Чингисхан. Завоеватель мира

Кавалькада смерти

Ожидая ответа Чингисхана на свою просьбу разрешить поход через Кавказ (см. гл. 8), Джебе вместе с Субэдеем продолжили череду разрушений в Ираке-Аджеми и Азербайджане[670].

Рей первым встал на их пути: город был беспощадно разорен, а население частично уничтожено. После этого, подстрекаемые суннитами, монголы учинили большой погром в Куме, главном городе шиитов[671]. Радость суннитов продлилась недолго, потому что они сами стали следующими жертвами монголов. Хамадан сдался без боя, его жители смогли спасти город от мародеров, только выплатив монголам компенсацию. Затем пришла очередь Зенджана и Казвина. Оба города были разграблены и частично разрушены, в то время как горожане стали жертвами зверства монголов и понесли большие потери. Узбек, атабек Азербайджана, живший в Тебризе, заплатил за неприкосновенность своего города значительную денежную сумму и предоставил захватчикам одежду и большое количество лошадей[672]. Монголы, сполна воспользовавшись преимуществами этой договоренности, несколько раз возвращались в Тебриз за новыми выплатами[673].

Из Тебриза Джебе и Субэдей отправились на север, устроив зимние квартиры в Муганской степи. В этом районе обычно стоит теплый январь[674]. Пока монголы находились на зимних квартирах, кочевые племена — курды и туркмены — пришли к ним из соседнего гористого района, чтобы предложить свои услуги. В действительности они умели только грабить и думали, что для них нет ничего лучше, чем поступить на службу в победоносную монгольскую армию. Но в Муганской степи внимание Джебе и Субэдея было сосредоточено на другом. В январе и феврале 1221 года они наведались по реке Куре в Грузию[675]. В их намерения входило не столько нападение на страну, сколько ее разграбление. Курды и туркмены, присоединившиеся к монголам, шли в авангарде[676]. Для зашиты своей страны царь Георгий IV Лаша (1212–1223) направил им навстречу приблизительно 10-тысячную армию. Две армии сошлись южнее Тифлиса (Тбилиси), где монголам был дан мощный отпор[677]. Джебе и Субэдей отступили, но решили ослабить грузинскую армию постоянными набегами[678]. В конце концов монголы перешли к нападению и нанесли сокрушительное поражение своему изможденному врагу.

В марте 1221 года два монгольских военачальника возвратились в Азербайджан. Привычным способом они осадили Меропе, поставив пленных как свое прикрытие в авангард. В конце месяца они вошли в город и казнили многих его жителей. Джебе и Субэдей планировали пойти в Багдад, чтобы потребовать выкуп от халифата Аббасидов, что должно было привести халифа к бедственному положению. Его маленькая армия находилась в северной части Ирака-Араби[679] и в любом случае не могла дать отпора монголам. Крестоносцы, которые только что взяли Дамиетту, несомненно, воспользовались бы поражением халифа. Однако Джебе и Субэдей решили захватить Хамадан, который на этот раз не сдался без боя. Его жители боролись до самого конца и так подорвали силы монголов, что те начали сомневаться, стоит ли продолжать осаду[680]. Когда наконец город пал, его население ожидала ужасная судьба: большая его часть была убита, а город подожжен[681].

Через Ардебил, который тоже был опустошен, монголы осенью 1221 года снова направились в Грузию. Когда они прибыли туда, Джебе и Субэдей увидели, что в окрестностях Тифлиса сформирована сильная грузинская армия; однако в ноябре 1221 года[682] они снова проникли в это небольшое христианское государство, расположенное вдоль реки Куры. Храбрая грузинская конница выехала им навстречу, но Субэдей отступил, заманив ее в засаду, подготовленную Джебе[683]. Еще раз грузины понесли тяжелое поражение. Спасшиеся бегством воины рассеянной армии нашли прибежище в Тифлисе. Монголы не стали брать этот город, но разграбили южную часть Грузии[684], после чего направились в исламский Ширван. Там они завоевали и разорили город Шемаху, а затем двинулись в северном направлении по узкому проходу вдоль восточного берега Каспия через Дербент.

