Чингисхан. Завоеватель мира

4. Яса: кодекс законов Чингисхана

Шаман Кокэчу, вероятно вследствие подстрекательства Чингисхана, поднял статус будущего завоевателя мира до небывалых высот: Чингисхана послало Вечное Небо, чтобы управлять миром. После смерти Кокэчу сам Чингисхан следил за тем, чтобы этот миф не был развеян. «Небеса приказали, чтобы я управлял всеми людьми, — сказал он. — Защита и помощь Вечного Неба позволили мне уничтожить моих врагов и достигнуть этого высокого положения»[236]. Со смертью Кокэчу был устранен единственный человек, который мог расстроить его планы, и больше не осталось равных Чингисхану, даже среди духовных лиц.

Укрепившееся, таким образом, его положение было достаточно сильно, чтобы он мог создать мощную структуру власти. Так же как семья или род стоит во главе племени, так и семья Чингисхана (Золотая семья) с ее вассалами и помощниками будет стоять во главе «всех людей, живущих в войлочных шатрах». Глава Золотого рода — это хан монголов. Чингисхан никогда не видел себя главой всех людей: он был главой монгольской аристократии, которую объединил. При этом он никогда не обращался к подчиненным, только к братьям, сыновьям и главным военачальникам[237]. Не только Чингисхан, но в будущем и его наследники считали себя представителями Тенгри на земле. Их приказы — это приказы Тенгри, и их невыполнение приравнивалось к пренебрежению божественной волей.

Структура монгольского государства базировалась на феодальных отношениях монгольского и тюркского общества, которые были установлены Чингисханом[238]. В них существенную роль играл тюркский элемент. Чисто аристократическая структура государства не затрагивала социальные связи, которые существовали внутри племен и родов. Однако степная аристократия значительно укрепила позиции. Личная верность правителю государства связывала между собой различные группы.

Вначале амбиции Чингисхана ограничивались плохо управляемыми покоренными племенами. В то время монголы были во многом отсталыми людьми, даже по сравнению с другими племенами, например кераитами и найманами. Перед тем как нападать на более развитые народы, необходимо было установить порядок дома. Первыми, кто оказал влияние на эту сторону жизни, стали мусульманские торговцы, посетившие Монголию непосредственно перед 1203 годом[239].

Одно из самых важных решений по организации правительства, принятых Чингисханом, стало введение уйгурского письма в качестве официального алфавита. Монголы до этого не знали письменности. После покорения найманов в 1204 году Чингисхан взял на службу уйгура Тататунга, хранителя печати убитого Таяна (Таянхана найманов). Это стало началом процесса, который должен был привести к учреждению монгольской государственности. В обязанности Тататунга входила подготовка и подписание официальных документов. Мы, к сожалению, не имеем достаточно информации о печати или печатях, используемых Чингисханом; но предполагается, что их было две — алая и синяя.

Неграмотный Чингисхан был тем не менее достаточно проницателен, чтобы понять, что его сыновья и ведущие чиновники должны научиться читать и писать. Поэтому Тататунга в дополнение к обязанностям хранителя печатей стал наставником сыновей нового повелителя. Другие придворные также обучались. Среди них был молодой татарин Шиги-Кутуку, который оказался способным учеником.

Талант Чингисхана не ограничивался безошибочным выбором военачальников, он также сумел разглядеть в Шиги-Кутуку верховного судью Монгольской империи. Татарин безукоризненно справлялся со своими обязанностями. Его решения служили образцами для других. Ему удалось утвердить среди монголов гуманные принципы, насколько это было возможно[240].

Даже до прихода к власти Чингисхана у монголов было обычное право, незаписанное и различное у разных племен. Поскольку господство Чингисхана простиралось на большой территории, возникла потребность в законах, единых для всей империи, и в связи с этим потребность в едином юридическом кодексе. Яса представляла собой кодификацию родовых традиций, обычаев, законов и суждений о монголах, к которым Чингисхан в дальнейшем добавлял законы собственного сочинения[241].

Составление Ясы заняло много времени. По всей вероятности, ее первая редакция появилась незадолго до или во время курилтая 1206 года[242]. В 1218 году была готова пересмотренная редакция[243]. Работа по составлению юридического кодекса не прекращалась до самой смерти Чингисхана[244].

