Денис Котик и орден бледных витязей

ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ. МЯСОРУБКА, ПИРОЖОК И ЛЮДИ В ШТАТСКОМ

Что может быть лучше зимних каникул?

Ответ на этот вопрос Денис знал абсолютно точно. Лучше зимних каникул могут быть только летние.

А уж лучше летних...

Нет, пожалуй, того, что было бы лучше летних каникул, наука еще не изобрела.

Каждый день зимних каникул, единственным недостатком которых была их совсем уж небольшая длительность, Денис смаковал как конфеты ассорти.

И как в путёвой коробке с ассорти каждая конфета отличается от других формой, начинкой и типом шоколада – где горький, где молочный, а где не-понятно-какой – имел свое лицо и каждый день зимних каникул.

Пожалуй, если бы дням давали имена или клички, как их дают, например, животным, день 2 января Денис назвал бы Телевизионным – в этот день всегда столько интересного показывают!

А уж 1 января он бы называл Объедательным, а вовсе не Новогодним, как можно было бы подумать. И то правда – чем еще занимаются люди после того, как встретили Новый год? Правильно, отсыпаются, а потом доедают все то, что осталось в холодильнике после празднования, втайне вздыхая о том, что самое-самое вкусненькое как назло уже было съедено вчера...

Что же до 3 января, то Денис назвал бы этот день Саночным – вот уже который год они с Тигрой в этот день ходили на Бараньи Лбы, кататься на санках.

И только в прошлом году традиция была нарушена: на Новый год разразилась оттепель. Весь снег растаял за считанные дни, раскисли улицы в воздухе запахло поддельной весной. И даже коты начали распевать свои призывные песни гораздо раньше положенного природой срока.

Но в этом году, к счастью, со снегом все было в порядке.

А потому, сразу после завтрака (который, правда, по времени почти совпал с обычным обедом) Денис быстренько надел свой лыжный комбинезон, шапку-ушанку и щегольские, высокие сапоги, прихватил новые санки и, уже из дверей, крикнул маме, которая проводила время у зеркала в ванной комнате за загадочными косметическими процедурами: "Я пошел!".

– Постой-ка, Деня! – окликнула его мама, тут же материализовавшись на пороге ванной комнаты в цветастом махровом халате.

– Ну чего еще? – Денис нехотя остановился, подозрительно косясь на желто-серое нечто, которым было сплошь обмазано красивое мамино лицо.

Денис помнил, что эта ужасная желтая штука называется "маска". И похожа в ней мама была на шамана племени мумбу-юмбу.

– Пока ты спал, тебе звонил какой-то незнакомый мальчик, – мама задумчиво нахмурила брови, припоминая имя; маска, которая уже успела застыть, пошла по лбу тонкой трещиной. – Кажется, его звали Максим...

– Макс? Макс Рубанский? Из 7-"А"?

– Нет, не Рубанский. Его бы я запомнила.

– А какой же тогда? Больше я никаких Максимов не знаю... Может, номером ошиблись?

– Да нет, не ошиблись... Постой, кажется я вспомнила... Он говорил, что вместе с тобой отдыхал летом в Крыму. В "Лукоморье"... И что у него к тебе срочное дело.

– МАКСИМ? – глаза Дениса округлились. Он даже санки на пол поставил, чтоб случайно их не уронить. – Не может этого быть!!!

В ту минуту Денис Котик выглядел очень странно – растерянным, обрадованным и задумчивым одновременно. И эту гремучую смесь чувств, конечно, не оставила без внимания его мама.

– А что случилось-то? – спросила она с тревогой. – Что за "срочное дело"?

– Да так... Я и сам точно не знаю... – замялся Денис.

– Что-то ты темнишь, Денька. Ой, темнишь! – мама пригрозила ему пальцем.

– Да ничего я такого не темню... Наверное, Макс просто хочет, чтобы я ему книжку отдал, которую летом почитать просил... "Справочник".

– Какой еще справочник?

– По служебным собакам, – на ходу соврал Денис. – И что Максим еще сказал?

– Сказал, что перезвонит тебе вечером, – мама улыбнулась. Маленькая ложь сына, конечно, от нее не укрылась. Но она решила, что Денис, как сравнительно взрослый мальчик, имеет право на собственные сравнительно взрослые тайны.

– Ну, мне бежать надо... А то пока мы болтаем, меня там Тигра ждет. Да и ты простудишься – все-таки сквозняк... – Денис кивнул в сторону входной двери, которая в продолжение всего разговора так и оставалась распахнутой.