После получения разрешения от Чингисхана они покинули Закавказье. Теперь, после того как монголы разрушили и разграбили Ирак-Аджеми, Азербайджан и Грузию и уничтожили массу жителей этих земель, они могли не опасаться никакой угрозы. Со свойственной им изобретательностью и смелостью Джебе и Субэдей прокладывали себе путь по Кавказу. Когда Дербент отказался сдаться, они пообещали оставить город в покое, если им предоставят десять проводников, чтобы те указали им дорогу в горах. Монголы настоятельно попросили проводников не пытаться обмануть их. Казнив одного из них, они показали, какая судьба ожидает остальных в случае, если они укажут неверный путь. На севере от Кавказских гор монголы впервые ступили на европейскую землю. Русь стала первой европейской страной, которой предстояло познакомиться с этими неизвестными доселе людьми.

В целом историки дают примерно одинаковые оценки численности объединенных армий Джебе и Субэдея. Каждый из этих двух военачальников командовал одним туменом, когда они оставили свои позиции при Самарканде в 1220 году. К осени 1221 года состав этих армий, естественно, изменился вследствие потерь и подкреплений; однако маловероятно, что их максимальная численность когда-либо превышала 20 000 человек. Большая армия была бы неспособна на длинные походы и быстрые передислокации, которые монголы совершали на Кавказе. Глубокие долины, плохие дороги и узкие перевалы Кавказа не подходят для маневрирования большими соединениями[685]. Источники указывают на то, что Джебе и Субэдею приходилось проводить неожиданные операции в гористой местности. Их войска часто шли без полной выкладки, и чем глубже они проникали во вражескую территорию, тем больше лишнего груза им приходилось выбрасывать[686].

Первое вторжение монголов на Русь

В начале VII века тюркское племя — хазары — обосновалось в русских степях. Они основали мощную империю, но в IX веке ее значение начало уменьшаться. Хазары были в состоянии продержаться до начала X столетия, после чего они были вытеснены тюркским племенем печенегов. Их в свою очередь со степей в междуречье Эмбы и Урала прогнали огузы, после чего печенеги обосновались в области, простирающейся от Дона до Молдавии. Хазары остались в землях, лежащих между Доном, Волгой и Кавказом. Примерно до 1030 года Хазарская империя, после совместных нападений Византии и киевского князя, потеряла всю свою прежнюю мощь. В 1036 году Киев нанес сокрушительное поражение печенегам, которые потом потребовали компенсации от Византии за территории, которые им пришлось отдать Киеву. Последующие войны были очень продолжительными. В них Византии помогали иммигранты в лице тюркского племени кипчаков, или куманов (половцев). К концу XI века половцы отбросили печенегов к Дунаю. Совместное нападение Византии и половцев в 1091 году так подорвало силы печенегов, что впредь это племя не представляло какой-либо угрозы. Половцы стали полными владельцами Южной Руси.

Куманы, или кипчаки, известны в истории под различными названиями. Русские назвали их половцами, в то время как в Византии их называли «Куманой», вследствие чего получилось название «куманы». Название «кипчаки» также сохранилось после того, как они были побеждены монголами. Позднее Монгольское ханство в Центральной Азии получило название Кипчак (Дешт-и-Кипчак)[687].

После того как Джебе и Субэдей вышли на Северный Кавказ через Дербент, аланы[688], черкесы и лезгины (племена, жившие на Северном Кавказе) объединились против неизвестных захватчиков. Половцы также присоединились к союзу. Первое сражение монголов против этой лиги не закончилось чьей-либо определенной победой[689], но Джебе и Субэдей не хотели этого так оставлять. Посредством искусных дипломатических переговоров они убедили половцев сохранять нейтралитет; они напомнили им о тюркско-монгольском товариществе и пообещали часть добычи в том случае, если кавказские племена будут побеждены. Когда договоренность была достигнута, Джебе и Субэдей напали на аланов и их союзников с такой жестокостью, что сопротивление было скоро сломлено. Тогда монголы обратились против половцев, которые также были побеждены. Без особой поспешности монголы преследовали половцев, отступающих в северо-западном направлении.

