Дело №1

Вторник

Было темно, но часы показывали уже семь тридцать утра. Кит распластался у меня в ногах и, когда я начала сползать с кровати, лениво поднял голову, видимо, прикидывая, пойду ли я на кухню сразу или еще провожусь какое-то время в ванной, и тогда ему еще рано беспокоиться. Я пошла в ванную, и он остался лежать, довольно жмурясь, правда, водя ушами-локаторами в разные стороны, боясь, видимо, пропустить сигнал из кухни.

Встреча с Каспером была назначена на десять утра, и до половины десятого я старалась быть полезной, а именно, помыла посуду, убрала на кухне, заглянула в лавку, чтобы убедиться, что там все в порядке, ответила на несколько вопросов Алика по поводу ведения бизнеса, решила не ставить инспектора Нормана в известность о появлении в деле еще одного К., собралась и отправилась на встречу, оставив, на всякий случай, Алику адрес и телефон Каспера.

Ветеринарная клиника, небольшое одноэтажное здание, окруженное многочисленными сарайчиками, клетками и еще какими-то подсобными помещениями, находилась почти на окраине города. Я подумала, что, наверное, это не очень типично для богатых семей, когда дети не только живут довольно скромно, но еще и сами зарабатывают себе на жизнь. Впрочем, я мало или почти ничего не знала о жизни богачей. Разве что, иногда, в скандальных новостях появлялась очередная дочка или жена какой-нибудь известной фамилии, из чего и складывалось, возможно, неправильное впечатление о праздной жизни богачей. Каспер, худой и высокий мужчина с почти седыми волосами, уже ждал меня. Одет он был в джинсы, свитер и теплый жилет. Спросив, буду ли я пить кофе и не дождавшись ответа, повернулся ко мне спиной, жестом приглашая следовать за ним. Он привел меня в очень уютный и хорошо обставленный кабинет, который вполне можно было назвать библиотекой, поскольку стены до потолка были увешаны книжными полками. Книги были везде — на столе, небольшом журнальном столике, кресле и на подоконниках. Каспер извинился за беспорядок, расчистил для меня кожаное кресло и, опять же, жестом пригласил сесть.

— Кэтрин сказала, что Вас интересует Стив Адамс в связи с каким-то убийством, — начал он, скрывшись на минуту среди шкафов, где, у него, видимо, была небольшая кухня, так как через минуту он появился с подносом, на котором были чашки, сахарница и небольшой кофейник. Я вкратце изложила ему суть дела, сказав, что, по версии следствия, убийцей является настоящий отец Тома, который стал жертвой шантажа Джины. Каспер задумался, помешивая сахар в чашке крохотной ложечкой.

— Вы знаете, я ведь ее видел, наверное, только один раз, да и то — издали, — сказал он задумчиво.

— Кого? — не поняла я. — Джину?

— Наверное. Я не помню, как ее звали. Они со Стивом о чем-то спорили, а потом она ушла.

— Расскажите мне, пожалуйста, о Стиве, — я чуть запнулась, не зная, как он отреагирует. — И о Кене Крике.

— Видите ли, я почти ничего не знаю. Кэтрин в то лето была в Сиэтле, а я как раз закончил университет, получил диплом и, честно говоря, не знал, чем заняться. Вот и поехал навестить Кэтрин. Я даже не подозревал, что у нее роман с Кеном. Но они часто приглашали меня на рыбалку или пикники.

Он помолчал, потом добавил:

— У Кена было много друзей.

— А чем они занимались, его друзья?

— Понятия не имею, — он вскинул обе руки вверх. — Они не были очень интересными ребятами, но другой компании у меня не было. Да я и не часто с ними куда-нибудь выбирался. Особенно после того, как отец позвонил мне и стал допрашивать по поводу отношений Кэтрин и Кена. Я обозлился, заявил ему, что не шпион и стал реже с ними встречаться. Знаете, такая молодецкая глупость, — и он засмеялся.

