Дело №1

Среда

Проснулась я от того, что кот скребся в дверь и мяукал. Мне пришлось встать и выпустить его. Решив, что выспалась, я надела халат и пошла на кухню следом за котом. Было уже восемь утра, и Алик колдовал над бутербродами. Кот сидел на стуле, громко мурлыкая.

— Доброе утро, — поздоровался Алик. — Разбудил?

— Все равно вставать уже надо. Ты смотри-ка, тебя услышал и потребовал его выпустить. Корми его теперь! — заключила я.

— Подождет, — сказал Алик, разрезая перцы.

Я взяла кошачью миску и насыпала в нее корма, подумала и поставила ее на пол. Кот не шелохнулся и продолжал петь. Мне стало его жалко, и я переставила миску на стул. Он понюхал и начал есть. Я вспомнила, что надо дать витамины, открыла банку и услышала, как Кит снова громко замурлыкал.

— Неужели он знает про витамины? — удивилась я.

— А почему нет? Смотрите, какая башка большая, — кивнул на кота Алик.

Я занялась кофе, и минут через десять мы уже завтракали. Я спросила Алика, что он решил с рекламным агентством, то есть с договором, который кот порвал.

— Я решил пока, что не судьба, — ответил Алик. — Если Вы не против, конечно. Мы в газете объявление дали, в журнале про нас напишут. Может, пока и хватит?

— Не знаю я, Алик. Поживем — увидим.

— Да я вижу, что Вам пока не до лавки, но торговля идет, — он рассмеялся и потер руки.

— Вот и славненько, — заключила я. — Спасибо, мне надо идти работать. Я потом уберу.

— Я сам уберу, идите уже.

И он начал собирать тарелки, а я отправилась в кабинет и включила компьютер. Писем не было. Я, на всякий случай, проанализировала Джининых поклонников К. и Стива по новой схеме, но К. не имел денег, а Стив, судя по письмам, которые я еще раз перечитала, с ней действительно не встречался. После того, как доктор Дарсон перестал быть главным подозреваемым, мне в голову стали приходить странные версии, ну, например, что Джина могла на сайте знакомств увидеть фотографию отца Тома и, разузнав, что он стал состоятельным человеком, начала его шантажировать. Вспомнив про шантаж, я достала письмо, которое взяла у Дарсона. Обыкновенная бумага, обычный шрифт. Я где-то читала, что каждый принтер уникален, и, как человека можно отличить по отпечаткам пальцев, так и принтер можно идентифицировать по напечатанному тексту. Наконец, я поняла, зачем убийце нужно было уничтожить компьютеры в квартире Джины: она, наверное, тоже писала письма или письмо на компьютере, и убийца, опасаясь, что файл все еще существует, просто вынужден был их разбить. Не проще ли было тихонько включить компьютеры и покопаться в содержимом? Я стала смотреть свои файлы и папки. Наверное, нет, поскольку, во-первых, у Лойсли могли быть установлены пароли на вход в систему, а, во-вторых, если у Джины в файлах был такой же порядок, как и у меня, то их, компьютеры, действительно проще было разбить. Впрочем… Я попробовала включить поиск документов в своем компьютере, введя имя рекламного агента, с которым мы иногда имели дело. Поиск ничего не дал, я попробовала расширенный поиск, результат тот же. Больше возиться я не стала — причина, по которой убийца разгромил квартиру Лойсли была выяснена, или, по крайней мере, я нашла тому разбою разумное объяснение.

Мне очень хотелось позвонить инспектору Норману и узнать, что ему удалось выяснить про прошлое Джины и, возможно, про звонки Грегу. Хотя, я на сто процентов была уверена, что проверка звонков ничего не даст.

И она действительно ничего не дала. Инспектор позвонил мне в половине десятого, справился, как дела, а потом сообщил, что Грегу звонил Дарсон.

— Я знаю, — перебила я его.

— Откуда?

— Он мне сам сказал. Но, Вы знаете, Дарсон не убивал.

— Вы с ним разговаривали?

Я не поняла, был ли в голосе у инспектора ужас или восхищение. Может, ни того, ни другого.

— Да. У него есть алиби на понедельник и вторник, но это не самое главное, — я замялась.

Честно признаюсь, я не знала, могла ли откровенно говорить с инспектором, находящемся при исполнении служебных обязанностей, о попытке шантажа или нет. Ведь если он вдруг узнает о шантаже, он должен, видимо, будет принять меры, а, может и нет. В конце концов, это не моя тайна, а тайна моего клиента, с которым мы, правда заключили только устный договор, но я все-таки решила попридержать язык за зубами. «Инспектора в дело о шантаже можно будет посвятить и позже,» — решила я про себя, по-прежнему называя инспектора инспектором, а не Норманом, как он настаивал.

— Так что же главное? — напомнил мне инспектор.

— Главное и есть, что Дарсон не убийца, — закончила я.

— Дженни, он еще вчера был под номером один. Что произошло?

— Пока ничего, кроме того, что я точно знаю, что он не убийца, но у меня подозрение или предчувствие, называйте как хотите, что убийца где-то рядом.

Наверное, я напустила слишком много тумана.

— Я подъеду к Вам ненадолго. Можно. — неожиданно сообщил мне инспектор, то есть в его интонации не было вопроса.

— Хорошо, — согласилась я, и он отключился.

У меня было минут семь, чтобы привести себя в порядок, и мне этого времени почти хватило. Я только успела одеться и немного причесаться, как услышала, как Алик ведет инспектора в кабинет.

— Здравствуйте, инспектор. Норман, — поправилась я.

Он, видимо, решил, что мы уже здоровались, и сразу приступил к делу:

— Выкладывайте, все, что накопали, Дженни.

— Хорошо, — миролюбиво начала я. — Только, пожалуйста, постарайтесь, чтобы эта информация не выплыла наружу. В понедельник вечером Дарсон был в казино, но, поскольку у него сложные отношения с Олсеном, тестем, то он, Дарсон, скорее признается в убийствах, чем в посещении казино.

— Меня не интересуют его отношения с тестем. В каком казино он был?

— Я думаю в том, что на 41-й улице.

— Вы что, не знаете, где он точно был? — он как-то странно на меня смотрел.

— Нет, точно не знаю. Но проверьте для начало это. Только, прошу Вас…

— Не беспокойтесь, — перебил инспектор. — Ничего ему не будет. Тихо проверим и, если у него действительно есть алиби, никуда дальше меня это не пойдет. А что он делал во вторник?

— Во вторник у них был большой семейный ужин с показом фильма самого Олсена про его последнюю охоту и так далее. Вся семья была в сборе и они весь вечер провели вместе.

— А семья у них большая? — спросил инспектор.

— Ну, я думаю, минимум пять человек и еще прислуга. Не допрашивайте их пока.

— Не буду. У меня и оснований нет, кроме Ваших выводов и предположений, которые выстраивались уж в больно стройную версию. И теперь Вы мне заявляете, что это не Дарсон. Дженни, что произошло? — он смотрел мне прямо в глаза.

— Да ничего. Я позвонила вчера Дарсону, попросила его встретиться со мной и задала ему все вопросы, — получестно призналась я. — Он ответил, а я сделала еще одно заключение: он не убийца и не отец Тома.

— Вы что, зная, что он возможный убийца, вот так запросто с ним встречаетесь и задаете ему вопросы в лоб? — инспектор смотрел на меня с недоверием.

— Ну, не совсем так. Я Алика попросила меня прикрывать.

— Алик — это молодой человек из лавки? — инспектор показал пальцем куда-то позади себя.

— Да.

— Ну, Дженни, — он покачал головой.

— Ладно, Норман. Расскажите, что Вам удалось выяснить про прошлое Джины?

— Мне кажется, что чем меньше Вы знаете, тем лучше для Вас же, — то ли сострил, то ли серьезно сказал инспектор.

— Норман, по-моему, в этом деле у Вас вообще был только один подозреваемый — мой клиент Грег, а про убийство Тома Вы и вовсе не знали, также, как кое-то другое. Я и без Вас могу выяснить, просто Вы это сделаете быстрее. Не томите, выкладывайте.

— Кофе угостите? — неожиданно спросил инспектор. — У нас в отделе такая дрянь.

