Дело №1

Пятница

Все утро я провела, слоняясь из угла в угол и придумывая новую версию. Инспектор Норман был прав: не верить данным полицейского расследования у меня не было никаких оснований, и я должна была смириться с мыслью о том, что, если Джина и шантажировала или пыталась кого-то шантажировать, то этот кто-то очевидно не был утонувшим много лет назад ее мужем Стивом Адамсом. Придумать новый повод для шантажа я не могла, то есть поводов, разумеется, можно было придумать много, но все они подходили для детективного романа, а не для моего совсем не романтического расследования. Наконец, до меня дошло, что нужно позвонить инспектору и спросить, с кем был Стив Адамс перед тем, как утонул. Ведь, если проводилось следствие, то оно обязательно должно было, как минимум, допросить всех участников того пикничка. Я набрала номер. Инспектор ответил сразу, и я задала ему свой вопрос. Он ответил, что на пикнике, по словам Джины, жены Адамса, было несколько человек, но она никого из них не знала, то есть знала только по именам. Это были молодые люди с подружками. Где и как Адамс с ними познакомился, она не знала. В то время он не работал, шлялся по барам, много пил и отношения у них были не очень. Соседи подтвердили, что Адамс часто и много пил, а Джина работала почти все время. Поскольку следов насилия на теле Адамса обнаружено не было, то дело довольно быстро закрыли. Потом, после аварии с участием лже-Адамса, дело снова поворошили, но к тому времени Джина даже имена собутыльников Адамса успела забыть, у нее родился ребенок, и второе дело тоже пришлось закрыть.

— То есть никаких имен в этом деле нет? — заключила я.

— Нет, — ответил инспектор, напомнил про ужин и, как бы между прочим, сказал, что слушания по делу Грега начнутся во вторник.

— Как? — удивилась я. — А разве расследование уже закончено?

— Дженни, пожалуйста, не начинайте. Дело закрыто.

— А как же убийство Тома?

— Экспертиза подтвердила, что Джину и Тома убили одним ножом, тем, что нашли в гостинице.

— Не может быть. Все ножи одинаковы, — не унималась я.

— Нет, на этом есть характерные зазубрины, — инспектор был неумолим. Потом он еще раз попросил меня быть благоразумной и не расстраиваться, сослался на то, что у него много дел и положил трубку. Я подумала, что неплохо было бы поговорить с Дженифер, но звонить самой мне не хотелось. Идти мне было решительно некуда, в лавке был Алик, и я машинально включила телевизор. Передача была про велосипедистов-любителей, которые минувшей осенью организовали дневной заезд Сиэтл-Портленд. Почему-то на этот заезд съехались любители из Европы, Канады и даже Новой Зеландии. И тут меня осенило — Портленд находится всего лишь в двух-двух с половиной часах езды от Сиэтла, а Кен Крик, по словам доктора Дарсена, попал в аварию именно в Портленде. От этого открытия у меня аж дух захватило. Прежде всего, я снова набрала номер инспектора и, когда он ответил, спросила его, не в Портленде ли произошла авария со Стивом Адамсом. Слышно было как инспектор тяжело вздохнул.

— Нет, не совсем. Авария была в Лонгвью, что милях в двадцати пяти от Портленда. Дженни, я смотрю Вы не успокоились?

— Нет, Вы лучше спросите, откуда я знаю.

— Откуда? — без особого интереса в голосе произнес инспектор.

— За ужином объясню, — пообещала я, быстро попрощалась и положила трубку. Мне пришла в голову еще одна дельная мысль — поговорить с матерью Крика и сестрой Олсена. Надо было только выяснить, где она живет. Звонить Дарсену не хотелось, да я и не была уверена в том, что он станет со мной на эту тему разговаривать, и я набрала Эми. Как обычно ни энтузиазма, ни особой приветливости в ее голосе я не услышала, но она знала, где живет мать Крика, то есть точного адреса она не помнила, но объяснила мне, как добраться.

