Денис Котик и орден бледных витязей

ИСТОРИЯ ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ. КОНЕЦ КОРОЛЯ-МОЛОТА

Тот безумный вечер, когда звенели клинки и звучали удивительные признания, закончился довольно мирно.

Левиафан-каравелла изменила курс с северного на южный и полным ходом помчалась к Мокрецу.

Тиша, специалист по контрамотам, убрал тикающее волшебное устройство из-под ног Конрада и Кевина, а Кельвин быстро ввел своих недоумевающих товарищей в курс дела.

Грифоны были накормлены заботливым Кубелланом и определены на постой в подходящие домики "Конский №1" и "Конский №2".

Бледных витязей тоже не обошли вниманием. Правда, Кубеллан наотрез отказался селить буянов куда бы то ни было, кроме частично разрушенного ими домика, где жили ребята и Тиша. Там на втором этаже царил полнейший разгром, а сквозь огромные дыры в разбитой крыше проглядывали звезды. Но Конрад и Кевин сказали, что ночное небо – лучшая крыша для настоящего воина, а потому они с удовольствием устроятся на ночлег там, где угодно хозяевам "Веселого Голландца" – хоть бы и под кустом.

Вообще, после того, как столь неожиданно сложились в единую картину все детали головоломки под названием "Найди Четвероисток и войди в Сад Желаний", бледные витязи стали на удивление покладистыми. Денису даже захотелось поговорить с ними перед сном – об их дальних странствиях и о загадочной судьбе магистра Гренделя, который вынужден безвылазно торчать в летающем мраморном гробу.

Однако Денис, как мальчик воспитанный и обладающий чувством такта, решил, что это чересчур – набиваться в друзья к тем, кого был готов рубить саблей еще каких-то два часа назад.

Вместо этого Денис и ребята упросили Хитроцельса, чтобы тот заночевал в домике, куда их переселил Кубеллан. И, разумеется, устроили вечернее кефиропитие с сыроедением (последнему предавался в основном только Хитроцельс, прожорливость которого могла соперничать только с его же гениальностью).

Само собой, было бы назначено и чипсоедение. Но Тиша уже спал и Леся уговорила ребят его не будить, хотя Максима так и подмывало устроить их ушастому другу хорошую головомойку с чтением лекции на тему "Почему вредно врать, воровать, а также брать без спросу предметы, которые плохо лежат."

– Господин Хитроцельс, если бы вы только знали, как вы нас выручили! – воскликнула Леся, когда все опорожнили по доброй глиняной кружке вкуснейшего кефира.

– Более того! – подхватил Максим. – Я подсчитал, что за последнюю неделю вы нас спасаете уже в третий раз! Первый был, когда бледные витязи напали на нас на острове До Свиданья. Второй – когда среди ночи взошло ваше солнце и спалило громадных пауков на Мокреце. И в третий – вот сейчас!

– Да, господин Хитроцельс, – поддержал своих друзей Денис, – а вы еще скромничали, говорили, что никакой вы не добрый волшебник!

– А я и есть не добрый, – засмущался волшебник. – Я – великий, тут спору нет. Но – никакой доброты! Да, в общем-то, я и в злых волшебников не очень верю. Я думаю, злых волшебников вообще не бывает. Только озлобившиеся! Взять того же Нелюду...

– Ой, ну зачем вы так говорите? Вы ведь, наверное, сам себе не верите! – улыбнулась Леся. – Вы бы видели только какую-нибудь злюку вроде феи Бефинды – сразу поняли бы, что вы не просто добрый, а – добрейший!

Хитроцельс скромно потупился.

– Ученые – они, знаете ли, не любят говорить о том, чего нельзя померить. А доброметр, насколько мне известно, пока еще не изобретен... Но я рад, друзья мои, искренне рад, что запуск рукотворного солнца и мое пребывание инкогнито на борту левиафан-каравеллы помогли отвратить от вас серьезные неприятности! Ибо и первое, и второе стало подлинным триумфом волшебной науки!

– Вот, кстати, о втором триумфе волшебной науки нам очень хотелось бы услышать, – сказал Максим. – Признаться, я ума не приложу, что заставило вас прервать исследования и отправиться за море, на Копейкин остров?

– Да-да, мне тоже интересно. Вы ведь хотите казаться таким нелюдимом, – лукаво улыбнулась Леся, – а тут вдруг отважились покинуть свою уютную башню и отправились в многолюдный, шумный Гуляй-Сарай?

– Тут сработали сразу несколько причин. Самой первой, что забавно, была моя нелюдимость. Стоило вам отплыть от острова на ладье вместе с этими неотесаными чурбанами, как я перехватил емелефонное сообщение...

– Но вы же говорили, что у вас нет емелефона! – вырвалось у Дениса.

– Верно, настоящего емелефона у меня нет. То есть дозвониться от меня куда-либо невозможно. Но вещий цветок Альбин-Рубин слышит емелефонные объявления и запоминает их. Потом, если я начинаю скучать, он пересказывает мне их содержание.

– Так вы что – подслушиваете чужие разговоры? – нахмурился Максим.

– Да не разговоры, а объявления! – рявкнул волшебник, который при всех своих положительных качествах все-таки сильно злился, когда "всякие тупицы" не понимали его с полуслова. – Это что-то вроде того, что у вас, в Закрытке, называют... как там оно у вас называется? Иррадиаре? Радиаццо?

– Радио? – подсказал догадливый Максим.

– Да, именно. Волшебники Буяна время от времени делают разные полезные объявления для всего Архипелага. Прогноз погоды, штормовые предупреждения, объявления о визитах важных персон, поздравления... Есть там такой субъект – Маленький Мальчик – так вот он частенько рассказывает всякие глупости, которые большинство населения Архипелага полагает верхом юмористического искусства. Ну а кроме всей этой ерунды, по емелефонной сети распространяются еще сигналы тревоги... Я когда изображал этого болвана, сыщика Шукай-Находи, вам уже говорил: вскоре после взлома Двери бледными витязями по Архипелагу была объявлена тревога. Тут я сообразил, что это значит лично для меня: на До Свиданья из Лицея притащится Егорий Ильич со своими молодцами, начнут они Дверь проверять, задавать мне всякие скучные вопросы и так далее... А оно мне надо?

– То есть вы просто решили убраться с места происшествия подальше? – спросил Денис.

– Нет, не просто. Были еще три причины: этот проклятый трансформатор, который превратил меня в дракона, мое искусственное солнце и, конечно же, тайна вашего друга Тихуана-Шушкида-Масу-Масу. Во-первых, я думал, что действие трансформатора закончится само собой и я снова стану человеком. Но не тут-то было! Если бы все шло, как я рассчитывал, то уже к моменту вашего появления я был бы никаким не драконом, а самим собой. Но потом я повторил химико-магический анализ остатков трансформатора и пришел к выводу, что мне нужно срочно предпринять самые решительные действия, если только я не хочу остаться драконом навсегда.

– Вы решили, наверное, изготовить какое-то зелье? – спросила Леся. – Какой-нибудь обратный трансформатор?

– Точно. Такое зелье называется нормализатором. Но к каким бы рецептам я не обращался, все время выходило, что у меня под рукой нет то одного, то другого компонента. Даже для самого простого рецепта не хватало специальной минеральной воды, ближайший источник которой находится в горах Копейкина острова. Так начала вырисовываться необходимость путешествия в Хрульский Халифат... Ну, по поводу солнца я подробно рассказывать не буду – скажу лишь, что я решил воспользоваться представившейся возможностью и проверить возможность запуска моего светила дистанционно. Что же до вашего друга из числа хомо элефантикус, я, признаться, сразу сообразил, что именно за ним гонятся бледные витязи. И что у него есть некая очень ценная магическая вещь, назначение которой, впрочем, оставалось для меня загадкой. А ведь Копейкин остров находится почти точно в центре Архипелага и туда стекается множество слухов и сплетен! Значит, рассудил я, путешествие в Хрульский Халифат повышает мои шансы узнать тайну Тихуана-Шушкида-Масу-Масу!