— А потом?

— А потом Кэтрин пришло приглашение в университет в Ванкувер и она, чуть поколебавшись, поехала. Она ведь очень талантливая и умная. Не чета мне, — он усмехнулся.

— А после того, как она уехала, Вы еще с Кеном или Стивом общались?

— Ну, нет, конечно. Да я и скучноват был для их компании.

— Почему?

— Они слишком шумно время проводили, много пили, развлекались ночи напролет, гоняли на мотоциклах и сорили деньгами.

— Чьими? — не удержалась я.

— Не знаю, — и он покачал головой. — Но денег тратили много. Как-то откупили небольшую биллиардную на весь вечер только для четверых или шестерых человек и заплатили наличными. Мне казалось это расточительством. Нас ведь отец в строгости воспитывал, — объяснил Каспер.

— А могли у Джины быть, например, отношения с Кеном, — не унималась я.

Он посмотрел на меня безо всякого выражения.

— Не знаю. Теоретически, наверное, могли, а на самом деле — не уверен. Я помню, что они очень презрительно о ней отзывались и, похоже, Стив собирался с ней разводиться.

— А почему?

— Не подходила она ему, видимо. Почему люди расходятся? — в свою очередь спросил он меня. Я не стала отвечать, а повторила свой вопрос.

— Она, как и я, была не их круга, только с другого конца. Насколько я помню, у Стива начались трудности с деньгами, и она устроилась работать официанткой, что привело его в бешенство. Отрывок того разговора я и слышал случайно. Они так друг на друга орали.

Он замолчал.

— Вы говорили, что они гоняли на мотоциклах. И Кен тоже?

— Конечно! Мы тогда все гоняли, — он засмеялся.

— И Вы тоже?

— Еще как!

— И все еще гоняете? — насторожилась я.

— Нет, хватит. Я теперь на велосипеде по кругу езжу.

Он имел в виду двадцатимильную велосипедную дорожку вокруг центральной части города. Я еще позадавала всякие вопросы, но больше Каспер мне ничего не мог или не хотел рассказать.

— А про ограбление Вы что-нибудь слышали? — спросила я его напоследок.

Он, казалось, не понял:

— Про какое ограбление?

Я рассказала ему про убийство дяди Стива. Он вздохнул, сказал, что это, верно, произошло после того, как уехала Кэтрин и он перестал видеться с Кеном. Допрашивать его дальше было бессмысленно и я поднялась, достала из кармана свою визитную карточку и протянула ему, попросив позвонить, если он вдруг что-нибудь еще вспомнит. Каспер взял карточку и сунул ее в карман жилетки. Пока мы шли по коридору к выходу, я рассказала ему, что недавно обзавелась котом и хотела бы показать ветеринару. Он задал несколько вопросов, на некоторые из которых я не смогла ответить (например, про прививки), и, дал мне свою визитную карточку, сказав, что с удовольствием осмотрит нашего кота. Я аккуратно положила карточку в блокнот, еще раз поблагодарила и пошла к машине. Доктор остался на пороге. Пока я садилась в машину и разворачивалась, он так и стоял, правда, в руках у него появилась трубка. Выезжая со стоянки, я обратила внимание на то, что в гараже клиники стоял грузовичок с прицепом.

Вместо того, чтобы ехать на перевязку, я рванула домой и заперлась в кабинете. Мне предстояло сравнить отпечатки пальцев Каспера с теми, что были оставлены грабителем в доме убитого дяди Стива Адамса. Провозившись с полчаса, я, наконец, смогла выявить или проявить (честно говоря, не знаю, как правильно) отпечатки на визитной карточке. Они совершенно точно не совпадали с теми, что оставил мне инспектор. Однако, грабителей могло быть и двое. Ясно было только одно — грабитель или грабители были новичками, раз умудрились оставить следы. Я спрятала отпечатки в запирающийся ящик стола, в тот, где хранился мой пистолет, и поехала на встречу с Дженифер.

