук.

Медведь яростно ревел от боли и размахивал правой лапой, целясь мне в лицо. Его чистый мех побагровел, стал с виду липким. Длинная морда нервно скалилась, обнажая красные зубы — корка крови, способная пробить мой доспех. Опасный враг. Смертельно опасный!

Кара вонзила зубы зверю в обнажившуюся плоть на задней лапе. Реакция последовала незамедлительно — медведь затряс головой и завыл, уставившись на солнце. Я на четвереньках пополз в сторону меча. Вставать на ноги не было никакого смысла, мог вновь застрять.

Схватившись за рукоять меча, я вскочил на ноги, готовый принять бой, но моё сердце вдруг сжалось от отчаяния. Я услышал визг. Кара…

Я обернулся. Кара уже взмыла в воздух от сильнейшего удара, а на её боку красовались четыре глубокие царапины, оставленные когтями. Волчица долетела до забора, ударилась о брёвна и рухнула в кучу зверей, пытавшихся в безумном порыве прорваться сквозь ворота.

Я даже не успел подумать о последствиях, как медведь ринулся на меня, замахнулся лапой и ударил сверху вниз. Острые когти чиркнули по груди, отколов толстый кусок. Я резко развернулся вокруг себя и ударил, как меня учил Борис. Лезвие обрушилось на открывшееся мне плечо зверя. Под рассечённой шкурой заблестели тугие мышцы. Удар был хорошим, но повреждения нанёс смешные. Зверь завыл, но скорее от обиды, чем от боли.

Я быстро вынул меч. Замахнулся. Молниеносный ответ медведя вырвал меня из сосудистого болота. Огромная лапища ударила меня в подбородок, подбросив в воздух. Мои зубы стиснулись с такой силой, что я откусил себе кончик языка. Не знаю точно, сколько я пролетел, но явно далеко от зверя.

Только приземлившись на спину, я услышал надвигающийся на меня топот, похожий на звук от удара стальным молотом по сырому мясу. Я успел лишь открыть глаза, как зверюга обрушила мне на грудь лапу. Лёгкие сдавило, меня вжало в сосуды. И тут же отпустило. Я набрал воздуха в только что осушенные лёгкие, как на меня обрушился новый удар. Страшнее предыдущего. Когти вонзились мне в живот. Доспех пробит не был, но сокрушительный удар прогнул пластину, тем самым вся полость живота сплющилась. Меня серьёзно тряхануло в кишках. Мне даже показалось, что я утратил на мгновение связь с Ингой. Медведь снова ударил. Я почувствовал, как когти сумели прошить пластину. Острая боль разлилась по всему телу. Последние ресурсы накопленной крови устремились к смертельной ране. Сколько есть у меня времени… пару секунд…

Но не прошло и секунды, как мне на живот обрушился новый удар. Когти пронзили плоть и мышцы как раскалённые осколки от гранат. Их длины хватило, чтобы разорвать кишки и позвоночник.

Как странно… боль ушла. Я не чувствовал ног. Связь с телом Инги быстро ускользала. Медведь ударил еще, меня тряхнуло. А затем еще… Сколько еще ударов нанесёт зверь, прежде чем мои глаза закроются на вечно?

Два? Быть может, три…

От очередного удара моя рука подпрыгнула и быстро опустилась. Ладонь на что-то легла, на что-то остывающее. Это не было сосудами, тянущимися из спин животных и успевших покрыть всю землю плотным ковром. Это не было и мёртвым медведем, чьё тело должно валяться где-то в сторонке. Я уже не мог пошевелить головой, но сумел открыть глаз.

На меня смотрели полуприкрытые синие глаза. Осунувшееся лицо мертвеца лежало напротив моего лица. Рот застыл в немом крике боли, из носа вытекала кровь. Это был тот самый мужчина, которого выбросили за забор прямо в лапы медведю. Как бы это не прозвучало цинично, но этот бедняга — мой подарок. Подарок судьбы. Моя ладонь лежала на его губах, и я чувствовал каждую каплю крови, что сохранилась в его вывернутом наизнанку трупе.