– Вы настоящий ученый, – уважительно сказал Максим. – Сразу видно, привыкли крепко обдумывать каждый шаг...

– Только так и следует поступать, молодой человек, если вы хотите добиться чего-то в этой жизни, – наставительно сказал Хитроцельс. – Вообще, вы могли бы многому у меня научиться!

"Ну вот, – подумал Денис, – нам сейчас только двухчасовой читки не хватает о том, как именно нужно быть прилежными, внимательными и любознательными".

Чтобы поскорее увести волшебника в сторону от этой скучной темы, он сказал:

– Совершенно верно! Мы обязательно возьмем вас в качестве примера! Но для начала нам надо как можно больше о вас узнать! Вот например: как же вы смогли добраться от До Свиданья до Копейкина острова? Наверное, между островами есть какой-то секретный подводный туннель? Вроде Туннеля Тысячи Капель?

– Если бы такой туннель был, я обязательно рассказал бы о нем при первой нашей встрече, – строго сказал Хитроцельс. – Я, конечно, не какой-нибудь добрый волшебник, который нанимается помогать всякому встречному и поперечному... Но моя честь выдающегося ученого пострадала бы, если бы я утаил от вас такое удобное и надежное средство передвижения, как туннель! Нет, во время путешествия к Копейкину острову меня выручили две вещи: во-первых, крылья, которыми наделен любой приличный дракон и я в том числе; и, во-вторых, везение, – тут волшебник широко улыбнулся, обнажив зубы, которым позавидовали бы и бойцовые коты царя Колобка.

– Вот бы не подумал, что такому серьезному ученому, как вы, тоже время от времени приходится полагаться на везение, – заметил Максим.

"Да наш Макс в него просто влюбился!" – подумал Денис, многозначительно переглянувшись с Лесей, которая, по всему было видно, думала о том же самом.

– Представьте себе, мой друг, иногда приходится. Это, кстати, не красит меня как серьезного ученого и в этом – запишите себя где-нибудь, а то забудете, – я не рекомендую вам брать с меня пример... А случилось со мной вот что: дождавшись, когда бледные витязи оттаяли и улетели прочь и завершив свои работы по искусственному светилу, я собрался в путь. Я взял с собой термос для минеральной воды, несколько видов магических компасов и, поразмыслив, две одноразовых куртки-утайки. Это такая одежда, надев которую, с виду превращаешься в кого угодно – хоть в хруля, хоть в человека, хоть в королевского эльфа. Я дождался устойчивого попутного ветра и полетел. Драконы летают очень быстро, поэтому я еще до наступления темноты достиг Колокольного пролива. Там я передохнул на прибрежных скалах и полетел дальше, к Копейкину острову. Однако ветер неожиданно переменился – из попутного стал боковым, а потом и встречным. Да и я, как оказалось, переоценил свои силы. Точнее, силы дракона, которые, конечно, несравнимо превышают человеческие или, скажем, птичьи. Но поскольку я не мог взять с собой чересчур много провизии, а воровать овечек на пастбищах возле Колокольного пролива посчитал ниже своего достоинства, примерно на середине пути я понял, что у меня просто нет больше сил. А тем временем на море спускалась ночная тьма...

– Ужас какой... – прошептала Леся. Ей представилось недоброе студеное море, черное небо с синей полосой на западе и одинокий дракон – если подумать, совсем крошечный перед лицом бескрайней стихии.

– Да, ужас, – кивнул Хитроцельс. – Я ругал последними словами свою самонадеянность! Я страшился встречи с ледяной водой и скользкими щупальцами морских гадов! А пуще прочего, конечно, я сокрушался, что, если мне суждено сгинуть в морской пучине, мир лишится величайшего ученого-волшебника! И никогда не увидит восход Солнца Хитроцельса! Но тут – хвала драконьему зрению! – я приметил на горизонте крошечный парус. Кто-то плыл по ночному морю! Из последних сил я замахал крыльями – так, что они, казалось, вот-вот отвалятся! Мне удалось подняться повыше. Там, на большой высоте, я поймал подходящий попутный ток воздуха и начал осторожно планировать по направлению к неведомому кораблю. Но до спасения было еще далеко!

На этом интригующем месте Хитроцельс прервался и залпом осушил большой кувшин кефира.

Глаза Дениса, Леси и Максима молили о продолжении рассказа. И оно не заставило себя ждать!

– Хуже всего было то, что у меня уже совсем не оставалось сил махать крыльями. Поэтому, хотя я и оказался в конце концов неподалеку от корабля, но дотянуть до него и сесть прямо на палубу мне не удалось. А кроме того, на корабле меня попросту не видели! Я плюхнулся в воду и начал кричать "Спасите! Помогите!". Я видел, что по палубе мечутся люди и хрули с факелами и пытаются что-то высмотреть на воде. Но я был слишком далеко, чтобы можно было меня заметить среди ночи! И вот тогда я использовал прибор дистанционного запуска своего светила!

– Вы хотите сказать, что именно той ночью запустили Солнце Хитроцельса? – спросил Максим.

– Именно! А кроме того, я, барахтаясь в воде, все-таки умудрился нацепить куртку-утайку и принял вид обычного добропорядочного хруля. Можете себе представить, что решили бы матросы-хрули на борту корабля, если б только увидели среди морских волн дракона! Пусть даже и говорящего человечьим голосом! Уверяю вас, корабль поспешил бы немедленно убраться прочь!

– Удивительное совпадение, – задумчиво сказал Максим. – Выходит, в ту ночь вы спасали себя, а заодно, сами того не ведая, спасли и нас!

– Судьба – большая шутница, молодой человек, – заметил Хитроцельс. – Да, ну а дальше все было уже более-менее просто. Они вытащили меня из воды – вконец окоченевшего. Там, на корабле, я познакомился с сыщиком Шукай-Находи, который оказался удивительным болтуном и хвастуном. На следующий день я был уже на Копейкином острове. Вечером я снял куртку-утайку, вернулся в обличье дракона, слетал в горы за минеральной водой для нормализатора, вернулся в город и тут один из моих магических компасов засек ваше, друзья мои, местоположение. Я незаметно проследил за вами и понял, что вы дожидаетесь "Веселого Голландца". Тогда я вспомнил, что Шукай-Находи как раз хвастался о своем новом заказе на сопровождение "трех денежных мешков", как он сам выразился, на остров Буян. Оставалось только сделать так, чтобы настоящий сыщик остался дома, а я попал на борт "Веселого Голландца" вместо него...

– Ну и как же вам это удалось? Вы заплатили ему больше, чем он ожидал получить от "трех денежных мешков"? – предположил Денис.

– Заплатил? Х-ха, еще чего! Я пришел к нему домой, открыл свое настоящее имя и сказал, что по имеющимся у меня данным страшные всадники на грифонах, которые вломились в Архипелаг, намерены напасть на "Веселый Голландец". И объяснил ему, что если я отправлюсь в плавание вместо него, это поможет ему спасти репутацию могучего и удачливого сыщика. Поверьте, страх встретиться с бледными витязями послужил для него лучшим аргументом в пользу того, чтобы остаться дома.

– Так вы и о нападении бледных витязей знали! – ахнула Леся.

– Откуда бы я о нем знал? – Хитроцельс, выражая крайнюю степень недоумения, высоко задрал кожистые валики над глазами, которые служили ему бровями. – Нет, конечно. Я сам чуть не умер от страха, когда они внезапно налетели! Хотя, конечно, зная, сколь упорно бледные витязи шли по следу вашего друга еще в Закрытке, можно было заранее предположить, что им удастся обнаружить Тихуана за сотни миль...

– Бедный, бедный Шукай-Находи... – хитро улыбнулся Денис. – Вы увели у него такой выгодный заказ!

– Да пусть скажет спасибо, что я вообще появился в его конторе! Окажись этот хвастун на моем месте в тот момент, когда в домик ворвался Корвин, он бы точно умер от разрыва своего крохотного хрулячьего сердца! Кстати, в порядке, как говорится, подарка от фирмы, я на прощание распутал ему "Дело о дырке от бублика". Так что у него есть шанс получить неплохой гонорар от пострадавшей стороны!