Ровно в час я парковала машину около ресторанчика, где мы договорились встретиться. Ее машины видно не было, и я заглянула в небольшой магазин при ресторане, где продавали всякие итальянские приправы, вина и пасту. Я купила бутылку оливкового масла с красивой этикеткой и пошла в зал, где, несмотря на время ланча, почти никого не было. Дженифер опаздывала. Я выбрала столик у окна и заказала кофе, сказав официанту, что жду приятельницу. Мне принесли большую чашку кофе и я стала ждать. Дженифер появилась через несколько минут, извинилась и сказала, что ее машину заблокировал какой-то грузовик около полицейского участка, и ей пришлось добираться пешком — разбираться было некогда. Вслед за Дженифер в ресторанчик хлынул поток посетителей. И уже минут через десять не осталось ни одного свободного столика. Официант и хозяин суетились и сновали между кухней и залом, успевая шутить с посетителями. За соседним столиком, тоже у окна, сидел мужчина средних лет в очень хорошем костюме и массивным золотым, наверное, обручальным кольцом на безымянном пальце. Перед ним лежала кипа газет, какие-то бумаги, и он довольно громко разговаривал по телефону, видимо, с женой. Та, похоже, жаловалась, что их ребенок плохо ест, и мужчина попросил передать ребенку трубку.

— Мэтью, это папочка говорит, — загнусавил он в трубку. — Почему ты не кушаешь, котик моя? Папа тоже кушает. Он только что скушал суп и сейчас будет есть котлетку!

Дженифер, изучавшая меню, прыснула. Мне тоже хотелось рассмеяться, но я сидела лицом к мужчине, и мне почему-то казалось невежливым хохотать ему в лицо над подслушанным его разговором с сыном. В конце концов, это не мое дело. Наконец, Дженифер выбрала себе сэндвич, я хотела было заказать суп, но супа в меню не было, также как и котлеты, и я тоже попросила сэндвич с каким-то мудреным названием.

Мы начали разговаривать. Оказалось, что теперь Дженифер взялась за дело Эми, то есть дело, по сути, то же, только виноватый поменялся. Су-Фолс — не очень большой город, и хотя, адвокатских контор здесь несколько, выяснилось, что Лойсли и доктор Джонсон пользовались услугами одной и той же. Поскольку Дженифер уже была в курсе дела, то ей и поручили защищать Эми. И теперь она, по сути, пыталась выудить из меня что-нибудь, что помогло бы ей выстроить защиту. Или мне так показалось. Я слушала ее, кивала, смотрела на мужчину за соседним столиком, который кончил разговаривать с сыном и теперь говорил с кем-то еще, но уже тихо и без кривлянья. Перед ним стояли большая тарелка с греческим салатом и бутылка колы. И вдруг на меня снизошло озарение, или назовите это как-нибудь по-другому. Все части загадки, как фрагменты головоломки, встали на место. И как это раньше не пришло мне в голову? Дожевывая последний кусок сэндвича, я почти на сто процентов была уверена, что знаю, кто преступник. Осталось найти доказательства для инспектора Нормана. На его помощь рассчитывать не приходилось, уж больно дикой могла ему показаться новая версия. Я же, окрыленная своей догадкой, была готова снова ринуться в бой. Поблагодарив Дженифер за ланч и проигнорировав ее желание поговорить со мной о деле более подробно, я пообещала позвонить ей на неделе, сослалась на неотложные дела и поехала домой. Мне нужен был план.

