Денис Котик и орден бледных витязей

ИСТОРИЯ СЕДЬМАЯ. ХИТРОЦЕЛЬС ВЕЛИКИЙ И ЕГО ВЕЛИКИЕ ЗАМЫСЛЫ

Комната – а точнее сказать круглый зал с одним-единственным, зато большим окном – освещалась подвешенными на золотых цепях лампами.

У загроможденного яствами стола были расставлены стулья с резными спинками.

Четыре стула стояли вдоль длинной стороны, а пятый, самый высокий, занимал почетное место во главе стола. Но вот что самое удивительное: он был пуст. В зале не было ни души!

Если ребят это сразу же насторожило, то шошарра подобные мелочи жизни совсем не волновали.

Тиша подбежал к ближайшему стулу и взобрался на него с ногами – иначе ему просто не хватало роста, чтобы добраться до стола. Там он, покрутив хоботом, быстро нашел огурцы и сразу же принялся их лопать, громко чавкая.

Денис хотел было сказать Тише, что пока нет хозяина лучше не самоуправствовать. Но решил, что сейчас не самое подходящее время для урока хороших манер: бедняга, наверное, насквозь продрог на негостеприимном До Свиданья и не на шутку проголодался.

Денис, Леся и Максим остановились в двух шагах от стола, не решаясь занять пустующие стулья.

– Где же хозяин? – спросил Максим.

– Может, он – привидение? – предположил Денис.

– Слушай, Леся, хоть теперь ты нам расскажешь, что именно тебе сказал этот цветок, Альбин-Рубин? И как ты его все-таки нашла?

– Рассказываю. Когда Денис полез на платан, меня будто бы кто-то тихонечко позвал по имени. Я огляделась по сторонам, но никого не увидела. Но когда я смотрела в сторону моря, я услышала: "Иди прямо туда, куда смотришь". А вы с Денисом этого всего явно не слышали. Тогда я поняла, что со мной говорит не голосом, а мыслями волшебное растение. Нас в Травоведно-Зверознатном посаде поили особым эликсиром, который помогает слышать мысли некоторых растений. Тогда я мысленно спросила "Кто ты"? И услышала: "Альбин-Рубин, рукодельный алхимический цветок". Я снова спросила: "Что ты хочешь?" А он ответил: "Мой друг хочет поговорить с тобой и твоими спутниками."

– А насчет этого друга Альбина-Рубина ты не спросила?

– Спросила. Он сказал, что его друга зовут Хитроцельс, и что обитает он в древней магической башне, которая когда-то принадлежала Академии Черных Дел.

– То есть это все-таки вражеская башня! – воскликнул Максим. – Я так и знал! Разве хорошие люди станут селиться в плохом доме? Ну точно, теперь жди неприятностей...

– Чего кричишь? – аппетитно хрумкая, отозвался Тиша. – Не вижу никаких неприятностей. Вижу фухтели, очень даже приятственные...

– Да что ты вообще понимаешь, чучело инопланетное?! – огрызнулся Максим. – Может, у тебя сейчас от этих фухтелей уши превратятся в перепончатые крылья! А на хоботе вырастет змеиная голова!

– Вот это было бы здорово, – невозмутимо ответил Тиша. – На крыльях я мог бы улететь с этого скучного острова. А змеиной головой жалил бы таких вредных землян, как ты.

– Снова препираются, ну что ты с ними сделаешь, а? – всплеснула руками Леся, обращаясь к Денису.

К мелким и, в общем-то, безобидным стычкам в их маленькой компании Денис успел привыкнуть. Его беспокоило другое.

– Если по-честному, Леся, то мне тоже не очень-то нравится, что мы оказались в одной из башен Академии Черных Дел. Мы когда у крылатых лошадей гостили, Берендей с Егорием вполголоса как раз эти башни обсуждали. Так Быстрый, который случайно их разговор услышал, возмутился, будто они о жареной конине говорили. "Вы, дескать, конечно добрые волшебники, – кричал Быстрый, – но как не стыдно поминать такой ужас, да еще в пределах Лошадиного Царства!" Я еще тогда удивился, что лошади обычно такие вежливые, а тут вдруг Быстрого так разобрало... А кто такой, кстати, этот Хитроцельс?

– Ученый такой. Знаменитый. Я в книгах из лицейской библиотеки на его имя дважды натыкалась. Один раз, помню, писали про какой-то "эликсир Хитроцельса", в другой раз – про "возгонку Хитроцельса". А ты же знаешь, что рецепты, сочиненные магами Академии Черных Дел, в книгах Лицея не только не приводятся, но даже не упоминаются. Поэтому скорее всего Хитроцельс не имеет к Нелюде и его подручным никакого отношения.