В монгольском государстве все, прописанное в Ясе, должно было беспрекословно выполняться. Гражданское и военное неповиновение приравнивалось к преступлению. Результатом этого стала необыкновенно жесткая дисциплина, определившая образ жизни монголов на длительный период. На францисканского монаха Джованни дель Плано Карпини, посетившего Монголию в 1246 году, эта дисциплина произвела сильное впечатление. Он отметил, что монголы демонстрировали большую покорность и повиновение, чем католическое духовенство в Европе. Споры и противоречия всегда улаживались полюбовно.

Яса и требование беспрекословного повиновения помогли Чингисхану изменить этические представления монголов, которые до этого жили без строгих законов. Чингисхан повлиял на менталитет людей и в другом аспекте. Величие, которого они достигли при нем, пробудило в монголах чувство гордости.

Никто, кроме Чингисхана, не мог осуществлять свои полномочия. Если кто-то использовал власть, он делал это как представитель Чингисхана. Сам завоеватель, однако, сохранил обычаи монголо-тюркских племен, поставив сыновей и других членов семьи во главе определенных районов. Старшему сыну Джучи достались территории племен, покоренных им самим в 1207 и 1208 годах, в междуречье Селенги и Енисея.

По прошествии лет, когда империя Чингисхана существенно разрослась, во владение Джучи (улус Джучи) отошла территория на крайнем северо-западе: «куда только ступили копыта лошадей»[245].

Не сохранилось ни одной редакции Ясы, до сих пор не обнаружено ни одного документа со ссылками на нее. И поскольку мы точно не знаем, что в ней было написано, все суждения об этом юридическом кодексе следует делать с большой осторожностью. Яса упоминается только во фрагментах трудов персидских, арабских и сирийских историков, но все они жили после смерти Чингисхана. Самым авторитетным из них является, несомненно, персидский автор Джувейни, не исключено, что его труды стали источником информации о Ясе для других историков. Маловероятно, что кто-либо из них непосредственно ознакомился с редакцией Ясы, написанной уйгурским письмом[246].

Кроме того, до нас не дошли сведения о редакции кодекса самого Чингисхана. У нас есть информация только о Ясах наследников великого завоевателя или еще более поздних документах. Помимо приказов и законов там изложены изречения Чингисхана для особых случаев, которые, вероятно, также имели юридическую силу. Мы можем предположить, что существовали записи этих изречений по памяти, а дошедшие до нас цитаты представляют собой не больше чем ссылки на эти записи[247][248].

Хотя зарождение Монгольской империи связано с письменной фиксацией монгольских законов в 1206 году[249], быстрое разрастание государства (сначала присоединение части Китая, затем империи каракитаев, султаната Хорезма) возвратило монголов к традиционному кочевому порядку. Яса поэтому должна была быть доработана, чтобы обслуживать растущую империю. Китай с его высоким уровнем развития не мог не повлиять на примитивные племена. Вероятно, это относилось и к юридической сфере. Поскольку монголы были веротерпимы, они никак не регулировали количество забитого скота. Среди монгольских племен не было единых правил, поэтому они, возможно, не имели ничего против ритуальных жертвоприношений животных, совершаемых мусульманами[250]. Монголы не отменяли китайских, персидских и русских законов. Правители этих земель все же, видимо, были знакомы с Ясой, знали ее содержание[251].

Важный момент, о котором следует упомянуть, — положение Золотой семьи. Новый властелин Центральной Азии должен был организовать кочевые племена в аристократическое государство с императорской семьей во главе. Яса базировалась на мифе, согласно которому Чингисхану Небом дан приказ стать завоевателем мира; поэтому потенциальные враги считались вероотступниками. Статус тех, кто осуществлял верховную власть, был установлен в Ясе: каждый правитель Монгольской империи должен был быть потомком Чингисхана. Новый хан выбирался на курилтае в присутствии членов Золотой семьи, верховных военачальников и вождей племен и родов. Позже проблема соблюдения законов Ясы возникала главным образом в оппозиционных группировках, появившихся в Монгольской империи. В императорской семье, которая неизбежно должна была расколоться на несколько враждебных друг другу ветвей, члены каждого лагеря постоянно пытались показать, что несоблюдение законов, которое наблюдалось вообще-то повсеместно, было характерно только для оппозиционной группировки, в то время как они сами тщательно выполняли законы Чингисхана[252].