Дверь квартиры закрылась и Денис ринулся вниз по лестнице, держа перед собой санки полозьями вперед – словно бы шел на таран .

"И правда, странно. Чего Максиму надо-то?" – спрашивал себя Денис.

Максим был одним из немногих учеников Лицея Волшбы и Чародейства, живших с Денисом в одном городе.

Казалось бы, идеальный вариант для крепкой дружбы. Столько общих воспоминаний, столько общих (и совершенно секретных – как у разведчиков!) тем.

Но отчего-то после возвращения из Архипелага Денис и Максим перезванивались ровно два раза. И каждый раз разговор, почитай, не клеился.

Однажды – тогда Максиму звонил Денис – у его однокашника был грипп и тому было не до общих воспоминаний.

В другой раз Максим позвонил Денису как раз на папин день рождения. В гостиной, за круглым столом, как и положено, гудели не слишком трезвые гости.

Поодаль папин коллега Зиновий Карпович очень артистично изображал молодого белого медведя, впервые увидевшего вертолет (вертолет изображал сам именинник) на просторах Арктики.

А его молодая и упитанная жена Мариночка так самозабвенно откидывалась на спинку кресла во время каждого приступа хохота, что в один миг старенькая спинка просто не выдержала и сломалась, увлекая немаленькую Мариночку на пол, под нарастающее хихиканье зрителей. В то время как Мариночка, чтобы удержать равновесие, схватилась за край скатерти, которою был накрыт плотно заставленный закусками стол...

БА-БАХ!

Вот тут-то, через несколько секунд после Мариночкиного "бабаха", и раздался в квартире Котиков телефонный звонок. Звонил Максим, который "просто хотел поболтать о том о сем".

Вначале Денис долго мямлил что-то про неотложные дела, а потом сказал без обиняков, что болтать "о том о сем" просто не может – как говорят военные, "обстановка не позволяет". И, бросив в трубку кислое "до скорого!", Максим растворился.

В тот день Денис не кривил душей. И все-таки потом, когда он вспоминал тот неудавшийся разговор с Максимом, ему было немного стыдно. Ведь мог же перезвонить позже? И не перезвонил. Как-то не по-дружески это...

А вдруг Максим на него обиделся?

"Не-е. Если звонит, значит все-таки не обиделся. А может, обиделся сначала. А теперь уже и нет, – приободрился Денис, немного поразмыслив. – А дело он так придумал, для правдоподобия!"

Денис ускорил шаги – Тигра наверняка уже заждался, прыгая для согреву возле газетного ларька на углу.

Этот ларек Тигра и Денис называли очень патетически – Местом Встречи Номер Восемь или, сокращенно (как в шпионских боевиках!), МВ №8.

Но даже несясь по заснеженной улице Салтыкова-Щедрина к МВ №8, Денис не мог отделаться от предчувствия: Максим позвонил не просто так.

И даже в морозном воздухе, казалось, пахло всамделишным волшебством.

– Ну, где тебя носило? У меня уже нос стал как помидор – красный, – недовольно процедил Тигра и красноречиво потер нос варежкой.

Под аккомпанемент Денисовых извинений – ведь все-таки он опоздал на целых одиннадцать минут – они двинулись на Бараньи Лбы, волоча за собой санки.

Бараньими Лбами называлась холмистая лесопарковая зона, что находилась неподалеку от района, где жили Денис и Тигра. Именно там располагалась единственная на полгорода гора, пригодная для "недетских" санных спусков.

Гора эта звалась Мясорубкой.

Там катались только самые смелые ребята. (Сами они предпочитали именовать себя "крутыми".)

Рядом имелась горка поменьше, да и называлась она поскромнее – Пирожком.

Если в названии "Мясорубка" явственно звучало нечто героическое и даже грозное, то в "Пирожке" ничего героического слышно не было. И правда: там проводили время те, кого Денис и Тигра презрительно именовали "малышней".

Малышня пискляво верещала, спускаясь вниз, то и дело валилась вместе с санками на бок, на полной скорости заезжала в чахленькие кусты и громко звала маму, папу или бабушку.

То ли дело на Мясорубке!

Там никогда не верещали и не звали маму. Тамошние герои спускались "поездом", прицепив одни санки вослед другим – бывало даже по пять-семь санок разом!

Некоторые смельчаки ездили, лихо усаживаясь спиной вперед. Некоторые – лежа на спине (это называлось съезжать "покойничком").