– Ага. Но и в Лицее твой любименький Хитроцельс почему-то не работает! Хотелось бы знать почему, а?! – это снова был Максим.

В ответ со стороны входа раздалось покашливание и насмешливый, ироничный голос.

– Кхе-кхе... кхе-кхе, я мог бы ответить на ваш вопрос, господин лицеист... Хотите?

Ребята разом вздрогнули и обернулись. Но в шестиугольном проеме никого не было.

– Д-да, – Максим кивнул. – А где вы?

– Не все вопросы сразу... Отвечаю на первый: я не работаю в Лицее, потому что мне не интересно возиться с такими олухами, лентяями и бездарями, как вы. Отвечаю на второй...

– Мы никакие не олухи! – обиделся Максим.

– Не олухи, вот как? Тогда ответьте мне, господин лицеист, в какую фазу луны следует совершать отделение белейшей субстанции алхимического эфира от чернейшей субстанции алхимической земли?

– Эээ...

– Э-бэ! Бээээ! Мееее! – перекривлял Максима голос невидимого человека ("Человека ли?" – сомневался тем временем Денис). – Впредь не спорьте со старшими, дружочек. А теперь отвечаю на второй вопрос. Я прячусь за дверью. Потому что должен подготовить вас к своему появлению.

– А зачем нас готовить? – пожал плечами Денис. – Мы уже и так готовы!

– А вот в этом я сомневаюсь, господин лицеист. Учитывая, что мое жилище вызывает у вас настороженность в связи с его... ммм... сомнительным прошлым, можно быть уверенным, что моя внешность смутит вас еще больше.

– Вы тоже скелет? Как капитан ван дер Страхен?

– Скелет? Бр-р-р... Нет, ни в коем случае! Как правило, я имею внешность обычного человека. Но позавчера мне крупно не повезло. Занимаясь выделением желтого пигмента для Хромосферы, я по ошибке всыпал в тигль не толченую скорлупу яиц василиска, а порошок из зубов дракона. Тигль взорвался. Его содержимое, которое приобрело из-за зубов дракона свойства трансформатора, обдало меня с ног до головы. А с трансформатором шутки плохи...

– Трансформатор – это ведь такой прибор, при помощи которого преобразуют электрический ток? – вставил Максим, которому хотелось отыграться за "олуха".

– Пальцем в небо, мой дорогой осел. Трансформатор – это волшебная жидкость, которая превращает одних существ в другие.

– Во что же вы превратились? – спросил Денис, начавший догадываться, к чему клонит Хитроцельс.

– Сейчас увидите. Только пообещайте не верещать "мама, мамочка!" и не прыгать от испуга на люстры.

– Обещаем, – ответила за всех Леся и на всякий случай оглянулась на Тишу. Но тот мирно спал на своем стуле, трогательно прижав к груди недоеденный фухтель.

И тогда в шестиугольном люке показалась... голова дракона!

Одно движение когтистой лапы, другое – и Хитроцельс оказался в зале.

Был он ростом с обычного человека, передвигался на задних лапах и носил длинный, расшитый кометами и звездами плащ.

Однако во всем остальном Хитроцельс был настоящим драконом.

Под плащом горбатились крылья. На конце его вытянутой и довольно злобной морды рептилии красовался невысокий загнутый назад рог. Над теменем возвышалась пара рогов побольше. За спиной Хитроцельса волочился длинный хвост, покрытый крошечными серебристыми чешуйками.

Надо отдать волшебнику должное: если бы он не проявил достаточную деликатность и не предупредил ребят о том, сколь необычаен его внешний вид, дело могло бы и впрямь кончиться воплями "мамочка!". А так, хотя ребят и пробирало отвращение при взгляде на бородавчатую морду Хитроцельса, но все же сочувствие к пострадавшему за науку алхимику это отвращение перевешивало.

– Хоть вы и смотрите на меня, как на ползучего гада, а не как на славного солнечного стеклодува Хитроцельса Великого, – сказал волшебник, – но все же вы мои гости. А гости – это святое. А потому прошу к столу, господа лицеисты и госпожа лицеистка.