Ребята оживились и нетерпеливо заерзали на стульях.

– О, так это не шутка? Это настоящее дело? – спросил Денис. – Расскажите, пожалуйста, очень интересно!

Хитроцельс зевнул, деликатно прикрывая пасть лапой. Он умирал от усталости.

– Это же элементарно, – сказал он. – Совершенно... элементарно...

С этими словами... волшебник заснул где сидел!

– Ну вот, – тихонько прошептал Денис. – Как всегда: на самом интересном месте.

"Веселый Голландец" мчался по морю с такой скоростью, будто был ракетным катером на подводных крыльях, а не степенным китом исполинских размеров. Никому – даже бесстрашному капитану Страхену – не хотелось проверять правдивость оракула насчет "пяти дней после восхода второго солнца". А часы, между тем, неумолимо тикали, отсчитывая минуты последних суток...

Ведь стоило им опоздать в Сад Желаний хоть на секунду – и оказалось бы, что бледные витязи проделали далекий путь из Сферы Серого Солнца совершенно зазря! От этого Кельвин и его коллеги наверняка пришли бы в неописуемую ярость. Ну а что такое ярость бледных витязей – о том все присутствовавшие на борту "Веселого Голландца" теперь имели совершенно ясное представление.

Особенно переживал хозяйственный Кубеллан. Его приводила в ужас одна только мысль о том, что гроб магистра Гренделя снова примется колошматить черепицу на пассажирских домиках...

Когда впереди заклубились "неразвейные туманы" вокруг Мокреца, до исхода пятых суток оставалось меньше восьми часов. А солнце уже клонилось к горизонту...

При помощи мореходного кристалла капитан Страхен искусно провел "Веселый Голландец" между рифами. Левиафан-каравелла вошла в тот самый залив, где несколько дней назад села на мель ладья Твердислава Зуболомича.

Ладьи, кстати, уже не было! Только на берегу виднелись следы деятельной плотницкой работы: щепа, обрубки стволов, неизрасходованные клинья. По всему было видно, что дружинники при помощи Игогония и его жен смогли все-таки снять ладью с мели и залатать днище.

Спустя несколько минут вооруженный до зубов и готовый ко всем неожиданностям отряд уже ступил на землю Мокреца.

Это было, пожалуй, самое необычное войско, которое когда-либо вторгалось в пределы Броселианда. На зависть эльфам всех мастей и расцветок, оно состояло даже не из двух, а из трех родов войск!

Во-первых, в отряд входила воздушная кавалерия с их летающим командным пунктом: бледные витязи верхом на грифонах и гроб магистра Гренделя.

Во-вторых, скелетная пехота: Страхен и его матросы, вооружившиеся на всякий случай запасным комплектом мушкетов.

И, в-третьих, пехота драконья: Хитроцельс Великий собственной персоной.

Конечно, в случае необходимости Хитроцельс мог бы выступить и в роли воздушной драконьей кавалерии. Но его появление в воздухе в очередной раз смутило бы хрупкую психику орденских грифонов. А потому, по договоренности с бледными витязями, он согласился проделать путь до Четвероистока пешком.

Ну а Денис, Максим, Леся и Тиша ни к какому роду войск себя не причисляли и вообще предпочитали считаться гражданскими лицами. Им вовсе не хотелось думать, что придется пробиваться к Четвероистоку с боем через полчища эльфов: дневных, вечерних и, не ровен час, ночных. Ну а если все-таки сражение станет неизбежным, считали они, пусть крылатых лучников лесного народца разгоняют воинственные бледные витязи и Хитроцельс.

Кстати, были с ними и три деловых хруля, которых Хитроцельс в обличье сыщика Шукай-Находи сопровождал на Буян. Они, конечно, слышали все, что было сказано на борту "Веселого Голландца" во время памятного сражения бледных витязей с командой корабля и Хитроцельсом. Старший из хрулей, почтенный Серьги-Златы, сразу же заявил свои претензии на Сад Желаний.

После энергичного, но короткого спора, справедливость восторжествовала. Было решено, что раз уж они не успевают сделать Сад Желаний достоянием всего Архипелага, значит надо разрешить войти в него хотя бы всем тем, кто находится на борту "Веселого Голландца".

В итоге на левиафан-каравелле остался только Кубеллан. Корабельный сказал, что все его желания давным-давно сбылись, а всякие мелочи вроде новой курительной трубки или нестаптываемых башмаков явно не стоят того, чтобы из-за них тащиться невесть куда по "противному лесу, наполненному эльфами и прочим лешачьим сбродом". Как и положено настоящему корабельному, Кубеллан обожал море, зато терпеть не мог леса, кустарники, ручьи, болота, равнины, луга, холмы, горы, долы и пригорки.

Поначалу они шли вперед очень быстро, воспользовавшись услугами той самой тропинки, по которой во время предыдущего посещения Мокреца королевский эльф Ракушечья Мантия завлек их к Хозяину Дневного Броселианда.

На этот раз, кстати, им никто морочить голову не пытался. Броселианд казался начисто вымершим: ни малейшего шороха в кронах деревьев, ни даже еле слышного потрескивания остывающих к вечеру веточек сухостоя.

– Вот только пусть попробуют сунуться! Пусть попробуют! – задорно воскликнул Тиша, показывая кулак алым живоглотам в далеких озерцах. – С нами теперь такая силища, что мы всю их жабью кавалерию – одной левой!

– Угу, – скептически буркнул Максим. – А всех летающих лучников – одной правой... Особенно твоей.

– А я-то тут при чем?! – взъерепенился шошарр. – При чем, а? Я простой путешественник с планеты Джангл! Мое дело – ограниченное участие в приключениях. Как пишут в наших рекламных буклетах, "гуляй и смотри". Я на звание Героя Тридцати Трех Миров не претендую! Это вот, – добавил он, понизив голос, – пусть они геройствуют.

Тиша хитро улыбнулся и показал пальчиком вверх, где в синем вечернем небе кружили два бледных витязя и летающий гроб магистра Гренделя. Еще двое витязей были высланы вперед на разведку – в полном соответствии с Гениальным Планом Дениса Котика.

План был гениален потому, что прост. Как объяснил Денис бледным витязям, из самого названия – Четвероисток – вытекает, что это такое место, которое является источником четырех... чего? Ну, конечно же, рек или ручьев! Но настоящих рек на Мокреце не было. Следовательно, Четвероисток порождал те самые четыре ручья, которые рядком впадали в залив с отмелями, куда Страхен привел левиафан-каравеллу.

Оставалось лишь подняться вверх по любому из ручьев – именно там и обнаружился бы искомый Четвероисток!

Но проведенная витязями предварительная воздушная разведка показала, что вдоль ручьев не ведет ни одной тропинки. Да и вообще, единственная заметная с воздуха тропа – та самая, на которой они сейчас находились.

Тропа приводила на поляну к Хозяину Дневного Броселианда, а дальше отряду оставалось надеяться, что, хотя с воздуха ее продолжения не видно, но где-то оно обязательно отыщется!

Фирменные броселиандские неприятности начались с того, что, окруженный зеленым вихрем сорванных листьев, на тропу перед отрядом приземлился Корвин, вернувшийся из разведки.

Витязь поставил грифона задом к отряду, чтобы тот не увидел случайно Хитроцельса, и соскочил на землю.

Корвин был без шлема. На его аристократическом, костистом лице сверкал иней. Коротко остриженные волосы торчали во все стороны тонюсенькими ледяными иглами.

Почтенный Серьги-Златы и два его деловых спутника сразу же прикрыли глаза ладошками. Хрулей бледные витязи без шлемов пугали просто-таки до одури! Это, кстати, казалось Денису забавным. Ведь он и его друзья хотя и находили заледеневшие лица бледных витязей довольно своеобразными, однако не видели в них ничего отталкивающего.

– Клянусь ледяным сердцем и светлым разумом, такого тумана я еще не видел! – вскричал Корвин.

По всему было видно, что витязь пребывает в состоянии среднем между яростью и отчаянием.

– О каком тумане вы говорите, любезный? – подчеркнуто вежливо спросил Хитроцельс.