Медведь вновь ударил. И это должен был быть окончательный удар, превративший моё тело в груду фарша. Но я вдруг открыл второй глаз. Повернул голову и уставился на зверя. Уставился на озлобленную морду, зарычавшую от негодования, когда острые когти ударились о что-то твёрдое. Медведь как-то по-умному взглянул на мой живот, затянувшийся кровавой коркой, и взревел, обдав меня слюной и вонью гнилого мяса.

Чёрный нос зверя с раздувающимися ноздрями тут же полетел мне в лицо. Зубы сверкнули у самых глаз, и, сказать по правде, я слегка обосрался, представив, как челюсти дробят мой череп. Пасть замерла у моего носа, когда рядом воздух разорвал свист. Знакомый до боли свист.

Взвыв, медведь отпрянул от меня. Его голова в неистовстве крутилась из стороны в сторону, но я всё равно смог увидеть торчащую из глазницы стрелу.

Я посмотрел на стену. Голова с рыжим ореолом, и пара рук, держащих лук, выглядывали между кольев. Осси… Боевая воительница меня не бросила. Она выпустила еще две стрелы. Одна вонзилась в грудь зверю, вторая — в плечо, в то самое место, куда я ранее ударил мечом.

Пока медведь ревел в небо, я накапливал силы. Но, в какой-то момент всё обрубилось. Я полностью осушил труп, в котором оказалось не так много крови. Кожа на лице бедолаги побелела и схуднула, словно на череп положили мокрый лист бумаги. И на том спасибо! Чужой крови хватило на заживление смертельных ран и восстановления части доспеха. Мне дали второй шанс, и я должен им воспользоваться.

Я сумел встать на четвереньки. Меч валялся недалеко, и я без проблем к нему подполз. Мои пальцы обхватили рукоять и с силой сжали её. Сжали так, чтобы больше не выпускать.

Медведь совсем рядом кружился в агонии боли. Его величественный образ был омрачён дырявой шкурой и залитым кровью мехом. Он больше походил на промокшую под дождём дворнягу. Или попавшего под колёса грузовика кабана. Даже его рёв больше не мог устрашить, а тем более напугать. Медведь скулил. Кружился вокруг себя и жалко скулил. Тянущийся из его спины сосуд окутал его лапы. Зверь учуял мой запах, замер. Дёрнулся в мою сторону и рухнул, у самых моих ног. Я встал во весь рост, вскинул меч над головой и обрушил лезвие на его череп.

Тело содрогнулось. Мне показалось, что я его прикончил. Но впившиеся мне в ногу когти меня быстро отрезвили. Стиснув зубы и закричав от боли, я снова занёс меч над головой и ударил. Ударил точно по шее, перерубив позвоночник.

Медведь замер, утих. Лапа держалась в воздухе только благодаря когтям, что застряли в моей ноге. Я шагнул назад. Со скользким звуком острые когти вышли из моей кожи. Мой организм больше не в силах был заживлять раны, запасы крови окончательно иссяк. Мой доспех отчасти скрывал живот, плечи, возможно и на спине что-то осталось. Моя грудь была обнажена, и омрачало её вид четыре кривых рубца, на полное заживление которых не хватило крови. Ладно, это не самое страшное что могло со мной случиться.

Меч выпал из моих рук, у меня не было сил его держать. Мне нужна кровь… Много крови…

Я осмотрелся. Волна зверей продолжала яро штурмовать ворота, чудом меня не замечая. Я не был их целью. Их цель — деревня. Или кто-то, кто живёт в этой деревне…

Цель…

Что-то я совсем позабыл, ради чего ввязался во всё это дерьмо.

Разглядывая пред собой изувеченный труп медведя, валяющийся на маслянистых сосудах, я вдруг спросил себя: где лось? Я окинул лес взглядом. Ага, вон он, приятель. Спрятался между деревьев и, как ни в чём не бывало, наблюдает за успешным штурмом. Погоди, дорогой, не уходи никуда, у меня есть к тебе разговор…

Загрузка...