Долго уговаривать ребят не пришлось. Хозяин замка производил впечатление дракона... то есть человека заносчивого и себялюбивого, но не злого от природы. Ожидать от него какого-то подвоха вроде подмешанных в пищу колдовских снадобий было бы глупо. Ведь, согласившись залезть в вагонетку, ребята и так полностью отдали себя во власть Хитроцельса. И если бы только волшебник хотел превратить их в лягушек или, скажем, в молодых дракончиков, он уже имел возможность проделать это раз сто, окатив их подходящим трансформатором, когда они на всех парах проезжали через его подземные лаборатории.

Проголодавшиеся ребята заняли места за столом, во главе которого, шурша плащом и крыльями, уселся Хитроцельс.

Стоило им прикоснуться к еде, как сразу стало ясно, что избыток кушаний на столе – вовсе никакой не избыток, а обычный драконий ужин.

Распахивая пасть, которой позавидовал бы аллигатор, Хитроцельс отправлял туда целиком жареную курицу, а то и сразу две. Причем, как сделал бы и аллигатор, пищу он почти не пережевывал, а, пару раз куснув для вкуса, сразу вслед за тем заглатывал.

Ребята взяли по куриной ножке и не спеша, культурно с ними возились, с ужасом и восхищением наблюдая, как катастрофически быстро сокращаются запасы провизии на столе.

Пока Хитроцельс утолял свой воистину звериный голод, он помалкивал. Но, проглотив вслед за дюжиной курочек двух осетров, блюдо разных колбас, головку сыра и румяного поросенка, волшебник немного сбавил темп и утер морду кружевной салфеткой.

– Да-а, – протянул он, оценивающе взвешивая в лапе вторую головку сыра. – Как говаривал один мой знакомый людоед, совместная трапеза сближает... Так что, пожалуй, расскажите-ка, господа, о себе. И об этом смешном хомо элефантикус, который посапывает с недоеденным огурцом в обнимку.

– Хомо элефантикус – это "человек слоновый"? – догадался Максим, для которого уроки Майи Генриховны не прошли даром.

– Совершенно верно, – кивнул Хитроцельс. – Оказывается, не такой вы и олух, молодой человек, каким хотите казаться...

От вкусной еды волшебник заметно подобрел.

– ...Итак, – продолжал он, – мне очень хотелось бы услышать вашу правдивую историю. Что привело вас в Архипелаг посреди зимы?

Ребята переглянулись. Максим демонстративно поднял глаза к потолку. Леся кивнула Денису. Тот понял, что по молчаливому сговору Максим и Леся по-прежнему признают его своим предводителем. Это было лестно, но одновременно означало, что теперь ему придется отдуваться одному за четверых.

– Меня зовут Денис. Это Максим, это – Леся. Вот этого, как вы выразились, хомо элефантикуса, зовут... зовут... ну в общем Тиша. А на самом деле он не хомо элефантикус, а шошарр. Так вот этот шошарр свалился прямо на наш город вместе со своим летательным аппаратом. Он нашел нас и заявил, что ему до зарезу нужно попасть в Архипелаг. Зачем ему нужно сюда – он так и не объяснил. Но он так просил... Так просил и умолял, что мы вызвались доставить его на остров До Свиданья. К тому же, по его следу идут агенты Комитета по неспецифичным контактам...

– Это кто такие? – оживился Хитроцельс.

– Ну... Вроде наших волшебников-сыщиков, только гоняются они не за упырями и всякой нечистью, а... а за всем необъяснимым.

– То есть за другой нечистью! – хохотнул Хитроцельс. – Я рад, что в Закрытке снова учредили Инквизицию. Молодцы, давно пора было!

– Да нет же, какая там Инквизиция! Всего лишь нечто среднее между учеными и милицией.

– То есть Инквизиция! – рявкнул Хитроцельс.

Денис понял, что спорить с упрямым волшебником – дело гиблое.

– Хорошо, – сдался он. – Вы правы. За Тишей охотится Инквизиция. И, вероятно, еще кое-кто похуже.

– Кто же?

– Мы толком не разобрали. Какие-то крылатые существа. Очень агрессивные...

– Чем дальше тем интереснее... – Хитроцельс откусил половину сырной головки и о чем-то задумался.

– А... А вы чем занимаетесь, если не секрет? – отважилась спросить Леся.

– Я? – неохотно выходя из задумчивости, переспросил волшебник. – Я?.. Чем занимаюсь?

– Да-да, чем? Мы ведь привыкли, что все добрые волшебники Архипелага как-то связаны с Лицеем. А злой волшебник, Нелюда, живет сам по себе в замке на Гремуч-острове. Мы думали, что таких волшебников, которые жили бы сами по себе, в Архипелаге больше нет. Поэтому мы очень удивились, когда встретили вас.