– О каком же еще, как не о том, который распускает этот колдовской лес! Выше по проклятому ручью, который течет в двух сотнях шагов от этой проклятой тропы, начинается проклятая белесая муть! Будто бы кто-то уронил на землю густое облако! Грифоны сразу же теряют голову! Не видно ни зги! Магический компас вертится как собака, которой под хвост залетел пчелиный рой!

– Возможно, это всего лишь тонкая завеса, а не сплошное облако? – предположил Хитроцельс.

– Куда там, завеса! Мы отлетели в сторону и посмотрели на этот морок сверху. Облако похоже на уродливый гриб, вросший шляпкой в землю, и имеет никак не меньше трех верст в поперечнике! Отыскать что-либо внутри облака невозможно! Там не то что Четвероисток, а и огромный Белый Дольмен можно спрятать так, что целый эскадрон воздушной кавалерии не отыщет! А тем временем темнеет!

– Спокойствие, любезный, спокойствие... – сказал Хитроцельс и, обратившись к Денису, спросил:

– Далеко отсюда до этого вашего Хозяина Дневного Броселианда?

– Да нет, уже скоро дойдем, – заверил тот.

– Надо только прибавить шагу, – посоветовал Максим. – До захода солнца тут еще ничего, а вот ночью тропа может сама выскользнуть из-под ног!

– Тогда, может быть, нам всем лучше полететь? – предложил Тиша. – На гроб магистра Гренделя можно посадить человек шесть, да еще по два на каждого грифона, да еще господин Хитроцельс подымет минимум двоих. А то и троих – можно ведь еще кого-то в зубах тащить, за шкирку.

– А почему не пятерых? – хохотнул волшебник. – Пусть еще двое мне за хвост уцепятся!

– Я ни за что!.. Никогда!.. Не сяду на эту крикливую тварь!.. – трясясь от негодования, заявил Серьги-Златы. Он, конечно же, имел в виду грифона.

– А вас никто и не пустит, почтенный, – холодно ответил Корвин.

Хитроцельс тем временем посерьезнел.

– Друзья мои, никто никуда не полетит, – сказал он. – Раз такое дело, план придется менять на ходу. Господин Корвин, слетайте за своими товарищами и попросите их приземлиться. Грифонов, пожалуй, разумней всего отослать на "Веселый Голландец". Уверен, старина Кубеллан за ними присмотрит.

– Поддерживаю, – степенно кивнул капитан Страхен. Это было первое слово, которое Денис услышал от него за весь день.

– Ну а дальше что? – настороженно спросил Корвин. Ему, прирожденному витязю, очень уж не хотелось расставаться со своим верным крылатым другом!

– А дальше будем искать дорогу в тумане – что поделаешь? Не может такого быть, чтобы рано или поздно ручей не вывел нас к своему истоку!

Денис припомнил, как они плыли на цветке-живоглоте к дому Бефинды. Берега ручья казались совершенно непроходимыми! Можно, конечно, пойти по дну – там, наверное, не так уж и глубоко... Но эти ужасные свистящие раки со своими острыми клешнями! Не говоря уже о том, что в сгущающейся темноте скорость продвижения отряда по дну ручья упадет почти до нуля! И тогда они точно не поспеют...

Он не стал делиться своими мыслями. Еще не хватало устроить долгие дебаты в духе дружинников Твердислава Зуболомича! Нет, сейчас их спасет только железная решимость. Вперед и только вперед!

За неимением лучших идей Корвин нехотя повиновался Хитроцельсу. Вскоре рыцари и снизившийся до уровня их голов летающий гроб Гренделя присоединились к отряду.

Как и обещал Денис, через десять минут они оказались на краю поляны, в центре которой мрачным зеленым исполином возвышался Хозяин Дневного Броселианда. Затем они снова нырнули в заросли орешника и вынырнули из них уже на берегу ручья. И, конечно же, сразу выяснилось, что ни на этом берегу, ни на противоположном нет ничего даже отдаленно похожего на тропу.

Корвин несколько раз махнул мечом, выкашивая густые заросли вдоль берега. Его примеру последовали двое матросов со своими палашами. Да, на пять метров вверх по течению они, конечно, продвинулись... Но с такой скоростью можно было прорубаться до верховий дней восемь!

Тиша тем временем все никак не решался приблизиться к ручью.

– Ффууу... Волшебством так и прет! – он демонстративно закрутил свой хобот в узел (у шошарров это означает то же самое, что у людей – брезгливое зажимание носа двумя пальцами). – Еще сильнее, чем в тот раз!

– О чем это ты, магистр всех гнусных воришек? – спросил Кельвин.

Он уже совсем не злился на шошарра, но "магистр всех гнусных воришек", похоже, теперь навсегда закрепилось у бледных рыцарей в качестве единственного обращения к Тише. Надо сказать, Тиша внутренне признал справедливость подобного титула и даже не пытался обижаться.

Хитроцельсу тоже стало интересно:

– Вот-вот, что ты имеешь в виду?

– А вы разве не чувствуете? А еще волше-ебники, – насмешливо протянул шошарр. – В этом ручье какая-то совершенно необычная вода. Хотя в ней живут рыбы и раки, я не советовал бы ее пить ни людям, ни шошаррам!

– А хрулям? Хрулям советовал бы? – встрял Серьги-Златы.

– Нет, – Тиша категорически замотал головой.

– Ну а почему все-таки? – настаивал Хитроцельс. – Чем именно необычна вода в этом ручье?

Тиша прищурился. Затем наоборот – распахнул глаза так широко, как только мог. Снова прищурился.

Подошел к ручью вплотную, тщательно обнюхал воду.

– Хм... Назовите меня старой никчемной бочкой для гнилых фухтелей, но я чего-то недопонимаю... Дело в том, что когда я в прошлый раз этот ручей увидел... Только не смейтесь...

– Тому, кто будет смеяться, я лично откушу голову, – заверил его Хитроцельс, со значением поглядев на хрулей и бледных витязей. – Продолжай, дорогой хомо элефантикус.

"Никогда он не называл Тишу "дорогим"! – изумился Денис. – А ведь наш Великий, похоже, ожидает услышать от Тиши какую-то научную сенсацию! Иначе отчего бы он с ним так миндальничал?"

– Так вот, – продолжал Тиша, – тогда мне показалось, что стоит только к ручью прикоснуться – и я сразу же превращусь в стеклянную статую! Глупость какая-то, конечно... Я вот не знаю, откуда у меня такая мысль взялась – только она от меня отставать не хотела! И когда мы от Бефинды бежали, я снова о том же самом подумал!

– Ну, а сейчас? Сейчас какие мысли? – спросил Хитроцельс.

– Да в том-то все и дело, что никаких! Я почему-то больше не боюсь превратиться в стеклянную статую! Ни капельки! Чувствую, что от ручья волшебством прет, как деньгами – из банка, но у меня это больше никаких страхов не вызывает! Вода мне ни о чем не говорит!

– А раньше, значит, говорила о превращении в стеклянную статую... – задумчиво пробормотал волшебник. – Именно в стеклянную? Ты уверен?

– Ну какую-то такую... Вроде бы стеклянную... Или хрустальную... Важно, что прозрачную!

– А скажи-ка, – с этими словами Хитроцельс извлек Хрусталь-Ключ, – не кажется ли тебе, что думал ты о статуе именно из этого материала, который по науке называется "твердой водой"?

– Да, да, точно! – Тиша энергично закивал.

– А прикоснись-ка сейчас к нему, – предложил волшебник.

Стоило шошарру последовать совету Хитроцельса – и он сразу же вскрикнул, как ужаленный. Тиша отдернул руку и отскочил прочь от ручья метра на три!

– Ой! Да что же это такое?! – запричитал Тиша. – Как только я прикоснулся к Хрусталь-Ключу – сразу увидел, как вхожу в эту противную воду и превращаюсь в стеклянную статую!

– Так, – сказал Хитроцельс.

– Так, – со значением повторил он, опускаясь на колени над ручьем и срывая ближайший лопух.