В начале 1222 года монгольское соединение направилось в Крым, где располагались венецианские и генуэзские фактории. Монголы подвергли самый большой порт, генуэзскую Солдайю, страшному разграблению[690]. Побежденные половцы ушли в направлении Галича и Киева, где стали просить помощи у русских князей. Русь тогда была поделена на множество княжеств; она не простиралась на юг дальше Киева (см. гл. 14). Русские князья не были постоянными союзниками половцев; они считали их грабителями, совершающими бесконечные набеги на южные границы Руси. Возможно, если бы русские князья проигнорировали проблемы половцев, Джебе и Субэдей оставили бы русских в покое.

Однако хан половцев Котян был тестем одного влиятельного русского князя Мстислава Галицкого[691], который продолжил объединение княжеств, включая могущественный Киев, против монголов. Князь Владимиро-Суздальский также обещал поддержку, но поскольку у него не было особых причин помогать своим противникам и решать их проблемы, то он не торопился с реальной помощью[692]. Князья объединяли силы против монголов главным образом потому, что никто на Руси не знал, откуда эти неизвестные люди прибыли, кем они были, на каком языке говорили и какую религию исповедовали[693].

Когда монголы узнали, что русские князья согласились помочь половцам, они послали десять делегатов, чтобы уверить русских, что монголы не имеют никаких враждебных намерений против них. Они были в состоянии войны только с половцами, которые причинили и русским много беспокойства. Все монгольские посланцы были казнены[694]. Четырьмя годами ранее аналогичный поступок хорезмшаха обернулся для него большой трагедией.

Русское войско с подкреплением половцев, насчитывающее приблизительно 30 000 человек[695], было сосредоточено на Днепре. Единственное, что русские могли противопоставить железной дисциплине и большому военному опыту монгольских войск, — это свое численное превосходство; но к этому монголы давно привыкли. С самого начала в кругу русских князей не было единого мнения о том, как следует вести бой с монголами. Разногласия между князьями Мстиславом Галицким и Мстиславом Киевским не позволили русскому войску выступить слаженно[696].

Джебе и Субэдей быстро узнали, о том, что численность их противника больше. Поэтому они решили отступить. Арьергард следил за действиями русских. Монголы с их опытными и дисциплинированными войсками могли продолжать отступление в течение длительного времени. Девять дней два монгольских военачальника ускользали от русских[697], которые постепенно оказывались все дальше и дальше от собственных границ. Монголы снова отправили посланников к русским, на этот раз чтобы опротестовать убийство их десяти переговорщиков. Они также упрекали русских в том, что те желали напасть на них без причины. На этот раз посланники вернулись. Они доставили послание, в котором говорилось о том, что русские не будут удовлетворены, пока монгольская армия не уйдет туда, откуда пришла, поскольку они боятся, что после завоевания земель половцев монголы вторгнутся в их собственные княжества.

Первое нападение закончилось победой русских. Князь Галицкий в сопровождении князя Волыни разгромил монгольский арьергард восточнее излучины Днепра. Князь Мстислав Галицкий, желая прославиться, пересек со своей армией, волынянами и половцами небольшую реку Калку, впадающую в Азовское море[698], не предупредив других князей. Он оказался слишком самонадеянным и после перехода через реку забыл об осторожности. Князь Киевский с остальной частью русской армии был все еще на некотором расстоянии от Калки. Джебе и Субэдей использовали ситуацию в своих интересах и снова отступили; в конце мая 1222 года[699] они перешли в наступление[700]. Они напали одновременно и на русский фронт, и на фланги[701]. В болотистой местности князь Галицкий имел немного возможностей для маневра, и в любом случае русские не могли противостоять той свирепости, с которой сражались монголы. Половцы бежали, чем привели русские войска в замешательство. Князь Галицкий, видя, что его положение безнадежно, решил отступить. Он сумел бежать с небольшим отрядом. Среди половцев также выжило меньшинство.