Хитроцельс вздохнул.

– Печально, что нынешняя молодежь, задавая подобные вопросы, даже не краснеет. Какая узость мышления! "Добрые волшебники", "злые волшебники"... Ну вот я вам скажу, что я – "просто волшебник". И что: вам сразу всё ясно станет?

– Наоборот, ничего не ясно! – воскликнул Максим. – Это какая-то уловка! Вот ясно, например, чем заняты добрые. Они придумывают разные полезные вещи. Например, горшочки-самовары или емелефоны. Еще они защищают население Архипелага от всякой нечисти...

– Лечат людей! – подхватила Леся.

– И зверей! – добавил Денис.

– Чудесно, чудесно, – с готовностью закивал своей драконьей головой Хитроцельс. – Но вы согласны, что в основе всех лекарств и полезных вещей, которые они придумывают, лежит волшебство? Иначе какие бы они тогда были волшебники?

– Согласны, – хором ответили ребята.

– Ну так вот, меня интересует волшебство само по себе. Теория волшебства! Я – величайший знаток чародейства и волшебства во всем Архипелаге! Не в моем вкусе лечить каких-то там змей-скоропей от радикулита или объяснять морским лемурам, что воровать – нехорошо. Я занимаюсь чистой наукой. А заниматься чистой наукой можно только в тишине, когда под окнами никто не мельтешит, и емелефон не тренькает в кармане через каждые пять минут. А где, где здесь, в Архипелаге, тишина? Нет ее! На Туране ржут лошади. На Стогоне вопят чайки. На Буяне – столпотворение. На Копейкином острове вообще кошмар. Эти несносные хрули, как завидят волшебника, сразу наседают всем миром. То им продай, это для них изобрети... Вот поэтому, когда Академию Черных Дел разогнали, я выбрал старинную злодейскую башню, которую построил для себя знаменитый Лихочар, магистр Водоверти и Моретрясений. И уединился в ней!

– И вы не боялись коварных ловушек, которые злые волшебники оставляли в этих башнях? – спросил Денис. – Я слышал, много людей исчезло в них без следа?

– Хитроцельс Великий не боится никого и ничего. Хитроцельс Великий благоразумно опасается. Сорок лет мне понадобилось, чтобы разгадать все страшные загадки этой башни, обезвредить ловушки и перестроить ее по своему вкусу. Но хлопоты того стоили. Сижу теперь в тишине, на дне морском, и занимаюсь наукой. Красота!

– Да уж, красота, – скривился Максим. – А как же люди? Как же общение? Вы что, совсем никого не видите?

– Ну вас вот вижу, например. Еще ко мне в гости иногда заходят Берендей и другие чародеи помоложе. Уговаривают переехать на Буян. Обещают поставить мне хороший светлый терем в лесу и не беспокоить по пустякам. Но я им не очень-то верю. Будут ведь приходить каждые два дня: Хитроцельс, сделай то, Хитроцельс, придумай рецепт сего... А мне некогда размениваться на рецепты, я делом занят, клянусь алхимией! – он азартно хватил увесистым драконьим кулаком по столу. Задребезжала посуда.

"Ну и субъект, – подумал Денис. – Сидит под водой лет двести, называет себя "Великим"... А в чем это величие, спрашивается, выражается? Уж можно подумать, и впрямь ходил бы к нему каждый день Берендей за какими-то "рецептами"! Сам он, что ли, этих рецептов не знает?"

– А каким именно делом вы заняты? – спросил Денис. – Нельзя же заниматься делом вообще? У вас, наверное, есть какая-то мечта?

В глазах Хитроцельса вспыхнули две яркие звездочки. Похоже, он только и ждал подобного вопроса.

– Мечта? Нет, мечты – это нечто слишком зыбкое, эфемерное. Настоящие ученые не мечтают! Настоящие ученые видят будущее, потому что могут его рассчитать на строго научной волшебной основе! Они умеют показать всем выскочкам, задавакам и недоучкам, что такое настоящее волшебство! И я докажу им, скептикам и недотепам, что Хитроцельс по праву называет себя Великим!

"Нелюда говорил хрулям очень похожие вещи..." – вспомнил Денис и по его спине пробежал холодок.

– И как вы собираетесь это сделать? – опасливо спросил он. – Сломаете Дверь в Закрытку?

Леся и Максим тоже насторожились. Одному Тише все было нипочем – он продолжал наслаждаться здоровым послеобеденным сном, слегка похрапывая.