Но высшим пилотажем считалось спуститься от самого верха до самого низа "по-ковбойски", стоя во весь рост на полозьях – не страшась ни "трамплинов" (которыми завсегдатаи гордо именовали особенно горбатые участки спуска), ни "могил" (так назывались присыпанные снегом ямы).

Пирожок и Мясорубка располагались одна напротив другой. Так что завсегдатаям Мясорубки всегда хватало благодарных зрителей – как среди взрослых, так и среди детей.

А у маленьких завсегдатаев Пирожка всегда перед глазами были примеры для подражания. "Примеры" отчаянно сквернословили, старательно делали мужественные лица и до хрипоты спорили у кого санки лучше.

А десятки первоклашек, с восхищением глядя на геройства старших товарищей, втайне мечтали о той настоящей жизни, которая начнется, когда они станут такими же взрослыми, такими же бесшабашными...

Шествуя на Бараньи Лбы через негустой сосновый лесок, Денис предвкушал, как сейчас же удивит Тигру новой, залихватской манерой спускаться "по-ковбойски", намотав санную "узду" на правую руку и размахивая в воздухе шапкой, зажатой в левой.

Денису так хотелось удивить Тигру, что вот уже несколько дней он по вечерам репетировал правильную позу и нужные движения.

Бараньи Лбы были идеальным местом для катания.

Единственное, что несколько омрачало спуски после Нового года – это мусор. Огромное количество мусора.

Увы, к лесопарковой зоне с трех сторон подступали новостройки. Словно белые великаны, девятиэтажки хищно нависали над Бараньими Лбами.

И ладно бы просто "нависали". Девятиэтажки эти содержали внутри себя огромное количество людей – молодых и старых, богатых и бедных, умных и не очень. Люди эти были во всем разные. Но в одном были ужасно похожи. В новогоднюю ночь они, словно бы сговорившись заранее, высыпали из своих квартир, чтобы выпить под бой курантов шампанского и запустить новогодние фейерверки на свежем воздухе...

В полном соответствии с заверениями правительства о росте благосостояния народа, с каждым годом шампанского пили все больше.

А фейерверки в ночном новогоднем небе становились все гуще и затягивались на долгие часы. Успевай только смотреть и удивляться.

И, казалось бы, хорошо? Что ж плохого в фейерверках?

Но Тигра и Денис считали иначе.

К утру 1 января пузатые бутылки из-под шампанского, которые папа Дениса называл "огнетушителями", зелеными оспинами засевали белую спину горы Мясорубки. Они как нарочно лезли под санные полозья и подворачивались под ноги в самый неподходящий момент.

А горелые картонные гильзы из-под фейерверков, которые валялись ну просто-таки повсюду, придавали снежному склону неряшливый, случайный вид. Что уж говорить про розовые, голубые и зеленые одноразовые стаканчики, тарелочки и вилки, обертки от крабовых палочек и куриных сосисок?

– Ну почему, интересно, они все ходят пускать фейерверки именно на Мясорубку, а не на площадь Конституции? – возмущался Денис, когда они шли через рощу. – Хоть бы уже на Пирожок ходили...

– Ага-ага. Если так пойдет, Мясорубку скоро переименуют в Мусорку! – отозвался Тигран.

– Вот если бы издали такой закон, запрещающий на Новый год из дому выходить... – мечтал Денис. Ему такой закон очень даже нравился – от телевизора в Новогоднюю ночь его было за уши не оторвать. – Тогда все было бы тип-топ. Представляешь, Тиг...

Денис замолк на полуслове. Дело в том, что его взгляд, рассеянно блуждающий между деревьями, вдруг уткнулся в очень странный след. Между двумя заснеженными кустами, примерно в пяти метрах от них, красовался отпечаток большущей когтистой лапы.

– Денька, ты чего? – спросил Тигра.

– А вот гляди чего, – Денис указал на след, подходя поближе.

След был больше собачьего по меньшей мере раза в четыре, если не в восемь. Смотря о какой собаке говорить.

– Ну и что? – беззаботно спросил Тигра. – Ну, бегал здесь какой-то дог...

– Да какой дог! – воскликнул Денис. – Ты подумай сам!.. У медведя след и то, наверное, меньше будет... Ой, гляди!.. А вот еще след! И еще!

Действительно, за кустами обнаружились еще три отпечатка. Таких же огромных и таких же когтистых. Но... но больше следов не было! Нигде!

Тигру, однако, этот соблазн юного следопыта совершенно не впечатлил.

