Дело №1

Суббота

Алик разбудил меня в семь утра, сказал, что Линн проснулась, и он отправил ее в душ.

— Похоже, она ничего не помнит из вчерашнего, — сообщил он.

— Ты спал?

— Немного. Уснул, знаете ли, на посту.

— Ничего. Спасибо, что разбудил. А где кот? — на подушке рядом только осталась большая вмятина и клочок рыжей шерсти.

— На кухне. У нас…, - он замялся.

— Что?

— Вставайте, сами увидите, — и он вышел из комнаты.

Я быстро встала и, поскольку, ванная была занята, отправилась на кухню. Кот сидел на стуле и вовсю пел. На полу, рядом со стулом, стояла миска с какими-то сухариками. Алик трудился над бутербродами и следил за туркой.

— Смотрите, — сказал он и, схватив кота, поставил его перед миской. Тот понюхал сухарики, дернул задней лапой, что-то муркнул и заскочил на стул. Усевшись поудобнее, посмотрел на меня, зажмурился и громко замурлыкал.

— Что это значит? — спросила я.

— Это значит, что он на полу не ест. Я еще вчера заметил.

— А ты его вчера где кормил?

— На прилавке, но я думал, может он устал с дороги.

— А ты его вообще откуда взял? — я удивилась, как мне раньше не пришло в голову поинтересоваться.

— Как где, в приюте. Я его уже давно хотел взять, но мне за квартиру было нечем платить, ну Вы знаете.

— Ладно. Живите. Где Линн? Все еще в ванной?

Как бы в ответ на мой вопрос, послышались шаги и появилась Линн с мокрыми волосами и в плаще.

— Здравствуйте, Линн. Как Вы себя чувствуете? — поинтересовалась я.

— В полицию будете на меня писать?! — то ли спросила, то ли заявила она.

— Нет, не буду. Садитесь завтракать.

Алик уже снял турку с плиты и разливал кофе.

— Спасибо, я пойду, — Линн было явно не по себе.

Я не хотела ее просто так отпускать, и после коротких препирательств она все же уселась за стол. Так как стульев на кухне было всего три, то Алику пришлось согнать кота, тот помыркал, походил вокруг миски и начал есть. Мы тоже. В центре стола стояло большое блюдо с разноцветными бутербродами.

— Линн, а зачем Джина собиралась пластику делать?

— Не знаю, — Линн говорила тихо. — Мне кажется она могла вполне на эти деньги домик купить небольшой. С садиком.

— А откуда у нее деньги на пластику?

— Ну, муж, наверное, зарабатывал. Сама-то она не работала.

— А про доктора Дарсона она говорила? Или вообще про какого-нибудь доктора?

— Нет, не помню.

Она вдруг бросила недоеденный бутерброд на тарелку и залилась слезами:

— Бывает же, живут и с жиру бесятся, а тут — бьешься, бьешься как рыба об лед, а толку нет. Один единственный раз повезло, да и тот козлом оказался! А этой сучке чего надо было? Муж — ученый, сын — красавец. Так нет, все чего-то….

— Подождите, Линн, откуда Вы знаете, что у нее сын — красавец? Вы с ним встречались?

— Не-е-е-т, она фотографию показывала. Он красивый такой, высокий блондин. В мать, она ведь натуральная блондинка, — и Линн снова захлебнулась в плаче.

Мы наперебой стали ее успокаивать. Она еще немного поплакала, потом понемногу успокоилась и без особого стеснения рассказала о том, как к ним нагрянули полицейские с вопросами к Грегу, как она узнала, что уже после того, как она переехала к Грегу-фотографу, он переписывался и встречался с Джиной, а потом, еще выяснилось, что в тот вечер, когда убили Джину он был не на тренировке, а на свидании с какой-то Деброй.

— И он еще меня вы-ы-ыгнал после этого! Сволочь! Я ему еще устрою, — она перестала, наконец, плакать.

Алик очень во время спросил у нее, какими видами спорта она занималась, и до конца завтрака они разговаривали о йоге, диетах и всяких других полезных вещах. Я дала себе слово, что как только покончу с этим делом, запишусь либо на карате, либо на йогу. После завтрака Линн попросила у меня тональный крем замазать синяк. Крема у меня не было, но была коробка пудры, которой я никогда не пользовалась и которую мне кто-то подарил много лет назад. Линн очень ловко наложила пудру, потом передумала, умылась и сказала, что поедет на освидетельствование, на всякий случай.

— Я ему покажу, как руки распускать, — заявила она и ушла.