– Что за глупости – ломать Дверь в Закрытку?! Зачем это? Чтобы самые тихие в Архипелаге окрестности острова До Свиданья превратились в проходной двор? Тут и так из-за вас, лицеистов, летом невозможно нос на поверхность высунуть. Так и шастаете! Но то ли еще будет, если сломать Дверь! Из Архипелага в Закрытку сразу же ринется мерзкая свора хамов из Садово-Цветоводческой Тюрьмы во главе с этим психом-одиночкой... Как там его?

– Нелюда, – подсказал Денис.

– Вот-вот, верно, – кивнул Хитроцельс. – Нелюда. Но это даже не самое страшное! Потому что навстречу им, из Закрытки в Архипелаг, полезут туристы. О, я читал одну очень поучительную книгу! Там было рассказано, что это за чудовища! Каждую минуту они требуют "видов" и "достопримечательностей", всюду разбрасывают обертки от мороженого и чипсов...

При слове "чипсы" Тиша негромко причмокнул, но не проснулся.

– ...Они пьют газированную воду целыми ведрами, мусорят бутылками из-под пива и фотографируются возле каждого камня, хотя бы отдаленно похожего на руину... Что может быть хуже туристов?! Не-ет, на моем месте надо быть заклятым врагом самому себе, чтобы ломать Дверь в Закрытку!

После такой пламенной тирады Хитроцельса у ребят отлегло от сердца. Окончательно стало ясно, что этот странный волшебник так же точно терпеть не может Нелюду, как и они.

– Да и вообще, зачем ломать? – продолжал он. – Чтобы показать всем, что ты по-настоящему велик, надо создавать, ведь верно?

– Верно, – улыбнулся Максим. Волшебник начинал ему нравиться...

– Но что создать? – размышлял вслух Хитроцельс. – Эликсир бессмертия? Довольно глупо! Если все станут бессмертными, для борьбы с перенаселением придется не рожать детишек, а они довольно славные.

– Я об этом как-то раньше не думала, – сказала Леся. – Всегда мечтала, чтобы был изобретен эликсир бессмертия... Чтобы мои папа с мамой, мои друзья, да и я сама жили вечно... Но вы, похоже, правы...

– Я всегда прав, – отмахнулся Хитроцельс, чем снова вызвал неодобрительные гримасы у Дениса и Максима. "Вот ведь зазнайка!" – одновременно подумали оба.

– Но мы затронули интересную тему, друзья, – продолжал волшебник. – Так слушайте же! Что, что изобрести, что создать – такое, чего раньше не было? О чем даже не мечталось другим волшебникам и чародеям? Что? Вечный хлеб?

– А что такое "вечный хлеб"? – не понял Денис.

– Это такое условное название. Как "философским камнем" называют некий волшебный предмет, который превращает свинец в золото, а заодно дарует своему создателю бессмертие, так вечным хлебом называют...

– А! Вспомнил! – перебил Максим. – Это была книжка такая. Так и называлась: "Вечный хлеб". Какой-то ученый изобрел съедобное вещество, на вид – обычное тесто. Но это тесто росло само по себе. Причем и на воздухе росло, и в воде. Ученый мечтал накормить этим веществом весь мир. Но, как обычно, все закончилось плохо.

– Ты еще и книжки читаешь? – изумился Хитроцельс. – Похвально, молодой человек, похвально. Беляев была фамилия того писателя, о котором ты говоришь. Славный был фантазер! Кстати, хотите верьте, хотите нет, но сюжет насчет вечного хлеба был ему подсказан одним моим знакомым...

– Кем это?! – не утерпел Максим.

– Не важно, вы его не знаете, – бросил Хитроцельс. – Скажу только, что история, положенная Беляевым в основу его книги, – подлинная. Она случилась со мной двести пятьдесят три года назад.

– С ума сойти! – ахнул Максим.

– Чему тут удивляться, – отозвалась Леся, – если даже тиранозавр в "Парке Юрского периода" – настоящий? И мы с ним знакомы лично!

Максим стушевался:

– Вообще-то да... Если так подумать...

– Любезные лицеисты, ваш молодой задор радует меня, старого нелюдима, – холодно сказал Хитроцельс. – Но я хотел бы вам напомнить, что перебивать старшего – предосудительно.

Ребятам стало неловко и они бросились наперебой извиняться.

– Извините! Нам очень интересно про вечный хлеб!

– Правда! Расскажите!

– Мы не будем перебивать! Честно!