Закрывшись в кабинете, я стала перебирать варианты. Можно было послать убийце копию письма Джины и свою коротенькую записку с какими-нибудь требованиями, вынудив его тем самым начать снова действовать. Можно было напроситься на встречу, взять отпечатки и сравнить их с теми, что были в деле об ограблении. Хотя, я не была до конца уверена, что грабитель был один и, что именно мой убийца оставил свои отпечатки. Можно было уговорить инспектора Нормана провести ДНК-экспертизу и выяснить родство Тома и убийцы. Впрочем, инспектор вряд ли согласился бы на такую авантюру. Можно было, наконец, по примеру Ниро Вульфа или Эркюля Пуаро собрать всех действующих лиц и пригвоздить убийцу, но этот вариант мне тоже не подходил, во-первых, потому, что пригвоздить мне пока было особо нечем, а, во-вторых, я с трудом верила в возможность собрать всю компанию. Я ломала голову часа полтора и, в конце концов, решилась на самый, по моему мнению, простой и довольно безопасный вариант — я позвонила в клинику Дарсона, представилась и попросила соединить меня с доктором Криком, напомнив, что речь идет о расследовании убийства. Девушка на другом конце немного посомневалась, но потом, видимо, решила, что дело важное и через минуту я услышала мужской голос. Снова представившись, я объяснила доктору Крику, что веду расследование убийств и была бы ему много благодарна если бы он нашел для меня время.

— Желательно сегодня, — попросила я.

Он удивился, сказал, что понятия не имеет, чем может быть мне полезен.

— Впрочем, я знаю, что убита наша пациентка и что Вы уже разговаривали с моими коллегами по этому поводу, — добавил он.

Потом он сверился со своим расписанием, сказал, что освободится часов в шесть и пригласил меня приехать в клинику, если мне это удобно.

— Знаете, мне бы не хотелось, — призналась я и рассказала, что в последний мой визит в эту самую клинику меня чуть не зарезали.

— Да, конечно, простите, — спохватился он. — У нас же была полиция по этому поводу.

И мы договорились встретиться в баре напротив моей лавки в четверть седьмого.

До разговора с Кеном Криком у меня оставалось что-то около двух часов, которые я сначала хотела потратить на подготовку разговора, выбор аргументов и стратегии допроса, но потом решила, что все равно у меня ничего не выйдет, и первый же его неожиданный довод, вопрос или возражение вызовут полное смятение в рядах моих доказательств и только запутают меня. «Буду играть по слуху (есть такое американское выражение)», — убедила себя я и стала проверять записывающее устройство, проще — диктофон, который был в арсенале Старика. Пришлось съездить в Уол-Март и купить батарейки на всякий случай. Там же я купила совсем дешевую дамскую сумочку, типа косметички, из кожзаменителя, в которую можно было спрятать диктофон. На этом мои приготовления закончились. Около половины шестого позвонил инспектор Норман, спросил как заживает рука и поинтересовался, появились ли новости.

— Каких новостей Вы ждете? — довольно резко спросила я. — Вы же арестовали очередную убийцу?

— Не надо, Дженни, пожалуйста. Мы же работаем, — взмолился он. — И вообще я хотел пригласить Вас на ужин.

Мне тут же пришла в голову светлая мысль использовать расположение и добрые намерения инспектора.

— Давайте лучше я Вас приглашу, то есть мы с Аликом. Мне не очень хочется куда-нибудь выходить с перевязанной рукой, к тому же, она отчаянно чешется, — как можно искреннее говорила я.

— Только Алик заканчивает в шесть, а у меня перевязка, — уже в вовсю врала я. — Вы могли бы подъехать где-нибудь в половине седьмого и помочь ему с ужином?

Я не видела выражения лица инспектора. Вполне возможно, он оторопел или удивился, но возражать не стал и сказал, что подъедет как только освободится. Я была страшно довольна таким стечением обстоятельств, ведь допрашивать Крика я собиралась в баре напротив, и мало ли что могло произойти.