– Деня, ну чего тут торчать? Пойдем! Я и так намерзся, когда тебя ждал!

– Пойдем, конечно... – пробормотал Денис, не двигаясь с места. – Но объясни мне, Тигра, кто мог оставить такие следы?

– Да кто-кто?! Конь в пальто! Ну подумай ты сам, садовая голова, если следы ниоткуда не ведут и никуда не продолжаются! Если их всего четыре! Кто их мог оставить?!

– В том-то все и дело... Неужели какое-то летающее существо?! Вроде льва с крыльями?

– Эх, Денька... Закон, запрещающий в новогоднюю ночь из дому выходить, принимать не надо! Для таких, как ты, надо принимать закон, запрещающий телевизор дольше пятнадцати минут в день смотреть!

С этими словами Тигра вернулся на тропинку.

– Это еще чего?! – спросил Денис, догоняя товарища.

– Да потому что у тебя от телевизора совсем крыша поехала! Насмотрелся, небось, "Ксены, принцессы воинов"? Ну какой еще лев с крыльями?! Разве не ясно, что если следов всего четыре, значит их нарисовал какой-то типчик?!

– Нарисовал? – недоверчиво переспросил Денис.

– Ну да! Ну или не нарисовал. А купил в магазине шуток и приколов пластмассовый след подходящего размера! Или если ты на улице встретишь чудака в маске Кинг-Конга, ты всерьез примешь его за настоящего Кинг-Конга?

– Хм... Да, Тигра, ты прав... Что-то у меня воображение разыгралось... И то подумать, след можно и кулаком в варежке оставить, если несколько раз правильно в снег надавить... А отпечатки когтей легко лыжной палкой нарисовать...

– Вот-вот!

– Непонятно только, почему тот, кто этим занимался, сам следов не оставил...

Но последние слова Денис произнес так тихо, что Тигра его не расслышал.

Они вышли на опушку рощи, откуда открывался вид на обе горы. И ахнули.

Потому что вместо отрадного зрелища подскакивающих на трамплинах пацанов, вместо гиканья и криков, вместо веселой, залихватской каникульной атмосферы, Дениса и Тигру ждало нечто совсем другое.

Мясорубка, любимая Мясорубка, была обнесена переносными заградительными рогатками с предупредительными красными флажками.

У ее подножия сгрудились подозрительные машины – две военных, цвета хаки, с непонятными аббревиатурами на боках, две милицейских, черный глазастый "Мерседес", "Ауди", две тридцать первых "Волги" и еще один высокий микроавтобус без окон, зато с целым частоколом антенн на спине...

Внутри периметра кишмя кишели люди.

Суетились мужчины и женщины в белых халатах с приметными красно-синими эмблемами на рукавах. На них прикрикивал представительный высокий мужчина в дорогом черном пальто. Время от времени он вытягивал из пачки сигарету и нервно курил.

Рядом стояли милиционеры в бронежилетах и с кургузыми автоматами. Вид у них был недовольный и равнодушный. Судя по всему, они дежурили на Мясорубке уже не первый час...

"Халаты" копошились в снегу, который отчего-то был вовсе не белым, как положено, а желто-оранжевым с коричнево-черными проплешинами. Они собирали в аккуратные пластиковые пакеты какие-то мелкие, неразличимые на расстоянии штуки при помощи пинцетов. "Наверное, вещественные доказательства", – догадался Денис.

Еще несколько "халатов" сосредоточено расхаживали вокруг периметра. В руках у них были загадочные приборы, похожие на гибрид переносного магнитофона и телевизионной антенны-тарелки.

Время от времени они о чем-то секретничали друг с другом и с человеком в черном пальто.

Вокруг периметра вещали в телекамеры сразу несколько корреспондентов местного и даже неместного телевидения. Камеры сидели на плечах операторов, словно исполинские говорящие попугаи.

В одной из корреспонденток Денис узнал мамину знакомую Викторию Олеговну. Он с энтузиазмом помахал ей рукой, но та вроде как не заметила. Конечно, сейчас ей было не до Дениса.

Навязчиво пиликали мобильные телефоны. Кудахтал на холостом ходу двигатель микроавтобуса, на боку которого обнаружилась надпись "Лаборатория". Лаял заскучавший скотч-терьер – его зачем-то привезли с собой люди в халатах.

И только многочисленные зеваки, добрую часть которых составляли завсегдатаи Мясорубки и Пирожка, наблюдали за происходящим в полной почтительной тишине.

Всем было ясно: что-то случилось.