– Сама история про вечный хлеб не очень интересна, хотя достаточно поучительна. Все так и случилось, как описал Беляев, только в другом мире и в другое время. Хотя мне удалось создать вечный хлеб, правильнее было бы назвать его "вечным тестом". Был он не больно вкусен, в больших дозах довольно вреден, а главное – разрастался так быстро, что чуть не затопил целую страну. А жители этой страны, вместо того, чтобы признать меня Хитроцельсом Великим, изругали последними словами. Так что пришлось мне искать другое применение своим талантам. И тогда я решил: если нельзя даровать людям бессмертие и если даже не выходит всех как следует накормить, значит надо на худой конец... Ну-ка думайте... Что?..

Хитроцельс обвел ребят лукавым взглядом.

– Сделать курицу, несущую золотые яйца? – предложил Максим.

– Холодно! – хохотнул волшебник. – Если золота изготовить не очень много и отдать одному человеку, в этом не будет ничего нового. Это проделывали уже сотни раз самые разные волшебники и алхимики! А если нахимичить золота целую гору, то оно сразу же обесценится и станет не дороже обычного железа.

– Почему? – наивно удивилась Леся. – Это же золото!

– Потому что, – Хитроцельс наставительно поднял указательный палец, увенчанный устрашающим драконьим когтем, – золото и другие драгоценности дорого стоят только из-за того, что их мало. А если бы их стало много, они бы сразу подешевели. Так устроена экономика!

– Ну ладно, – неохотно согласилась Леся, – пусть курица с золотыми яйцами не годится. Но может быть тогда придумать лекарство от всех болезней? Вот бы все обрадовались!

Хитроцельс покачал головой.

– Ты добрая девочка. Но лекарство от всех болезней – это уже почти эликсир бессмертия, который мы с вами несколько минут отвергли. А кроме того... сугубо между нами...

Хитроцельс понизил голос. Ребята навострили уши, боясь пропустить хотя бы одно слово этого заносчивого, но по-своему обаятельного и милого чудака.

– Я бы этого никому не сказал... сам не знаю, что на меня накатило... дело в то, что я... я... не знаю как создать лекарство от всех болезней... или, выражаясь научным языком, панацею.

Последние слова Хитроцельс произнес уже громче и уверенней. Чувствовалось, что обращение к любому заковыристому научному термину сразу же придает ему уверенности в себе.

– Когда-то я занимался медициной, – продолжал Хитроцельс. – У меня были кое-какие успехи. Я создал эликсир от облысения. Но он действовал только на брюнетов, да и то не на людей, а на королевских эльфов. Которые все как назло салатовые блондины, кроме очень редких обратных альбиносов. Еще из растения, которое хрули называют "папоротник-пушок", я смог выделить экстракт, лечащий конскую ангину. Есть у меня и кое-какие другие достижения в этой области. Микстура для морских лемуров, горчичники для песьеголовцев, искусственная клюквенная кровь для вампиров... Но это все мелко, мелко!

– И не просто "мелко", – недовольно сдвинул брови Максим. – Что-то не очень я понимаю вашу медицину. Куда это годится? Весь Архипелаг считает песьеголовцев зловредными разбойниками, а вы для них – горчичники? Ах бедненькие! Ах несчастненькие! А подкармливать вампиров – это вообще свинство, если хотите знать мое мнение!

– Медицинская этика, – задрал бородавчатый подбородок Хитроцельс, – не делит существ на "вредных" и "полезных", на "злых" и "добрых". Для врача существуют только здоровые и больные. Если вас этому в Лицее не научили, мне очень жаль.

– А кровь для вампиров? Или медицинская этика делит вампиров не на больных и здоровых, а на сытых и голодных, а? – не унимался Максим.

– Искусственная кровь, молодой человек, – напомнил Хитроцельс. – Вампиры – это особая статья. Я думаю, вы, по малолетству своему, в вампирологии – полнейший чурбан. Настоятельнейшим образом рекомендую вам мемуары Валентина Сребропульского "Осиновый меч" и основательную монографию Егория Ильича Муромского-Сиверского "Трагедия вампиризма: от комара до вурдалака".

– Егория Ильича? Из Следопытного посада? – уточнила Леся.

– Его самого.

– Эти книги я обязательно прочту! – пообещал Максим. – Но все равно не могу понять, почему вы считаете, что вампиров лучше подкармливать, чем истреблять?

– Это не я так считаю, а Егорий Ильич и другие заслуженные борцы с нечистью, – сказал Хитроцельс. – Вот у них и спрашивайте. А я просто любезно согласился выполнить их заказ на разработку дешевого и питательного кровезаменителя.