– Так-та-ак... – чтобы не касаться Хрусталь-Ключа, Хитроцельс обернул его лопухом и приблизил к самой воде...

ХЛОП!

Денис протер глаза.

Нет, ему не примерещилось...

Но это же невероятно!

Этого не может быть!

"Впрочем, в Архипелаге может быть что угодно", – немного оправившись от потрясения, заключил Денис.

Да-а, Мокрец не переставал удивлять своих гостей "прельстивыми дивами"...

А случилось вот что: когда кончик Хрусталь-Ключа вошел к воду, поверхность ручья мгновенно замерзла! Точнее, не замерзла, а затвердела, превратившись в тот самый материал, из которого был сделан сам Хрусталь-Ключ!

Волшебник отнял его от поверхности ручья. Отвел в сторону...

Ничего не изменилось! Вода оставалась твердой, как лед, – будто бы дело происходило в январе где-нибудь на Крайнем Севере.

Но как только Хитроцельс вновь прикоснулся Хрусталь-Ключом к затвердевшей поверхности ручья – вода вновь с журчанием побежала дальше, к морю!

– Рассказали бы – не поверил... – пробормотал потрясенный Хитроцельс. – Впрочем, – добавил он, немного поразмыслив, – на то оно и волшебство.

Что уж говорить об остальных! Отряд, не исключая и бледных витязей, пребывал в состоянии среднем между шоком и восторгом.

Но когда стали ясны практические результаты открытия Хитроцельса, все склонились к восторгу. Ведь теперь выяснилось, что у них в руках находится могущественный магический предмет, способный не только открыть круглые врата Сада Желаний, но и превратить ручей в прекрасную, ровную дорогу, прямиком к этому Саду приводящую! И для этого достаточно просто прикоснуться к ручью Хрусталь-Ключом!

– Но почему же все-таки так происходит? – спросил Кельвин, признавший за Хитроцельсом высший магический авторитет. Тот ответил:

– Если вам что-то говорят такие слова как катализатор и детонатор – то считайте, что я уже ответил...

– Мне лично они мало о чем говорят, – встрял Тиша.

– Я бы тоже предпочел развернутое объяснение, – сказал Кельвин.

– Ну, все очень просто. В этом ручье течет неструктурированная "твердая вода". Это сам по себе факт весьма удивительный и объяснить откуда берется столько этой чудесной жидкости я вот так просто не могу. Но поверьте: это именно так. А Хрусталь-Ключ тоже сделан из "твердой воды", только структурированной. Когда Хрусталь-Ключ соприкасается с "твердой водой" в ручье, он катализирует ее скоростное превращение в кристалл. А когда соприкасается повторно – детонирует ее кристаллическую решетку и "твердая вода" снова теряет жесткую структуру, становясь обычной жидкостью.

– Я-то думала, это обычное волшебство, – шепнула Леся на ушко Денису. – А тут та-акая наука.

– Не говори. Это тебе не горшочек-самовар, – согласился тот.

Отряд смело ступил на окаменевшую поверхность ручья и быстрым шагом двинулся вперед.

Настроение у всех сразу же поднялось. Его не смогла испортить даже подступающая со всех сторон темнота.

– Кстати, господин Хитроцельс, все забываю спросить, – сказал Максим. – А что сталось с вашим Солнцем? Оно бы нам сейчас очень пригодилось!

– Да так, – уклончиво ответил волшебник, – маленькая ошибочка в семнадцатом знаке после запятой...

– Расчеты подвели? – сочувственно поинтересовался Максим.

– Что-то вроде того... Вряд ли удастся объяснить неспециалисту...

Хотя тема глубоко задевала самолюбие Хитроцельса и отвечал он крайне неохотно, Максим не отступался:

– Ну оно хоть не упало? Солнце-то?

– Эээ, нет... так, Хромосфера подгорела малость, Фотосфера засветилась... в общем, оно исправно летает себе, только света от него не больше, чем от футбольного мяча...

– Ничего, вот я выучусь в Мастеровом посаде, мы с вами вдвоем такое солнце запустим! А можно еще проще: вот попадем в Сад Желаний – и вы попросите, чтобы ваше Солнце починилось!

– Мне нравится ваш энтузиазм, молодой человек, – Хитроцельс вздохнул. – Но, боюсь, мое желание будет куда скромнее...

– И какое, если не секрет? – осведомилась Леся.

– Учитывая, какая неприятность стряслась с моим термосом, наполненным минеральной водой из горных источников Халифата Хрульского... видимо, придется мне просить возвращения в человеческий облик.

– Но вы ведь можете снова слетать на Копейкин остров! Наберете минеральной воды, сделаете себе эликсир, как он там...

– Нормализатор, – подсказал волшебник.

– Вот! И не придется желание тратить!

– Да я ведь уже немолод, – напомнил Хитроцельс. – Вся эта, знаете ли, суета...

Леся с Максимом решили не настаивать. В глубине души оба понимали, что выбор желания – дело сугубо личное. К тому же, до Четвероистока еще надо было добраться...

Когда совсем стемнело, зажгли захваченные с "Веселого Голландца" факелы. Их пламя давало ровный желтоватый свет и, благодаря специальному волшебству, его не растрепывал набегающий воздух.

Денис с замиранием сердца ожидал, когда за очередной излучиной ручья покажется разгромленный дом Бефинды и дорогу им преградит ствол дерева, поваленного ночными эльфами при штурме.

И вот раздалось тревожное тарахтенье шиповника, а свет факелов выхватил из темноты край живой изгороди и пассажирский цветок-живоглот, намертво вросший в окаменевшую гладь ручья.

Сам полуразрушенный дом Бефинды тонул во тьме. Со всей определенностью можно было сказать только, что там не горят светильники из розовых минералов.

– А дерево-то уже успели убрать! – воскликнул Денис.

И точно, импровизированного моста, на котором разыгралась схватка между сторожевыми раками и жабьей кавалерией, больше не было! Вместо него по обеим сторонам ручья громоздились две гигантских кучи древесной трухи.

И поверхность этих куч шевелилась!

Достаточно было одного внимательного взгляда, чтобы разгадать загадку: на благо Бефинды трудились муравьи! Огромная орда рыжих муравьев! Эти трудолюбивые существа разобрали все дерево на крошечные крупицы и теперь потихоньку уносили их вглубь леса, чтобы там использовать в качестве диетического питания для своих личинок.

– А давайте-ка еще прибавим шагу, – предложил Кевин. – Не хотел бы я иметь дело с армией этих крошечных бестий!

– Смотри не накаркай, – буркнул Конрад.

Стоило ему это сказать – и шорох за их спиной усилился! Обернувшись, путники увидели, что от обеих куч к светлой глади "твердой воды" протянулись два рыжих языка... Не нужно было быть семи пядей во лбу (именно столько было у Хитроцельса в обличьи дракона), чтобы понять: эти языки состоят из муравьев!

– Они погнались за нами! – в ужасе пискнул один из хрулей.

– Может, дать им денег? – предложил его напарник.

– Не говорите глупостей! Бежим! – и Серьги-Златы первым показал пример несгибаемой решимости улепетывать во все лопатки.

Вслед за хрулями побежали и все остальные. Проверять остроту муравьиных челюстей на своей шкуре не хотелось даже Страхену и его матросам, хотя никакой шкуры у них не было и в помине.

Но вот что ужасно: рыжие бестии из Броселианда бегали куда быстрее, чем их собратья с других островов Архипелага! Хотя путники выбивались из сил, муравьиная орда была уже на расстоянии вытянутой руки!

– Нам не уйти! – пропыхтел Хитроцельс.

– Значит, примем бой! – воинственно воскликнул Кельвин, погромыхивая своими латами.

– И много вы навоюете? – Страхен, в свою очередь, на бегу гремел костями. – Против муравьев все наши железяки будут едва ли полезней ивовых прутиков!

И тут Денису пришло в голову потрясающее простое и удивительно эффективное решение проблемы.

– Все на берег! Быстро! – решительно скомандовал он.

– Зачем?! – изумился Страхен. – Там, в зарослях, мы станем совсем беспомощны!