Мы пошли на кухню, куда тут же последовал кот. Он, оказывается, все время, пока мы разговаривали с инспектором, прятался под столом, и теперь бежал на кухню впереди нас.

— Неужели опять голодный? — спросила я кота, который уже сидел на стуле, но не мурлыкал, а наблюдал за инспектором. Инспектор хотел его погладить, но кот увернулся и спрыгнул на пол, обошел стол и забрался на другой стул. Я поставила перед ним миску с едой и начала готовить кофе. Пока я молола, варила и разливала его по чашкам, инспектор рассказал мне, что девичья фамилия Джины — Петерс, родилась она в Колорадо, потом переехала в Сиэтл, где у нее (инспектор сверился с блокнотом) 15 ноября почти двадцать пять лет назад родился сын. Отцом по свидетельству о рождении значится Грег Лойсли, но до усыновления фамилия Тома была Петерс.

— Они сейчас выясняют, была ли Джина замужем до того, как вышла за Лойсли. Там у них что-то с базой данных — то ли сбой, то ли еще что-то. Обещали, что сообщат как только устранят неполадки, — рассказывал инспектор, размешивая сахар.

— А в Колорадо что?

— Ничего, никаких данных, кроме того, что она там родилась, жила и получила права.

— Не густо, — вздохнула я, приготовившись просить инспектора проверить Кена Крика и, на всякий случай, Дуга Соммерса. Но было еще рано, и я спросила про Криса.

— Ничего особенного, — инспектор снова заглянул в свой блокнот. — Крис Шафер, родился в Аризоне, служил в четыре года в армии, в летных войсках. После армии остался в Су-Фолсе, закончил университет, работал в нескольких компаниях, четыре года назад основал свой бизнес, занимается охранными системами. Не женат, выплачивает ссуду на дом, живет на 52-й улице. Шона действительно его сестра, но сводная. У них общий отец.

— То есть, все чисто?

— Абсолютно.

— А почему он тогда вьется вокруг этого дела?

— Шона сказала, что позвонила ему, когда убили Тома. Ее можно понять — молоденькая девушка и вдруг оказалась в такой передряге, а Крис старше ее, да еще бывший военный.

Мне не понравилось, что инспектор, как мне показалось, был на стороне Криса, но вслух ничего не сказала.

— Знаете, Дженни, — вдруг начал инспектор. — Если Вы, то есть мы, не найдем убийцу и не представим доказательств, то Грега признают виновным и, вероятно, приговорят к смертной казни. Смотрите, — продолжал инспектор. — Его жена заводила всяких знакомых по интернету, изменяла ему, тратила непомерные деньги, а у него самого были отношения с лаборанткой. И всему этому куча свидетелей. Алиби у него толкового нет, а орудие убийства найдено в отеле, где он остановился.

— А где орудие второго убийства, то есть, третьего — Тома? Его нашли?

— Нет пока. Но Вы же знаете, что полиция Брукингса решила, что это просто случайное убийство, да еще он был ограблен судя по всему — бумажника-то так и не нашли.

— И еще, я же говорила Вам, что сплетни про его отношения с лаборанткой распускал Снейк, у которого там что-то с диссертацией.

— Ну и что? Лаборантка-то перешла с Грегом в его новую контору. Этого вполне достаточно для присяжных. Тьфу! Я как адвокат начал говорить. Хватит!

— Вы сами-то верите, что арестовали и посадили настоящего преступника, — спросила я инспектора.

Тот вздохнул:

— Сначала верил, да и сейчас, повторяю, все улики против него, и мотивов у него больше, чем достаточно. Наследил потому, что не опытен. Это ведь, на самом деле, не так-то просто человека убить, а он троих грохнул. То есть, мог убить, — поправился инспектор.

— Так зачем Вы здесь сидите тогда? — не выдержала я.

— Дженни, я ведь человек тоже, я с ним разговаривал. Не похож он на безжалостного убийцу. Да и Ваша версия с шантажом вполне реальна, вот только подозреваемых нет, то есть был один, но, слава Богу, сплыл, — улыбнулся инспектор.

— Почему «Слава Богу»? — не поняла я.

— Потому, что он — зять Олсена, — пояснил инспектор.

— У него еще и племянник есть, — начала я осторожно. — Тоже подходящего возраста, правда седой — не поймешь: то ли блондин, то ли брюнет. Работает в клинике доктора Дарсона, то есть мог встречаться с Джиной, мог достать ее ключи и мог слышать, что Грег поехал в гостиницу, когда доктор Дарсон разговаривал с тем по телефону.

— И зачем ему все это надо?

Этим вопросом инспектор застал меня врасплох.

— Ну, я ищу человека в окружении, так скажем, Джины, который бы удовлетворял следующим критериям поиска. Подождите, сейчас покажу.

Я пошла в кабинет за блокнотом. Когда я вернулась, кот стоял на столе и обнюхивал нос инспектора.

— Это еще что такое, — я старалась говорить сердитым голосом. Кот не обращал на меня внимания и, прижав уши, сунул голову в чашку инспектора.

— Извините, — бросила я инспектору и, схватив кота в охапку, вынесла его из кухни. — Он у нас недавно. Алик из приюта принес. Теперь вот пытаемся его отучить по столам лазить.

— Ничего, — инспектор смотрел на кота, который, как ни в чем не бывало, возвратился на кухню и уже сидел на стуле.

— На стуле можно, — пояснила я и показала инспектору таблицу с подозреваемыми и критерии, которым должен был, по моему мнению, соответствовать убийца. Инспектор внимательно изучил таблицу, сделал у себя в записной книжке какие-то пометки, а потом спросил:

— Кто такой Дуг Соммерс?

Я рассказала ему как наткнулась на Дуга и Кена из клиники доктора Дарсона. Инспектор закатил глаза:

— А почему Вы сразу за Ротери клаб не взялись?

— Потому, что Джина не посещала их сборища, — пояснила я. — Все равно больше копаться негде. Грега-фотографа мы отработали, всех остальных — тоже.

— Кого — остальных, — насторожился инспектор.

— Ну, Шону, доктора Джонсона, Дарсона, — начала перечислять я. — Потом еще тех, что с сайта знакомств.

— Да, та проверка закончена. У всех есть алиби. Что же касается Дарсона, то его не мы отработали, а Вы оправдали по не совсем понятной мне причине. И, по еще более непонятной причине, я склонен Вам верить, так же как и с Грегом, — признался мне инспектор.

— Спасибо. Так проверите Дуга и Кена?

— Посмотрю, что удастся сделать, — буркнул инспектор, поднимаясь из-за стола. Кот спрыгнул на пол.

Я проводила инспектора до выхода из лавки, и мы попрощались.

Делать мне было нечего, то есть дело-то у меня было, только не было путей его решения. Неотвратимо надвигался вечер, когда Дарсон должен был дать ответ шантажистам. Зазвонил телефон. Дарсон был легок на помине:

— Здравствуйте, Дженни. Есть новости? — голос у него был глухим.

— Здравствуйте. Есть кое-что. Вы можете говорить?

— Да.

— Расскажите мне о Дуге Соммерсе и Кене Крике, пожалуйста.

— Нет, это невозможно, Дженни. Я их давно знаю и, если бы они хотели меня шантажировать…, - в голосе у него явно звучало недовольство и раздражение.

— Дэвид, я не говорила, что они шантажисты. Я знаю, кто Вас шантажирует, и еще я знаю, что они принимают Вас за другого. Этого другого нам и надо вычислить потому, как он и является убийцей. Согласны?

Я старалась говорить спокойно — как-никак Дарсон был почти моим клиентом.

— Извините, — бросил он. — Мне неудобно так вот по телефону разговаривать. Вы можете со мной встретиться где-нибудь через час?

— Да. А где?

— Давайте там же, в «Панере» на Луиз авеню.

— Хорошо.

Пока я собиралась на встречу с Дарсоном и примеряла новый свитер, мне вдруг пришла в голову мысль о том, что стоило бы проверить еще и бывших коллег Грега из университета. Я бросила примерку и сделала заметку в блокноте. К тому же, неплохо было бы еще пообщаться со Снейком. Я позвонила Лауре и спросила ее, кто из сотрудников университета, с которыми так или иначе общался Грег, был того же возраста или чуть старше и был достаточно состоятельным человеком. Лаура сказала мне, что она едет на интервью и, что перезвонит мне как только освободится и составит список.