Все, что рассказывал волшебник, было очень занимательно. Но Дениса больше всего интересовало, чем же занимается Хитроцельс сейчас, располагая такими замечательными магическими лабораториями. Поэтому теперь уже Денис напомнил всем, что они снова ушли в сторону от темы и попробовал угадать цель волшебных исследований Хитроцельса.

– Может быть, – предположил Денис, – вы задумали что-то построить? Судя по вашим мастерским, вы умеете делать великолепные машины! Вот я и думаю: а вдруг вы решили подарить Архипелагу что-то вроде робота? Такого железного человека, который выполнял бы вместо людей разную тяжелую работу? Строил бы дома и дворцы, копал шахты, прорубал туннели?

Денису очень хотелось, чтобы его догадка оказалась верна. Потому что тогда появлялась надежда, что Хитроцельс в состоянии помочь им попасть на остров Буян. Ведь может же у него оказаться в запасе какой-нибудь усовершенствованный ковролет или кораблик-самоплав!

"Или, того лучше, – размечтался Денис, – вдруг это действительно железный человек – и притом огромный? Такой, что если он пойдет по морскому дну, его голова будет торчать над водой. Тогда мы могли бы забраться железному человеку на макушку, а он бы просто перенес нас через море! Вот это было бы здорово!"

То-то Денис обрадовался, когда Хитроцельс одобрительно посмотрел на него и ответил:

– Ну что же: тепло! Ты близок к отгадке! Строить надо. Я тоже так решил: строить! Но только зачем делать железных дуроломов? Во-первых, по меньшей мере одного я знаю: это магистр Ордена Бледных Витязей. Правда, он, хе-хе, вряд ли будет для кого-то копать шахты и прорубать туннели... Во-вторых, у вас, в Закрытке, созданием роботов заняты миллионы людей. Рано или поздно роботы появятся безо всякого волшебства. Зачем же мне, Хитроцельсу Великому, копировать чужие придумки? Нет, я изобрел нечто оригинальное. Такое, что увидит каждый! Каждый житель Архипелага! Ну-ка, подумайте, что видит каждый человек каждый день?

– Ложку и вилку? – предположил Максим.

– Кое-где едят руками или палочками, – возразил Хитроцельс.

– Ну тогда ботинки! Или кроссовки! Обувь, в общем, – предположил Денис.

Хитроцельс не сдавался:

– Кое-где ходят босыми.

– Ребята, мне кажется, вы не там ищите, – сказала Леся. – У меня появилась мысль... Наверное, я тоже ошибусь, но... но каждый день все жители Архипелага видят только одну вещь: солнце.

Воцарилась тишина. Денис и Максим в глубочайшим изумлении таращились на Лесю.

"Это надо же было такое выдать! – думал Денис. – Ну допустим даже если это верно – с точки зрения логики. То, с точки зрения той же логики, какое отношение солнце имеет к планам Хитроцельса? Солнце – оно где? Правильно, на небе. А волшебник где? Правильно, на земле. Неувязочка выходит."

Хитроцельс тоже молчал. И тоже смотрел на Лесю. Его драконья морда не выражала ничего определенного.

– А как же Крайний Север? – нашелся Максим, который думал примерно о том же, что и Денис. – На Крайнем Севере, как известно, солнце всю зиму не показывается из-за горизонта. Так что видят его там далеко не каждый день.

– Это у нас, в Закрытке, – возразила Леся. – А в Архипелаге нет Крайнего Севера. Как, кстати, и Крайнего Юга.

– Ты угадала, юная лицеистка, – голос Хитроцельса звучал глухо и торжественно. – Я строю солнце. Свое солнце, которое подарю всем жителям Архипелага. И когда обычное солнце будет исчезать за горизонтом, над Архипелагом будет подыматься Солнце Хитроцельса. И светить всем. Совершенно бесплатно.

Сотни вопросов родились в голове Дениса практически одновременно. Среди них были десятки "Как?", несколько "Зачем?" (в самом деле: одного солнца что ли мало? и разве луны не жалко?) и один "Когда?". А вот вопросов "А правда ли?" и "Может, волшебник сошел с ума?" у Дениса не возникло.

Хитроцельс, похоже, был наделен тем же даром, что и Берендей Кузьмич: что бы он ни говорил, все его слова вызывали доверие. Чувствовалось, что это очень талантливый, видавший виды волшебник, который не станет бросать на ветер ни полсловечка.

Из всей своей сотни вопросов Денис задал только один:

– И когда ваше солнце заработает?