Я вздохнула с облегчением. После нашей потасовки накануне я не была до конца уверена, кого же она, в конце концов, назначит виноватым в своей горькой участи. Я отправила Алика спать, сказав ему, что я сама открою лавку.

— Справлялась же я как-то еще неделю назад, — напомнила я ему.

Он согласился и попросил его разбудить, если у меня вдруг появится неотложное дело. Я пообещала и включила воду, чтобы помыть чашки. Кот тут же запрыгнул на мойку и уселся на край раковины, осторожно попробовал лапой воду и начал пить, не обращая на меня никакого внимания. Напившись, он прошелся по столу, обнюхивая все подряд, спрыгнул сначала на стул, потом на пол и, держа хвост вертикально вверх, не спеша покинул кухню. Я убрала со стола и отправилась в кабинет — надо было проверить почту, просмотреть накопившиеся бумаги по лавке и наметить план беседы с Крисом.

Когда я закончила с бумагами и почтой, в которой ничего нового не было, пора было уже открывать лавку. Кота я нашла на прилавке — он спал, положив голову на книгу, которую, видимо, накануне Алик читал посетителям вслух. Я повесила табличку «Открыто» и села, раскрыв перед собой блокнот, стараясь сосредоточиться на вопросах к Крису. В голову ничего не приходило. На основной вопрос о знакомстве с Джиной Лойсли Крис уже ответил отрицательно. Он мог говорить правду, а мог и соврать. Решив, что основой целью беседы за ланчем будет, с моей стороны, выяснить как можно больше деталей из жизни Криса, я сосредоточилась на докторе Дарсоне, то есть нашла в справочнике номер телефона его клиники и выяснила, что по субботам приема нет. Этого и следовало ожидать. Неотложных дел у меня больше не было, поэтому я полностью сосредоточилась на торговле, поговорив с двумя покупателями, которым очень понравился Кит, к тому времени переместившийся поближе к витрине, где по утрам недолго грело солнце. Пожилой мужчина, купивший серию приключенческих книг для своего внука, сказал, что это самый крупный кот, которого он когда-либо видел.

— Сколько ему? — поинтересовался он.

— Не знаю. Его мой помощник из приюта забрал.

— А-а-а. Повезло тебе, дружище, — мужчина погладил кота, чем вызвал его сильнейшее неудовольствие. Хвост заметался в разные стороны, вздымая столпы пыли.

— Боюсь, у меня теперь прибавится работы с уборкой, — пошутила я.

— И с обслуживанием. По всему видно, что он требует к себе особого отношения. У меня вот был кот…., - и он стал рассказывать про своего то ли кота, то ли кошку. К счастью, в лавке появился Алик и тут же включился в разговор, а я смогла пройти в кабинет. Мне вдруг пришла в голову мысль, что, возможно, я не совсем правильно искала Томаса Лойсли, воспользовавшись опцией «поиск людей» на yahoo. Вполне может быть, что поисковик выдает адреса только домовладельцев, и я попробовала просто поискать что-нибудь на Томаса Лойсли в сети. В Брукингс Реджистер за минувшую среду было сообщение о том, что некий Том Лойсли был найден зарезанным на стоянке около дома, где снимал квартиру. По всей видимости, он был ограблен, так как при нем не нашли ни бумажника, ни документов. Дополнительно сообщалось, что Том заканчивал учебу в университете, где изучал медицину, и у него была невеста, которая потрясена случившимся. «Они собирались купить дом и создать крепкую семью,» — писала газета. Вот это да! Рука у меня снова потянулась к телефону, чтобы позвонить инспектору, но в газете было сказано, что это — разбойное нападение. Все чисто. Полиция, если и будет искать, то какого-нибудь наркомана из местных. Никто не станет связывать эти два убийства в разных городах. Ну, а мне предстояла поездка в Брукингс на воскресенье. Надо было поговорить с этой невестой. Было любопытно, на какие деньги парень заканчивал учебу, хотя, он вполне мог работать и учиться или взять кредит, но вот покупка дома — это, пожалуй, слишком. Хотя, его невеста могла быть из богатой семьи. Возможно, мне и не стоило никуда ехать. Я распечатала заметку из газеты и положила в свой блокнот. Что дальше? Я посмотрела на часы — пора было собираться на ланч. Следующие полчаса я провела между ванной и гардеробом, приводя себя в порядок и, ровно в час, вышла из лавки. Кот все еще возлежал на витрине, хотя солнце уже ушло. Алик подложил ему под голову телефонный справочник. «Надо съездить в Pet Smart и купить несколько подстилок,» — подумала я и пошла по направлению к «Миневре».