— Лаура, Грег говорил, что было несколько факультетских вечеринок, куда они с женой ходили. Вы там тоже были?

— Только на одной, — ответила Лаура, чуть подумав.

— Вот и славно, попробуйте вспомнить, не видели ли Вы, чтобы Джина, жена Грега, с кем-нибудь разговаривала, причем этот кто-то должен быть близкого Грегу возраста и достаточно состоятельным человеком. Постараетесь?

— Да, хорошо. Вы думаете его оправдают? — в голосе у нее, как мне показалась, была надежда.

— Надеюсь! Жду Вашего звонка и удачи на интервью!

Я положила трубку. Инспектор был прав: доказать присяжным, что у Грега не было отношений с Лаурой будет не просто. Хорошо, что я не адвокат в этом деле, где как минимум двоих можно обвинить в трех убийствах, но они оба, как мне казалось, совершенно не при чем. Наконец, я определилась со свитером: он мне нравился, но по цвету решительно не подходил ни к одним моим брюкам, а юбок у меня всего было две и совершенно летних. Предстояло решить еще одну непростую задачу — либо сдать свитер обратно в магазин, либо попытаться найти что-нибудь в том же магазине, с чем этот свитер можно было бы носить. Задача по сложности не сильно уступала моему делу с той только разницей, что магазин давал на раздумья что-то около девяноста дней, шантажист ждал ответа уже сегодня, а убийца еще не был найден.

Наконец собравшись, я сказала Алику, на всякий случай, что еду в «Панеру» на встречу с клиентом.

— С тем же, что и вчера вечером? — поинтересовался он.

Я кивнула.

— Хотите, чтобы я Вас прикрыл?

— Спасибо, не сегодня. Должен же кто-то деньги зарабатывать на то, чтобы обедать каждый день, — пошутила я и направилась к выходу.

В «Панеру» я приехала раньше Дарсона, взяла чашку кофе и выбрала столик у окна. Дарсон появился минут через пять, но уже не на «Ягуаре», а на стильном BMW. Вид у него был растерянный и расстроенный. Он поздоровался и сел напротив.

— Извините, что опоздал — рабочий день все-таки. Есть новости? — он внимательно посмотрел на меня.

— Новостей особо нет, но у меня есть вопросы.

— К черту Ваши вопросы! Я никого пальцем не тронул, работаю как вол! И из-за того, что один раз заглянул по пути с работы в это проклятое казино, меня теперь с землей сравняют! А Вы вопросы свои только и знаете, что задаете! Толку-то что?

Он сорвался. Я сидела, грея руки о чашку кофе, и слушала его истерику. Если бы не поиски убийцы, я бы давно встала и ушла, оставив этого парня самостоятельно выпутываться из ситуации, но Грег, мой клиент, сидел в тюрьме и единственным способом вытащить его оттуда было найти настоящего преступника, а доктор Дарсон был, пожалуй, единственным, кого можно было заставить поделиться информацией о членах семьи Олсена. Поэтому я ждала, когда он, наконец, выговорится. Обвинив меня еще пару раз в бездействии и желании сорвать куш пожирнее, ничего при этом не предпринимая, доктор затих. Я напомнила ему, что он еще не заплатил мне ни цента, более того, я не давала ему никаких обещаний и гарантий.

— Вы взяли у меня письмо шантажиста, — буркнул доктор.

— Взяла, но, прежде всего в интересах основного дела, — я пыталась говорить как можно спокойнее. — Шантажист пытался вести собственное расследование и, наверное, собрал какую-то информацию, которой со мной не поделился. Я бы хотела знать, что ему удалось выяснить.

— А как же я?

Кажется я начинала понимать, что подразумевается под определением «сильный человек»; доктор таковым явно не был.

— С Вами поступим так. Сейчас Вы мне расскажете все, что знаете и чего не знаете про Дуга Соммерса и Кена Крика, а потом я попробую при Вас же связаться с шантажистом и поговорить с ним. Если не получится, то будем обдумывать следующий шаг.

— Я не буду с Вами сплетничать про коллег и родственников, — заявил доктор.

— До тех пор, пока я не поговорю с шантажистом. — закончила я за него. — Рассказывайте.

Он встал, и у меня внутри все упало. Неужели я ошиблась, и он не намерен сплетничать про коллег и родственников даже ради собственной шкуры. Нет, не ошиблась. Доктор пошел к прилавку и заказал большую порцию кофе. Вернувшись к столику, он достал телефон, набрал номер, назвал кого-то Кони, сказал ей, что завернул в Санфорд и немного задержится, попросил, чтобы Кэролин его подменила, если что и отключил телефон.

— Что Вы хотите знать? — наконец, он посмотрел на меня. И, не дожидаясь ответа, начал рассказывать.

Дуг Соммерс учился в Аризоне, потом работал где-то на Аляске, потом приехал в Су-Фолс и сначала работал в Санфорде, потом открыл частную клинику, которую, после свадьбы Кэти и Дарсона, купил и модернизировал Олсен. Соммерс остался работать в клинике прежде всего потому, что был действительно хорошим врачом и имел широкую клиентуру. Он стал как бы визитной карточкой клиники. После того, как вся организационная и административная ответственности перешли от него к Дарсонам, Соммерс стал немного преподавать в университете. Он много лет был женат на своей однокурснице, и у них было двое взрослых детей, тоже медиков, но несколько лет назад, он, еще будучи владельцем клиники, вдруг увлекся своей ассистенткой, ушел из семьи и чуть было не развелся с женой, но ассистентка довольно скоро бросила его ради более молодого и очень перспективного доктора из Авера госпиталя. Еще несколько лет ушло на то, чтобы восстановить отношения с семьей. Окончательно его отношения с женой наладились, когда он, только продав клинику, отправился с ней, женой, в кругосветное путешествие на целых три месяца.

— Он общался или был знаком с Джиной? — спросила я.

— Не знаю, не думаю. Наблюдающим врачом у Лойсли был я, то есть, они могли, конечно, случайно встретить Дуга в коридоре, но не больше.

— Он работал в Сиэтле?

— Не знаю, не слышал никогда.

— Хорошо, а Кен Крик?

Кен был племянником Олсена — сыном его сестры. Он закончил университет в Небраске, потом, насколько было известно Дарсону, некоторое время определялся с тем, чем бы ему действительно хотелось бы посвятить себя, но отец Кена разорился, играя на бирже и, что еще хуже, влез в долги. Семье пришлось продать дом и переселиться в съемную квартиру. Мать Кена не выдержала такого удара, серьезно заболела. Отец, бросив ее, куда-то скрылся. Кен только начинал работать врачом в какой-то небольшой клинике и с трудом сводил концы с концами. Когда Олсен, наконец, узнал о том, что произошло, он перевез к себе больную сестру, а через некоторое время, к нему переехал и Кен. Потом Кен женился на дочери адвоката Олсена, а, когда была куплена клиника, было решено, что Кен тоже будет там работать.

— Вот, собственно, и все, — закончил доктор.

— По-моему, Вы чего-то не договариваете, Дэвид, — на всякий случай сказала я и, как можно, внимательнее посмотрела ему в глаза.

Он не то, чтобы смутился, но явно почувствовал себя неловко.

— Договаривайте, — попросила я.

— Не знаю, это не имеет никакого отношения к делу, — он мялся.

— И все-таки, — я настаивала.

— Кен имел неприятности с полицией.

— Дэвид, если это известно полиции, тем более, нечего скрывать, — как можно убедительнее сказала я.

— Это было лет, наверное двадцать назад, не знаю точно, задолго до моего знакомства с Кэти. Кен управлял машиной в очень нетрезвом состоянии и попал в аварию. Вина была полностью его, машина, в которую он въехал, была разбита, а женщина-водитель получила много всяких повреждений, но осталась жива. Отец Кэти был страшно зол, но дело замял и вытащил Кена. После этого он и переехал в Су-Фолс. В семье об этом никогда не вспоминают.

— А Вы откуда знаете?