— Это в Ларчвуде, на восток от Су-Фолса. Адреса я не помню, но городок небольшой. Сара живет в розовом двухэтажном доме, а напротив стоит большой пустующий дом, на котором висит куча разноцветных ленточек.

— Причем здесь ленточки? — не поняла я.

— Говорят, что если загадать желание и привязать цветную ленточку к дому, то желание обязательно исполнится. В этом доме давно уже никто не живет.

Я спросила, откуда ей известно, где живет Миссис Крик.

— Она — не Крик, а Андерсон, — пояснила мне Эми.

— Но она мать Крика, доктора Крика? — уточнила я.

— Да, конечно. Но отношения у них не очень. Когда Олсен в прошлом году должен был куда-то уехать, то он поручил Дарсену готовить юбилей Сары. Она любит развлечения и гостей. Славная женщина, только чуть не в себе, — заключила Эми.

— А Дарсон пригласил Вас с мужем?

— Да. Мы хорошо провели время.

— Эми, а почему у Крика и его матери разные фамилии?

— Не знаю, — ответила та.

Еще я поинтересовалась, с кем живет Миссис Андерсон, Эми ответила, что с сиделкой или компаньонкой — она точно не знала. Я поблагодарила и положила трубку. Куда-то запропастилась Дженифер, но я не хотела звонить ей. В конечном счете, это она со мной связалась и предложила вместе работать и делиться информацией. Теперь, вполне возможно, выяснив у меня все, что можно, она решила больше меня не впутывать, а довести расследование до конца самостоятельно. Впрочем, ей даже не надо было выяснять, кто преступник, просто доказать, что Грег не убивал или, что следствие не довело расследование до конца, или, что улик у обвинения не достаточно. В общем, задачи у нас с ней были разные. Я не была на нее в обиде, просто, хотелось бы знать, что ей удалось выяснить. «Попробую позвонить ей попозже», — решила я и стала собираться в Ларчвуд.

Одевшись потеплее, я сказала Алику, что еду за город и пошла на стоянку. Выпавший накануне снег уже растаял, а залетевшее на ночь с юга тепло высушило улицы и подворотни. И снова все ждали холода и снега — редкие прохожие, опустевшие улицы, пыльные тротуары. Небо было низким и хмурым, яростный ветер последних дней сдул с деревьев последние листья, и теперь все как-бы замерло в ожидании зимы. Даже ветер утих. Я завела машину и поехала на заправку.

Езды до Ларчвуда было минут тридцать, но я, задумавшись, пропустила нужный поворот и мне пришлось сделать круг, так что до розового дома я добралась минут за сорок.

Дом, действительно, был розовым, а крыша серой. На небольшой лужайке со стороны улицы стояло какое-то сооружение типа беседки, тоже розовое. Сам дом был не очень большим, но двухэтажным, с выдающейся верандой на ножках. Из открытых окон веранды свисали разноцветные самодельные одеяла, которые, почему-то, очень популярны в Дакоте. Их можно купить везде — от Уол-Марта и Таргета до Мэйсис и Янкерсов. Я припарковала машину около пустующего дома с ленточками и пошла знакомиться с Сарой Андерсон. Мне пришлось довольно долго стучать, пока я не заметила небольшой шнурок, наверное от колокольчика. Я, как в известной сказке, дернула за шнурок и почти сразу же услышала шарканье чьих-то ног. Дверь, наконец, открылась, и я увидела невысокую седую женщину с выразительными серыми глазами в длинном сиреневом вязанном платье с оборками. Она смотрела на меня и улыбалась, ничего не спрашивая.

— Здравствуйте, — прервала я молчание. — Меня зовут Дженни. Я хотела бы поговорить с Миссис Андерсон.

— С Сарой? — спросила женщина. И сама же себе ответила:

— Это я.

Голос у нее был звонкий. Она пригласила меня войти.