– Затем, – ответил Денис, – что муравьи, как и мы, бегут по "твердой воде"! Но ведь ничто не мешает нам сделать ее жидкой!

– Гениально! – расхохотался Хитроцельс. – Почтенный Денис, вы гений!

Так и сделали. Правда, на берегу им пришлось повстречаться со злющей крапивой. Но это были цветочки по сравнению с ядовитыми челюстями муравьев, которых боялись даже гигантские пауки Броселианда, пока им не довелось смертельно испугаться Солнца Хитроцельса.

Как только последний матрос Страхена выпрыгнул на берег, Хитроцельс сразу же ткнул Хрусталь-Ключом в окаменевший ручей. (К слову, самого шустрого из муравьев от острия волшебного ключа отделял всего-то один муравьиный шажок!)

ХЛОП!

Вода ручья весело побежала мимо них, враз превратив непобедимую орду шестиногих архаровцев в беспомощный сброд утопающих насекомых.

Подождав пять минут, которых с лихвой хватило, чтобы преподать прислужникам Бефинды хороший урок, Хитроцельс вновь применил Хрусталь-Ключ и они спокойно пошли дальше.

Вскоре они вступили в тот белесый морок, о котором предупреждал Корвин. Учитывая, что волшебным лесом уже больше часа владела ночь, это немногим ограничило видимость, которая и так была близка к нулю.

В этом киселистом, очень густом тумане их отряд сразу же вымок, как под душем. Дышать тоже стало тяжелее. Но мысль о том, что до Четвероистока уже совсем недалеко, а до рокового конца пятых суток остается еще больше трех часов, придавала путникам сил и помогала отрешиться от тягот пути.

Лес менялся. Бороды лишайников больше не щекотали макушку, а плети свисающих с ветвей лиан не хлестали по лицу. Деревья отступили от ручья подальше, отгородившись от него широкой полосой осоки и других водолюбивых растений.

Свет факелов то и дело выхватывал из влажной тьмы крупные валуны, лежавшие посреди свободных от зарослей полянок. Полянки эти были окружены чахлым редколесьем, в котором преобладали мелкие осины.

Если бы ночь и туман не сокращали обзор до минимума, путники могли бы видеть, что лес редеет не только вокруг русла ручья, но и повсеместно, мало-помалу сдавая позиции сочному зеленому лугу.

Впереди начало угадываться присутствие какой-то крупной темной массы. То ли холма, то ли утеса, то ли бастионов неведомой крепости...

– Я вижу... – сказал Хитроцельс, прищурившись и заслонившись ладонями от света факелов. – Вижу!

– Да что тут можно увидеть? – проворчал Корвин. – Темно как в склепе...

– Не забывайте, зрение дракона имеет свои преимущества! – воскликнул волшебник. – Впереди холм, я бы даже сказал – курган. На его вершине стоят древние каменные изваяния. Ручей, по которому мы идем, берет начало именно там! А еще...

Хитроцельс запнулся.

– А еще... Нет, только не это!

– Что, что такое?

– Там засада. Множество мелких поганцев! И еще какие-то жирные твари...

– Жабы? – предположил Денис.

– Да... да, точно.

– Это армия ночных эльфов, – вздохнул Максим. – А я уж надеялся, их всех свистящие раки сожрали и вечерние эльфы Бефинды перестреляли...

– Что будем делать? – Леся почти перешла на шепот.

– Да что делать?! Атаковать! – воодушевился Страхен. – Неужели настоящие морские волки не разгонят каких-то жаб?

– Особенно если настоящим морским волкам помогут в этом деле настоящие бледные витязи, – льстиво ввернул Тиша, поглядывая на Кельвина.

– Нет, попробуем обойтись без драки, – сказала Леся. – Существует же Зарок Пяти Народов! Денис, помнишь, ты рассказывал, что Бефинда говорила?..

– Я-то о Зароке помню. А вот помнят ли ночные эльфы...

– Поясните-ка свою мысль, молодые люди, – потребовал Корвин. – Что такое Зарок Пяти Народов?

– Это такое соглашение. Волшебники Буяна обязуются не ходить в Броселианд, а народы Броселианда обещают не причинять зла жителям Архипелага.

– Сказать по правде, – скептически заметил Кевин, – я не очень доверяю таким вот соглашениям. На моей памяти они нарушались сто три раза. Мне кажется, Хрусталь-Ключ является настолько могущественной вещью, что ради него многие готовы нарушить любые зароки.

– Однако же, Ракушечья Мантия и Бефинда придерживались Зарока Пяти Народов, – сказала Леся. – Они охотились за Хрусталь-Ключом, но делали это хотя бы по правилам!

– Названые вами персоны – король дневных и королева вечерних эльфов, верно? – уточнил Кельвин.

– Да, – Максим кивнул.

– А на склонах кургана господин Хитроцельс увидел ночных эльфов, ведь так?

– Так.

– Скажите, а ночные эльфы тоже охотились за Хрусталь-Ключом по правилам?

– Э... м-м... трудно сказать. Мы, к счастью, в их лапах не побывали.

– И их короля не видели?

– Нет.

– То-то же.

Воцарилось тягостное молчание.

– Может, все-таки попробуем денег дать? – робко предложил тот хруль, который недавно предлагал откупиться от муравьиной орды.

Мысль была настолько абсурдной, что над хрулем никто даже не посмеялся.

– Как бы там ни было, мы должны считать, что ночные эльфы тоже придерживаются Зарока Пяти Народов, – наконец сказала Леся. – И мы будем драться с ними только в том случае, если они нападут на нас первыми!

– Ладно, – нехотя согласился Страхен. – Будь по-вашему. Как официальный представитель Буяна, я согласен. Но как потомственный военный моряк полагаю, что оружие нужно держать наготове.

И капитан скомандовал:

– Морская пехота! Мушкеты солью... заря-а-жай!

"Морская пехота", – усмехнулся Денис. – Сюда бы настоящую морскую пехоту, да с плавающими танками..."

Шестеро матросов Страхена слаженно выполнили приказ.

Бледные витязи обнажили мечи безо всякого приказа. Голубоватая сталь ярко засияла при свете факелов.

– На неприятельский бастион... цепью... шагом марш! – подал новую команду Страхен и его скелетная пехота пошла в наступление. Место впереди цепи занял капитан Якоб ван дер Страхен лично.

На каждом из флангов стали по двое бледных витязей, а ребята с Тишей, Хитроцельс и хрули сгрудились под их защитой в центре боевых порядков.

Когда до кургана оставалось шагов сорок, ценное предложение поступило со стороны командующего и одновременно единственного бойца драконьей пехоты.

– Знаете что? – шепотом сказал Хитроцельс. – А давайте-ка я их попробую напугать, а?

– Как это? – спросил Максим.

– А вот как! – с этими словами волшебник высоко подпрыгнул, уже в прыжке расправил крылья и бесшумно ввинтился в белую мглу над их головами.

– Дезертировал? – насмешливо хмыкнул Кельвин.

– Это вряд ли, – пробормотал Денис. – Думаю, хочет устроить ночной налет самолета-"невидимки".

В подтверждение его слов со стороны кургана донесся свист рассекающих плотный туман крыльев. А вслед за ним – пронзительный, страшный вой, переходящий в оглушительный рев голодной рептилии.

К слову сказать, Хитроцельсу не потребовались актерские таланты. Он действительно был ужасно голоден и не возражал бы отужинать парой сотен ночных эльфов.

Эльфы это поняли. Ох как поняли!

На кургане поднялся ужасный гвалт. Испуганно пищали жабы-тяжеловозы. Шуршали крылышки сотен улепетывающих воздушных лучников. И только один психически устойчивый, закаленный командир пронзительно верещал: "Стойте! Стойте, дуралеи! Вы забыли?! С нами – Хозяин Ночного Броселианда!"

– Вперед, вперед! – закричал Страхен и отряд, воспользовавшись паникой в рядах противника, двинулся к кургану почти бегом.