Князь Мстислав Киевский, наблюдающий за ходом событий с западного берега Калки, не мог или не хотел помочь своему тезке. После поражения князя Галицкого Мстислав Киевский понял, что в битве с таким врагом отступление неминуемо. Поэтому он занял прочное положение на вершине холма, но, прежде чем он закончил возводить военные укрепления, Джебе и Субэдей напали на него. После трех дней битвы осажденный князь предложил сдачу при условии, что ему разрешат вернуться в Киев с его армией. Как обычно, монголы приняли это предложение, чтобы ускорить капитуляцию. Как только русские были разоружены, их убили. Монголы казнили князя Мстислава Киевского и его соратников так, как они обычно лишали жизни царственных особ: без кровопролития. Монголы придавили русских князей насмерть под настилом из досок, на котором военачальники войска Джебе и Субэдей восседали, устроив пир в честь победы[702].

Князь Галицкий с остатками своей армии смог оторваться от преследователей на другом берегу Днепра. Чтобы монголы не смогли пересечь эту широкую реку, он разрушил столько судов, сколько смог отыскать. Войска менее подвижного князя Владимиро-Суздальского продвинулись на тот момент не далее Чернигова[703]. Но того, чего опасались русские, не случилось: Джебе и Субэдей действительно преследовали князя Галицкого, но, разграбив несколько городов на юге, они повернули назад. Возле будущего города Царицына (Сталинград, с 1961 — Волгоград) они пересекли Волгу. Затем в конце 1222 года устремились в северо-восточном направлении на Волжско-Камскую Булгарию.

Монголы оказались в засаде, подготовленной булгарами, и там потерпели поражение[704]. После этого Джебе и Субэдей вернулись к Чингисхану по пути, проходящему к северу от Каспийского и Аральского морей. В 1223 году их два тумена, численность которых к тому времени, вероятно, изрядно сократилась, воссоединились с основной монгольской армией[705], находившейся в степях к востоку от Сырдарьи[706]. Чингисхан высоко оценил деятельность двух своих военачальников. Особой похвалы удостоился Джебе, который был назначен старшим военачальником в этой кампании, но заслуги Субэдея также отметил[707]. Джебе не прожил долго после этой кампании[708]. Человек, который был, вероятно, самым великим командующим конницы в мировой истории, исчез из истории Монгольской империи, и мы можем предположить, что он умер в 1223 году или вскоре после этого. Субэдею, который был несколько моложе Джебе, было суждено проявить свои исключительные способности в экспансионистской внешней политике Монгольской империи в следующей четверти века.

Преследование султана Мухаммеда II и прохождение через Кавказ к Южной Руси было уникальным достижением, шедевром храбрости, настойчивости и уверенности в себе. Никогда прежде такая маленькая армия не осмеливалась проникнуть так глубоко в неизвестную и враждебную страну на несколько лет. Этот фантастический набег в значительной степени был положен в основу легенды о том, что монгольская конница была непобедима и способна находиться в нескольких местах одновременно.

На Кавказе и Руси монгольское вторжение было расценено как эпизод, с которым эти страны уже сталкивались ранее. Однако набеги кочевых племен до тех пор не оказывали особо заметного влияния на политическую структуру Восточной Европы[709]. Важно отметить, что русские князья, казалось, не извлекли никакого урока из поражения, которое им нанесли монголы. Постоянные серьезные междоусобицы уменьшали их шансы в будущем дать отпор захватчикам. Зависть и враждебность этих князей по отношению друг к другу приносили монголам столько пользы, сколько русским вреда.