— Ида уехала по делам. Ей нужно в парикмахерскую, потом в прачечную, купить мне лекарств, ну и все прочее. Я думаю, что у нее еще свидание, — Сара хихикнула. — Я без Идочки ничего не разберу. Вы, наверное, хотите чаю — устали с дороги. Я покажу Вам кухню, а Вы сделаете чаю себе и мне.

Я не возражала, просто шла за ней по коридору и слушала ее болтовню. Пока мы добрались до кухни, я узнала, что у нее слуховой аппарат, высокое давление, кролики поели все деревья, а в доме напротив водятся привидения. Кухня была в другом конце дома. Окна смотрели на большой внутренний двор, усаженный деревьями и кустами, по-моему, роз. Сара достала откуда-то большую коробку с чаем, показала мне на чайник и воду, и куда-то ушла. Пока я наливала воду и возилась с навороченной плитой (чайник был не электрическим), она пришаркала обратно с подносом, на котором стояли две чашки и стеклянный кофейник. Одна чашка была явно старинного фарфора, фигуристая и с затейливой ручкой, другая — простая, с нарисованным зайчиком на боку.

— Ида, наверное, еще и чашки купит, — сказала Сара и пояснила:

— Я перебила все, что могла.

Она забралась на высокий стул около кухонной стойки и, болтая ногами в воздухе, стала рассказывать мне какую-то историю про соседей, у которых недавно белка забралась в дом и разгромила всю кухню. Я заварила чай в кофейнике, разлила его по чашкам, нашла сахар в сахарнице, сливки в холодильнике и поставила все это на стойку перед Сарой. Она было попросила печенья, потом вспомнила, что печенье Ида тоже должна купить и вопросительно на меня уставилась.

— Сара, скажите, — осторожно начала я. — Вы помните Джину Петерс?

— Кто такая?

— Джину, она была знакомой Вашего сына в Сиэтле.

— А-а-а, в Сиэтле. Но мы не жили в Сиэтле. Мы жили в Портленде. Потом мой муж куда-то пропал, — она всхлипнула.

— А Джина? Джина тоже была в Портленде? — настаивала я, чтобы отвлечь ее от неприятных воспоминаний о муже.

— Не помню я никакой Джины, — рассердилась она и бухнула еще одну ложку сахара в чай.

— Простите, Сара. Расскажите мне о Кене.

Она снова разулыбалась и стала рассказывать, каким славным малышом был ее Кен, как он хорошо учился и всегда ее слушался. Говорила она довольно долго, и я не знала, стоит ли ее перебивать, да и вообще слушать. Сара, очевидно, была не совсем в себе. Она звонко смеялась, когда вспоминала что-нибудь забавное, всхлипывала, когда упоминала про мужа, снова смеялась. Вдруг ее лицо приобрело свирепое выражение — она начала рассказ о том, как ее Кен переменился, когда к ним в дом подбросили котенка. Как он забыл про нее, а все время проводил с котенком.

— Лучше бы мы собаку завели, — она сжала губы и замолчала.

— А что было потом, — спросила я, чтобы заставить ее говорить дальше, хотя я уже не надеялась услышать что-нибудь значащее или интересное.

— Потом я попала в больницу, — ответила она.

— А что стало с котенком? — безо всякого интереса спросила я.

— У кошки, как водится, появился свой котенок. Ненавижу кошек, — заявила Сара и сползла со стула. — Мне пора отдыхать.

— Вам помочь?

— Уходите.

Она вышла из кухни, не попрощавшись. Я пошла в выходу. Замок в двери был захлопывающимся, так что я просто плотно закрыла дверь. Пока меня не было на мою машину нападали ветки и сучья, наверное из-за снова подувшего ветра, на сей раз западного. Я смахнула их, потом залезла в багажник, с трудом оторвала кусок от старой красной футболки и пошла к дому, по словам Сары, с привидениями. Дом был деревянным и в стены были вбиты большие и маленькие гвоздики, к которым были привязаны ленточки. Из щелей торчали кусочки сложенной бумаги. «Наверное, записки», — подумала я и привязала свою ленточку к обломку оконной рамы. Потом сообразила, что нужно было прежде загадать желание, но ленточка была уже привязана. Я решила, что пусть дом сам выберет, какое из моих желаний должно исполниться и вернулась к машине.