Прямо на них, почти неотличимые от летучих мышей, неслись стайки перепуганных эльфов. Ребята инстинктивно пригибались и закрывали руками лица. Но эльфы, стоило им завидеть сияние клинков бледных витязей, верещали "Железо! Злое железо! Спасайтесь, братцы!" и резко сворачивали в стороны, растворяясь во тьме.

– Ой, как же я сразу не сообразил! – Денис хлопнул себя по лбу. – Я же читал когда-то! С Диетой потом еще обсуждал!

– Что? Что обсуждал? – встрепенулся Максим.

– Да про эльфов! Ты разве не обратил внимания, что мы ни разу не видели у эльфов – хоть крылатых, хоть королевских – железных предметов?! А только всякие стеклышки, рыбьи кости, деревяшки... Это потому, что эльфы на дух не выносят железа! Это же любой англичанин знает! А уж средневековый англичанин!..

– Любого-любого железа? – недоверчиво переспросил Максим. – Даже крохотной крупинки?

– Насчет крупинки не скажу. Но общий смысл такой, что чем железа больше – тем эльфам хуже. На себе они не могут носить даже маленького железного колечка. На человеке, наверное, еще могут терпеть... Но уже целый меч, да впридачу латы – как на бледных витязях – это чересчур.

– Ага, – понимающе кивнул Максим. – Выходит, для них железо – это как для нас радиоактивный уран какой-нибудь?

– Что-то вроде.

– Я не знаю что такое уран, но услышанное от вас – чудесно! – воскликнул Кельвин. – Это значит, что бескровная победа за нами!

– Выходит, так, – осторожно согласился Денис. Ох, не верилось ему, что могут быть бескровные победы – в самом сердце волшебного леса, населенного множеством недружелюбных, воинственных существ!

Но тут с вершины кургана донесся крик Хитроцельса, который на время развеял его сомнения.

– Смело подымайтесь! Тут, наверху, все чисто! Десяток смельчаков еще стреляет в меня из луков какими-то зубочистками, но я их сейчас одним чихом прогоню!

Впервые после эпизода с рыжими муравьями отряд сошел с "твердой воды" на обычную землю у основания кургана. Идти по окаменевшему ручью дальше было несподручно – наклон превращал его из гладкой пешеходной дорожки в скользкий трек для езды на санках.

Уже не следя за соблюдением строгих боевых порядков, отряд быстро достиг вершины.

– Так вот он какой, Четвероисток... – прошептала Леся.

Вершина представляла собой ровную каменистую площадку шагов двадцать в поперечнике. По периметру она была окружена потрескавшимися изваяниями: похожие на кощеев воины с неестественно вытянутыми лицами и кустистыми бровями опирались на мечи и топоры с длинными ручками. У одного изваяния, с боевым молотом, была отбита голова, которая валялась тут же у ног статуи. Эта голова, к слову сказать, была увенчана короной с тринадцатью зубцами.

В центре вершины возвышался круглый каменный постамент. Из постамента на четыре стороны света торчали огромные резные драконьи пасти, которые изрыгали воду.

Так начинались ручьи Броселианда. Три из них с тихим бормотанием убегали по каменным желобам прочь с вершины, струились по склонам кургана и отправлялись дальше в свое путешествие к морю. Где-то там, в лесу, причудливый рельеф острова заставлял их все повернуть на юг и проделать последние километры пути почти параллельно друг другу.

Поскольку не было больше необходимости удерживать "твердую воду" в кристаллическом состоянии, Хитроцельс прикоснулся к четвертому ручью Хрусталь-Ключом и освободил поток из волшебного плена.

– Ну вот мы и пришли... – зачарованно прошептала Леся.

– И где же круглые врата? – полюбопытствовал Кельвин.

– Единственный круглый предмет здесь – этот вот постамент... – начал Хитроцельс.

Конец его фразы потонул в оглушительном раскате грома.

Вдруг поднялся неистовый ветер. Туман за несколько секунд был разорван порывами ветра на длинные лоскуты. Кое-где над головой даже показались клочки чистого ночного неба. Загадочно подмигнули звезды.

И, казалось бы, – хорошо! Мгла, которая всем действовала на нервы, отступала!

Но лоскуты тумана, вместо того чтобы истончиться и вовсе сгинуть, начали свиваться в тугие жгуты. Причем эти жгуты вели себя подозрительно одушевленно! Они потянулись к статуе с отбитой головой и закружились над каменными зубцами короны. Очень быстро они образовали пронзительно воющий смерч высотой в три человеческих роста.

Колдовская конденсация бушевала вовсю. Струи тумана с угрожающим свистом вырывались из далеких чащоб и присоединялись к смерчу.

– Глядите, оно меняет цвет! – ахнул Серьги-Златы.

И действительно: поначалу снежно-белый, туман (или, скорее, то, что было туманом) посерел, а затем стал черным. Черным, как угольная пыль!

Туман становился тьмою.

– Что говорит Зарок Пяти Народов насчет вот этого? – Страхен указал шпагой на стремительно замедляющий вращение смерч, в который втягивались все новые черные змеи. – Это эльф? Или фея?

– Попо... по-моему, нет, – у Максима от страха заплетался язык.

– Нет? Отлично! Морская пехота, слушай мою команду!.. Залпом!.. По неопознанной цели!.. Пли!

Сверкнули шесть молний. Плотные заряды соли с лихим свистом продырявили смерч в сотне мест.

Увы, никакого видимого эффекта это не возымело. Но Страхен не падал духом:

– Свинцовыми пулями!.. Пере-заря-а-жай! – скомандовал он.

И тут смерч остановился. Оплыл книзу, превратившись в колонну. Всколыхнулись крылья густого мрака. Тугая волна пугающих превращений пробежала по колонне – и когда она схлынула, рядом со статуей обезглавленного короля выросла ее точная копия. Но только была она не высечена из камня, а вылеплена из сгустившейся тьмы и сжимала в руках огромный боевой молот. И увенчанная короной голова этой копии возвышалась над плечами, а не валялась на земле.

У подножия кургана раздался многоголосый крик радости. Это снова подтягивались к Четвероистоку ночные эльфы, приободренные своими командирами.

"Хозяин Ночного Броселианда воплотился! – кричали они. – Он снова с нами! Да здравствует Хозяин! Да здравствует Король-Молот!"

– Король-Молот! – ахнул Хитроцельс. – Вот так встреча...

Но Страхен, никого не слушая, уверенно гнул свою линию:

– Пли! – выкрикнул он.

Снова загремели мушкеты. Но и огромные свинцовые пули, способные опрокинуть дракона, не причинили черному королю вреда. В том месте, где они прошили его грудь, взметнулись жидкие фонтанчики тьмы – и только.

– Не стреляйте – это без толку, – Хитроцельс махнул рукой. – Лучшее, что вы можете сделать – спасаться бегством. Все без исключения. Бегите со всех ног – и тогда, может быть, кто-то из вас доберется до моря живым! Я постараюсь задержать его, хотя...

– Спасаться бегством? Нет, никогда! – выкрикнул Кельвин, взмахнув мечом. – Подумаешь, Король-Молот! Пусть мы погибнем здесь, но не отступим перед каким-то облаком черного дыма!

– Это не облако черного дыма, – мертвым голосом сказал волшебник. – Это могильная тьма, это неупокоенная совесть преступного короля-чернокнижника, прозванного Молотом! Он старше, чем я, старше, чем вы! Броселианд еще не был волшебным лесом, его Дневной Хозяин еще не был даже желудем, а Король-Молот уже гулял со своей дружиной по волшебным мирам, сея смерть и пожиная ужас! Не пойму только, почему ночные эльфы признают его своим властелином... Где их законный король? Что-то тут неладно...

– Неладно, ладно... – раздраженно проворчал Кельвин. – Да какая разница?! Уничтожить урода – и весь разговор!

Сотканное из тьмы страшилище оторвало от земли молот и сделало шаг вперед. Земля отозвалась ему угрожающим гулом.

Первым атаковал Короля-Молота гроб магистра Гренделя, о котором все уже как-то подзабыли.

Мраморная глыба, в глазах ребят снискавшая себе славу оружия могучего и неотразимого, с басовитым гудением устремилась на врага.

Но ожидавшегося удара гаубичной силы не последовало.