Теперь мне нужно было пойти в лавку и убедить Алика не только закрыться на час раньше, но и приготовить ужин из того, что у нас имелось, а я, конечно, понятия не имела, что у нас было в холодильнике. Заглянув по дороге на кухню, я обнаружила кое-какую еду. На звук открывающегося холодильника прибежал вечно голодный кот, но мне было некогда его обслуживать.

К моему удивлению, Алик довольно быстро согласился закрыть лавку. Особенно после того, как я сообщила ему, что к нам едет инспектор, который будет помогать ему с ужином пока я съезжу по делам.

— Вы бы поосторожнее, тетя Дженни, — только и сказал он и пошел вывешивать табличку «Закрыто в связи с проводимым расследованием».

Я вошла в бар в 6:05 и села за столик, разумеется, у окна, чтобы видеть не только вход в бар, но и вход в лавку. Кен Крик или доктор Крик появился в 6:20. Я не узнала его по фотографии, но вычислила по дорогой машине и добротной одежде.

— Доктор Крик? Я — Дженни. Спасибо, что пришли.

Я подошла к нему, как только он вошел в бар, и проводила до столика, на котором уже лежала моя новая сумочка-косметичка, блокнот, ручка и, для отвода глаз, газета с объявлениями.

Он заказал бокал белого вина и, смотря на меня сверху вниз, несколько, как мне показалось, иронично произнес:

— Так чем же я могу Вам помочь, милая Дженни?

— Многим. Для начала, скажите мне, откуда Джина узнала про ограбление и убийство дяди Стива Адамса? Неужели он сам ей рассказал?

Возможно, это было не самое удачное вступление. Ведь он мог вылупить на меня глаза, обвинить меня в том, что я пристаю к нему со всякими глупостями, встать и уйти. Но он остался сидеть и вид у него был испуганный.

— Я не знаю, — тихо ответил он, но тут же оправился и уже довольно уверенно произнес:

— Я мало про них знаю. Со Стивом мы дружили, вернее, много времени проводили вместе, а вот с Джиной я виделся, наверное, раза три или четыре. Они уже почти не жили вместе тогда и собирались разводиться…

— Это я знаю, — перебила я. — Я знаю, что у него кончились деньги, которые он унаследовал от родителей, знаю, что вы в то лето особенно вовсю кутили и резвились, откупая на ночь биллиардные и гоняя на мотоциклах, а Джина, тем временем, устроилась официанткой, что привело Стива в бешенство.

Кен Крик ошарашенно смотрел на меня. В глазах у него был страх. Я продолжала:

— Я знаю также, что у него был дядя-нумизмат, который по четвергам ходил играть в бридж, но в тот четверг у его партнера заболела жена и он остался дома. Лучше бы он куда-нибудь все-таки ушел в тот вечер — остался бы жив.

— Я здесь не при чем, — выдавил из себя Крик и залпом осушил бокал.

— Но Вы знаете про ограбление и убийство, — заявила я.

— Ничего я не знаю, — он как-то сник. — И знать не хочу. Оставьте меня в покое.

Я испугалась, что он сейчас встанет и уйдет.

— Вы ведь отец Тома, — напомнила я ему, чтобы его удержать.

Он встрепенулся и уже с ненавистью смотрел на меня.

— Вы прекрасно знаете, что экспертиза это докажет. Она также докажет, что Джина — не мать Тома. Когда у Вас с Котенком родился ребенок, вы решили отдать его уже овдовевшей Джине на воспитание. Видимо, обещали заплатить, но чек оказался подложным или на счету уже не было денег. Короче, она ничего не получила, а Вы с Котенком скрылись. Джина толком ничего про вас не знала и, наверное, и забыла почти, но так получилось, что ее занесло в Су-Фолс. А Су-Фолс — не очень большой город и через некоторое время она наткнулась на вас, написала письмо, потребовала денег. Вы, посовещавшись, ее убили. Но выяснилось, что она успела все или почти все рассказать Тому, который после убийства матери тоже попытался вас шантажировать. Вы и его убили, зная, что он — ваш ребенок. Хорошенькая получается история.