— Мне Кэти рассказала. Она не очень любит Кена, но молчит, чтобы не злить отца, — объяснил Дарсон.

— Хорошо, а где мать Кена?

— Она здесь, недалеко живет. Олсен купил ей небольшой загородный дом и нанял прислугу. Она вполне счастлива и довольна. По-моему, немного неадекватна, но это меня не касается, — заключил доктор.

— А где была авария? В Небраске?

— Нет, в Портленде, Орегон.

— А что он там делал?

— Начинал работать, как я понимаю, но после аварии ему все равно пришлось бы уехать. Молодой врач в стельку пьяный за рулем, но, которому, благодаря богатому дядюшке удалось выйти сухим из воды. Не думаю, чтобы ему такое простили.

— Вы недолюбливаете его?

— Нет, просто он достался мне вместе с клиникой, — Дарсон встал. — Хотите еще кофе?

— Нет, спасибо. Пора звонить шантажисту, — заключила я.

Наверное, в глубине души я уже становилась леди бизнеса и, поэтому, предложила Дарсону обговорить условия. Он достал чековую книжку и выписал чек на мое имя, сделав пометку «услуги детективного агентства». Он оказался, несмотря ни на что, щедрым клиентом. Я спрятала чек и, наблюдая как Дарсон пошел за новой порцией кофе, набрала номер Криса. Тот ответил сразу и был в хорошем расположении духа. Я сказала ему, что в деле появились кое-какие обстоятельства, которые я бы хотела обсудить с ним при встрече. Он ответил, что, если это может подождать до следующего вечера, то он приглашает меня на ужин в «Минерву». Я отказалась и сказала ему, что если он сейчас же не приедет в «Панеру», то я приеду к нему с полицией — домой или в контору.

— Я далека от того, чтобы Вас запугивать, Крис, но мне надо с Вами поговорить и сейчас же. Жду Вас в «Панере» на Луиз через пятнадцать минут.

— Хорошо, — согласился он.

К столу подошел Дарсон.

— С кем Вы разговаривали? — поинтересовался он.

— С Вашим шантажистом. Я пригласила его сюда.

— Зачем? — доктор опять начал паниковать.

— Затем, чтобы Вы слышали мой разговор, увидели лицо этого человека и не обвиняли меня потом в том, что я не отрабатываю свои деньги. А сейчас, пожалуйста, присядьте где-нибудь в другом зале, а еще лучше, отгоните свою машину за угол. Вполне возможно, что парень знает Ваши номера. Зайдете в кафе, когда он сядет за стол. Договорились?

— Да, — и доктор направился к выходу.

Крис подъехал через двадцать минут, припарковал машину на место, где только что стоял BMW доктора, и зашел в кафе. Я не помню, упоминала ли, что Крис был высоким, хорошо сложенным мужчиной, с пепельными волосами и правильными чертами лица. В тот день на нем была очень синяя рубашка, темно-синий костюм и очень черные очки. Когда он подошел и сел напротив меня, я обратила внимание на то, что на правой руке у него появился довольно массивный браслет. И, по-моему, браслет был золотым.

— Рад Вас снова видеть, Дженни, — он снял очки и протянул мне руку через стол.

Я взглянула в окно, Дарсон направлялся ко входу в кафе.

— Ну и замечательно, — ответила я, пожимая его руку.

К столу подошел Дарсон, пододвинул стул от соседнего столика и сел так, что заблокировал Криса. Последнему, чтобы уйти, надо было переступить через доктора. Лицо у Криса окаменело, а в глазах промелькнула злоба:

— Что все это значит? — спросил он.

— Это значит, Крис Шафер, что Вы начали не того шантажировать. Кстати, познакомьтесь — доктор Дарсон.

— С чего Вы взяли, Дженни? Кто такой этот доктор? Вы с ума сошли?

Я не подавала вида или, по крайней мере, старалась не подавать, что меня охватил ужас от того, что я могла ошибиться в своих выводах, и Крис никакой не шантажист, и прав был инспектор Норман. Крис неожиданно перестал возмущаться, положил свою ладонь мне на руку и достаточно миролюбиво сказал:

— Дженни, давайте все заново начнем. Я никого не шантажировал и не собираюсь шантажировать, но, насколько я понимаю, это все связано с убийством Тома. Давайте, попробуем вместе во всем разобраться.

Он смотрел мне прямо в глаза. Предательская краснота заливала шею и лицо — мне было стыдно и неудобно перед обоими. Крис продолжал смотреть на меня, и в какой-то момент я увидела в его глазах какое-то странное выражение, которому я не могу дать объяснение, но которое твердо дало мне понять, что он, Крис, меня ненавидит и боится. Справившись с волнением, я высвободила свою руку, как и в прошлый раз в «Миневре» и сказала:

— В здании банка на углу установлены скрытые камеры слежения, и одна из этих камер снимает, в том числе, и вход в мою лавку. Я не сразу сообразила, но через два дня после попытки проникновения в мой дом, я попросила инспектора полиции взять кассеты в банке. Правда, для того, чтобы придать делу официальный характер, я должна была написать заявление о том, что в мою квартиру и лавку кто-то пытался проникнуть. Они показали мне пленку, на которой Вы, Крис, вполне узнаваемы при некотором увеличении. Правда, я Вас пока не опознала, но это только пока. Кроме того, Вы украли у меня блокнот и, прочитав записи в нем, сделали неправильный вывод о том, что отцом Тома является доктор Дарсон — мой клиент.

Про камеры слежения банка я врала, и оставалось надеяться, что сам Крис не в курсе, были ли эти камеры или нет.

— Дженни, дорогая, Вы в своем уме, я не делал никаких выводов, — он продолжал настаивать на своем, но в голосе у него уже не было прежней уверенности и мягкости.

— Вы напечатали и отправили доктору письмо, — продолжала я.

— Никаких писем я не писал, — Крис встал.

— Письмо у меня, и простая экспертиза докажет, что оно напечатано на Вашем лазерном принтере. Сядьте!

Он сел.

— Мой клиент, доктор Дарсон, не хочет втягивать полицию, поскольку это дело яйца выеденного не стоит. Он не только не является отцом Тома, но у него есть железное алиби на время всех убийств — оба вечера он провел не один, и несколько человек могут это подтвердить, не считая камер слежения, по которым точно можно определить (и полиция уже это сделала), когда именно доктор с женой покинули заведение, где они отдыхали. К месту убийства он мог поспеть только на вертолете, — заключила я.

— Что Вы от меня хотите? — интонации у Криса поменялись, и уверенность из его голоса исчезла.

— Я хочу, чтобы Вы здесь и сейчас пообещали доктору, что отказываетесь от всяких требований, признаетесь, что попытка шантажа была неудачной идеей. Что-нибудь еще, доктор? — я повернулась к Дарсону.

Тот покачал головой. А я вошла в раж:

— Хотите получить от него письменные гарантии, что он больше никогда не будет Вас шантажировать?

Доктор кивнул.

— Ну уж нет, — запротестовал Крис. — Еще чего не хватало.

Я повернулась к Дарсону:

— Я же предлагала Вам сразу обратиться в полицию. Вы только напишите заявление, остальное я беру на себя.

Я сама себя не узнавала.

— Я ничего писать не буду, — заявил Крис.

— И не надо. Мое заявление уже лежит в полиции вместе с кассетой из банка, на которой Вы более, чем узнаваемы. Сейчас, после того, как я позвоню инспектору, доктор напишет заявление и приложит Ваше письмо, которое весьма красноречиво говорит о Вашем намерении не только шантажировать доктора, что противозаконно, но и попытке скрыть от полиции сведения об убийце, которыми Вы, по Вашему мнению, располагали. Получается: попытка проникновение в чужое жилище — раз, попытка шантажа — два, сокрытие информации от полиции — три.

И я начала набирать номер инспектора. Крис молчал.

— Алло. Норман, здравствуйте еще раз, — сказала я, когда инспектор ответил. — У меня к Вам дело.

— Не надо, я все напишу, — сдался Крис.

Я тут же извинилась перед инспектором, сказала, что перезвоню ему минут через пятнадцать и отключила телефон.