Известно много случаев жестоких наказаний нарушителей закона, часто для них устраивали своего рода пытки. Если осуждался на казнь член Золотой семьи или другого княжеского семейства, его смерть должна была быть бескровной. Осужденного могли задушить при помощи шнура или положить под нагромождение из ковров — это только два из множества способов не дать благородной крови пролиться. Иногда вместе с осужденным казнили всю его семью (включая женщин и детей), так как их считали соучастниками преступления.

Очевидно, что суровые законы Ясы в значительной степени затрагивали повседневную жизнь в империи Чингисхана. В среде кочевников прекратились прелюбодеяния, грабежи, мародерство и убийства[253]. До прихода Чингисхана такие преступления были обычным делом. Кроме того, Яса провозглашала аристократический режим, который лег тяжким бременем на простых людей. Ухудшилось положение рабов, их условия жизни стали более тяжелыми. Число рабов увеличивалось по мере того, как монголы захватывали все новые и новые земли. Целью Чингисхана было сделать Ясу неприкосновенной. Чтобы сохранить ее для последующих поколений, он назначил второго сына, Чагатая, ее хранителем. Чингисхан сделал прекрасный выбор: Чагатай стал ревностным и педантичным сторонником принципов отца[254].

Яса, как общий кодекс законов для всех кочевых племен в Монгольской империи, не сохранилась на долгое время. К концу XIII века она начала терять авторитет, этот процесс ускорил распад империи. В ханствах, приобретающих все большую независимость, исповедовали в основном буддизм или ислам[255]. Некоторые указы (большинство из них было принято при Чингисхане), однако, продолжали исполняться в течение долгого времени. Кроме того, в различных частях распадающейся империи только потомки Чингисхана могли стать законными правителями. Это требование, разумеется, не относилось к Китаю после падения династии Юань в 1368 году.

Одним из институтов, защищенных законами Ясы в силу его важности, была служба гонцов (Ям). Похоже, что Чингисхан основал Ям после курилтая 1206 года[256]. Идея создать такую организацию возникла, вероятно, в Китае[257].

На множестве путей, по которым разъезжали ханские агенты, располагались станции, где можно было получить новых лошадей, поесть и отдохнуть. На этих постах лошади держались постоянно для нужд гонцов, едущих к Чингисхану и от него. Для эффективного функционирования Яма требовалась дисциплинированность всех граждан империи. Жесткая дисциплина позволяла сделать работу гонцов более безопасной. С разрастанием Монгольской империи Ям не только увеличивался, но и приобретал новый статус. Каждый житель империи был обязан в случае необходимости предпочесть интересам Яма свои собственные. Благодаря этой установке гонцы могли преодолевать в день 200–300 километров. Иногда им приходилось ехать в течение многих часов подряд, обмотавшись дополнительными кусками ткани. Приближаясь к промежуточному посту, они объявляли о своем прибытии звоном колокольчика. Некоторые гонцы могли проехать 2000 километров, делая только короткие остановки для отдыха. Вероятно, многие лошади падали замертво, добегая до станции[258].

Военачальникам и правителям областей независимо от того, где они находились, было приказано сообщать Чингисхану и позднее его преемникам о каждом важном событии так скоро, как только возможно. Благодаря Яму повелитель постоянно знал обо всем, что случалось в империи. К концу жизни Чингисхана Ям стал внушительной организацией. Служба должна была соответствовать требованиям все разрастающейся Монгольской империи, чтобы продолжать эффективно выполнять свои функции[259].

Иностранные послы также пользовались услугами Яма, им даже предоставлялись определенные привилегии в этом отношении. Поначалу это право также предоставлялось купцам, причем бесплатно. Однако когда им начали злоупотреблять, Великий Хан Мункэ (1251–1259) решил, что купцы должны платить за использование постов Яма[260]. Причем все получали прибыль от безопасности путей. Станции превратились в поселения, имеющие много лошадей, иногда до двадцати[261]. Несколько лошадей должны были всегда быть запряжены для гонцов Великого Хана.

Ям произвел сильное впечатление на европейских путешественников, посетивших Монголию во время существования империи. Благодаря Джованни дель Плано Карпини, Виллему Рубруку, Марко Поло и Одорику Порденону мы обладаем довольно точными описаниями этой услуги, содержащимися в их отчетах о путешествиях. Ям был одним из грандиозных достижений всемирной Монгольской империи, который до сих пор поражает совершенством своей организации[262].