Мои мысли по дороге обратно были очень невеселыми. Я ничего не узнала, и мое расследование снова было в тупике. В конце концов, я свернула в Ньютон-Хилл. В это время года в парке никого не было, я заплатила пять долларов, немного поболтала со смотрительницей, которая сообщила, что по прогнозам зима будет затяжной. Я вздохнула, сказала ей, что не впервой и вернулась к машине.

Я заехала в самый дальний угол парка, достала из багажника плед, который на всякий случай держала там вместе со спальным мешком и одеялом на случай, если зимой машина застрянет где-нибудь за городом, накинула плед на плечи поверх плаща и отправилась гулять по парку, раздумывая над делом. Мне хотелось снова все продумать и оценить, правильно ли я поступила, снова решив копать в направлении семейства Олсенов. Ведь в подозреваемые еще были записаны Холл, у которого не было хорошего алиби на время всех трех убийств, Соммерс, алиби которого не было проверено, да и Оливер соврал мне про поездку в Чикаго. Однако, действительно большие деньги или доступ к большим деньгам был только у семейства Олсенов, а, поскольку алиби Дарсена было доказано, то оставался только Крик. Холл не был таким уж богачем, да, к тому же, с ним, так же как и с профессором Оливером Джина должна была познакомиться довольно давно, а планы по пластике и покупке дома у нее с сыном появились сравнительно недавно. Все-таки получалось, что кто-то из Олсенов. Но каков был мотив шантажа, если это причиной убийства был шантаж. Моя прежняя версия с отцовством развалилась после того, как выяснилось, что тогдашний муж Джины утонул. А, может, это не он утонул, а кто-то другой, которого она опознала как мужа, а потом встретила случайно здесь. Эта догадка мне понравилась, да и повод для шантажа и убийства был подходящим. Вот только, как доказать, что тот, утонувший более двадцати лет назад мужчина, был не Стивом Адамсом. Без помощи полиции здесь не обойтись, но на эту помощь я не очень-то рассчитывала, даже имея приглашение на ужин от инспектора отдела по расследованию убийств. Правда, можно еще было привлечь Дженифер, но она не звонила. Я попыталась набрать ее номер, но телефон не работал. Я еще немного побродила, обдумывая, с кем еще можно было поговорить, чтобы разузнать побольше подробностей из прошлой жизни Кена Крика. В конце концов, замерзла и поехала домой. До ужина с инспектором оставалось около двух часов.

Я успела принять горячую ванну, одеться, поговорить с Аликом о делах в лавке и накормить кота прежде, чем позвонил инспектор Норман и напомнил, что пора выезжать на ужин. Я напомнила ему, что ужин в баре, что как раз напротив моей лавки ичто дотуда я пешком дойду.

Нет, нет, Дженни, — возразил мне инспектор. — Я заказал столик в «Специи».

Он извинился за то, что не предупредил меня заранее и даже предложил заехать за мной, но я отказалась. «Специя» была на Вестерн авеню, в десяти минутах езды от лавки. Мы с инспектором подъехали к ресторану почти одновременно. Он даже по-джентльменски уступил мне освободившееся место на стоянке. Я подождала, пока он пристроит свою машину, и мы вместе вошли в ресторан. Метрдотель — совсем молоденький парнишка, наверное, студент из Агустаны, посадил нас в тихом уголке рядом с кадкой, в которой сидела то ли искусственная, то ли настоящая раскидистая пальма. Я заказала крастини, жаренных кальмаров и лосося с базиликом и свежим томато-сметанным соусом, инспектор — что-то из свинины. Я надеялась, что за ужином мне удастся немного разговорить его и обсудить некоторые аспекты дела, но инспектор начал рассказывать какие-то забавные истории, потом переключился на воспоминания из детства. Я не решалась его прервать и слушала. Прерваться инспектору все-таки пришлось, поскольку у меня зазвонил телефон. Я извинилась и ответила, отметив про себя, что номер мне не знаком. Это была Аманда, по крайней мере, женщина назвалась именно так. Она сбивчиво объяснила, что работает в клинике доктора Дарсена и знает кое-что про Джину и ее делишки.