Через двадцать минут доктор Дарсон прощался со мной. Он извинился за то, что был, по его словам, несколько несдержан, я ответила, что понимаю его состояние.

— Спасибо, Дженни.

Он пожал мне руку и пошел к выходу. Когда я с булкой хлеба выходила из кафе, его BMW уже стоял у светофора. Я снова набрала инспектора и попросила его проверить информацию о Кене Крике и аварии в Портленде.

— У Вас все в порядке, Дженни? Вы где? — в голосе у него чувствовалось беспокойство.

— В «Панере». Только что закончила одно небольшое дело. Сейчас снова займусь убийствами, — пообещала я.

— Дженни, у Грега появился адвокат. Я посоветовал ему с Вами встретиться. Не возражаете?

— Нет.

— Я постараюсь проверить Крика и Вам позвоню. Хорошо?

— Да. А про Джину ничего нового не узнали?

— Пока нет, но как только что-нибудь прояснится, я Вам сразу же позвоню. А вот казино проверили. Дарсон действительно там был, причем почти до десяти вечера.

Я поблагодарила, и мы, пожелав друг другу удачного дня, попрощались. По дороге домой я заехала в банк, чтобы обналичить свой первый самостоятельно заработанный непростым детективным ремеслом чек.

Лаура позвонила, когда я, намазав сыр вареньем, села за стол и открыла газету. Она сказала, что из всех сотрудников факультета, где работал Грег, под мои критерии подходят двое — Роберт Холл и Джордан Оливер (по-моему, эти имена были и в списке, который дала мне Бренда из Секретариата). Обоим около пятидесяти лет и, по мнению Лауры, оба очень состоятельных человека. Я поблагодарила ее, и спросила как прошло интервью.

— Спасибо, хорошо. Но лучше бы ничего этого не было, — и она опять заплакала. Я постаралась немного ее ободрить, пожелала удачи и пообещала, сама не знаю зачем, в курсе расследования.

Закончив говорить с Лаурой, я включила компьютер и посмотрела, что есть в паутине про Роберта и Джордана. Оказалось, что оба имеют докторские степени, кучу наград и публикаций. Роберт Холл окончил университет в Питтсбурге, затем работал в Денвере, стажировался в Японии и, наконец, переехал в Су-Фолс. Джордан Оливер никуда не уезжал, окончил университет и аспирантуру в Южной Дакоте. Правда, он много путешествовал, участвуя во всевозможных встречах и конференциях, один раз даже выступал на пленарном заседании на каком-то крупном симпозиуме в Израиле. Было около двух дня, и я решила попробовать поговорить хотя бы с одним. Набрав номер, указанный на страничке Роберта Холла, я услышала голос автоответчика, который сообщил мне, что профессор Роберт Холл занят и, если я оставлю сообщение, то он мне обязательно перезвонит. Я не стала оставлять сообщение и набрала номер Джордана, который отличался от номера Роберта лишь одной цифрой. Джордан ответил сразу. Я поздоровалась, сказала, что я детектив, веду расследование по делу Грега Лойсли и хотела бы встретиться и поговорить. Профессор Оливер спросил у меня, что за дело Лойсли, разохался, когда узнал, что Грег обвиняется в убийстве жены и сына и сказал, что подождет меня, если я подъеду в течение минут двадцати. Я сказала, что буду раньше и побежала к машине.

Офис профессора Оливера я нашла с трудом: вход в него был не из общего коридора, а через одну из лабораторий. Профессор оказался невысоким и совершенно лысым мужчиной лет, наверное, ближе к шестидесяти с очень приятной манерой говорить. Он извинился, что не рассказал мне, как его найти:

— Не привык, знаете ли, что меня незнакомки посещают.

Он предложил мне стул, а сам то ли сел, то ли прислонился к какому-то ящику. Если бы он сел за свой стол, то из-за груды бумаг и огромного монитора я бы его, наверное, не видела.

— Итак, чем я могу помочь Вам и бедняге Лойсли? Если я правильно понял, то он, на самом деле, никого не убивал, но все улики против него? Так?

— Откуда Вам это известно?

— Да ни откуда. А зачем ему тогда нужен частный детектив и адвокат?

— Значит, Вы уже разговаривали с адвокатом?

— Да, он, то есть она, позвонила минут десять назад и тоже попросила о встрече.

— У нас несколько разные задачи, — пояснила я. — Адвокат должен доказать в суде, что либо улик против Лойсли недостаточно, либо, что он вообще не убивал, а мне надо найти убийцу. Можно я задам Вам несколько вопросов?

— Да, конечно. Только я про его отношения с Лолой ничего не знаю, — поспешил заявить профессор.

— А кто такая Лола?

— Лаборантка, которую он с собой в фирму забрал.

— Она — Лаура.

— Ой, простите. Конечно же, Лаура, — он был несколько смущен.

— Скажите, Вы были знакомы с Джиной Лойсли?

— Не то, чтобы знаком. Я видел ее пару раз — очень красивая и элегантная женщина. Я в шоке, что ее убили и, честно говоря, так же как и Вы, не верю, что это сделал Грег.

— Почему?

— Ну, видите ли, убийство или любое насилие — это такая, как бы Вам объяснить, слишком дикарская мера, что ли. Даже если бы он вдруг захотел расстаться с женой, есть много способов — разъехаться, развестись, просто взять и уйти, наконец.

— А если она, предположим, изменяла ему или ему казалось, что изменяет, тратила гораздо больше денег, чем они могли себе позволить?

— И все равно убийство — не выход. Тем более, Вы упомянули, что еще убит их сын. Это вообще дикость какая-то.

— Ну, сын мог что-то увидеть, узнать или догадаться.

— Ладно, это все из области догадок. Вас, как я понимаю, интересуют факты.

— Да.

Факты меня действительно интересовали, но я не могла в лоб спросить его, не он ли является настоящим отцом Тома. Я поняла, что не готова задать ему ни одного вопроса — все, что меня интересовало касалось его самого — прошлого, отношений, если таковые были, с Джиной, и тому подобное. Профессор внимательно смотрел на меня и ждал.

— Извините, профессор, Вы знали Джину Лойсли раньше, до того, как они переехали в Су-Фолс с Грегом?

Он удивленно поднял брови:

— Нет, я же уже сказал Вам, что вообще толком не был с ней знаком.

— А не знаете, кто-нибудь из сотрудников был знаком с ней раньше?

— Почему Вы спрашиваете?

— Потому, что смерть Джины, как мне кажется, связана с ее прошлым, а не настоящим. И я пытаюсь найти кого-то, с кем она была знакома раньше. Грег — не родной отец Тома. А если убиты мать и сын, то, скорее всего, это семейное дело. Вот только, кто из семьи? У меня есть серьезные подозрения, что убийца — родной отец Тома.

— Так почему Вы не спросите меня, не я ли этот самый отец?

— Потому, что, если Вы и отец, то честно мне все равно не ответите.

— Вы правы, особенно, если я — этот самый отец-убийца. Но я — не отец Тома.

— Так не создалось у Вас впечатления, что кто-то из Ваших коллег мог знать Джину в молодости?

— Нет. Даже мысль такая в голову не приходила.

— А что Вы делали вечером в понедельник, прошлый понедельник?

— Дайте подумать. В прошлый понедельник я уезжал на конференцию в Чикаго. Собственно, мы уезжали вместе с моим молодым коллегой — Джозефом Снейком. Значит, ее убили в прошлый понедельник. Постойте, — он вдруг поднял указательный палец. — Я в тот понедельник видел Джину.

У меня аж дух перехватило:

— Где?

— В китайском ресторанчике на 8-й улице.

— А когда?

— Часов в пять, наверное. Я заехал туда по дороге в аэропорт. Моя жена, знаете ли, накануне уехала навестить сестру в Брэндоне.

— Джина была одна?

— Нет, но я не видел ее собеседника — он сидел ко мне спиной, да еще спинка дивана закрывала его почти полностью, но это был не Грег. Абсолютно точно.

— Вы его узнали?

— Нет. Да я и не присматривался сильно. Во-первых, торопился, а, во-вторых, меня занимала другая проблема в тот вечер.

— Какая, если не секрет?

— Да не секрет. Я забыл выполнить пару поручений жены, а когда увидел Джину, вспомнил и стал думать, как бы все уладить.