Крис уже ждал меня в вестибюле. Огромного роста девушка проводила нас до столика и оставила по меню. Я выбрала себе вегетарианское блюдо, Крис заказал мясо, нам принесли напитки, и мы начали разговаривать. Крис не очень охотно про себя рассказывал. Мне, правда, удалось выудить, что он в Су-Фолсе давно и работает инженером в какой-то небольшой фирме, которая занимается охранной сигнализацией. А еще он обожает гольф и каждые выходные с мая по сентябрь проводит в гольф клубе. Родился и вырос он в Канзасе.

— Помните девочку Дороти? Так вот я из тех мест, — сообщил он мне.

В общем, ланч прошел как тысячи других ланчей и, когда пришло время прощаться, я уже не была так уверена в том, что Крис — убийца. Хотя оснований для того, чтобы подозревать или не подозревать его, у меня не было, или, по крайней мере, больше не стало.

— Крис, зачем Вы обманули меня с машиной? — неожиданно для самой себя спросила я.

— С какой машиной? — тут же переспросил он.

— Ну, с той, которую у Вас не угоняли.

— А-а-а, — рассмеялся он. — Да Вы настоящий мастер сыска!

— Я не мастер, но на такие примитивные удочки не попадаюсь, — заявила я.

— Да не было никакой удочки! У меня просто две машины. Одна — вот эта, — и он показал на припаркованный неподалеку «Мицубиси». — Другая, та, которую угоняли, стоит в гараже.

Мне стало обидно. Все так просто.

— Вы, наверное, работаете над каким-нибудь опасным и сложным делом? — начал он.

— С чего Вы взяли? — у меня не было желания обсуждать с ним, чтобы то ни было.

— Ну, Вы явно опасались меня тогда, в парке, проверили мой автомобиль, значит, знаете, кто я.

Вот этого-то я и не знала, поскольку по глупости своей, спросила у инспектора только про машину, и даже не поинтересовалась хозяином. Но кем он мог быть?

— Почему Вы сразу мне не сказали, за ланчем? — спросил он. Мы уже подошли к моей лавке.

— Ну, знаете ли. Я ведь тоже не всегда говорю правду, — попыталась выкрутиться я.

— Хотите это обсудить?

— Что? — не совсем поняла я.

— Ну все это?

У американцев есть удивительная манера обходиться в затруднительных положениях несколькими словами. Например, кто-нибудь начинает Вам что-нибудь рассказывать, затем вдруг понимает, что, либо слов не хватает, либо ситуация, которую надо описать, достаточно щекотливая и Вы слышите: «Ну, Вы знаете, что я имею в виду!». Или еще слово stuff, которое употребляется как местоимение для всего того, к чему они, носители языка, не могут подобрать подходящих слов, а то и сами не совсем знают, что хотят сказать. Вот весь этот stuff мне и предложил обсудить Крис. Я, разумеется, согласилась, но, сославшись на занятость, предложила встретиться в понедельник часа в три. К тому времени, полагала я, мне, возможно, удастся упросить инспектора Нормана выяснить, кем же, на самом деле, является Крис, владелец зеленого «Мицубиси». Крис согласился, пожелал мне приятных выходных и направился к своей машине. Я зашла в лавку. Алик возил тряпкой около витрины.

— Только не говори мне, что он это сделал, — начала я.

— Что и кто сделал? — Алик смотрел на меня с удивлением.

— Кот. Кит.

Он разулыбался:

— Нет. Он молодец. Это я так, пыль вытираю.

— Тогда — молодец и спасибо.

Покупателей в лавке не было. Наверное, весь Су-Фолс рванул на распродажи в мол. Я предложила Алику закрыть лавку и съездить в Pet Smart за всякими кошачьими принадлежностями.

— Ему надо купить несколько подушек, миски, расческу, а там посмотрим. Собирайтесь, — заключила я.

Алик собрался довольно быстро, а вот кота мы было начали будить — он спал на полке с книгами, опасно свесив задние ноги, но потом бросили, решив, что он ничего не потеряет, если останется в лавке.

Остаток дня прошел в разных хозяйственных хлопотах и поездках по магазинам. Алик предложил закупить продуктов на всю неделю и вызвался готовить ужины, потом надо было еще купить кое-какие инструменты, поскольку Алик задумал отремонтировать пару стеллажей и повесить постеры на стены.

— Какие постеры? — удивилась я.