— Откуда? — вырвалось у меня.

— Я ей процедуры делала, — пояснила Аманда.

Я вспомнила, что Дарсен упоминал про какие-то процедуры и даже пообещал выяснить, кто их делал, но мне так и не перезвонил, да и я напрочь забыла про эти процедуры. И вот теперь такая удача! Аманда между тем сказала, что мою визитку она нашла, когда прибирала на столе доктора, и решилась-таки позвонить.

— Давайте встретимся и я Вам все расскажу, — почти шептала она в трубку.

— Конечно, — ответила я. — Когда Вам удобно? И где?

— Я скоро заканчиваю с уборкой в клинике. Подъезжайте сюда через сорок минут. Только, пожалуйста, одна. Я боюсь их всех.

— Кого, Аманда?

— Приедете? — вместо ответа почти прохрипела она.

— Конечно.

— Тогда я буду Вас ждать, — и она положила трубку.

Я посмотрела на часы, было начало восьмого. Мы почти закончили ужинать, официант спросил, не хотим ли мы кофе или десерта. Мы согласились на кофе.

— Я все еще расследую дело Грега, — начала я.

— Я не сомневался, что Вы начнете про дело, — усмехнулся инспектор.

— Разумеется, тем более, что у меня появляется все больше и больше уверенности, что Грег к убийствам не причастен.

— Уверенности или улик, Дженни, — перебил меня инспектор.

Он был прав. Я решила, что позвоню ему на следующий день после разговора с Амандой, когда у меня может появиться что-то действительно важное. И остаток ужина мы проболтали не о чем.

Мы вышли из ресторана, когда до моей встречи с Амандой оставалось минут десять. Накрапывал холодный дождь.

— Наверное, к утру ляжет снег, — в очередной раз предположил инспектор и, раскрыв надо мной зонт, проводил до машины.

Мы попрощались, я сказала, что у меня вот-вот могут появиться новые данные, и я обязательно поделюсь ими с полицией. Инспектор опять усмехнулся, поблагодарил за ужин и сказал, что в следующий раз пригласит меня в «Миневру». Я согласилась, и мы расстались. Я поехала в клинику доктора Дарсена, инспектор, наверное, домой. По дороге я задумалась, почему Аманда убирает клинику, если она медсестра и проводит какие-то физиотерапевтические процедуры. Но потом решила, что, наверное, она не медсестра, а какой-нибудь младший медперсонал и подрабатывает уборщицей в той же клинике, что вполне разумно. Я не очень хорошо была знакома с работой клиник или больниц, хотя и подрабатывала там одно время переводчиком.

Когда я подъезжала к клинике, дождь усилился. На стоянке была одна машина, я не разобрала марку — машина была темного цвета и стояла на зарезервированной для персонала площадке. Несмотря на поздний час, я решила не нарушать правил и остановила машину под знаком «Только для посетителей». Осмотревшись, я с удивлением обнаружила, что в окнах клиники не было света. «Либо она уже закончила уборку и ждет меня в машине, либо она убирает с другой стороны», — решила я и стала выбираться из машины. Дождь лил как из ведра, зонта у меня не было, а сумка не закрывалась. Тогда я натянула плащ, правда он был хлопчатобумажным, но с капюшоном, и сунула под плащ сумку с блокнотом, мобильником и пистолетом. И так, в обнимку с сумкой, побежала к дверям клиники. Добежав до крыльца, я рассмотрела звонок и нажала на кнопку. Что произошло потом, я не очень хорошо помню. Знаю только, что кто-то напал на меня сзади, я почувствовала, как чья-то рука обхватила меня за шею и потом этот удар в грудь — один, второй, третий. Я завизжала изо всех сил. Вдруг, где-то слева зажегся свет, я услышала недовольные голоса. Рука отпустила меня, я повалилась на крыльцо и увидела чьи-то ноги в брюках и ботинках на толстой подошве, потом завелся автомобиль, свет фар, боль где-то в груди, и я потеряла сознание.