— Как она вела себя с тем мужчиной?

— Говорю же Вам, я не приглядывался, но, пожалуй, это было не похоже на свидание, да и место не совсем подходящее для романтических встреч.

— А поточнее время сказать не сможете?

— Пять или самое начало шестого. У меня самолет был в шесть тридцать — я помню, что торопился.

— А, если бы Вы встретили того мужчину, собеседника Джины, Вы бы смогли его узнать?

— Не знаю, — он чуть задумался. — Нет, не уверен.

Больше я ничего от него не добилась. Напоследок спросила, как связаться с Робертом Холлом и узнала, что Роберт мог быть в компьютерном классе.

— Только, пожалуйста, не говорите ему, что это я Вам сказал.

— Хорошо, не скажу, если Вы объясните как найти этот класс.

Оливер нарисовал план этажа и показал, в какую сторону идти.

Я уже почти добралась до класса, когда у меня зазвонил мобильник. Это был адвокат назначенный Грегу, вернее, адвокатесса. Ее звали Дженифер, и она предложила встретиться.

— Конечно, Дженифер. Можете подъехать ко мне в лавку через час?

Она ответила, что сможет, проворковала «До встречи» и отключилась.

Роберта Холла я узнала сразу. Он был точь-в точь как на фотографии на сайте университета, по-моему, даже галстук был тот же — красный с синими то ли цветами, то ли узорами. Он был не очень рад меня видеть и заявил, после того, как я представилась, что обычно о встречах договариваются заранее.

— Я пыталась, — сказала я без эмоций в голосе. — Но не застала Вас, а здесь я потому, что мне нужно было посмотреть кое-какие бумаги из бухгалтерии.

Он насторожился:

— Причем здесь бумаги?

— Я же объяснила Вам, что речь идет о расследовании трех убийств — каждая, даже несущественная на первый взгляд мелочь, может оказаться полезной.

— Ну хорошо, спрашивайте, — он оторвался от компьютера и указал мне на соседний стул. Я села и стала задавать ему те же вопросы, что Оливеру. Ничего нового Холл мне не рассказал. Джину он видел раза два на вечеринках университета, но обычно он появляется на таких, по его словам, сборищах ненадолго, поэтому запомнил ее плохо и ни разу с ней не разговаривал. О том, что у Грега был сын, он вообще впервые услышал от меня. Он ничего не знал об отношениях Грега и Лауры, но вполне допускал, что такие отношения могли существовать потому, что Лаура работала у него, Холла, а потом уволилась и пошла работать к Грегу в контору, и обо всем об этом он уже рассказал полиции. О Греге, как об ученом, он был не очень высокого мнения. Про конфликт Снейка и Грега он знал, но заявил, что это сугубо их внутри факультетские дела, и он не собирается их со мной обсуждать. Алиби у него было хорошее — в тот понедельник был день рождения его дочери и они всей семьей ходили в боулинг и играли до одиннадцати вечера.

— Боулинг — это ее страсть, — впервые у него в голосе появились человеческие нотки.

Зацепиться было не за что, но меня не покидало чувство, что упоминание о бухгалтерии и бумагах было ему неприятно и, напоследок, я задала вопрос о том, продолжал ли Грег сотрудничать с университетом и лабораторией после того, как открыл собственное дело.

— Вы же сказали, что были в бухгалтерии, — довольно резко сказал Холл. — Вот и пользуйтесь той информацией, что получили оттуда. Со мной он не работал.

Холл снова повернулся к компьютеру, давая понять, что разговор окончен. Я хотела вернуться в офис Оливера, но встретила его, уже в плаще и с портфелем на лестнице. Он сказал, что торопится, но может ответить на вопросы, если я провожу его до машины. Вопрос у меня был только один:

— Скажите, Грег продолжал поддерживать связи — деловые или дружеские — с кем-нибудь из сотрудников?

— Дружеские — нет, а что касается исследований, то у нас есть грант.

И он вкратце объяснил мне, что грант на изучение каких-то там свойств каких-то соединений был выигран за год до того, как Грег открыл свое дело, но, поскольку он был одним из ключевых исполнителей, то продолжал работать по гранту, уже уволившись из университета.

— То есть, он за это получал деньги?

— Ну, разумеется, получал.

— А Вы тоже принимаете участие в работе?

— Я — нет, то есть я привлекался как аналитик, но в основном списке исполнителей меня нет.

Он был, очевидно, обижен. И сдавалось мне, что этом небольшом коллективчике бушевали нешуточные страсти. Я только пока не могла разобраться, имели ли они отношение к моему делу или нет. Скорее всего, не имели.

— Скажите, профессор, а кто-нибудь из сотрудников Вашего факультета смог бы выложить сумму порядка двадцати тысяч долларов ну, скажем, на пластическую операцию для жены? — вопрос я, конечно, сформулировала не очень, но как уж вышло.

Он с удивлением на меня посмотрел.

— Смотря, какая операция. Последствия ожогов или еще чего-нибудь такого… А причем здесь это?

— Нет, простая операция по омоложению лица. Поверьте, это связано с убийствами.

— Не хотите ли Вы сказать, что Грег пожалел Джине двадцать тысяч? Абсурд.

— Почему?

— Во-первых, это, по сути, стоимость машины, то есть четыреста долларов в месяц на четыре года, а, во-вторых, не нужна была ей никакая операция.

— А есть на факультете люди, способные тут же выложить такую сумму?

— Вы задаете достаточно интересные вопросы, но, учитывая ситуацию, отвечу — скорее, нет. Хотя, может, Холл — у него все время гранты, но не уверен. Все. Извините, мне надо ехать.

Мы подошли к его машине — красивый новенький «Хаммер». Профессор пожелал мне успехов в расследовании, сказал, что всегда готов ответить на вопросы, даже слегка, с его точки зрения, странноватые, если это поможет «бедняге Грегу», забрался в автомобиль и поехал. Я посмотрела на часы: до встречи с адвокатом оставалось четверть часа, то есть со Снейком, даже если он на работе, мне уже не поговорить.

В лавку я вошла вместе с молоденькой девушкой, которую сначала приняла за покупательницу, но это была Дженифер — адвокат Грега. Я, конечно же, не спросила, сколько ей лет, но легко дала бы ей двадцать. На самом деле, она должна была быть несколько старше, но не настолько, чтобы быть опытным адвокатом. «Может быть, это ее первое дело. Повезло Грегу — начинающий детектив и начинающий адвокат, когда клиент обвиняется в трех умышленных убийствах!» Дженифер расположилась в кресле напротив меня, достала большой блокнот в кожаном переплете, худенькую папку и ручку, наверное, «Паркер». Она была очень хорошо одета в бежевый деловой костюм долларов за триста и сапоги на высоких каблуках. Кожаный портфель, который она, осмотревшись, пристроила на стул, был того же цвета, что и сапоги. Темные волосы тщательно зачесаны назад и как-то причудливо уложены на затылке. Наверное, она была накрашена, но очень незаметно, и от нее исходил приятный запах дорогих духов. «Уж что-что, а духи-то я могу себе купить,» — решила я, продолжая рассматривать девушку. Мой кабинет со старой мебелью был тускловат для нее, но она, наверное, не обращала на это внимания, а, широко мне улыбнувшись, раскрыла свой блокнот и начала:

— Дженни, я так рада, что смогу немного поработать с Вами! Инспектор Хансен так хорошо о Вас отзывался.

— Кто такой Хансен? — не сразу поняла я.

— Норман Хансен, отдел по расследованию убийств, — пояснила Дженифер.

— Так, чем я могу Вам помочь?

— Не мне, Дженни, не мне, а Грегу. Давайте договоримся, что мы обе работаем в интересах клиента и только. Хорошо? — она снова широко улыбнулась мне.

— Так чем я могу помочь? — повторила я.

— Расскажите мне про дело.

Я была несколько ошарашена:

— Все рассказать? А материалы дела? Вы их смотрели?

— Да, но инспектор Хансен сказал мне, что Вы ведете собственное расследование и, что основные материалы у Вас. Основная официальная версия обвинения — убийство жены на почве неприязни, и дело, в общем-то, закрыто.