— Ну, я подумал и решил, что кое-что можно изменить в оформлении лавки, — стал оправдываться Алик.

Я ответила, что мне, похоже, повезло и что я не буду вмешиваться.

— Пока. Потом посмотрим, — заключила я.

Меня все больше и больше беспокоила смерть Тома. Навряд ли она была случайной. Но тогда получается, что убийство Джины и ее сына стало вдруг кому-то необходимым. Почему и кому? Хорошо, если инспектор Норман сдержит слово и устроит мне свидание с Грегом. Я бы очень хотела знать, откуда у Джины двадцать тысяч долларов на пластическую операцию, а у их сына Тома деньги на покупку дома. Я так и не решила, стоило ли тащиться в воскресенье в Брукингс. В газете не упоминалось имя невесты Тома, и я не была уверена, что в местном полицейском участке меня к ней проводят или, хотя бы, скажут, где она живет. Впрочем, я вдруг вспомнила, что не проверила всех телефонных звонков Джины. Мне могло повезти и одним из них мог оказаться звонок на домашний телефон Тома. Я нашла список, который переслал мне Грег и стала набирать все номера подряд, за исключением тех, которые я уже знала — Грега, парикмахерской, доктора Джонсона. Узнать по номеру Брукингс было невозможно, поскольку все они начинались с кода штата — 605. Два номера не ответили, третий предложил мне оставить сообщение, не назвавшись, еще один был «недоступен» (возможно телефон Тома), и, наконец, мне повезло:

— Алло, — услышала я знакомый голос. Это была, без сомнения, Эми — жена доктора Джонсона.

— Здравствуйте, Эми, — начала я. — Простите, что беспокою Вас в субботу, но у меня к Вам вопрос, который я не хотела бы Вам задавать в присутствии доктора Джонсона. Зачем Вам звонила Джина?

— Она мне не звонила, — она старалась говорить твердо, но явно была напугана.

— Эми, давайте не будем терять времени. Я знаю, что Вы с ней разговаривали в прошлое воскресенье и, по-моему, встречались. Будьте добры, расскажите мне об этом или я буду читать полицейские протоколы Вашего допроса, — безжалостно закончила я.

— Нет, пожалуйста. Не могли бы мы с Вами встретиться?

— Сейчас? — я посмотрела на часы — было уже почти семь.

— Нет, сейчас я не могу. Мы…, ну понимаете. Давайте завтра часов в одиннадцать.

— Хорошо. Кафе у водопадов подойдет?

— Да, конечно. Простите, мне нужно идти, — совсем тихо сказала она и положила трубку.

Итак, Эми. В блокноте, на странице, где у меня был список подозреваемых, появилась заметка «Эми разговаривала с Дж.» Мотив — ревность. Хороший мотив, вполне древний.

Больше я делами не занималась, а, прихватив кота, уже вымытого каким-то новым сухим кошачьим шампунем и расчесанным, улеглась смотреть телевизор и чуть было не забыла поставить лавку на охрану. После того, как Алик поселился в соседней комнате, мне стало немного спокойнее, но лучше уж перестраховаться и я включила сигнализацию. Надо сказать, что сигнализация была старой делал ее сам Старик. Никакого выхода ни на какой пульт она не имела, просто при нарушении контура раздавался рев сирены, отпугивающий грабителя. Однажды Старик рассказал мне, что много лет назад у него завелись крысы и перегрызли провод ночью, после чего ему пришлось сменить ревун на более слабый, так как звук прежнего разбудил весь квартал и переполошил завсегдатаев двух баров. Кто-то вызвал полицию и Старику предписали «поменять оборудование на менее громкое». Этой сигнализацией, включать и выключать которую можно было прямо в спальне, я и пользовалась. Посмотрев еще немного телевизор, я уснула. Мне снилось что-то снежное и русское, а потом вдруг откуда-то из-за угла появилась под звон бубенцов чья-то повозка, запряженная тремя огромными рыжими лошадьми. Проезжая мимо, повозка зацепила меня за рукав. Я проснулась. Звон бубенцов не исчез, и вообще это были не бубенцы, а сигнализация. Я соскочила с кровати, накинула халат и стала искать сумку, в которой был газовый пистолет. Сумки, конечно, в комнате не оказалось. Я вспомнила, что оставила ее в машине. «Дура!» — в очередной раз похвалила я себя. В дверь постучали. Это был Алик, полуодетый со спутанными длинными волосами.

— Где она выключается?

— Здесь, — и я нажала на переключатель. — Ты проверил?