Король взмахнул молотом – и огромные осколки мрамора брызнули во все стороны. Кувырком полетел на землю один из каменных грифончиков с отбитыми крыльями!

Растрескавшийся, но еще не побежденный гроб крутнулся в воздухе, достав-таки противника своей кормовой частью. От такой оплеухи любой человек отправился бы прямиком в реанимацию. Но Король-Молот только покачнулся и, не медля, снова обрушил свое страшное оружие на летательный аппарат магистра Гренделя.

На этот раз удар пришелся ровно в центр гроба. С громким рокотом посыпались вниз мраморные обломки – и у ног Короля-Молота осталась лежать лишь куча каменного боя. Среди крошева угадывалось чье-то тело, лишенное признаков жизни... Конечно же, это был магистр Грендель собственной персоной!

Король-Молот утробно расхохотался и занес ногу, чтобы растоптать поверженного врага...

Но все четверо бледных витязей были уже рядом со своим магистром и их клинки запели ликующую песнь при встрече с достойным противником!

– Ну сейчас они ему устроят... В доспехах-то с отражательными заклинаниями... – хихикнул Денис, предвкушая, как, попытавшись нанести первый удар молотом, призрачный король полетит вверх тормашками.

И впрямь, стоило королю попытаться вбить Кевину голову в плечи, как молот отскочил обратно, заехав супостату прямо в лоб! Страшилище взвыло дурным голосом и упало на спину. И тотчас же ему в грудь один за другим вонзились мечи бледных витязей!

Не сказать, чтобы Хозяину Ночного Броселианда понравилось такое обращение. Даже сама тьма испытывает неудобства от встречи с заколдованным железом.

Но, увы, так просто вражину было не прикончить.

Король-Молот весь размяк, как кусок разогретой смолы, протек между мечами и ногами рыцарей, метнулся вбок...

Быстрее, чем бледные витязи успели обернуться, он вновь принял вертикальное положение, выбросил вперед левую ладонь и захлебывающейся скороговоркой прочел заклинание:

"Как вода в песок уходит,

Как роса уходит к солнцу,

Пусть стекают заклинанья,

Испаряются заклятья.

Пусть сейчас же потеряют

Отражательную силу

Их железные доспехи.

Как сказал я – так и будет!"

И правда: сеточка голубых молний на мгновение показалась на доспехах бледных витязей и с тихим потрескиванием сползла на землю.

– Умрем, но магистра не бросим! – выкрикнул Кельвин, вновь устремившись на врага.

Первый же удар противника едва не стал для доблестного рубаки роковым. Молот смял его доспехи, как жестянку. Хрустнули ребра и витязь, шипя от боли, упал прямо на обломки гроба магистра Гренделя.

Остальные члены отряда, наблюдавшие за этой стремительно развивающейся схваткой, ощущали свое полное бессилие. Ребята были буквально скованы ужасом: если бледные витязи производили впечатление непобедимых, тогда что же следовало сказать о черном призраке?

От нового удара упал навзничь и остался лежать без движения Корвин...

Вновь грохнули мушкеты матросов Страхена. И в который уже раз совершенно безрезультатно, будто палили из новогодних хлопушек...

– Да прекратите же! – топнул ногой Хитроцельс. – Это все равно что пытаться расстрелять облако! Ни соль, ни свинец, ни железо не способны причинить ему ни малейшего вреда! Это нежить, понимаете? Призрак! Если бы у нас были серебряные пули – тогда еще можно было бы попытаться! Но ведь у нас нету ни крупинки серебра!

– У нас полно золота, – подал голос с земли Серьги-Златы. Хруль давно уже лежал, закрыв голову лапками, рядом с двумя своими компаньонами. – Золото ведь еще тяжелее серебра! Может, сгодится?

– Простите, почтенный, но это идиотизм! – не выдержал волшебник. – Как вы не понимаете, что дело не в тяжести металла! А в том, что серебро имеет особую действенность против разных видов нежити! Это же азбука боевого волшебства!

– У серебра сейчас курс невыгодный, я все свое на прошлой неделе продал, – развел лапками Серьги-Златы.

Тем временем Король-Молот вывел из игры Конрада и остался один на один с Кевином... Страшная развязка приближалась...

– А серебряная дробь вместо пуль сойдет? – вдруг раздался тихий голосок Тиши.

– Да откуда я знаю! – отмахнулся было Хитроцельс, но тут же опомнился и заинтересованно переспросил:

– А что?

– Ну, как объяснить... в общем, вот...

С этими словами Тиша достал из левого кармана штанов своего комбинезончика продолговатый предмет, похожий на футляр от очков – только чуть поменьше. Шошарр открыл его и высыпал на ладонь... множество серебряных гвоздиков!

– Немедленно готовьте мушкеты к стрельбе! – крикнул Хитроцельс матросам, а на Тишу поглядел строго и сказал:

– Я даже не спрашиваю, откуда это у тебя. Потому что склерозом не страдаю. Эту коробочку ты украл из мастерских моей башни. Ну, Тихуан-Шушкид-Масу-Масу, ты не магистр, ты – император всех гнусных воришек!

Последние слова волшебник произнес почти восхищенно.

– А это правда серебро? – недоверчиво спросил Денис.

– Да. Так называемое алхимико-техническое, – подтвердил Хитроцельс, бережно передавая коробочку с гвоздями матросам. – Обычно их используют для того, чтобы прибивать за хвост привидения, которых ты хочешь заставить поработать в магической динамо... Сплав довольно грязный, много примесей, но на безрыбье и рак рыба!

– Целься!.. Пли!.. – скомандовал Страхен.

В этот момент Король-Молот как раз сломал Кевину меч, а заодно и правую руку...

А в следующую секунду не менее сорока серебряных гвоздиков прошили призрака насквозь!

Вот теперь все увидели, что мушкет иногда бывает не просто хлопушкой...

Каждый гвоздь оставил в Короле-Молоте дырку размером с кулак. Учитывая их количество, от непобедимого супостата мало что осталось.

Из дыр с реактивным свистом ударили струи белого тумана. Призрак расползся облаком еще быстрее, чем до этого собрался в безжалостного молотобойца.

Не веря в столь быструю и убедительную победу, все затравленно оглядывались по сторонам. Но, судя по горестным воплям, которыми разразились невидимые в белесом мороке эльфы, Хозяин Ночного Броселианда был если не убит, то, по крайней мере, надолго выведен из строя.

Воздух вновь замутился и потяжелел от влаги.

– Эт-то оч-чень хорошо, – стуча зубами от страха, сказал Максим. – А где гарантия, что он снова не вернется?

– Кажется, я мог бы сразу догадаться, – пробормотал Хитроцельс, подходя к обезглавленной статуе.

С этими словами он, кряхтя от напряжения, поднял с земли коронованную голову и осторожно водрузил ее на каменную шею.

– Ты был отпетым негодяем, Король-Молот! – торжественно провозгласил волшебник. – Но и гениальным волшебником тоже! Покойся с миром, никто больше не тронет твою могилу! Я лично прослежу за тем, чтобы твою статую починили и как следует почистили от лишайников!

– Так мы что – оказались на могиле этого страшилища? Час от часу не легче! – возопил Тиша.

– Похоже на то, – сказал Хитроцельс. – Я когда-то слышал, что Король-Молот и его ближайшие приспешники нашли свою погибель в Архипелаге. Но раньше я считал, что это патриотическая легенда, которую сочинили волшебники Буяна. Теперь вижу, что нет. И статуи эти поставлены здесь не от большой любви к погибшим. Просто таковы законы природы Архипелага. Чтобы черная совесть могучего волшебника была спокойна, надо поставить на его могиле памятник. А не то будет вылазить время от времени в виде всяких там...

– Да сколько же можно разглагольствовать! – простонал из темноты Кельвин, силясь подняться на ноги. – Мы когда-нибудь войдем в этот проклятый Сад Желаний?! Или, клянусь сегодняшним славным делом, которое войдет в историю как Бой Бледных Витязей на Кургане Четвероистока, я выкорчую проклятый Броселианд до последней проклятой осины!