— Ну, раз так, — я не очень ей поверила про закрытие дела, поскольку после того, как выяснилось, что убийство Тома связано со смертью Джины и медсестры, полиция должна была что-то делать, но спорить не стала, а начала рассказывать, стараясь говорить только то, что касалось Джины и Тома. Я не стала упоминать историю с шантажом доктора Дарсона, но подробно рассказала о Джонсоне и его встрече с Джиной в день убийства, о том, что профессор Оливер видел ее с незнакомым мужчиной за несколько часов до убийства в китайском ресторанчике на Восьмой улице. Подумав, поделилась с ней своей версией о том, что, похоже, Джина была убита потому, что пыталась шантажировать кого-то, предположительно родного отца Тома. Дженифер внимательно слушала, почти не перебивая и что-то записывая в свой блокнот. Когда я, наконец, закончила, она спросила, есть ли у меня список лиц, которые были бы среди более или менее знакомых Джины и у которых было достаточно денег, чтобы выложить сумму порядка двадцати тысяч долларов в качестве компенсации для Джнины.

— Например, тот врач, который рекомендовал Джину пластическому хирургу, — она заглянула в свой блокнот. — Доктор Дарсен или кто-нибудь из его клиники?

Я ответила, что рассказала ей только то, что осталось «в сухом остатке» после проведенного мною расследования и, что алиби доктора Дарсена проверяла не только я, но и полиция.

— Что касается остальных врачей, то подходящих, по моему мнению, только двое, — и я рассказала ей про Дуга Соммерса и Кена Крика, добавив, что расширила зону поиска и включила в список еще и бывших сослуживцев Грега — Роберта Холла и Джордана Оливера.

— Вы разговаривали с ними?

— Не со всеми.

И я стала пересказывать ей то, что мне поведал доктор Дарсен про Крика и Соммерса. Потом мы сделали небольшой перерыв, выдворяя кота, который не с того, не с сего запрыгнул к Дженифер на колени и никак не хотел оттуда уходить. Когда, в конце концов, мы аккуратно отодрали его когти от юбки, то оказалось, что Кит оставил на ней кучу шерсти, которую удалось счистить только с помощью полосок липкой бумаги, случайно оказавшейся в одном из ящиков на кухне. Поскольку мы оказались на кухне, я предложила Дженифер кофе, она согласилась и даже немного помогла мне. Пока мы пили кофе, я рассказала ей о своих встречах с бывшими коллегами Грега.

— Вот, собственно, и все. Версию мою о том, что убийство было совершено кем-то из прошлого Джины, ничего не опровергает, но и найти подходящую кандидатуру, мне пока не удалось. То есть удалось, но у нее, кандидатуры, алиби, — пошутила я и объяснила Дженифер, что, на мой взгляд, нужно обращать внимание при поисках убийцы. Раскрыв свой блокнот, я показала ей свой список «характеристик», добавив еще один пункт — Сиэтл под вопросом.

— Что это значит? — не поняла Дженифер.

— Это значит, что убийца не только имел возможность сделать слепки ключей от квартиры Лойсли и узнать, что Грег отправился в гостиницу, но и лет двадцать пять — двадцать семь назад провел некоторое время в том же месте, что и Джина, а она была в Сиэтле.

— И как Вы собираетесь это проверять?

— Попросила и еще попрошу инспектора Нормана, — призналась я.

— Вы не возражаете, если я тоже присоединюсь к расследованию? — неожиданно предложила Дженифер.

— Нисколько. Причем, я не буду возражать, если Вы вдруг решите что-то проверить заново. В этом деле один подозреваемый выплывает за другим, потом вдруг оказывается, что у них у всех есть алиби. Но он, убийца, должен быть где-то рядом.

Я совсем разоткровенничалась и рассказала Дженифер о книге «Молчание», которую получила по почте, не успев начать расследование. Она удивилась тому, что я не отдала книгу и конверт на экспертизу, а я взяла с нее слово, что она не проговорится о книге инспектору Норману.

— Итак, у нас пока список из четырех человек, — начала подводить итоги Дженифер. — Дуг Соммерс, Кен Крик, Роберт Холл и Джордан Оливер.

— У Кена Крика, похоже, алиби на вторник, — вставила я. — Он опоздал на семейный ужин поскольку попал в аварию.

— Проверяли?

— Честно говоря, нет. Видите ли, Кен Крик — племянник Олсена, поэтому инспектор очень осторожен. Но у этого Крика были неприятности в Портленде какое-то время назад. Эту историю инспектор обещал проверить, но не представляю пока, как она может быть связана с нашим делом.

— Ладно, аварию во вторник я сама проверю, — пообещала Дженифер. — Что еще?

— Не знаю. Надо проверять всех подряд. Я бы начала с Роберта Холла потому, как у Оливера и Крика есть алиби. Впрочем, Холл, по его словам, праздновал день рождения дочери и играл в боулинг. Нужно еще Соммерса проверить, но что-то мне подсказывает, что это не он, хотя я его и не видела никогда.

— Может разделим? — предложила Дженифер.

— Что разделим? — не поняла я.

— Ну, я проверяю Крика, то есть пока его аварию, и кого-нибудь еще если, Вы, конечно не возражаете поработать вместе, — она как-то странно на меня посмотрела. То есть ничего странного в ее взгляде не было, просто я не совсем понимала, к чему ей все это, пока до меня не дошло, что она, наверное, хочет выиграть это сложное, свое первое дело.

— Это Ваше первое дело? — не очень церемонясь, спросила я.

Она чуть смутилась и кивнула.

— Тогда давайте попробуем. У меня это тоже первое дело, — призналась я.

Лед между нами был окончательно растоплен, и мы приступили к планированию совместных действий. Просмотрев еще раз список наших, уже общих, подозреваемых, мы решили, что Дженифер проверит Крика и Холла, а я попытаюсь собрать информацию про Соммерса и проверю алиби Оливера, то есть попытаюсь выяснить, действительно ли он отбыл в командировку в Чикаго в понедельник вечером. Мне еще достался Снейк, с которым, по нашему общему мнению, все-таки следовало побеседовать, но сделать это было лучше мне, поскольку я уже разговаривала с Брендой из секретариата и Лаурой. На этом наше совещание окончилось, Дженифер сложила свои папку и блокнот в портфель, и я пошла проводить ее до дверей лавки. Было уже почти шесть часов вечера и, поскольку небо еще к обеду заволокло тучами, довольно темно.

— Ничего удивительного, что нет свидетелей, — заметила Дженифер. — При такой тьме в двух шагах ничего не различишь.

Мы вышли на улицу. Дул ветер и слегка моросил дождь. Дженифер попрощалась и побежала к своей машине. Я не могла разобрать, какой марки была ее машина, но силуэт у нее был модный. Сильный порыв ветра растрепал мне волосы и я поспешила обратно. Алик читал за прилавком — покупателей не было. Я предложила ему закрыть лавку, но он заявил, что до закрытия еще полчаса и снова углубился в чтение. Кот сидел около двери и осторожно тянул носом воздух, потом, не спеша, обошел лавку и улегся на пень около прилавка. Я пошла в кабинет.

Пока я пыталась найти что-нибудь в сети на Соммерса, позвонил инспектор Норман и сказал, что у него есть новости и, что он в Брукингсе.

— Если хотите узнать, какие (это он про новости), то я могу заехать к Вам через час, нет, наверное, через полтора. Погода — дрянь, за час не доеду. Не поздно?

— Нет, заезжайте, — пригласила я.

Он сказал «О-кей» и отключился. Когда, часа через полтора, как и обещал, инспектор Норман постучал в дверь, дождь уже лил вовсю. Алик к тому времени успел закрыть лавку и сварганить неплохой обед из тофу, курицы, брокколи и риса. Инспектора не пришлось долго уговаривать присоединиться к нам. После того, как мы поели, и стул, на котором сидел инспектор, освободился, на него тут же запрыгнул Кит и стал громко петь. Алик сказал, что он обо всем позаботится, а мы с инспектором пошли в кабинет. Расположившись в кресле, он достал из кармана свернутые бумаги, расправил их и положил мне на стол:

— Это копия свидетельства о браке Джины Петерс и некоего Стива Адамса. Брак зарегистрирован в Сиэтле почти за два года до рождения Тома. Мы попытались найти что-нибудь на этого Стива, но ничего нет. Кстати, по поводу того инцидента в Портленде, мы тоже ничего не нашли, — вспомнил он.