Очнулась я, наверное, через несколько минут. Мне было холодно от того, что я лежала на каменном крыльце, и косой дождь хлестал мне в лицо, да и плащ почти промок. Я пошевелилась и попыталась встать. Правая рука болела, я посмотрела, рукав плаща был разорван и набух от крови. Я достала из-за пазухи сумку — она была изодрана, блокнот тоже. Один удар ножа пришелся на руку, которая прижимала к груди сумку, второй и третий по самой сумке и блокноту, которые и спасли мне жизнь. Теперь я знала, как были убиты Джина и Том. Я только не знала, кто их убил — убийцу мне рассмотреть не удалось. Я даже не запомнила ни марки, ни номера машины. Хорошо быть левшой. Я пошарила здоровой левой рукой в сумке, нашла мобильник и набрала номер инспектора Нормана.

Полицейская машина подъехала почти сразу же, еще минуты через три примчалась машина скорой помощи, а за ней и инспектор. Врач перевязал мне руку, сделал какой-то укол и предложил проехать в госпиталь, но я наотрез отказалась, памятуя о том, что случилось с медсестрой в госпитале. Врач о чем-то говорил с инспектором, один из полицейских накрыл меня одеялом, другой стал расспрашивать о том, что произошло. Я честно рассказала, что у меня была назначена встреча, но когда я подошла к крыльцу, на меня напали сзади. Ни номера машины, ни нападавшего я разглядеть не успела, да и не смогла бы при такой темноте. Оба полицейских рассмотрели мою сумку и блокнот, сказали, что я родилась в рубашке и пошли о чем-то переговариваться по рации. Инспектор, наконец, освободился и спросил, с кем у меня была назначена встреча. Я рассказала ему все. Узнав, что приглашение на эту встречу я получила по телефону во время нашего с ним ужина, он закатил глаза, потребовал мой мобильник и пошел к полицейской машине, наверное, проверять номер звонившей мне Аманды, впрочем, голос у звонившего или звонившей был таким приглушенным, что я уже и не могла точно сказать, мужчина то был или женщина, но вот в чем я была уверена, так это в том, что звонили из автомата какой-нибудь заправки. Несмотря на ранение и пережитой стресс, я была рада тому, что теперь появились твердые основания отпустить Грега или, по крайней мере, продолжить расследование в связи с состоявшимся покушением на мое убийство. Вернулся инспектор, сообщил мне, что так называемая Аманда звонила из телефона-автомата около аптеки на Клиф авеню. Потом он сказал, что сам отвезет меня домой и сам будет сторожить.

— У Вас найдется место прилечь? Я помню у Вас в коридоре стоит диванчик.

Он не спрашивал моего мнения или согласия, он меня информировал.

— Отдохнете, а завтра с утра расскажете мне все по минутам обо всех своих передвижениях и разговорах, — закончил он.

— Я и сейчас могу, — выговорила я, но вдруг почувствовала, как на меня навалилась усталость и апатия.

— Нет, не можете. Вам сделали успокоительный укол, — сказал инспектор и повел меня к своей машине. — Не беспокойтесь, Вашу машину поведет наш сотрудник и припаркует, где скажете.

Я объяснила, куда поставить машину, рухнула на сидение инспекторского «Форда» и отключилась.