— Да, там никого нет.

Мы пошли в лавку. Дверь была вскрыта, но у меня с некоторых пор появилась привычка запирать дверь на цепочку — она-то и не дала убийце проникнуть внутрь. Думать о том, что я могла забыть про цепочку или, понадеявшись на присутствие Алика, вообще не ставить лавку на эту самодельную сигнализацию, мне не хотелось. Было два часа ночи. Сон пропал, и мы пошли на кухню.

— Что с Вами? — спросил Алик, показывая на мою руку. Я ахнула — из двух параллельных царапин на руке сочилась кровь.

— Где он? — спросила я.

— Не знаю. У Вас бинт или пластырь есть?

— Зачем? Так заживет.

Я смыла кровь водой и, промокнув бумажным полотенцем, пошла искать кота. С помощью Алика минут через десять мы обнаружили его под диваном в гостиной. Когда Алик протянул руку, чтобы извлечь животное, раздалось утробное рычание, затем шипение и снова рычание.

— Стресс у него, похоже, — заключил Алик. — Будем доставать?

— Нет, пусть успокоится. Пойдем, чай, наверное, уже готов.

Мы сели пить чай.

— Вы сильно испугались?

— Сильно.

— Может, полицию вызвать?

— Не надо. Что толку? Прости, что я тебя в это втянула.

— Во что «это»? И вообще, кто это мог быть? Кто-то из дела, над которым Вы сейчас работаете?

— Может быть. Иди спать. Две ночи подряд не спать вредно, особенно для йогов, — пошутила я.

Алик сделал обход лавки, проверил дверь, включил сигнализацию и лег досыпать на кушетке в небольшом коридорчике, соединяющем лавку с квартирой. Я попробовала возразить, но он заявил, что так надежнее и тут же уснул. Я вернулась к себе в комнату, легла и открыла блокнот. У того, кто открыл дверь лавки, должен был быть набор инструментов, позволяющих это сделать. Круг подозреваемых не сильно сузился — при желании научиться пользоваться отмычками не так уж сложно. Я, например, купила бы в магазине несколько замков и тренировалась бы на них. Однако, чем было вызвано желание проникнуть в лавку? Чтобы убить меня? Но преступник, если он не дурак, должен же был понаблюдать за лавкой прежде, чем вломиться, а, значит, узнать, что здесь живет Алик. Неужели он планировал убить нас обоих? Тогда это означало, что я в своем расследовании уже вплотную приблизилась к убийце, и он считает себя разоблаченным или почти разоблаченным. Я уставилась на свой список. Теперь еще нужно проверять алиби всех шестерых на время убийства в Брукингсе. И еще под номером седьмым я записала подружку Тома Лойсли. Теоретически, она могла убить Джину и медсестру, а позже, когда Том узнал об смерти матери из сообщения, оставленном Грегом, и заподозрил свою подружку, она и его зарезала, сымитировав ограбление. Кстати, на Джину тоже напали на стоянке. По-моему, это называется почерком преступника. У этой подружки был доступ к ключам от квартиры Грега и Джины, если Том хранил ключи от родительской квартиры. Узнать о том, что Грег отправился в гостиницу, она могла просто, проследив за ним. Но зачем вламываться ко мне? Я ведь даже не знала ее имени. И с мотивом пока было не совсем ясно, но, когда речь заходит о покупке дома, может и мотив нарисоваться. Эми? Накануне она, очевидно, испугалась моего вопроса об их разговоре с Джиной. Пробраться в лавку, чтобы убрать меня как свидетеля ее более близкого, чем кто бы то ни было предполагал, знакомства с Джиной? Тогда она могла и не знать об Алике, действуя без подготовки. Неужели, это Эми? Хорошо, что договорились встретиться в людном месте. Я нарисовала напротив ее имени жирную точку. «Попробую завтра позвонить доктору Джонсону около одиннадцати и выяснить, где была Эми вечером в среду,» — подумала я и сделала пометку в блокноте. Взломщиком мог оказаться и любой другой из моего списка кроме, пожалуй, Линн, которая знала о сигнализации. Утром, выпуская ее, я попросила подождать пока отключу «систему охраны» — так я кажется выразилась. За дверью послышался шорох, я напряглась. Потом раздалось капризное мяуканье и я услышала как кот бесцеремонно царапает дверь. Пришлось встать и впустить его. Он прошмыгнул в комнату, потерся о мою ногу и запрыгнул на кровать. Я завела будильник — было уже почти пять утра — и легла спать.