– О, вот теперь видно, что вас учат на волшебников, а не на ослов. Осел обязательно спросил бы "а зачем вам второе солнце, одного, что ли, мало?"...

Денис покраснел. По Хитроцельсу он получался как раз ослом. Хотя и не стопроцентным.

– ...А серьезного лицеиста сразу видно. Солнце заработает после того, как я доделаю для него Хромосферу. В основном светило уже готово. Если бы не моя дурацкая ошибка, из-за которой взорвался тигль с пигментом, Солнце Хитроцельса можно было бы запустить еще вчера. А так придется прокрутить весь алхимический цикл по Хромосфере с самого начала. Но это займет от силы неделю! А если вы мне поможете, то можно и в четыре дня уложиться. Если же пойти на один рискованный эксперимент... Если с точностью до семнадцатого знака все как следует рассчитать... То можно успеть и за двадцать четыре часа! Так что, друзья мои, я приглашаю вас стать свидетелями и даже соучастниками величайшего из всех волшебных свершений Архипелага: запуска Солнца Хитроцельса!

Не успели Денис с Максимом осмыслить это дикое предложение, как Леся уже ответила за всех.

– Мы очень польщены, – дипломатично сказала она. – Это большая... это огромная для нас честь! Помочь самому Хитроцельсу Великому! Да еще в таком деле! Но нам очень важно, чтобы наш друг Тиша как можно скорее добрался до Копейкина острова. Нам все равно, как это произойдет – по морю или по воздуху, только бы поскорее. А нам самим надо срочно возвращаться в Закрытку. Понимаете?

– Нет. Не понимаю, – сухо сказал Хитроцельс. – Как вы можете думать о каком-то хомо элефантикусе, а тем более о скучной Закрытке, где душно любому волшебному искусству? Как вас может заботить вся эта суета после того, как вы получили шанс увидеть Солнце Хитроцельса? Вы только вдумайтесь! Это вам не горшочек-самовар! Не шапка-утайка и не ковер-самолет! Это нечто абсолютно невероятное! В Закрытке такого и через тысячу лет не будет! А у нас – пожалуйста!

Волшебник вскочил и в возбуждении подошел к окну, за которым уже было черным-черно.

– Невиданный прогресс! – продолжал разглагольствовать он. – В Архипелаге есть такие места, где с трудом вызревают даже груши. Слишком холодно, слишком мало света. Но если солнце будет светить круглые сутки, на севере Туран-острова можно будет даже в феврале питаться персиками! У нас кое-где по сей день жгут свечи, чтобы освещать дома. Не хватает на всех волшебных светильников! А так – не придется ничего жечь! А темные дела, которые обычно творятся под покровом ночи? Ведь, несмотря на все старания Следопытного посада, и сейчас еще бродят кое-где неотловленные вурдалаки и волколаки. Но как только исчезнет ночь, все они мгновенно останутся без...

Хитроцельс осекся, но спустя несколько секунд продолжил с новым рвением:

– Вот вам пожалуйста: какие-то недоумки болтаются по морю, размахивая факелами. Ну что в этом хорошего? Страдает пожарная безопасность! Так ведь можно и корабль поджечь! А если бы над ними сияло Солнце Хитроцельса...

И тут ребята наконец осознали...

Наконец-то они сообразили...

Наконец-то!

Недалеко от острова Хитроцельс увидел корабль! О котором уж не чаяли, на который уж не надеялись!

Так ведь корабль-то им и нужен!

Все трое, как по команде, вскочили из-за стола и подбежали к Хитроцельсу. Максим так спешил, что даже наступил волшебнику на хвост. Но тот, увлеченный своим монологом, и ухом (точнее сказать – рогом) не повел.

Но вот незадача: за толстенным синим стеклом, да еще в темнотище, не было видно ни зги. Максим с Лесей вообще ничего не рассмотрели. Даже зоркому Денису пришлось напрячь зрение, чтобы обнаружить едва приметный огонек, который мерцал у самого горизонта.

– Где корабль? Где недоумки? – шепотом спросил Максим у Леси. – Темно хоть глаз выколи.

– Это нам с тобой темно. А Хитроцельсу как раз нормально, – объяснила Леся. – Драконье зрение отличается от нашего двумя особенностями. Во-первых, оно ночное, а во-вторых – телескопическое.

– То есть драконы видят находящиеся далеко предметы увеличенными? – догадался Максим.

– Да. Если хотят.

Итак, в окрестностях острова До Свиданья все-таки появился корабль. Оставалось понять как посадить на него Тишу.