— Меня это особо не удивляет, поскольку в дело вмешался Олсен. Женщина осталась жива, может ей просто хорошо заплатили, а дело замяли.

Что-то, из того, что я узнала, было казалось мне важным, но я не могла точно сказать, что именно.

— И еще, — продолжал инспектор. — После того, как мы пришли к выводу, что убийства Джины, медсестры и Тома Лойсли связаны, я решил сам съездить в Брукингс и, на всякий случай, осмотреть машину Тома. Ее ведь никто не проверял, поскольку местная полиция решила, что он был убит после того, как вышел из машины. Так вот, на заднем сидении, то есть даже не на сидении, а на полу сзади есть пара пятен, которые очень похожи на кровь. Результаты будут завтра. И в машине мы не обнаружили ни одного отпечатка пальцев. Правда Шона, подружка Тома, да Вы же ее знаете, говорит, что иногда Том водил машину в перчатках, но ни на руле, ни на коробке передач мы не обнаружили отпечатков. Они стерты.

Инспектор замолчал.

— То есть Вы хотите сказать, — медленно начала я, — что Тома убили не на стоянке, а где-то еще, возможно, в Су-Фолсе, а потом привезли в Брукингс.

— Похоже, что так. Дело в том, что машина Тома была припаркована не совсем у того дома, где он снимал квартиру, а у соседнего, где он, опять же со слов Шоны, машину не оставлял. Только один раз, когда к их соседям приезжали гости, и стоянка перед домом была заполнена. Но в тот вечер гостей не было — мы проверили.

— Тогда, получается, что у нашего убийцы должен быть сообщник.

— Вы хотите сказать, что кто-то должен был забрать убийцу из Брукингса, если только….

— Если только он не из самого Брукингса, — закончила я.

— У Вас есть кто-нибудь на примете? — поинтересовался инспектор.

— Нет, — призналась я. — Такой вариант я не рассматривала. Даже не знаю, что теперь делать… Впрочем, постойте, Шона говорила, что….

— Я с ней беседовал сегодня, — перебил меня инспектор. — Том прослушал сообщение от Грега утром, часов в восемь или девять, потом собрался и уехал в Су-Фолс. Больше она его не видела.

— Значит, надо искать в Су-Фолсе. Причем, если тело Тома везли на заднем сидении его собственного автомобиля, а убийца из Су-Фолса, то должен же был он как-то вернуться обратно? И вряд ли он вызвал такси или арендовал машину в Брукингсе. Вы проверили, не было ли угонов в тот вечер?

— Проверил, не было, — инспектор поскреб затылок. — И я не думаю, что в таком деле у него был сообщник.

— Или сообщница, — добавила я. — Вы правы, вряд ли.

Некоторое время мы сидели молча.

— Послушайте, — вдруг осенило меня. — Допустим, убийца, как мы и предполагаем, привез тело в Брукингс, поставил машину, инсценировал ограбление. После этого ему надо как-то попасть в Су-Фолс. Угонов машин не было, следовательно, его должен был кто-то отвезти, и хорошо, если этот кто-то остался жив.

— Думаете, надо проверить пропавших без вести?

— Думаю, что надо. Смотрите, Вы — убийца.

Инспектор скорчил забавную рожицу.

— Предположим, — продолжала я. — Вы совершаете убийство, которое не входит в Ваши планы, причем, Ваша жертва живет в другом городе. Вы грузите тело в машину жертвы, садитесь за руль и едете в Брукингс, паркуете машину по адресу, указанному в правах убитого, выгружаете тело, оставляете машину. Вам надо вернуться в Су-Фолс. Машину Вы не угоняли. Времени, наверное, около десяти-одиннадцати вечера. Что Вы делаете?

Инспектор пожал плечами.

— Ну, не знаю. Я бы, наверное, попытался угнать машину. По сути, это не так уж сложно, особенно в небольших городках типа Брукингса, где люди часто оставляют машины во дворах, даже не запирая их.

— Но угонов-то не было, — напомнила я. — А что, если он пошел в бар перед закрытием, познакомился там с кем-нибудь, ну и дальше сами можете представить себе возможное развитие событий.

— Пожалуй, Вы правы, — согласился Норман, достал мобильник и стал набирать номер.

Когда он, наконец, после нескольких попыток, дозвонился, то попросил какого-то Джо посмотреть не было ли за последнюю неделю заявлений о пропаже жителей, особенно, в Брукингсе, потом чуть подумал и добавил:

— И в Су-Фолсе тоже, на всякий случай.

— Да, и еще, Норман, во вторник Кен Крик попал в аварию где-то в районе Клиф авеню. Не могли бы Вы узнать, что за авария, кто виноват, ну, в общем, детали?

Он чуть скривился.

— Дженни, не могли бы Вы брать подозреваемых не из семейства Олсена? Я, конечно, проверю, но, поймите, это уважаемые люди, много лет прожившие здесь, много сделавшие для Су-Фолса, а Вы подозреваете их только потому, что у них есть деньги. Это неправильно. С Дарсоном Вы же уже ошиблись, — заключил он.

— Я стараюсь опираться на факты, — заявила я с обидой в голосе. — И я не виновата, что они указывают на кого-то, у кого Джина могла вымогать кругленькую сумму для себя и своего сына.

Мы еще немного поговорили. Я спросила инспектора, можно ли проверить передвижения Дуга Соммерса по стране и выяснить, не был ли он в Сиэтле, на что инспектор сказал мне, что проверить-то, конечно, можно, но так можно проверять всех мужчин Су-Фолса возрастом более сорока пяти лет. Отчасти он был прав, поэтому я не стала настаивать. Я бы еще хотела поинтересоваться, как поступают профессионалы, когда такое сложное расследование заходит в тупик, но, вспомнив про насмешки инспектора, когда я приходила осматривать разгромленную квартиру Грега, решила не задавать глупых вопросов. Разговор наш был закончен, и инспектор собрался уходить. Я проводила его до двери, он сначала попрощался, потом спросил, не говорила ли я с адвокатом. Я вкратце рассказала ему о нашей встрече с Дженифер и о том, что мы с ней решили продолжить расследование сообща. Он усмехнулся, пожелал нам удачи, снова попрощался и ушел. Дождь кончился, но дул ветер.

— Не удивлюсь, если к утру будет снег, — вздохнул инспектор на прощание.

Я закрыла дверь и включила сигнализацию. Алик, наверное, уже лег спать, кота тоже нигде не было видно. Я включила телевизор, начала было смотреть новости, но потом-таки взялась за свой блокнот и постаралась восстановить весь ход событий, начиная с вечера понедельника, когда Джина зашла ко мне в лавку. Провозившись немного, я решила составить большую таблицу, где в колонках написать имена всех действующих лиц, в рядах — время действия, а в ячейках, собственно говоря, события. Сверяясь со своими записями и кое-что восстанавливая по памяти, я, наконец, составила таблицу, которая заняла несколько листов. Я склеила их лейкопластырем, который нашла в одном из кухонных шкафов. Кот появился, как только я пришла на кухню, сел на стул, зажмурился и стал громко мурлыкать. Я насыпала ему полную миску еды, поменяла воду и выключила свет. В темноте глаза кота как-будто светились желто-зеленоватым. «Как фары на дороге,» — почему-то подумала я. Глаза кота напомнили мне о загадке, которую я пока не могла решить — как преступнику удалось добраться до Су-Фолса поздно вечером или ночью во вторник. Вспомнилась простая детская загадка о том, как переправить семью и полицейского через реку, если на лодке можно перевезти не больше двух человек, причем девочка не может ехать с отцом, ну и так далее. Приехав в Брукингс на автомобиле Тома, должен же был он как-то уехать обратно, если только у него не было сообщника или сообщницы, но это вряд ли. Хотя, любящая жена или женщина, или мать… Поломав еще немного голову, но так и не найдя никакого решения, я заснула. Снились мне фары на дороге, какие-то качающиеся фонари, тени и ускользающие тропинки.