— Я никого не убивал, — он стянул с себя галстук и расстегнул воротничек рубашки.

— В полиции Сиэтла остались отпечатки пальцев одного из грабителей. Отпечатки небольшие, наверное, принадлежат женщине. Вы тоже там были?

— Не говорите ерунды. Стива, действительно, подозревали, но потом полностью оправдали, — в голосе у него появилась мало-мальская уверенность, которую мне надо было разбить.

— Оправдали его потому, что Джина показала, что он был дома, — начала я.

— А зачем ей было врать? Она спала и видела, как бы от него избавиться. Могла вполне засадить на много лет за решетку, — он, казалось, пошел в наступление.

— Чтобы получить все его долги в наследство? Зачем? На свободе он ей был полезнее. Так Вы были там или нет? Речь идет об одном убийстве двадцатилетней давности, трех недавних и одном покушении на убийство, — безжалостно напомнила я.

— Нет, я был против. Они заигрались, — сдался он.

К нам подошел официант, Кен жестом показал на свой пустой стакан. Я пила кофе.

— Почему Вы не пошли?

— Я напился. Специально в тот вечер взял и напился. Выпил три «Лонг-Айленда». Стив был в бешенстве, но брать меня таким означало все провалить и они поехали вдвоем.

— Так, кто все-таки убил старика?

— Стив. Он вынужден был его убить, поскольку тот его узнал.

— Хорошо, потом Стив утонул. Сам?

— Да, это несчастный случай. Мы тогда сильно все напились.

— Но Вы забрали его права. Вы ведь были похожи, верно? И потом, когда Вы попали в аварию, то предъявили его права, а потом Вам удалось сбежать. После этого Вы и приехали сюда.

Официант принес бокал.

В полиции все еще хранятся Ваши отпечатки в деле о той аварии, — сообщила или напомнила я ему.

Он смотрел куда-то поверх меня и водил указательным пальцем по краю бокала.

— Кому пришла в голову мысль отдать Джине Тома? — я постаралась вывести его из задумчивости.

— Мне. Тогда стали практиковать домашние роды и, когда ребенок родился, Джина просто заявила, что это ее ребенок и он родился дома.

— И поверили?

— На удивление — да. Мы уже приготовились линять, то есть, простите, сбежать, но все прошло гладко, мы вручили ей чек и в тот же вечер уехали.

— Сколько вы обещали ей заплатить?

— Двадцать пять тысяч долларов сначала и потом еще пятьдесят.

— И она вам поверила?

— Она знала, что мы из богатых семей. Почему бы и нет?

— А как вы обманули ее с чеком? Ведь на нем должны были быть имя, фамилия и адрес.

— Я выкрал чековую книжку у какой-то девчонки в баре. Ну, мы и выписали чек из той книжки.

— А потом?

— А потом я тут же уехал к себе в Лонгвью.

— А Ваш Котенок?

— Не знаю точно. Она еще поколесила по стране. Ее-то папаша не разорился как мой.

— Кто из Вас убил Джину?

— У меня алиби. Мы с женой были в гостях у ее родителей часов до десяти, а потом еще заехали в Вин-бар, рядом с «Миневрой» и просидели там почти до закрытия.

— Когда Вы узнали, что Джину убили?

Я увидела, как подъехал инспектор и позвонил в лавку.

— Не помню.

— Она Вам сказала?

— Нет. Она со мной вообще не сильно общается, хотя мы и живем в одном доме. Я ведь слишком много о ней знаю.

— А как убили Тома? Кто его заманил?

— У меня тоже алиби — я попал в аварию…

— Я знаю про аварию, — перебила его я. — Меня интересует, кто и как заманил Тома.

— Она. Я не знаю, как, — он допивал второй бокал вина.

— Хорошо, пусть так. Но из Брукингса-то Вы ее забрали. Это было после вашего семейного вечера?

Он тяжело вздохнул.

— Да. Она позвонила мне на мобильный и сказала, чтобы я пошел пораньше спать и в половине первого встретил ее в Брукингсе. И назвала адрес.

— Вы поехали?

— А куда я мог деться? — ответил он вопросом на вопрос.

— А что Вы жене сказали?

— Сказал, что неважно себя чувствую после аварии и пошел спать в библиотеку. У нас что-то наподобие небольшой квартиры в доме, — пояснил он.

— Вы знали, что она убила Тома? — продолжала я.

— Да, она сказала мне. Но позже.

— Когда?

— На следующий день.

— А нож в гостиницу Грегу Лойсли кто подбрасывал? Вы?

— Нет, я даже не знал про него.

— А Эми Джонсон? Вы знаете, что она арестована по подозрению во всех последних убийствах?

— Эми? Жена Джонсона? — губы у него скривились то ли в усмешке, то ли в улыбке.

— Ничего смешного. Ей подбросили нож, которым пытались меня убить и ботинки со следами грязи или грунта с дорожки около вашей клиники.

— Это не я.

— Но Вы знаете про все предыдущие убийства и Вы знаете, кто их совершил. По-моему, это тянет на уголовную ответственность — сокрытие информации об убийстве и пособничество в сокрытии преступления, как минимум.

Он закрыл лицо руками.

— Я же говорю Вам, что я не при чем.

— Это Том, Ваш сын, был не при чем. Или почти не при чем, но его убили. Вас, может, и не посадят даже, если адвоката хорошего найдете, — обнадежила его я, не знаю зачем. — Кстати, Джина Вас тоже узнала или только ее?

— Нет, только ее. Она ее случайно в клинике увидела и, как я понял, начала шантажировать.

— А на приеме десятого октября она Вас не видела? — спросила я из чистого любопытства.

— Нет, я заметил как она заходила, и решил не рисковать и не попадаться ей на глаза.

— То есть, Вы уже про нее знали тогда.

— Да, я видел письмо.

— Это? — и я вынула из блокнота сложенный листок — письмо Джины.

Он обомлел.

— Откуда оно у Вас? — вырвалось у него.

— Я же сказала Вам, что я — детектив. Это моя работа.

— И что теперь будет?

Мне было его жаль немного, но, вспомнив, что этот лощеный доктор мог вполне предотвратить убийство как минимум одного человека — Тома Лойсли, если бы… Впрочем, не мне было его судить.

— Теперь надо будет повторить весь этот рассказ полиции, — сказала я.

— Да Вы что? Это же конец, — и он допил свое вино.

— Конец или не конец, но рассказать все равно придется, если Вы, конечно, не хотите взять все убийства на себя.

Он смотрел на меня какими-то пустыми глазами.

— С чего это? Я никого даже пальцем не тронул. Она всегда была сумасшедшей, — устало сказал он. И добавил:

— Наши предки, наверное, стрелялись в такой ситуации. Я не смогу. Да и пистолета у меня нет.

Я постаралась незаметно выключить диктофон, потом достала мобильник и стала набирать номер инспектора Нормана.

— Загляните в бар напротив, инспектор, — пригласила я.

— Дженни, у нас уже почти все…

Я не дала ему договорить:

— Вы не поняли. Я раскрыла убийства, подготовила Вам доказательства, нашла свидетеля. Вам осталось только перейти через дорогу…

Он не дослушал меня, и через минуту я увидела, как он переходит дорогу.

Выслушав меня, переговорив с Криком и взяв мой диктофон с кассетой, он вызвал патрульную машину. Крика арестовали. Потом они поехали получать ордер на арест Кэти Олсен, жены доктора Дарсена. Это ее шипящим от ненависти голосом называла котенком Сара Андерсон, и это ее отпечатки пальцев были найдены в доме убитого старика-нумизмата много лет назад в Сиэтле.